- 3-
«На сосне висят бананы, двое справа – это мы…»

Зрелище, открывшееся перед нами, выглядело довольно удручающе. Нет, на самом деле, ничего такого страшного мы не увидели. Но за два дня мы так успели истосковаться по людям, по своим, современным нам, настоящим людям, поэтому то, что мы увидели, показалось сначала чьим-то дурацким розыгрышем.
Селение… или как это можно было еще назвать? Деревня расположилась по обе стороны реки. Хижины, для защиты от половодья, или, может быть, от неизвестных нам хищников, расположились прямо на  деревьях, в развилках их крепких ветвей. Сами же деревья, казалось, росли прямо из воды, и было просто невероятно, как они до сих пор не сгнили здесь. Между небольшими пристройками возле домиков, которые, как потом оказалось, заменяли жителям крыльцо, местами были переброшены навесные мостики. Здесь царил вечный сумрак, потому что деревья, смыкавшие свои кроны надо всем этим, совершенно не пропускали дневной свет. Небольшое оживление в эту мрачную картину вносили маленькие фонарики, висевшие у каждого дома. Особо можно было отметить, наверное, и самих жителей. Они не были похожи на дикарей, в том понимании этого слова, которое нам было всегда известно. Они не носили юбок из трав и не ходили обнаженными. На них была… одежда. Пусть из грубой ткани, пусть похожая больше на мешки, но то, что это была именно одежда – это не оставляло никаких сомнений…
Впрочем, нам не долго удалось простоять вот так, разглядывая открывшуюся картину. Оля подергала меня за рукав, привлекая мое внимание к чему-то более существенному.
- Ксю… смотри… - ее голос дрогнул, и она указала мне рукой на что-то, находившееся достаточно близко к нам.
Сначала я не поняла, что это ребенок – настолько непривычным был у малышки облик. На вид девочке можно было дать лет шесть-семь, не больше. Одетая в длинное платье, больше напоминающее мне мешок из-под картошки с прорезанными в нем дырками, она сидела на корточках, и что-то делала на мелководье. Но пугающим было другое – к ней что-то плыло, слишком быстро и против течения. В голове сразу всплыли картинки из познавательных фильмов про природу, которые я видела по телевизору. В них показывалось, как крокодилы подстерегают добычу у водопоя, внезапно хватая ничего не подозревающее пьющее животное за голову, ломая ему шею или утаскивая под воду. А потом я вспомнила жуткие фотографии, виденные мною в Интернете: огромного мертвого крокодила разрезали и вытаскивали из его желудка человеческие ноги и руки…
- Беги!!! – Почти в голос заорали мы и со всех ног кинулись к ребенку.
Девочка, видя, что мы несемся к ней, встала на ноги и испуганно попятилась. «Черт возьми, выйди из воды!» - мысленно взвыла я и тут даже возликовала - крокодила, похоже, смутило наше появление, потому что он ушел под воду. В определенный момент, Оля обогнала меня, тем самым успев подбежать к ребенку первая, схватила ее на руки… И в этот момент, прямо рядом с нами, на том самом месте, где стояла девочка, разверзлась огромная пасть, полная острых зубов.
Мы заорали не своими голосами и пулями вылетели из воды. Не оглядываясь назад, не проверяя, не погнался ли за нами крокодил, мы со всех ног побежали к деревне, туда, где должны были быть люди, а с ними и безопасность. Это сейчас я понимаю, что когда мы вышли из реки, то нам больше ничего не угрожало – крокодилы весьма неповоротливы на суше и за своими жертвами гонятся только до тех пор, пока они находятся в воде.
Но в тот момент нас вперед гнал такой неописуемый ужас, что мы остановились только тогда, когда чуть не налетели… на копья. Похоже, местные жители решили не проявлять чудеса гостеприимства, потому что встретил нас маленький вооруженный отряд, тут же взявший в кольцо. Один из воинов что-то быстро сказал, ткнув Ольгу острием копья в плечо.
- Эй! Мне же больно! Вы чего творите?
- Мне кажется, он хочет, чтобы ты отпустила девочку… - шепнула я, вглядываясь в неприветливые лица, окруживших нас людей. Судя по всему, мы привлекли своим шумом немало внимания, потому что к нам начали подходить и простые жители.
- Да пожалуйста! – Оля аккуратно опустила малышку на землю. – Довольны? Ее там чуть крокодил не схавал, блин! Не на тех копья наставили…
Судя по всему, гневный тон моей подруги не вызвал у окружающих восторга, потому что люди тут же загомонили, закричали и начали нас щипать, толкать и делать прочие неприятные мелочи. Какое-то время мы терпели, но, в определенный момент я просто не выдержала и со всей силы ударила по руке, которая тянулась ко мне. Послышался гневный вскрик, потом я почувствовала сильную боль в затылке… Краем ускользающего сознания я увидела, как спасенная нами малышка что-то крича, кинулась ко мне, закрывая собой от озлобившихся людей.
А потом снова наступила темнота.

Пробуждение было неожиданным. Я открыла глаза, пытаясь понять, где нахожусь. Сумрак, царивший в помещении, едва-едва разгонялся десятком свечей, стоявших повсюду. Я лежала, на чем-то жестком, но в то же время очень удобном, пахнущем сушеными травами. Попытавшись принять сидячее положение, я скрипнула зубами от резкой боли в голове. Потрогав свой затылок, я обнаружила на нем внушительного размера шишку.
- Мило… - выругавшись сквозь зубы, я спустила ноги на дощатый пол.
В этот момент в комнату, где я находилась, зашла женщина.
Она была настолько необычна, что я замерла, забыв, что собиралась надеть кроссовки, заботливо подставленные к ножке грубо сколоченной кровати. На вид ей можно было дать… Хотя нет, пожалуй, я бы не смогла даже приблизительно угадать ее возраст. Невысокая, с кожей цвета теплого молочного шоколада, она казалось, сошла с какой-нибудь волшебной гравюры. Удивительное платье, увешанное кучей всевозможных амулетов, копна густых, практически черных волос, татуированное лицо и руки – все это настолько контрастировало и, в то же время гармонировало между собой, что я просто не знала что сказать, пока не увидела идущую за ней Ольгу. Подруга издала радостное восклицание и тут же подсела ко мне, чуть приобняв за плечи.
- Ты как, солнц? Нормально себя чувствуешь?
- Да вроде как нормально. Голова только болит. Видимо, в данном путешествии мне будет отведена роль «девочки для битья»… - я поморщилась, наклоняясь, чтобы завязать шнурки на кроссовках. – Что произошло после того, как меня вырубили?
- Ну, тебя когда по голове шарахнули, малышка, которую мы спасли…
- Закрыла меня собой. Да, я это еще успела увидеть. А что было дальше?
- Вот не могла не перебивать? – Ольга состроила недовольную рожицу.
- Прости пожалуйста…
- Да ладно, что с тебя возьмешь? – в этот момент я открыла, было, рот, чтобы возмутиться, но Оля продолжила, не дав мне заговорить, - Она тебя собой, значит, закрыла и что-то давай тараторить на своем языке. Ну, люди и замерли. А потом пришла она… - подруга кивнула в сторону женщины, расставлявшей на столе грубую деревянную посуду.
- А кто она? – шепнула я, наблюдая за незнакомкой. Она, почувствовав мой взгляд, вскинула голову и улыбнулась. Зубы у нее были темные, как будто бы она… например, пожевала уголь.
- … не знаю. Она здесь вроде как местная колдунья или шаманка. Но авторитет у нее тут как у вождя какого-нибудь, ее все слушаются. Так вот… Она пришла, что-то сказала людям, они успокоились и тут же разошлись. А мы тебя перенесли к ней в дом. Здесь она над тобой поколдовала, рану обработала там… А я в уголке сидела, чтоб не мешаться, хотя испугалась всей этой ситуации не меньше, чем крокодила.
- Что, прямо сами несли? – удивленно спросила я.
- Нет, тебя нес мужчина. Ой, я что, не сказала, что она с мужчиной пришла?
- Нет, не сказала.
- А… значит, забыла. Она пришла с мужчиной. Чудной тоже, не меньше чем она. Вроде как не молодой, лет под шестьдесят наверное, а одет… Впрочем, ты сама увидишь. Его зовут… - Оля на миг задумалась, - Кажется, она называла его «капитан Барбосса».
- Смешное имя. Барбосса… Капитан Барбосса… А ее-то как зовут?
- Тиа Далма.
Услышав свое имя, женщина оставила свое занятие и подошла к нам. Она потрогала мой затылок, покачала головой и что-то спросила.
До меня не сразу дошло, что я слышу английскую речь. Да, она была немного странной,  с сильным акцентом, причиной которого, скорее всего, было то, что для Тиа Далмы английский не был родным языком, но, тем не менее – это уже было что-то определенное.
- Кажется, она спросила тебя, как ты себя чувствуешь… - шепнула мне Ольга.
- Да, мне тоже так показалось, - растерянно пробормотала я. – I’m fine, thanks.
Шаманку мой ответ вполне удовлетворил, потому что она кивнула и вернулась к прерванному занятию. Судя по всему, она накрывала на стол. При мысли о еде, мой живот решил немедленно напомнить о себе и громко заурчал. Оля захихикала.
- Ох, чуяло мое сердце, надо было на курсы английского идти… Как вот мы их понимать будем?
- Одна - две недели, и ты не только понимать, ты и говорить научишься… - Ольга хмыкнула. – Особенно, учитывая сложившиеся обстоятельства.
- Ты знаешь… За все это время, мы с тобой ни разу не попробовали догадаться, как мы сюда попали… и как нам отсюда выбраться…
- Быть может, причина в том, что мы не знаем ответа ни на тот, ни на другой вопрос?
Мы замолчали. Повисла неловкая пауза, угнетаемая невеселыми мыслями, роящимися у обеих в голове. К счастью, Тиа Далма прервала их, сделав приглашающий жест к столу. А поскольку мы обе были страшно голодны, то отказываться не стали.
Нас накормили какой-то удивительной душистой похлебкой. Я впервые за долгое время ела пищу совсем без соли, но в тот момент это нисколько меня не угнетало – когда не ешь двое суток, кажется, даже мороженое со вкусом горчицы съешь и не заметишь ничего особенного. Судя по всему, шаманка откуда-то узнала, что мы долго пробыли без пищи. В определенный момент она просто отобрала у нас миски.
- Эй… - я хотела, было сначала возмутиться.
Но потом вдруг вспомнила, что после длительного нахождения без пищи нельзя много есть. Трудно было сказать, относилось ли это к нашему случаю, ведь мы голодали всего около двух дней, но, все-таки, лучше было, наверное, не рисковать. Учитывая то, что мы наконец-то находились среди людей, которые, как мне казалось, с голоду умереть уже не дадут, можно было и потерпеть немного.
Тиа Далма налила нам в кружки какой-то душистый отвар из трав. Его аромат успокаивал и расслаблял. Я почувствовала, что глаза у меня вот-вот закроются. Ольга старательно пыталась подавить напавшую на нее зевоту. Наше путешествие до селения было коротким, но достаточно выматывающим. Быстро допив содержимое своей кружки, я скинула обувь и легла обратно на ту же постель, на которой провалялась до этого несколько часов в беспамятстве. Поскольку места здесь вполне хватало на двоих, Оля, не долго думая, присоединилась ко мне.
Уткнувшись лбом ей в спину, я уже начала было засыпать, как вдруг услышала, что в комнату кто-то зашел. Два голоса – женский, принадлежащий Тиа Далме и мужской, судя по всему принадлежащий загадочному капитану Барбоссе, что-то шепотом обсуждали. Даже не что-то, а кого-то… Пытаясь уловить суть разговора, я сама не заметила, как заснула.
Сколько мы проспали – я не знаю, нас никто не разбудил. Часы, до сих пор болтающиеся на моей руке, показывали половину двенадцатого. Хотя, трудно было сказать, на самом ли деле было столько времени, вполне вероятно, что мы могли находиться в другом часовом поясе и тогда толку от часов было примерно столько же, как от секундомера.
Я потянулась и села на кровати. В комнатке царил все тот же сумрак, что и вчера. Только потом, я узнаю, что степень освещенности здесь не зависит от времени суток. А сейчас, это было, пожалуй, равносильно тому, как если бы я оказалась в космосе. Вечная темнота.
- Good morning! – в комнату вошла Тиа Далма, прервав мои размышления.
- Good morning! – я улыбнулась женщине, мысленно молясь, чтобы она ничего не спросила, потому что на слух английский я воспринимала ужасно.
Но она что-то спросила. Я развела руками.
- Our English is not so good, as you see. – Это подала голос проснувшаяся Ольга.
- I see. – Тиа Далма улыбнулась. – A little breakfast?
О да, от завтрака мы бы не отказались, поэтому, наскоро причесав волосы пятерней, мы с аппетитом набросились на фрукты, которые принесла шаманка. Она же села на свободный стул, и, переводя взгляд с меня на Ольгу, внимательно изучала наши лица. Казалось, что она видит насквозь и знает абсолютно все, что с нами приключилось, но почему-то это не вызывало никакого страха, даже наоборот – каким-то образом скрашивало безвыходность нашего положения. Но самое удивительное было то, что она, не смотря на все это, так спокойно обращалась с нами, как будто бы на ее голову каждый день сваливаются гости с другой стороны планеты.
А в прочем, только ли географически изменилось наше положение?
Своеобразная постановка речи, причудливая одежда капитана Барбоссы, которого я еще не видела, но уже достаточно хорошо могла представлять по рассказу подруги… Не указывает ли это все на то, что нас могло и во времени зашвырнуть на несколько веков назад?
И вообще, кто сказал, что это наша Земля? Вдруг это какое-нибудь другое измерение? Ведь не стали бы люди придумывать про путешествия в параллельные миры, если бы это не имело под собой какой-нибудь основы…
От невеселых размышлений меня оторвала Ольга, весьма чувствительно пихнувшая локтем в бок. Я ойкнула и бросила на нее сердитый взгляд.
- Не надо на меня так смотреть. Тиа Далма спросила, как тебя зовут, а ты витаешь где-то…
- I’m sorry. – Я смутилась. – My name is Ksenia… or Ksusha. You can call me Ksu, if you wish.
- Ksusha. Ksusha and Olya… - казалось, шаманка пробует наши имена на вкус. Она так произнесла их, что по коже побежали мурашки, как если бы кто-то погладил меня по шерстке. – I like your names, girls from other time…
- What?! – почти хором воскликнули мы. По лицу Тиа Далмы расплылась довольная улыбка.
В этот момент, в комнату зашел Барбосса.
Он выглядел примерно так, как его описала мне Ольга. Мужчина лет этак шестидесяти, высокий, плечистый и, не смотря на возраст, прямой как палка. Но двигалась эта палка с грацией старого, умудренного жизнью и многолетним опытом льва.
Пожалуй, на этом его обычность заканчивалась.
Одет он был в свободные коричневые брюки, заправленные в высокие сапоги с отворотами, длинный камзол с большими серебряными пуговицами, из-под которого проглядывали рукава льняной рубашки цвета ванили. При внимательном рассмотрении, под камзолом так же обнаружился жилет, сшитый, кажется, из коричневой замши. Но более всего впечатлило, конечно, оружие – пистолет (или как это тогда называлось?) с изумительной инкрустацией серебром в виде черепа на рукояти и витиеватыми узорами по всему корпусу; и длинный… кажется, меч с посеребренным же эфесом, надежно защищающим руку во время боя.
Внешний вид капитана, а так же слова, сказанные Тиа Далмой за минуту до его появления, не оставляли никаких сомнений, что занесло нас несколько дальше, чем мы изначально предположили.
Барбосса что-то спросил, внимательно глядя на меня.
«Надеюсь, вы сегодня хорошо спали, юные мисс?» - на автомате перевела я вопрос капитана, уже даже не удивляясь тому, что смогла его понять.
- Yes, thanks. – Растерянно пробормотала я, глядя на Тиа Далму.
Судя по всему, шаманка заметила наше обескураженное состояние, потому что она поднялась, и что-то тихонько сказала мужчине. Он кивнул и, бросив на нас странный взгляд, вышел прочь из комнаты. Тиа Далма последовала за ним, оставив нас наедине со своими разрозненными мыслями.
- Как она сказала? «Girls from other time»?  - наконец нарушила тишину Ольга.
- Ага.
- Мда. Зашибись просто…

Потянулись дни, бесконечные в своем многообразии.
Хотя, пожалуй, нельзя было сказать, что нам было скучно. В жилище Тиа Далмы было столько всяких интересных и удивительных вещей, что мы каждый день находили себе занятие. На улицу мы старались не выходить по непонятным для нас причинам. Просто как-то было спокойнее находиться рядом с Тиа Далмой, в ее доме.
Хотя, пару раз мы устраивали себе «помывочные» дни. Когда наше возмущение собственной нечистоплотностью достигло апогея, шаманка позвала Тали, девочку, которую мы спасли, и попросила ее отвести нас к водопаду.
Это было удивительной красоты место. Со скалы высотой в пятиэтажный дом вода низвергалась в маленькое озеро. Оно было настолько чистым, что на дне даже видны были камушки. Мы не рисковали заходить в воду далеко, благо она этому особенно и не способствовала, поскольку была холодная как лед. Но, тем не менее, освежиться нам это все-таки помогало. Не хватало только еще чистой одежды, но взять ее, к сожалению, было неоткуда.
Особо можно было, наверное, рассказать и про сам дом Тиа Далмы. Расположившись в кроне большого дерева, он оказался удивительно огромным для своих внешних габаритов. На втором этаже, где была всего одна комната, жил Барбосса, хотя для нас оставалось загадкой, что этот человек забыл в таком убогом месте. Вместе с ним жила его маленькая обезьянка Джек, с которой мы нередко играли. На первом этаже были еще две комнаты, одну из которых занимали мы, в другой была своеобразная «лаборатория»  Тиа Далмы. Здесь висели всякие банки с непонятным и, не редко, неприятным содержимым, стоял стол и несколько шкафчиков. Внутрь мы заглядывать не рисковали, с нас хватало и того, что мы видели в открытом доступе, благо вся комнатка была завалена невообразимым количеством удивительных вещей. Дом постоянно освещался множеством свечей, наличие которых здесь тоже было для нас загадкой.
Барбосса был неразговорчив и, кажется, старался избегать встречи с нами. Но в те редкие моменты, когда удавалось вызвать его на диалог, он даже поправлял нас, если мы что-то говорили неправильно. К слову сказать, наш английский постепенно подтягивался и мы уже могли сносно объясниться на этом языке в случае нужды. По крайней мере, с пониманием того, что говорили нам, проблем с каждым днем возникало все меньше и меньше.
Тиа Далма, как бы в противовес Барбоссе, очень часто разговаривала с нами. В частности, она заставила рассказать про то, как мы попали в этот мир, про наш переход через джунгли. Пожалуй, это был самый сложный разговор за всю мою жизнь – когда пытаешься объяснить что-то, но не знаешь как. Что-то нам буквально приходилось показывать на пальцах. Но шаманка, что говорится, читала в наших душах и сердцах. Казалось, подумай мы о чем-то – и она уже будет знать об этом. Поэтому, можно было смело предположить, что она вполне поняла суть нашего своеобразного «перехода» не смотря на скудность словарного запаса.
К концу второй недели мне удалось привыкнуть к специфической манере ее поведения. Оставалось неясным другое – как долго мы будем жить здесь, в этой деревне, соседствуя с двумя не вполне адекватными людьми?
У Тиа Далмы, похоже, было свое мнение на этот счет. Она явно хотела, чтобы мы оставались у нее, причем под этим стояли какие-то веские причины, которые шаманка нам не называла. Впрочем, мы и не спрашивали, смирившись с этим, как с данностью. Даже за столь короткий срок можно было понять, что Тиа Далма говорит что-то лишь тогда, когда для этого приходит время, а раз она молчит – значит, оно еще не пришло.
В один из вечеров, когда она что-то колдовала над своим столом, а мы пытались разобрать текст в рукописной книге в неверном свете свечи, шаманка вдруг покачнулась, схватившись за горло, и чуть не упала. Ее успел подхватить Барбосса, входивший в комнату в этот момент. Он помог ей сесть, и повернулся, было, чтобы налить воды, когда она вдруг схватила его за руку и каким-то не своим голосом заговорила:
- Скоро. Это уже случилось. Они плывут сюда.
Потом Тиа Далма закашлялась, помотала головой. Казалось, что она как будто вышла из состояния транса или гипноза. На ее глазах выступили слезы, и женщина, одними только губами шепнув в пространство «Джек», выбежала прочь из комнаты. Только после ее ухода, мы пришли в себя и тут же начали засыпать Барбосу бесчисленным количеством вопросов. Сам же мужчина, похоже, несколько растерялся всей этой ситуации, и какое-то время просто отмалчивался. Потом, он потер рукой лоб и, наконец, поднял на нас глаза.
- Угомонитесь. Ничего страшного не произошло. Скоро у нас будут гости и, возможно, мы наконец-то выберемся с этого проклятого острова. – Барбосса повернулся, было к лестнице, которая вела на второй этаж, но, остановившись, бросил через плечо, – Отправляйтесь к себе в комнату и не волнуйтесь за Тиа Далму. С ней будет все в порядке.
Когда он ушел, мы какое-то время сидели молча.
Потом, я решилась нарушить затянувшуюся паузу.
- Как ты думаешь, что случилось?
- Не имею ни малейшего понятия. – Оля пожала плечами. – Но наш капитан, судя по всему, в курсе событий. Одни мы с тобой как всегда – ничего не знаем. Это связно с Джеком, насколько я поняла...
- С обезьянкой Барбоссы? – удивилась я. – Она-то тут при чем?
- Нет, я думаю, речь идет о другом Джеке. – Подруга хихикнула. – А ты как всегда горазда на выдумки. Давай-ка заберем книгу к себе и почитаем ее там, коли уж капитан отдал распоряжение.
- Есть забрать книгу к себе! – я вытянулась в струнку по стойке «смирно».
Мы тихонько рассмеялись и, переговариваясь шепотом, ушли в свою комнату.
Тиа Далма вернулась далеко за полночь.
А через два дня к нам действительно прибыли гости.

-5-
«Перепутал я небо с водою, я уплыл за своей бедою…»

На судне для каждого нашлась работа. Не смотря на то, что мне, в принципе, не очень нравился Барбосса, а я – ему, у меня все равно вызывало неподдельное восхищение его умение руководить людьми в подобных условиях. Вспоминая свои детские игры «в пиратов», я понимаю, насколько далека была от истины, во всем, начиная от быта на корабле, заканчивая иерархией.
Гиббс сразу стал у Барбоссы кем-то вроде старпома, хотя, насколько я поняла, на «Жемчужине», корабле Джека Воробья, он был вроде как боцманом. Чем отличаются друг от друга эти должности я не знала, да мне, в сущности, и некогда было об этом задумываться. Первые два дня я лежала пластом, страдая от морской болезни, которой, оказывается, я была подвержена. На мое счастье, у Тиа Далмы нашелся какой-то очередной рецепт. Пойло, признаюсь честно, было премерзкое, зато на ноги меня поставило моментально. И самое главное, что морская болезнь не вернулась. У меня, конечно, были на этот счет свои подозрения, но озвучивать шаманке я их не стала. Не смотря на всю ее чудаковатость, она мне нравилась.
Для меня оставалось загадкой, каким образом мы можем плыть куда-то по звезде. Насколько я помнила из школьной астрономии, звезды на небе находятся в постоянном движении, что связано, в первую очередь, с вращением Земли вокруг своей оси, а во вторую – с собственным орбитальным движением этих космических тел. Соответственно, получалось, что звезда могла быть все время на одном месте… Или, все-таки, ее движение настолько медленно, что ее можно брать за ориентир? В общем, астронавигация для меня оставалась загадкой, которую я очень хотела разгадать. Но подходить с таким вопросом к Барбоссе я не решилась.
«Ладно, расспрошу потом того же Гиббса, когда представится такая возможность…»
А в общем и целом, наше плавание можно было назвать даже увлекательным, не смотря на сложные взаимоотношения в команде. Погода как будто шла нам на встречу – солнце светило вовсю, и все свободное время мы с Ольгой старались проводить на палубе.
Свободного времени у нас было не много, поскольку на нас возложили работу по приготовлению еды на всех и, помимо этого, нам приходилось помогать Тиа Далме. Шаманка заперлась в свободной каюте и практически не выходила оттуда, что, похоже, вполне устраивало Барбосу. Уилл и Элизабет практически не разговаривали, оба были достаточно замкнуты в себе и шли на контакт, только если одно из них не было поблизости. Гиббс, Коттон и Марти чувствовали себя не очень комфортно под командованием Барбоссы.
В общем, ощущения складывались такие, будто бы мы сидим на пороховой бочке. Одно неловкое слово, одна искра – и все разлетится в пух и прах.
Но это все было такой мелочью по сравнению с тем, что мы испытывали…
Свобода.
Не смотря на то, что, плавание на корабле создавало поистине фантастическое ощущение свободы, которое не способны были затмить никакие трудности.
В те редкие минуты, когда у нас было свободное время, мы с Ольгой забирались по вантам на грот-мачту и усевшись на грот-брам-рей, смотрели на море, периодически наблюдая, как под нашими ногами ветер надувает парус. Обычно, это удавалось делать рано утром, пока команда большей своей частью спала. На самом деле, место было не самое надежное, и мы жутко боялись свалиться, поэтому всегда крепко держались за стеньгу. Но ради того неповторимого чувства, когда ты, будто бы сидишь на шее лебедя, плавно скользящего по волнам, пожалуй, стоило рисковать. По крайней мере, нам так казалось.
Однако, Барбосса и Гиббс думали иначе. Поэтому, в такие моменты, мы старались не попадаться им на глаза. Что, в принципе, к концу первой недели плавания, нам стало вполне удаваться.
И всех мучил один вопрос – насколько долго плыть до края света?
Мне вообще это казалось полной бессмыслицей. Ведь я-то знала, что Земля – круглая, соответственно никакого конца света в природе существовать не может. Но мой сон и Тиа Далма доказывали совершенно обратное.
Другой вопрос был: а что же там, на этом краю света?
Этого тоже никто не знал. Но Джек в моем сне сказал, что он пленник. Почему-то, в тот момент мне этого было достаточно. Он пленник. Он не тот, кто «попал куда-то после смерти, потому что так должно было быть». Следовательно, капитан Воробей нуждался в помощи. А мы спешили ему эту помощь оказать. Так что, в принципе, все было в порядке.
Поэтому, все возвращалось к первому вопросу – как долго плыть до края света…?

Я перевернулась на бок… и благополучно вывалилась из гамака.
- Вот ведь чертово приспособление! – потирая ушибленный бок, я тихо выругалась сквозь зубы. – И кто только придумал использовать тебя на корабле для сна?
- Это очень удобно… - послышался тут же голос Пинтеля из угла, - А тебе что же, не нравится, пупсик?
- Удобно? Это – удобно? Ты шутишь! У меня все затекло и начало болеть после первой же ночи, проведенной в этом… этом… этом…
- Гамаке,- услужливо подсказала проснувшаяся Ольга. – Что, уже пора вставать?
- Да… Наверное…- я рассеянно глянула на часы - в последнее время мне все труднее и труднее было соотносить то, что показывали они с тем, что происходило вокруг. – Поспали и хватит.
- Ладно, пора так пора.
- И все-таки, - не унималась я, - Чем гамак так удобен?
- Все очень просто. Он экономит место, пупсик, - Пинтел засмеялся над моей несообразительностью. – Смотри как много человек здесь может спать в гамаках. А если бы для каждого поставить койку?
- Это еще и вес дополнительный был бы… - вставил Регетти.
- Все-все, убедили! – Ольга замахала руками. – Мы все поняли. Гамак – это гениально!
- То-то же, пупсик! – Пинтел улыбнулся, демонстрируя свои нездоровые зубы.
Когда эти двое вышли, мы с Олей остались в кубрике одни. Я сделала пару телодвижений, пытаясь размять затекшие члены. Хотя, со стороны, это смотрелось, наверное так, как будто меня кто-то дергал за веревочки – все тело было просто как одна большая воспаленная мышца. Вздохнув, я, напоследок, немного покрутила головой и, услышав, как хрустят шейные позвонки, невесело рассмеялась. Ольга молча наблюдала за всеми этими манипуляциями.
- Я чувствую себя, как расстроенное пианино, честное слово… Все-то хрустит, болит…
- Не жалуйся. Если будет тепло ночью, можем лечь на палубе. Правда, ты, вроде, не можешь заснуть на твердом полу.
- Знаешь, если я смогла спать в этом, - бросив недовольный взгляд на гамак, - Мне кажется, что теперь я смогу спать где угодно.
- Отлично! – Ольга похлопала меня по плечу. – Пойдем, нас, наверное, уже ждет Тиа Далма.
- И камбуз.
- И камбуз, – вздохнув, согласилась подруга.
Шаманка действительно нас ждала.
Мне сразу бросился в глаза ее нездоровый вид. Воспаленные глаза и бледная кожа были прекрасно видны даже в неярком свете разгорающегося дня. Тиа Далма сидела за столом, обхватив себя руками за плечи, и смотрела куда-то внутрь себя. Заметив, что мы вошли в каюту, она задала тот же вопрос, который повторяла каждое утро на протяжении всего нашего плавания. Он мог варьироваться, конечно, но суть оставалась одной и той же.
- Тебе сегодня не снился Джек?
Я грустно покачала головой.
Капитан Воробей на самом деле больше не приходил ко мне.
Когда мы с Тиа Далмой указали на одну и ту же звезду, это вызвало удивление у многих, даже у Ольги. Поэтому, шаманка в тот же день утащила меня в каюту и заставила в подробностях рассказать свой сон. Во время моего повествования, она иногда кивала, чему-то загадочно улыбаясь. Позже выяснилось, Джек снился и ей, но снился еще на острове, за день до того, как приплыли люди из его команды…
- Ты неважно выглядишь. Хорошо себя чувствуешь? – я попыталась потрогать шаманке лоб, но она, почему-то отдернулась от моей руки. – Эй, что случилось?
- Пусть тебя не пугает мой вид, дорогая. Мне нужно всего лишь немного выспаться… - Тиа Далма поднялась на ноги, но тут ее так качнуло, как будто в корабль попало ядро вражеского судна.
- О да, мы видим… - Ольга покачала головой. – Ты когда ела в последний раз?
Повисла пауза. Потом, шаманка наморщила лоб и растерянно пробормотала «Не помню…», чем повергла нас в шок – мы регулярно приносили ей еду, которая фантастическим образом исчезала. Вместе с посудой. И тут я вдруг поняла.
- Послушай, если ты считаешь, что голодный обморок поможет тебе увидеть твоего несравненного Джека Воробья, то сильно ошибаешься. А вот если с тобой вдруг что-то случится, я не знаю, что сделает с нами Барбосса. Так что пойдем-ка на кухню. То есть на камбуз.
- Ничего он с вами не сделает, дорогая, - промурлыкала Тиа Далма привычной для нее манере, опираясь на Олину руку, - Если умру я, умрет и он.
- Но как…
- Не берите в голову, это слишком сложно для вашего понимания.
- Ну конееечно… - чуть слышно пробурчала я, открывая дверь камбуза.
Начался новый рабочий день. Сегодня нам предстояла сначала готовка, а потом мы должны были прибраться в кубрике – Барбосса старательно сводил на нет все следы пребывания на корабле прежней его команды. Судя по всему, у него на «Надежду» были свои планы.
В принципе, нас это в данный момент волновало меньше всего.
В первую очередь, мы накормили Тиа Далму. Ей пришлось съесть тарелку похлебки, которую мы наловчились варить из солонины, как бы она не отказывалась. После этого, убедившись, что шаманка благополучно добралась до своей каюты и легла спать, мы спустились в трюм.
Трюм почему-то всегда вызывал у меня одну и ту же ассоциацию – казалось, что я нахожусь в брюхе у какого-то животного. Здесь было темно, мокро, пахло затхлой водой и плесенью. У меня вызывала неподдельный ужас мысль о том, что здесь хранятся наши припасы.
Но они на самом деле хранились в трюме.
Тяжелые мокрые бочки, в которых лежали куски мяса, пересыпанного солью, мешки с сухарями, какой-то крупой, снова бочки – на сей раз с водой, ящики с бутылками с вином и ромом – все было в брюхе корабля. Насколько разительно могло отличаться судно в разных его частях – на солнечной, нагретой солнцем палубе, где гуляет ветер, где так много свежего воздуха  – и здесь…
- Вода пропала… - Ольга наклонилась к одной из бочек. – Точно. Протухла. Снова.
- Значит, забираем ее наверх, попробуем вскипятить.
- Надо позвать кого-нибудь из мужчин, нам ее не уволочить.
- Сейчас позовем. Возьми бутылку с вином… даже лучше две. Пираты вино особо не жалуют.
- А две зачем? Для того чтобы вымочить мясо, нам и одной хватает…
- Вторую сами выпьем, – я улыбнулась. – Попробуем, какое вино было в семнадцатом веке… То есть, какое вино есть в семнадцатом веке.
Коттон, без разговоров, принес нам бочку на камбуз.
То есть, конечно, какие могут быть разговоры у Коттона? 
Особенно, когда его попугай остался наверху?
Камбуз представлял собой маленькую каморку, примыкавшую к кубрику. Посередине этого зловонного помещения была сложена печь, этакий открытый очаг с каменным подом, вокруг которого приходилось ходить по посыпанной песком дорожке. Труба… если ее конечно можно было назвать трубой, уходила куда-то вбок и терялась среди досок внутренней обшивки. Правда, толку от нее было совсем мало, дым все равно попадал в помещение, поэтому готовить мы старались быстро.
Гиббс же говорил, что нам просто несказанно повезло, и что подобные печи очень редко встречаются на кораблях. И мы искренне пытались радоваться. У нас это даже получалось.
Особенно, если представить, что обычный рацион на пиратских судах сводился к небольшому куску сушеного или соленого мяса и горсти сухарей.
Пресной воды было очень мало. По крайней мере, в том понятии, к которому мы привыкли. Вода запасалась из расчета литр воды в день на одного человека. Она быстро портилась, становилась затхлой и вонючей. Вот почему пираты пили так много рома – они добавляли его в воду для того, чтобы ее продезинфицировать и перебить противный вкус.
Почему Барбосса поручил готовить именно нам – для меня оставалось загадкой. Но раз поручил – то мы взялись за это без стонов и возмущений. Правда, мы пытались привлечь себе в помощь Элизабет,… и были весьма удивлены, узнав, что она не умеет готовить.
- А что хотеть от нее? – сказала я Ольге, вешая над очагом огромный котел. – Она же дочь губернатора… Естественно, она никогда не готовила и вряд ли когда-нибудь научится этому.
- Дочь губернатора? На пиратском судне? Вот потеха…
Разнообразием наша стряпня не отличалась. Похлебка с солониной и крупой сменялась похлебкой с крупой и солониной. Потом мы стали пробовать вымачивать мясо в вине, благо его все равно никто не пил – за счет этого вкус становился немного иным. Казалось, сущий пустячок, но и этого было достаточно для того, чтобы еда казалась вкуснее.
- Что бы будем делать с лишней бутылкой? То есть, я хотела спросить… - поправилась Ольга, - Когда мы ее выпьем?
- Я думаю, лучше вечером. Тогда на палубе спать будет мягче…
Мы рассмеялись.

Вечером, расположившись на носу судна, мы потягивали вино из бутылки и смотрели, как на море опускается ночь. Это было удивительное время. Звезда, которая вела нас на край света, ярко сияла над горизонтом. Паруса хлопали на ветру, тихо поскрипывали мачты, шумело море. От палубы пахло теплой древесиной. Было тихо-тихо, ни один лишний звук не нарушал эту гармоничную музыку свободы. Мы практически все время молчали, задумчиво улыбаясь каждая своим мыслям.
- Можно мне посидеть с вами?
Этот вопрос вывел меня из дремотного состояния, в которое я медленно начала погружаться. Открыв глаза, мы обнаружили, что рядом  с абсолютно несчастным лицом стоит Элизабет. В свете луны блеснули дорожки слез.
- Садись, конечно, куда тебя денешь. А почему ты не хочешь спать в кубрике?
- Просто не хочу. – Девушка опустилась рядом, привалившись спиной к фальшборту.
- Аааа… - многозначительно протянула я, чтобы не сказать лишнего.
Было видно, что в последние дни их отношения с Уиллом переживают сложный период. О том, что у них вообще были какие-то отношения, мы узнали от Гиббса. Последний был страшный любитель поболтать и рассказать какую-нибудь байку. Поэтому, уже через пять дней плавания, мы знали практически все о каждом члене нашей команды и причинах непростых взаимоотношений внутри нее. После его рассказа, недолюбливать Барбоссу я стала еще больше.
- Это что у нас тут творится? – к нам подошел Гиббс, неся в одной руке фонарь, в котором теплился желтый огонек свечи, в другой – гитару…
Гитару?
Появление сего музыкального инструмента прогнало мой сон абсолютно.
- Да так, сидим, молчим. А вы, как я погляжу, хотите к нам присоединиться, мистер Гиббс?
- О, только если вы не возражаете, мисс Оля.
Ольга подавила смешок, вызванный столь забавным сочетанием слов и, с абсолютно невозмутимым выражением лица сделала приглашающий жест.
- Прошу вас мистер Гиббс.
Боцман сел рядом с нами, поставив фонарь посерединке. Его неяркий свет придавал лицам людей непривычные выражения. Казалось, как будто я смотрю какую-нибудь старинную книгу с поблекшими иллюстрациями, на которых сохранил свою интенсивность только черный цвет ночи, окружавшей нас вокруг. Я перевела взгляд на гитару в руках Гиббса. Она была с пятью сдвоенными струнами.
- Откуда она у вас? – судя по всему, Оля тоже заинтересовалась, что было, в общем-то, не удивительно, ведь когда-то и она училась играть на этом инструменте.
- О, это долгая история. Когда-нибудь я вам ее обязательно расскажу. А сейчас, думаю, будет достаточно и того, что я скажу, что гитара эта – из Испании.
Он коснулся струн.
И мы замерли от восторга.
Вот уж и не подумала, что такой человек, как Гиббс может играть такую проникновенную мелодию. Я заслушалась, любуясь тем, как его руки скользят по струнам и ладам. Наш боцман вызывал у меня самые теплые эмоции, это был единственный человек, с которым мы легко нашли общий язык и, кажется, даже подружились. В этот момент, я была покорена полностью.
Кажется, Гиббса смутили наши взволнованные лица, и он скомкал конец мелодии.
- Может, вы теперь споете?
До меня не сразу дошло, что он обратился к нам – ко мне и Ольге.
- Да ну что вы… Я не умею петь… – начала было оправдываться я.
- Не правда, – тут из темноты выступил Уилл. Оказывается, он стоял неподалеку все это время.
- То есть как это не правда?
- Вся команда подтвердит, что вы пели сегодня, когда мыли кубрик, и потом посуду. – Молодой человек подошел и сел рядом.
- А еще вчера вечером, на камбузе… - вдруг оживилась Элизабет.
- И третьего дня, утром, вас было слышно сверху. – Поддакнул Гиббс.
- Ну и что? Это ни о чем не говорит… - замахала руками Оля. – Мы петь не будем.
- Тем более что без музыки! – Ввернула я, думая, что привела веский довод.
- Так это не проблема! – Гиббс рассмеялся. – Вы запоете, я подхвачу.
- Нет!
- Да!
- Пожалуйста…
Ольга хмуро посмотрела на меня.
Мы на самом деле любим петь, это правда, с которой не поспоришь. Работа кипит в руках, когда что-нибудь мурлыкаешь себе под нос. А если уж во всю глотку и вдвоем распеваешь… Но это было для себя. Что-то такое личное, почти интимное. Дома мы тоже пели только когда оставались вдвоем.
Не спеть же сейчас – это значит обидеть. А эти люди за столь короткий срок на самом деле стали чем-то большим, чем товарищами по несчастью. Да, конечно, мы не всем доверяли. Но возможно, сейчас как раз был тот момент, когда между нами ними должна была рухнуть стена, чертова невидимая перегородка, мешавшая сблизиться и понять этих людей…
Тем более что людей стало еще больше.
Судя по всему, команда не собиралась спать сегодня. Пинтел и Регетти сели неподалеку.
Я решила попробовать последний способ отвертеться…
- Мы не знаем песен на вашем языке. А вы не знаете нашего…
- Ерунда. – Гиббс махнул рукой. – Просто скажете потом, о чем была песня.
Вот и все. Я растерянно посмотрела на Ольгу. Она пожала плечами и чуть кивнула головой. Это значило, что выбор песни она оставила мне. Пришлось срочно включать мозги. В итоге, я решила, что лучше будет петь то, что Гиббс уже слышал – тогда ему будет проще подобрать мелодию и подыгрывать нам.
- Песня… Называется «Соколица». Песня эта… о несчастной любви. Сложно объяснить.
- А ты не объясняй, - посоветовал Уилл. – Ты пой.
Я закрыла, чтобы не видеть взгляды, обращенные на нас. Вздохнула. Набрала побольше воздуха в легкие, пытаясь унять учащенное сердцебиение.

Не от скуки ль подобрал ты соколицу?
Я была душой больна, крылом увечна.
Не за то ли средь толпы, во многих лицах,
Узнавала лишь твое я, человечье...

На повторе двух последних строчек, я услышала, как Оля присоединила свой голос к моему, и открыла глаза. Мы встретились взглядами. Дальше так и пели – глаза в глаза, впрочем, как и всегда

Ты поил меня из уст, кормил с ладоней.
И забыла я про беды и напасти.
В небесах ждала, когда любовь погонит
Камнем вниз, да на любимое запястье...

Наконец, Гиббс заиграл, и я с восторгом осознала, что он практически угадал мелодию.

Как от радости в груди сердечко пляшет
Знала я, — меня надежда не обманет.
Я же верила — внизу любимый машет...
Оказалось, просто то хозяин манит...

Ах, на что же даровал ты мне свободу.
Знал бы ты, как я своей неволе рада...
Знал бы ты..., да видно так тебе угодно
Подарить мне одиночество в награду...

И хозяин добрым словом не помянет.
Даже Бог в своих молитвах позабудет...
Кто же знал, что на земле меня не станет:
Камнем вниз — а там руки твоей не будет...
Не от скуки ль подобрал ты соколицу?..

«Цыпа! Проснись!!!» прозвучало у меня в голове как колокол. Я открыла глаза.
Все спали вповалку – кто где. Практически всю ночь мы пропели – то Гиббс, то мы с Ольгой, то, как ни странно Пинтел с Регетти. Вспомнив песенки последних, я невольно рассмеялась. Кто-то постоянно подтаскивал из трюма вино и ром – в определенный момент я просто сбилась со счета выпитых бутылок…
В этот момент, под моей головой что-то шевельнулось.
Или это было у меня в голове?
Я села и поняла, что, оказывается, спала, удобно расположившись на животе Гиббса.
- И как только бурчание его кишок меня не разбудило? – спросила я сама себя и тут же нахмурилась. – А что же меня разбудило-то? Что-то очень важное… кажется.
Оглядевшись вокруг, я вдруг обнаружила, что мы плывем в жутком тумане. Поднявшись на ноги, которые, кстати, еле меня держали, я побрела в сторону мостика, где тут же встретилась с хмурым Барбоссой. Он одарил меня таким взглядом, что мне тут же захотелось провалиться сквозь землю. То есть, простите, под палубу. Или под воду сразу…
- Ну наконец-то хоть один человек проснулся! – Он прервал ход моих мыслей. – Мисс, будьте так любезны, на мачту впередсмотрящим. Быстро!
Его тон быстро заставил меня протрезветь.
Почему только он тогда нас не разбудил? Один окрик и все тут же проснулись бы… Я оглянулась и ахнула. Ни бушприта, ни носа корабля вообще не было видно. Сплошное молоко. Должно быть, он и не знал, что мы там все были.
Со скоростью, присущей, должно быть пьяным обезьянкам, я забралась почти на самый верх грот-мачты. Какое-то время я оглядывалась вокруг, пытаясь понять, что же не так. Да, туман, конечно, меня смущал, но было что-то еще.
- Ох уж эти мне туманы… Знаем, знаем, что вы способны сделать… - пробурчала я себе под нос.
- Ну? Что вы видите?
- Ничего, капитан. Абсолютно ничего не вижу.
- Будь внимательнее, дорогая! – это был голос Тиа Далмы.
Если уж шаманка выползла на свет божий после двух недель добровольного заточения в душной каюте, значит, и правда что-то должно было случиться. Как он тогда сказал? По звезде следуй за горизонт…? Я еще раз внимательно посмотрела по сторонам. Да, так и есть… Впереди становилось светлее и начинало что-то проглядывать. Что-то непонятное.
- Капитан! Кажется, туман рассеивается! И еще я вижу…
Тут меня обдало холодом.
Я увидела край света.
Примерно метрах в двухстах от нас море обрывалось и низвергалось вниз бесконечным водопадом. Дальше не было ничего, кроме насмешливо горевшей звездочки и двух огромных каменных столбов, между которыми зияла черная пустота. Марево, создаваемое миллионами брызг, смягчало эту границу, делая ее практически невидимой с воды. Если корабль не остановить, он просто свалится в эту бездну…
- Бросить якорь! – Завизжала я не своим голосом, выйдя из состояния ступора. – Быстро, салаги неблагодарные, иначе Джека Воробья будет некому спасать!
Внизу забегали. Послышался звон якорной цепи, потом – громкий всплеск. Я, вцепившись руками в стеньгу, с расширившимися от ужаса глазами смотрела, как «Надежда» приближается к этой границе между мирами… Ближе. Еще ближе. Еще…
Тут корабль дернуло. Вспотевшие от страха ладони легко соскользнули…
Я заорала и полетела вниз.

-------------------------------------------------------
* В главе использовались слова песни Натальи Кучер "Соколица".

-7-
«Только стоит ли, право, вернуться, только стоит ли мне воскреснуть…»

Из темноты выплыло лицо Тиа Далмы.
«Ксюша, проснись. Быстро…»
Я вздрогнула и открыла глаза. «Нет, ну вот что за привычка поднимать меня подобным образом? – подумала я, садясь в гамаке и пытаясь нашарить свою обувь, - Если им так нравится изображать из себя оригинальные будильники, то совсем не обязательно не испытывать свои паранормальные способности на мне!»
Наконец, когда мне удалось найти один кроссовок, а потом и второй, я быстро обулась и встала на ноги. В кубрике стояла тишина, прерываемая легким сопением спящей Ольги. Вроде бы ничего особенного… Но Тиа Далма не подняла бы меня, если бы не происходило что-то важное. Значит, придется выбираться наружу.
Как только я поднялась на палубу – сразу же услышала голоса. Кто-то разговаривал на мостике «Жемчужины», причем разговаривал весьма оживленно, я бы даже сказала – спорил. Один голос принадлежал капитану Воробью, а вот второй…
- Хорошо, Джек. Я покажу тебе ворота Тартара, и ты сможешь покинуть мое царство вместе с девчонками, которые пришли за тобой. Но только при одном условии: ты будешь жить… ммм… скажем, пятнадцать лет. А после этого – вернешься ко мне. Я к тебе слишком привязалась…
- Двадцать лет.
- Хорошо, пусть будет двадцать, - согласилась богиня. – Ну так что, по рукам?
- НЕЕЕЕЕТ! – Я пулей взлетела на мостик, наконец-то осознав, что происходит, – Вы что творите, капитан?
- Не вмешивайся… - процедил через зубы Воробей.
- Подождите… Я могу расценивать все это, как ваше согласие вернуться?
Капитан промолчал. Эрида рассмеялась.
- Ты догадливая девочка. Не знаю я, что уж такого вы сделали, но Джек на самом деле изъявил желание вернуться к жизни.
- Ничего особенного мы не сделали. Просто мистер Воробей имеет дурную привычку подслушивать разговоры, не предназначенные для его ушей. В прочем, не суть важно… Помнится, одна богиня обещала мне, что выпустит нас из Тартара беспрепятственно, если нам удастся уговорить капитана Джека Воробья. Эрида, ты не припомнишь случайно, кто это был?
- Хм… Ну что же… Я помню условия нашей сделки. Вы можете уходить. Если найдете выход! – с этими словами богиня рассмеялась и исчезла, развеявшись в воздухе темным облачком.
Воробей схватил меня за плечи и тряхнул.
- Глупая девчонка! Ты что наделала? Может быть, ты знаешь, где выход из Тартара?
- Нет… - я растерялась, - Откуда же мне знать?
- Так какого дьявола ты вмешалась? Эрида должна была открыть проход. Как мы теперь должны выбираться?
- Я не знаю! Не знаю! – я уже чуть не плакала от обиды, - Но ведь не такой же ценой открывать этот чертов проход, капитан! Почему вы или кто-то еще должен расплачиваться своей жизнью? Вам это еще не надоело? Вам мало Джонса? Вам мало того, что из-за этого уже пришлось перенести и, скорее всего, еще придется? Хватит! Хватит сделок! Хватит разбазаривать самое ценное, что у вас есть! Довольно!
- Не учи меня жить, девчонка! Я могу распоряжаться тем, что мне отпущено свыше по своему усмотрению, не прислушиваясь к мнению всяких соплячек…
- Нет, не можете. Если вам настолько наплевать на свою жизнь, то попробуйте для разнообразия хотя бы раз подумать о других людях, которым вы небезразличны!
На это высказывание Джек ничего не ответил. Он молча развернулся ко мне спиной и, спустившись с мостика, ушел в свою каюту, демонстративно громко хлопнув дверью. Я, постояв какое-то время в оцепенении, медленно сошла по лестнице на палубу и побрела к носовой части корабля. Слезы текли по щекам помимо моей воли, и капали вниз, оставляя  на палубе маленькие мокрые звездочки. Было нестерпимо больно и обидно. Черт возьми, ведь я же пеклась о его благополучии! Так откуда же такая черная неблагодарность?
Упиваясь своим горем, я не заметила бухту каната, которая попалась мне под ноги, и, запнувшись, благополучно растянулась во весь рост. Эта неудача окончательно вывела меня из состояния душевного равновесия, и я заревела. Но после слез пришло долгожданное облегчение, и, свернувшись калачиком, используя злополучный канат в качестве подушки, я моментально вырубилась. Все время, пока я спала, меня мучили сны о доме…

- Эээй, Ксю, просыпайся давай… - Ольга тормошила меня за плечо.
Я нехотя открыла глаза и посмотрела на подругу. На фоне черного неба был виден только ее силуэт, но уже по голосу я смогла определить, что она чем-то встревожена. Вздохнув, я приняла сидячее положение, навалившись спиной на фальшборт. Картинка никак не хотела принимать четкие границы и я потерла глаза, надеясь, что это хоть так-то поможет. Ольга села напротив, пристально разглядывая меня.
«Сейчас начнется…»
- Ты почему спала здесь? Я проснулась, а тебя нет…
- Ну… я не смогла заснуть, вышла подышать воздухом. Тут меня и сморило, - не моргнув глазом, соврала я, не сильно надеясь на то, что мне поверят.
- Ой, Ксю… Ой не надо. – Она поднесла к моему лицу жестяной фонарь, который уже успела где-то найти, - Я же вижу, что ты ревела. Что случилось?
- Видишь? – я коснулась руками своих щек, - А как ты видишь?
- У тебя глаза красные и вся мордаха в разводах. Не увиливай от вопроса!
- Серьезно? Блин, тут даже не умыться… - я попыталась было уйти от темы, но увидев серьезное выражение лица подруги, сдалась. – Ну да, ну ревела. Подумаешь… Сама же говорила, что я плакса. Вот уже и поплакать маленечко нельзя!
- Ксю, что случилось, я тебя спрашиваю! – Ольга начинала сердиться.
- Ну… дом снился сегодня, родители, кот, брат, город… Почему-то – университет. А я бродила по городу, бродила и ревела. Домой, видимо, уже хочу.
- Что еще?
- В смысле? – я притворно удивилась. Говорить про ссору с Джеком не хотелось.
- Ты мне далеко не все рассказала. Дальше давай…
Я молча отвела взгляд. Почему-то было до того тошно, что хотелось завыть, уткнувшись Ольге в плечо. Но я твердо решила, что больше не пролью ни единой слезинки из-за этого Джека Воробья. И чего только нашли в нем все остальные – Гиббс, Уилл, Тиа Далма, Элизабет? Что было в нем такого особенного? Он был таким же, как и все мужчины, встречавшиеся на моем пути – упрямым, самоуверенным и эгоистичным.
«Глупая девчонка…»
«Не прислушиваясь к мнению всяких соплячек…»
Послышались шаги - к нам неспешно приближалась причина моих ночных слез. На сей раз, Джек был без шляпы, и я увидела, что голова у него повязана каким-то темным платком. К сожалению, в том неярком свете, который давало море, невозможно было определить, что и какого цвета здесь вообще. Например, я до сих пор не поняла, карие или черные глаза у капитана Воробья.
Эти самые глаза были в этот момент прикованы к моему лицу.
Я отвернулась, чтобы не смотреть на него. Все-таки я слишком обидчива. Впрочем, как и Воробей - судя по всему, его задело мое ненаигранное презрение.
- Пойдемте, надо поговорить, – буркнул Джек и направился, было к своей каюте.
- Нам не о чем с вами разговаривать, капитан Воробей. Я была бы крайне признательна, чтобы мы как можно реже пересекались с вами на палубе этого корабля.
Джек обернулся. Его глаза сверкнули гневом.
- Что ты от меня хочешь? Чтобы я извинился? Нет, цыпа, даже не надейся на это. Вчера я пытался выторговать нашу свободу. Ты вмешалась – что же, твое право. Но сейчас будь любезна, не устраивай сцен и прими хоть какое-то участие в нашем спасении.
- Вы забыли добавить слово «соплячка», сэр. – Отчеканила я ледяным тоном, чувствуя, как у меня дрожат ноги. – И я приношу свои извинения. Мне, конечно, не следовало беспокоиться за вашу жизнь. Можете швыряться ею направо и налево…
Ольга ошарашено смотрела на нас.
- Я что, вчера что-то пропустила?
Наверное, со стороны мы с Джеком напоминали двух баранов, упершихся друг в друга рогами. Никто не хотел уступать. Никто не хотел признавать свою неправоту. Хотя, если как следует задуматься, то виноваты были оба. Но в тот момент пойти на попятную было равносильно капитуляции во время войны.
- Эй, меня слышит кто-нибудь? – Ольга замахала руками, привлекая наше внимание. – Мне кто-нибудь объяснит, черт возьми, что происходит?
- О, совершенно ничего особенного! – наигранно-спокойным тоном ответил Джек, - Просто эта юная особа… эээ…
- Ксения, - подсказала ему Ольга.
- Спасибо. Так вот, мисс Ксения вчера своим рвением поставила нас в совершенно безвыходную ситуацию!
- Это еще не доказано! – возмутилась я, - И вообще, безвыходных ситуаций не бывает! Если очень сильно захотеть, то можно найти…
И тут произошло что-то неожиданное.
Лицо Джека вдруг просияло - он улыбнулся, демонстрируя нам свои золотые коронки.
- Что ты сказала? Повтори-ка еще раз…
- Я сказала, что еще не доказано, что эта ситуация безвыходная.
- Нет-нет, позже. Повтори то, что ты сказала потом.
- Ммм… Что если очень сильно захотеть, то можно найти выход из любой ситуации.
- Точно! И как я сам раньше не догадался! Цыпа, ты гений! Ты об этом знаешь?
- Подозреваю… время от времени. Только не поняла, в чем же проявилась моя гениальность…
Джек рассмеялся и потрепал меня по голове.
- Всему свое время. Еще узнаешь. А сейчас… Дамы, прошу проследовать в мою каюту! Мы должны отметить это радостное событие.
С этими словами, капитан развернулся и своеобразной походкой проследовал к дверям своей каюты, за которыми вскоре и скрылся. Ольга удивленно посмотрела на меня.
- Ты можешь мне объяснить, наконец, что случилось?!
- Ну… если только коротенько, в двух словах. Джек решил уйти из Тартара. Вчера ночью он предлагал свою жизнь, точнее часть своей жизни в обмен на то, чтобы Эрида показала нам выход из ее царства. Я вмешалась, потому что была против, чтобы капитан так нерационально распоряжался своей жизнью. Как видишь, Джек моего рвения не оценил, причиной чего и стали мои вчерашние слезы, а так же тот скандал, который ты имела удовольствие сегодня наблюдать.
- Это, по-твоему, коротенько? – осведомилась Ольга.
- В общем, да.
- Тогда можешь полную версию случившегося мне не рассказывать. Объясни только, чего это вдруг капитан стал такой счастливый?
- А вот этого я и сама не знаю. Но думаю, нам стоит принять его приглашение, если мы хотим все-таки быть в курсе того, что он задумал.
- Пожалуй, - хмыкнула Ольга, и мы, подгоняемые любопытством, поспешили в каюту Джека.

Освещенная множеством свечей, стоявших повсюду, каюта капитана «Черной Жемчужины» и без Джека Воробья, сама по себе представляла удивительнейшее зрелище.
Первое, что бросалось в глаза – это огромный стол, на котором была расстелена не менее огромная карта, служившая, судя по всему, еще и скатертью. Сверху, на столе лежали различные навигационные принадлежности, названий которым я не знала. Самым знакомым оказался циркуль, ну или что-то на него отдаленно похожее. Секстанта, к своему сожалению, я не обнаружила – что, собственно было и не удивительно, поскольку до его изобретения должно было пройти еще не одно десятилетие. Зато на столе стояло несколько стеклянных бутылок. Одна из них была пустая, и я взяла ее в руки, чтобы рассмотреть. Тяжелая, из мутноватого неровного стекла, эта уникальная бутылка, была, по сути, на много столетий старше меня.
Рядом со столом, обнаружился стул, не менее уникальный, как, впрочем, и все в этой каюте - с резной спинкой, он сейчас был почти скрыт от нашего взора накинутым на него камзолом Джека. Высокие окна с частой деревянной решеткой, узкая койка у одной из боковых стен и множество сундуков и ящичков дополняли удивительное зрелище. Было слишком темно, но я чувствовала, что здесь находится множество удивительных вещей, которые мне страшно хотелось рассмотреть. Однако у Джека Воробья были свои планы на этот счет. Выудив откуда-то три кружки, сделанные, судя по всему, из глины, он водрузил их на стол рядом с бутылками.
- Дамы, прошу садиться.
- Ээээ… С удовольствием, капитан. Как только сообразим, куда.
Джек рассмеялся.
- Действительно, со стульями у меня не богато. Мы можем расположиться прямо здесь…, - с этими словами, он демонстративно уселся на пол. – Мисс, подайте, пожалуйста, кружки. И прихватите ром со стола. Сегодня славный день!
- Так вы скажете нам, что за повод, капитан? – спросила Ольга, усаживаясь по-турецки и принимая от Джека кружку, в которую был налит ром. – Я вообще выпала из последних событий, поэтому почти не в курсе.
- Погоди, цыпа. До этого еще дойдет своя очередь. Как звать-то тебя?
- Ольга. Или Оля. Как больше нравится.
- О-ля. Ксе-ни-я. – Джек тянул наши имена так, как будто пробовал их на вкус. – Никогда не слышал таких чудаковатых слов. Правда, вы и сами-то… странные такие.
- На себя посмотрите! – огрызнулась я.
Отхлебнув ром их своей кружки, я закашлялась, смахивая набежавшие слезы – напиток оказался крепче, чем предполагалось. Я почувствовала, как он добрался до желудка – внутри разлилось приятное тепло, которое начало постепенно подниматься наверх. В голове немножко зашумело, а во рту появилось приятное послевкусье…
- Не обижайся. Я не имел в виду ничего дурного. Лучше расскажи, как тебе  удалось влезть в мой сон? Да еще и так, будто бы это все – взаправду…
- Я не знаю, капитан… Просто заснула и увидела вас. Вы тогда назвали курс. Такой же курс вы говорили и Тиа Далме.
- Да, она тоже мне снилась. Похоже, ведьма что-то наколдовала у себя, ну, чтобы мы потом могли узнать друг друга. Я когда увидел, как ты перед Эридой стоишь – даже удивился, подумал, что мне уже мерещится всякое начало. Ну а потом ты на меня посмотрела – тогда я сразу понял, что с тобой во сне разговаривал. Поэтому я тогда закричал на тебя, мне надо было, чтобы она оставила нас одних.
- А что, Эрида не слышит все, что происходит в Тартаре? Это ведь ее царство! – поинтересовалась Оля, после того, как сделала глоток из своей кружки и так же закашлялась.
- Слышит, само собой. Только ведь ей это не надо. Пока она рядом, пока она развлекается – это да. А после… - Джек пожал плечами, - Не думаю, что она прислушивается.
- У меня другой вопрос, капитан. Можно?
- Валяй.
- Почему вы не управляете «Жемчужиной»? Ведь получается, что она плывет сама по себе, так?
- Почти. Когда я, например, здесь – я действительно не управляю судном. Это, в принципе, и не нужно – ведь море здесь… Пфе… - Джек фыркнул, - Одно только название. Ни рифов, ни мелей, ни штормов. Скучно. Поэтому я практически не появляюсь на мостике.
- А если надо будет… - начала было я.
- А если надо будет – тогда мне просто достаточно встать у штурвала, чтобы направить «Жемчужину» в нужном мне направлении.
- Как же паруса? И направление ветра? – не унималась я.
- Цыпа, мы в Тартаре. О каком ветре может идти речь? Здесь судно движется силой мысли – куда я захочу, туда мы и поплывем. Вот что важно…
Я замолчала, пытаясь переварить информацию, которую только что озвучил Джек. Сама того не заметив, задумавшись о своем, я стала разглядывать его кисти его рук.
Мама с детства вбила мне в голову, что у настоящего мужчины должны быть большие руки, что ладонь должна быть крупной. «Рука у мужчины должна быть мужской, - говаривала она, - Посмотри на руки своего отца и тогда поймешь меня…» И действительно – у моего папы были крупные ладони, сильные пальцы, как будто специально предназначенные для физической работы. Помню, бывало, он потреплет меня по волосам – а у меня коленки подгибаются от такой ласки.
Руки Джека были другими. Тонкие длинные пальцы указывали в нем на принадлежность к какому-то благородному семейству. Скорее, это были руки музыканта. Врача. Художника.
Но никак не руки пирата.
- Эй, цыпа, ты сейчас с нами? Или тебе так нравится перстень, что ты и думать про нас забыла?
- А? Что? – Я растерялась. – Ой, нет, капитан. Я просто задумалась.
- Возвращайся, давай на землю! – Оля рассмеялась – ром сделал ее настроение игривым. – Она вечно парит где-то в облаках…
- Не правда!
- Правда-правда.
- А вот и не правда! – я шутливо толкнула Ольгу в бок.
- Прекращайте! – строго прикрикнул на нас Джек.
Мы присмирели, как две школьницы, которых наказал строгий учитель. Но, переглянувшись, тут же залились веселым смехом. Все-таки ром на совершенно пустой желудок был не самой удачной идеей Джека Воробья, о чем мы незамедлительно поспешили сообщить капитану. Судя по всему, ему требовалась куда большая доза этого напитка, чтобы захмелеть. Он с удивленным видом наблюдал за нашим пьяным весельем.
- Капитан… Сэр! А вы мне так и не рассказали, почему назвали меня гением! – вдруг вспомнила я в перерывах между приступами веселья.
- А! Так это же и был наш повод выпить! Хотя… - Джек с сомнением посмотрел на нас, - Судя по всему, с вас уже и этого хватит. А что до гениальности… Просто, своим утренним высказыванием ты натолкнула меня на мысль, которая является нашим ключом к выходу из Тартара.
- И как же мы выйдем из Тра… Трат… Тартора? Тьфу. Из Тартара? – язык меня уже плохо слушался, вдобавок, начали закрываться глаза, но я изо всех сил противилась опьянению.
Джек загадочно улыбнулся.
- Скажи, цыпа, что ты сейчас хочешь больше всего на свете?
- Я? Я очень хочу выбраться отсюда, капитан. Обратно, к свету солнца. К жизни, какой бы она не была – там. По ту сторону врат.
- Тогда смотри внимательно сюда… - с этими словами, Джек взял мою руку и вложил в нее довольно увесистый предмет в форме квадрата со срезанными углами.
- Что это?
- Это мой компас. Открой крышку.
Компас?
«Компас Джека укажет вам дорогу. Но Джек в Тартаре. Теперь понимаешь…?»
Я сделала так, как он велел. Стрелка, обернувшись вокруг своей оси, замерла, устремившись в определенную сторону. Я подняла на Джека глаза.
- Видите, компас указывает направление?
- Ну да… Любой компас всегда указывает на север, - сказала я, все еще ничего не понимая.
- Так то любой компас, цыпа. А этот – мне подарила Тиа Далма. И указывает он на путь к тому, что держащий его человек желает в тот момент больше всего. Смекаешь?
Видимо у меня был совсем отсутствующий вид, потому что Воробей, вздохнув, забрал свой компас и повесил его обратно на пояс. Он потянулся было к бутылке, но она оказалась пустой.
- И куда это ром вечно исчезает? – проворчал он себе под нос. – Ждите здесь. Я сейчас вернусь!
- Так куда ж мы с подводной лодки… то есть, я хотела сказать, из Тартара-то денемся? – хихикнула Ольга вслед уходящему Джеку.
Мы весело рассмеялись.
- Смотри, Ксю… кровать… - Оля кивнула мне на койку у стены. – Когда мы в последний раз спали на кровати? Давно…
- Давно, - поддакнула я и вздохнула, - Это было еще у Тиа Далмы на острове… Как ты думаешь, как они там? Все еще висят на якоре у пропасти, или им удалось отплыть подальше?
Молчание подруги было мне ответом. Увлеченная своими мыслями, я даже не заметила, как Ольга, быстро скинув кроссовки, растянулась на койке Джека. Встав, я подошла поближе, чтобы убедиться, что подруга спит.. и увидела, что она, по привычке, легла с краю, оставив мне место у стенки.
- Вот что делают с нами инстинкты! – пробормотала я, снимая обувь и осторожно забираясь на кровать. – Хорошо, что они сохраняются даже когда ты пьян и в Тартаре…
Через пару минут я уже крепко спала.

- … она всегда так долго спит?
- По всякому бывает. Вчера мы, видимо, немного перебрали с ромом, капитан…
Я открыла глаза. Ольга сидела на краешке постели; заметив, что я проснулась, она улыбнулась мне и встала. Я проследила за ней – подруга подошла к столу, за которым сидел Джек, что-то внимательно изучавший на карте. Почувствовав мой взгляд, он поднял голову и улыбнулся.
- Доброе утро, мисс. Как вам спалось на капитанской койке?
- Утро? Да какое ж это утро? И нисколько оно не доброе, ни в одном месте… - я села на кровати, спустив ноги на пол, голова была чугунная, – Боже, капитан, как вы можете жить… здесь? Ни дня, ни ночи, ни утра, ни вечера. Ни солнца, ни звезд, ни луны. Вечная темень.
- А здесь не живут, цыпа, - усмехнулся Джек, - Разве ты еще не поняла? Ты ощущаешь голод? Жажду? Ты чувствуешь, как бьется твое сердце? Ты дышишь?
- Нет… - с ужасом прошептала я, - Но ведь это значит…
- Это значит, что мы умерли. – Спокойно констатировала факт Ольга. – Я вообще вчера удивлена была тому, что мы смогли опьянеть – это мертвые-то! Забавно, да? Ты что, не замечала этого?
- Нет. Не замечала.
- О, не вините ее, мисс Ольга. Она была слишком занята спасением моей шкуры… - съязвил Джек, пристально глядя на меня. – В прочем, она неплохо справилась со своей задачей.
Ух, как мне захотелось в тот момент стукнуть капитана чем-нибудь по макушке, чтобы выбить этот язвительный настрой из его головы! С другой стороны, это был самый изощренный комплимент, который я когда-либо слышала в свой адрес. Поэтому, пока я размышляла, что бы такого ответить Джеку, он пришел мне на выручку, сменив тему.
- Мне не нравится ваша одежда, - заявил капитан, поднимаясь с места и направляясь к одному из сундуков. – Может быть, в Тартаре она, конечно и сойдет на какое-то время. Но вот когда мы отсюда выберемся…
- И что же вы предлагаете, мистер Воробей? У нас ничего нет, кроме того, что на нас надето.
- Покопайтесь в этом сундуке, дамы. Кринолина и кружев я вам обещать не могу, равно как и обуви на ваши маленькие ножки. Но здесь может, найдется пара сорочек да брюк. На первое время. Я буду ждать вас на мостике… - Джек обернулся, на его лице заиграла торжествующая улыбка. – Пора выбираться из этой дыры.
Когда за ним закрылась дверь, мы подошли к сундуку и начали изучать его содержимое. Здесь оказалось множество разной одежды, которая, видимо, досталась Джеку в качестве трофея после грабежа какого-нибудь судна. Хотя, разнообразие фасонов и декоров вскоре натолкнуло меня на мысль, что сюда сваливались все тряпки, которые попадались среди очередной добычи. Но здесь была только мужская одежда, из чего можно было сделать вывод, что сохранялось все это весьма избирательно, не смотря на беспорядочную кучу, в которую все было свалено.
Наконец, мы смогли отобрать себе кое-что. Мне достались узкие брюки, длиной чуть ниже колен, плотно охватывающие икры из темно-коричневой ткани, в наше время их обозвали бы «бриджами» и что-то наподобие рубашки из светлого льна с небольшим отложным воротничком. Рубашка оказалась мне длинной, ниже бедер, поэтому пришлось завязать ее узлом на животе. Под конец, выудив из сундука лоскут темной материи, я одела ее на голову наподобие банданы, пряча под нее грязные волосы.
- Теперь бы еще помыться… - задумчиво произнесла я, критически оглядывая себя, - Да еще бы и депилятор не помешал. Ну, или бритва на худой конец. Не ноги, а ежики какие-то… Ну а чистое нижнее белье видимо, теперь мне будет только сниться.
- Ну и видок у тебя! – Ольга расхохоталась. – Особенно уместно здесь смотрятся кроссовки!
- Ты себя видела? – Огрызнулась я. – Не особо краше, пожалуй…
Ее одеяние не особо отличалось от моего. Разве что рубаха ей досталась поменьше размером, так что завязывать ей ее не пришлось. Сверху она надела длинный жилет из темной плотной ткани. Смеха ради, мы аккуратно свернули свои вещи и положили их на самое дно, представляя лицо Джека, когда он обнаружит там их.
- Слушай, а там чулок не попадалось тебе случайно? – я заглянула в сундук.
- Да нет, не попадалось. Я думаю, их тут и не хранят за ненадобностью. А зачем тебе чулки? – удивилась Ольга.
- Не особенно хочется сверкать голыми лодыжками…
- Ладно тебе. Зато, может ноги загорят хоть немного. А то вечно ходишь белая, как сметана.
- В Тартаре особо-то не загоришь. Для этого нам надо выбраться отсюда…
- Выберемся! – Ольга похлопала меня по плечу. – Не сомневайся.
- Попробую. – Я улыбнулась. – Пойдем. Джек, наверное, уже нас потерял…

-9-
«…я по дну бы морскому навстречу пошла …»

Я с трудом поднялась на ноги. Голова тут же пошла кругом, перед глазами все поплыло и, чтобы не упасть, мне пришлось ухватиться за мачту. Приняв более или менее устойчивое положение, я посмотрела на Воробья.
- Капитан, мы должны немедленно отправиться на поиски «Надежды»!
- Вот еще. Что за чушь ты несешь? – кажется, Джека совершенно искренне удивил мой пылкий тон, - Никуда мы отправляться не будем, слышишь?
- Что?! А как же ваши друзья? – Ольга тоже была удивлена.
- Что за непонятливые создания! – Джек покачал головой, возведя глаза к небу, - Еще раз вам повторю – у меня нет друзей. И никого спасать я не собираюсь. Так что выбросите эту бредовую идею из ваших прелестных головушек…
- Наглый, беспринципный, самоуверенный и эгоистичный пират! – вознегодовала я. – Да как вы только можете так спокойно об этом рассуждать?!
- Цыпа, тебе не кажется, что ты повторяешься? Я точно помню, что этими цветастыми эпитетами ты меня уже награждала, причем не очень давно.
- И еще раз награжу, если надо будет! И придумаю что-нибудь новенькое!
Джек внимательно посмотрел на нас с Ольгой, переводя взгляд с одной на другую. Должно быть, мы представляли собой сейчас довольно забавное зрелище – две сердитые, промокшие насквозь девчонки; мы обе уперли руки в боки и бросали обвинительные взгляды на мужчину, стоящего перед нами. Собственно, мужчина, коим являлся несравненный Джек Воробей, в конце – концов, не выдержал и расхохотался.
- Не вижу ничего смешного, сударь!
- Я… - Джек вытер мокрым рукавом набежавшие слезы, - Ох, с вами и не соскучишься, дамы. Достаточно только немножко пошутить и такое о себе узнаешь…
- Пошутить?! – выдавила я из себя, чувствуя, как во мне вскипает гнев, - Так вы шутить изволили, капитан?
- Ну да… - заявил Джек безапелляционным тоном, в котором еще искрилось веселье, - А вы что же, решили, что это я, правда, так невзлюбил молодцов из своей команды? Нда… Я-то подумал, что вы обо мне лучшего мнения…
- Вы… вы - наглый, беспринципный, самоуверенный…
- Цыпа, ты опять повторяешься… - Джек хохотнул. – Пора изобретать что-нибудь новенькое.
В этот момент у меня появилось страстное желание придушить капитана. Мои руки непроизвольно потянулись к его шее и остановились буквально в нескольких сантиметрах он нее.
Мы встретились взглядами.
В его глазах лукавые чертики нахально выплясывали румбу.
Судя по всему, его на самом деле веселила наша злость и негодование. Причем, не просто веселила – приносила удовольствие. Сложно сказать, с чем это было связано. Причина могла крыться в том, что Джек долгое время находился в Тартаре, где не то, что пошутить – поговорить не с кем. Может, таким образом, он напоминал себе, что он снова жив и может действовать абсолютно как ему заблагорассудится?
Я не знала.
- Ну, что же ты остановилась? – голос Воробья вывел меня из раздумий, - Кажется, только что ты хотела меня задушить? Или уже передумала?
Я спешно отдернула руки от его шеи.
- Проехали, капитан.
- Не понял. Куда проехали? Зачем проехали?
«Черт возьми, Ксю, засунь свои современные словечки куда-нибудь поглубже. Например, в подсознание. Чтобы не мешались…»
- Никуда. И ни зачем. Так мы будем искать «Надежду» или нет?
- Естественно. Я вовсе не такая бессердечная скотина, как вы только что изволили обо мне подумать, мисс, - отчеканил Воробей, приблизив свое лицо к моему, - И я не бросаю верных мне людей. Даже на краю света.
Похоже, ситуация изменилась на диаметрально противоположную.
Зараза.
- Эй, люди, все, хватит! – Ольга замахала руками. – Капитан, Ксю вовсе не говорила, что вы – бессердечная скотина…
- О да, конечно. Она всего лишь назвала меня наглым, беспринципным, самоуверенным и эгоистичным.
- Не важно. Хватит. До тех пор, пока мы не будем знать вас достаточно хорошо, чтобы понимать ваши шутки и нормально на них реагировать, постарайтесь не шутить так, ладно?
Джек молча пожал плечами.
«Обиделся, значит… Агрррррх… Все мужчины – как дети…»
- Капитан, прошу меня извинить за мои слова, если они были вам неприятны…
- Да ладно, цыпа. Неужели ты  всерьез подумала, что я обиделся? – Джек улыбнулся.
- Только не говорите, что это была шутка…
- Ну да…
- КАПИТАН!!! – взвыли мы с Ольгой в один голос и накинулись на Джека.
Мы уронили вредного капитана на палубу и начали его щипать и щекотать всюду, куда могли дотянуться руки. Джек хохотал, извивался и пытался вырваться из наших цепких лап, но, судя по всему, он не слишком сильно старался. Потому как не могло быть такого, чтобы сильный мужчина, не раз побывавший в бою, не мог бы скинуть с себя двух не особо тяжелых девчонок. В конце-концов, когда все выдохлись, Ольга вытащила у Джека из-за пояса пистолет, и, прижав его к виску капитана, наигранно-зло прошептала ему по-русски прямо в ухо:
- Живота или смерти проси, смерд…
- Чего? – Джек совершенно ничего не понял, - Это что сейчас было?
- Она спросила, вас убить или вы все-таки попробуете вымолить у нее свою жизнь… - я устало скатилась на палубу и легла на спину.
- Ээээ… цыпа, я все-таки предпочитаю жизнь… - Джек улыбнулся. – Можно?
Мда, на режиссера Якина из фильма «Иван Васильевич меняет профессию» наш капитан явно не тянул. Да и… сложно было представить Джека, вымаливающего жизнь, у кого бы то ни было. Скорее наоборот…
- Можно. Только прекратите называть меня и Ксю «цыпами»! У нас же имена есть.
- У меня тоже есть имя! Но при этом вы же называете меня «капитан»! – Джек фыркнул.
- Мы блюдем субординацию. Соблюдаем то есть… Между прочим, могли бы и порадоваться, что мы к вам обращаемся строго по рангу! Хотя бы для вида. – Ольга, сидевшая до этого верхом на ногах Джека, слезла и протянула ему пистолет.
- О, я очень рад этому, цы… - капитан закашлялся и виновато посмотрел на нас, - То есть, я хотел сказать, Ольга.
«Браво, он еще и обучаем!»
Оля села рядом со мной, прислонившись плечом к моему плечу. Мы переглянулись и обменялись теплыми улыбками. В который раз я радовалась тому, что рядом со мной она – мой самый верный товарищ, мой самый родной человечек, способный поддержать в трудную минуту, переждать мои вечные слезы и даже в самой сложной ситуации убедить, что бывало и похуже. Мы с ней попадали во всякие переделки, но, пожалуй, приключение, выпавшее нынче на нашу долю трудно было сравнить с тем, что случалось раньше. Попасть в другое время, плавать на корабле с пиратами, вытащить из Тартара пиратского капитана, увидеть богиню – пожалуй, нынешний отпуск можно будет назвать весьма насыщенным, если нам удастся выбраться из всей этой передряги и вернуться домой.
Джек продолжал молча лежать на палубе, изучая паруса собственного судна настолько внимательно, что я не удержалась и проследила за его взглядом. Черная парусина, насквозь промокшая, местами была порвана, и через эти просветы виднелось небо. Корабль грузно покачивался на волнах, медленно дрейфуя в открытом море.
В этот момент, у меня громко заурчало в животе.
- Как славно… - Джек сел, - Мисс захотела кушать?
- Да, есть немного. А вы разве не голодны, капитан?
- Голоден, Ксения. Поэтому, нам надо пошевеливаться, если мы хотим найти «Надежду».
- Что вы хотите этим сказать? – Ольга поднялась, разминая затекшие ноги.
- Я хочу сказать, что у нас много работы, дамы. Пока паруса сохнут, мы должны успеть подготовить судно к плаванию. Этот… заныр в воды Тартара не пошел на пользу «Жемчужине», она набрала много воды…
- И что же нам делать?
- Будем сейчас откачивать воду с помощью помпы. – Джек поморщился, - Надо будет только найти для вас ведра что ли…
- Зачем?
- Затем, что вы не сможете таскать бадью с водой наверх. Надо соизмерять со своими силами все-таки…
- А что будете делать вы?
- Я буду качать. – Джек мрачно усмехнулся. – Еще вопросы есть?
Потянулись долгие часы монотонной утомительной работы, поскольку воды в трюме набралось больше, чем достаточно. Сложность заключалась  в том, что нас было всего трое человек и при этом, как минимум двое должны были таскать воду и выливать ее за борт. Более того, качать помпу должен был тоже далеко не один человек. Обычно, трое матросов качают тяжелый рычаг помпы. При этом вода льется в бочонок, который потом люди по цепочке передают на палубу. Нам же приходилось бегать туда-сюда. Потом мы догадались раздвинуть рустеры, Ольга встала наверху, на палубе, с веревкой, к которой я привязывала ведро с водой, пока Джек заполнял другое. Так дело пошло гораздо быстрее.
Во второй половине дня, более или менее подсохшие паруса, наконец, поймали ветер, и судно начало набирать ход. Но, поскольку на тот момент следить за штурвалом и управлять «Жемчужиной» было некому, а зарифить паруса было долго, Джек пошел по пути наименьшего сопротивления и, кряхтя, потопал к барабану, удерживающему якорную цепь.
Мы встали на якорь.
Когда солнце стало клониться к западу, мы уже полностью выбились из сил, нас мучил голод и жажда. К нашему бесконечному счастью, Джек обнаружил бочонок с пресной водой, которая не испортилась за время пребывания в Тартаре только потому, что там отсутствовали факторы, способствующие ее протуханию – солнце и жара. Поэтому, мы с удовольствием напились этой, не очень свежей на вкус, но, тем не менее, утоляющей жажду жидкостью. Мешки с крупой Джек хотел, было выбросить за борт – пребывание в воде явно не пошло им на пользу, но мы с Ольгой настояли на том, чтобы выложить их на палубу для просушки. Лишаться значительной части провианта не хотелось, учитывая, что его и так было немного.
Наконец, выудив по куску солонины из единственной бочки, в которой мясо не намокло, мы расположились на палубе, чтобы полюбоваться заходом солнца. Джек где-то обнаружил бутылку с ромом. В тот момент, этот скудный ужин показался мне самым прекрасным на свете.
Спали мы вповалку – кто где, прямо на палубе, потому что ни в каюте капитана, ни в кубрике, ни в других помещениях не было ни одного сухого местечка.
На утро все повторилось сначала – Джек опять качал помпу, а мы таскали ведра, выплескивая воду за борт. Казалось, этому никогда не придет конец. Все мое тело ныло, словно один большой синяк, мышцы болели, особенно на руках, которые никогда особенной силой и не отличались. Кто бы мог подумать, что наше возвращение, вместо триумфа обернется таким вот адом? А в прочем, молчаливое упорство Джека вселяло в нас какой-то больной оптимизм. Казалось, для капитана эта физическая работа была в радость – и он не стонал, не ворчал, не жаловался – он просто качал воду. Размеренно. Четко. Как один большой и хорошо смазанный механизм.
Нас с Ольгой молчание угнетало. В конце-концов, плюнув на все условности, мы начали петь. И работа сразу начала спориться быстрее. Или это только мне показалось? В любом случае, стало веселее, потому что над иной песней мы начинали хохотать, чем, кажется, несколько удивляли нашего капитана. Исчерпав свой «русский» репертуар, мы перешли на английский, и тут уже пришла очередь смеяться Джеку. Потому что, если на родном языке мы еще могли более или менее вытягивать ноты, то на английском, не считая, помимо всего прочего, нашего жуткого акцента, это было практически невозможно.
Наконец, нам удалось выкачать воду из трюма, насколько это было возможно.
- Не слишком-то радуйтесь, дамы! – поумерил наш радостный пыл капитан, когда мы сели на палубе, чтобы отдохнуть и перекусить, - Помпы требуют откачки каждый день.
- О божеее… - простонала я и бухнулась на спину, - Это что, нам теперь постоянно придется так вот мучиться?
- Ну да. – Джек улыбнулся, блеснув своими коронками. – Вот почему так важно быстрее найти «Надежду». Правда, народу после нападения кракена выжило немного. Но это лучше, чем ничего.
- Тогда, каков у нас дальнейший план действий, капитан?
- В первую очередь – добраться до ближайшего острова и набрать там пресной воды, фруктов и, если удастся, раздобыть немного свежего мяса. Что-то съедим сразу, что-то засолим в бочках, к счастью, соли ничего не сделалось…
- Ага, она только слиплась в один большой соляной слиток, - пробурчала я. – А дальше что?
- А дальше будем искать «Надежду».
- Каким образом?
- При помощи все того же компаса, мисс Ксения.
- Вы что, так хотите встретить своих друзей, капитан? – я улыбнулась.
- Ну… и это тоже. Хотя, больше, я хочу вернуть свою команду, которая способна работать как слаженный механизм и не обременять меня рутиной, наподобие выкачивания воды из трюма…
«Здоровый эгоизм ему тоже присущ…»
- Тогда за дело! – Ольга поднялась на ноги. – Чем дольше мы сидим, тем больше нам придется повторять эту выматывающую процедуру каждый день.
- Мне нравится твой настрой, - Джек улыбнулся, посмотрев на Олю снизу вверх, поскольку он еще сидел, - Из тебя бы вышел славный пират.
- Хм… сомнительный комплимент, конечно. Но все равно спасибо.

И мы отправились в путь.
Странно, конечно, говорить так про путешествие на корабле. Вот, скажем, если речь идет об автомобиле, карете, лошади, или на худой конец, о велосипеде – это да. А когда речь идет о «Жемчужине», то сразу хочется подобрать какие-то более красочные эпитеты, чем банальное «отправились в путь».
А в прочем, долго ломать голову над этой дилеммой мне не пришлось – слишком упоительным и захватывающим было наше плавание. Казалось, судно летело над поверхностью моря, и только редким, чересчур настойчивым волнам удавалось погладить его блестящие борта. Боги были к нам благосклонны – погода радовала ярким солнцем, безоблачным небом, а по ночам – не менее яркой луной в окружении тысяч сияющих звезд. Если бы не усталость, мы бы, наверное, даже не спали. Но приборка в трюме, с отбраковкой пропавших продуктов, и просто наведение порядка практически во всех помещениях на корабле выматывала так, что засыпали мы прямо на палубе. Тем более что ни кубрик, ни каюта капитана до сих пор не высохли полностью. Это обстоятельство крайне удручало Джека, поскольку, как оказалось, он просто мечтал растянуться на своей койке. Но этой мечте не суждено было сбыться. И одеяло, и подушка, и матрас с кровати капитана были мокрыми насквозь. Матрас и подушку мы вытащили на палубу, сушиться на солнышке, одеяло и простынь пришлось повесить на ванты, привязав за уголки, чтобы не унесло ветром. Джек, было, попытался на нас поворчать, но когда мы с Ольгой развесили подобным образом всю одежду из сундуков в его каюте, и вообще все тряпье, находившееся на «Жемчужине», ему пришлось смириться.
По этой, или по какой-то другой причине, Джек вообще не спал все те дни, которые мы плыли. Или, может быть, он делал это как-то незаметно для нас, но факт оставался фактом – я засыпала, видя, как наш капитан стоит у штурвала, и, просыпаясь, обнаруживала его на том же месте. Возможно, пара суток без сна для Джека были сущей мелочью, но у меня, жуткой засони, это в голове не укладывалось никаким образом.
Так или иначе, через два дня на горизонте показался долгожданный остров. И как раз вовремя – мы выпили все имеющиеся на борту запасы пресной воды и прикончили остатки солонины.
Издалека, остров напоминал большую черепаху, всплывшую на поверхность воды, чтобы погреть свой зеленый блестящий горбатый панцирь - среди ровного покрова джунглей высилась небольшая гора. Растительность, покрывавшая склоны, была немного другого цвета, нежели окружавшие ее тропические леса. Белый песчаный пляж врезался в море длиной косой, тянущейся на несколько сотен метров. Вблизи острова море приобретало бирюзовый оттенок, что говорило о мелководье. Поэтому, Джек принял решение стать на якорь подальше от острова, а до него самого добираться на шлюпке.
- А кто останется на «Жемчужине»? – спросила Ольга, вынося на палубу пустую бочку, - Кто-то ведь должен ее сторожить?
- Боюсь тебя огорчить, Ольга. Но никто на судне не останется, - Джек усмехнулся. – Все идут на берег за припасами.
- Но… как же…? – я была удивлена, - А что, если…
- У вас есть другие предложения, мисс?? – капитан бросил на меня сердитый взгляд, отдавая найтовы и вываливая шлюпку за борт; она послушно повисла на талях, - Вы хотите остаться здесь одна и караулить? Много ли вы сделаете, если кто-то вдруг нападет? Или, может, мне вас с мисс Ольгой отправить в джунгли одних? Что-то мне смутно верится в то, что вы хотя бы раз в жизни держали оружие…
Я молча положила весла в шлюпку.
- Вот то-то же, - Джек дружелюбно ухмыльнулся, - Забирайтесь.
Ольга осторожно перелезла через борт и, судорожно вцепившись в таль, медленно опустилась на банку. Я передала ей пару бочек, которые потом необходимо будет наполнить пресной водой, - она поставила их в кормовой части шлюпки, - и тоже забралась в лодку. Джек присоединился к нам последним, прихватив с собой длинное ружье. На мой немой вопрос, он бросил только короткую фразу «Это чтобы охотиться» и, потравливая тали, мы – кормовые, а капитан – носовые, потихоньку спустили шлюпку на воду.
Джек сел на весла, сразу направив наше небольшое суденышко к острову, а мы с Ольгой вовсю оглядывались по сторонам, наслаждаясь прекрасной погодой. Когда же мы отплыли на приличное расстояние от корабля, я невольно залюбовалась «Жемчужиной» - в свете дня она казалась еще прекраснее, еще величественнее и великолепнее. Капитан, заметив мой восхищенный взгляд, немного приосанился, чем вызвал у нас с Ольгой невольный смех. А в прочем, его это ничуть не обидело, и Джек от души похохотал вместе с нами, уже намеренно продолжая петушиться.
Когда, наконец, мы подобрались к острову достаточно близко, мы с Ольгой, хихикая, выпрыгнули из лодки, благо воды было уже чуть выше пояса, и наперегонки побежали к берегу. Джек, продолжая грести, подначивал то одну, то другую, крича, что мы все-таки «цыпы», потому что, «ну кто же так бегает, ежели не курица»? Оскорбленные таким сравнением, мы с подругой, как по команде, развернулись на сто восемьдесят градусов и рванули к шлюпке.
Джек не успел среагировать. Мы перевернули лодку, искупав нашего самонадеянного капитана в теплой прибрежной водичке. И теперь уже нам пришлось улепетывать, потому что Джек погнался за нами, изрыгая всевозможные проклятия, которые мне лично, сейчас даже стыдно вспомнить.
Вдоволь так нарезвившись, мы, наконец,  вытащили многострадальную лодку на берег. Ольге пришлось плыть за одной из бочек, которую волны успели унести в море, пока мы дурачились. Джек ворчал, что из-за нас у него промок весь порох в ружье и из-за этого ему не удастся поохотиться. По глазам же было видно, что, в принципе, ему понравилось подобное дурачество, не смотря на все его возмущения.
- В конце-концов, капитан, нас никто не заставляет возвращаться на «Жемчужину» сегодня же, - я выжимала воду из банданы, потому как меня все-таки умудрились окунуть в этой потасовке, - А завтра порох уже высохнет.
- Вообще-то, я бы не хотел оставлять судно надолго без присмотра. Но, возможно, ты права. Один день особой роли не сыграет. – Джек задумчиво почесал бороду. – Посмотрим, как управимся. Ладно, я пошел за пресной водой. Вы пока поищите фруктовые деревья. Только не заходите далеко в джунгли, держите море и «Жемчужину» на виду.
Капитан легко вскинул один из бочонков на плечо и, вытащив саблю из ножен, решительно шагнул под сень тропического леса. Вскоре, он скрылся с наших глаз. Я тут же с наслаждением растянулась на теплом, нагретом солнцем песке. Ольга, хихикнув, последовала моему примеру.
- Хорошо же мы с тобой ищем фруктовые деревья, - хмыкнула я, наблюдая за маленьким, невесть откуда взявшимся облачком, лениво плывущим по небу, - Прямо-таки обыскались начисто…
- Мы только немножечко полежим, Ксю. И сразу пойдем. Просто, такой песок теплый, так хорошо снова жить. Правда?
- Правда, Оль. Немножко полежим – и пойдем… - пробормотала я, чувствуя, как у меня слипаются глаза, - Самое главное – не заснуть, ни в коем случае. Иначе, Джек будет сердиться…
Через пару минут мы обе уже крепко спали.

- … так-так-так…  - голос Джека вырвал меня из объятий Морфея.
Еще не открыв глаза, я уже поняла, что мы с Ольгой бесстыдно заснули, начисто забыв про задание, которое было нам поручено.
- Давай-давай, просыпайся, я же вижу, что ты уже не спишь.
Я приоткрыла один глаз. Джек, уперев руки в боки, высился надо мной, как гора. Судя по всему, время близилось к вечеру, - небо уже окрасилось в нежные розово-сиреневые цвета, предшествующие закату. Мысль о том, что мы могли проспать так долго, вызвала у меня панический стыд.
- Капитан… Я… мне… мы… - Я села, виновато посмотрев на Джека, - Мне очень жаль… Мы сейчас же… нет, завтра же, с утра…
И тут мой взгляд упал на то, что находилось за Джеком.
На две бочки, уже наполненные водой. На гору фруктов, лежащую рядом на отрезе холста, который мы брали с собой. На костер, весело трещавший сухими ветками, которые были подброшены заботливой рукой. В воздухе витал аппетитный аромат печеной рыбы.
«Боже, как стыдно…»
Я закрыла лицо руками, чувствуя, как краска заливает мои щеки.
- Зачем? – это подала голос проснувшаяся Ольга, - Зачем вы это сделали?
- Что?
- Ну, все. Фрукты за нас нашли. Воду принесли. Даже костром озаботились.
Джек пожал плечами.
- А что я должен был делать, по-вашему?
- Разбудить нас!
- Вот еще! – Капитан фыркнул, - Вы меня из Тартара вытащили, на «Жемчужине» порядок навели, наверняка на это ушло много сил. Я всего лишь позволил вам поспать пару часов. Так что не вижу ничего особенного. Главное – не привыкайте, это не будет часто повторяться. И вообще, поднимайтесь уже, еда остывает!
С этими словами, Джек развернулся и пошел в сторону костра, тем самым, давая понять, что разговор окончен. Я взглянула на Ольгу – она лишь пожала плечами и поднялась на ноги. Мне пришлось последовать ее примеру.
- А чем вы нас сегодня потчуете, капитан? – поинтересовалась я, подходя к костру.
- Всего лишь печеная рыба, - Джек подтолкнул мне палочкой что-то завернутое в  подсохший пальмовый лист, - Не ахти какое лакомство, но после солонины…
- Нет, это восхитительно! – Ольга уже развернула свою порцию и уплетала за обе щеки, - Очень вкусно, капитан. Правда!
«Что, в общем-то, не удивительно. Ольга ведь так любит рыбу…»
Я аккуратно развернула пальмовый лист, попутно сдувая песчинки, которые попали между складками. Внутри обнаружилась небольшая рыбка, источавшая, однако, неповторимый аромат. Почему-то, наблюдая за паром, поднимающимся над рыбой, я вспомнила уху, которую мы варили, когда ездили с родителями в село Черное – на родину отца. Мысли о доме захватили меня и понесли по волнам моей памяти – я судорожно сцепила пальцы, уставившись невидящим взглядом в одну точку. Глаза моментально наполнились слезами.
- Эй, все в порядке? – Ольга тронула меня за плечо.
Я молча кивнула головой, загоняя слезы поглубже и мысленно молясь, чтобы никто ничего не заметил. Это была моя, и только моя минутная слабость и я не хотела ни с кем ею делиться. Выдавив улыбку, я шепнула, чтобы не выдать себя охрипшим голосом:
- Обожглась немного…
- Ну, что же ты так неаккуратно?
Я молча дернула плечом и начала есть, чтобы больше не отвечать на вопросы.
Рыба была на самом деле удивительно вкусной. После столь долгого периода времени, когда нам приходилось жевать жесткую солонину, восхитительно мягкая и ароматная рыба казалась даже сладкой. Я, по жизни очень люблю соленую и даже пересоленную пищу, но в данный момент отсутствие этой приправы нисколько меня не смутило – я уплетала за обе щеки, чувствуя, как горячий сок течет по моим пальцам и подбородку. Несколько жирных капель упало на одежду, оставляя маслянистые звездочки.
- И правда очень вкусно, капитан. Спасибо за такой шикарный ужин.
- Расплатитесь позже, - хмыкнул Джек, пряча улыбку в усах.
Мы все весело расхохотались.
- Так, а какие у нас планы? – спросила Ольга, вытирая жирные руки о край холста, на котором лежали фрукты, - Что мы делаем дальше, капитан?
- Ну… - Джек выбрал из кучи фруктов манго и взвесил его в руке, - Я думаю, что сегодня ночуем здесь, а завтра с утра я попробую раздобыть нам немного свежего мяса.
- Попугаев что ли постреляете?  - я рассмеялась.
- А хоть и попугаев. Птица – она и есть птица. А вообще, завтра видно будет. Я ложусь, вы-то поспали немного, а я устал.
- А караулить кто будет?
- Что именно?
- Ну, вдруг на нас нападет кто?
- Ксения, на этом острове никто на тебя нападать не будет. Все разбегутся, когда услышат, как ты поешь… - устало ответил Джек, растягиваясь на песке, - А если серьезно – остров просто необитаем…
Вскоре, до нас донеслось легкое посапывание - наш капитан моментально заснул, стоило ему только закрыть глаза. Какое-то время мы с Ольгой еще немного поболтали, наслаждаясь красотой наступившей ночи и теплом весело потрескивающего костра. Огромные звезды, рассыпанные по чернильно-черному небу, напоминали драгоценные камни. Они игриво подмигивали нам время от времени, как будто знали какой-то секрет. Уже засыпая, я вдруг поняла, что не нашла той звезды, которая привела нас к воротам Тартара.
«Подумаю об этом завтра…»

- … Ксю, просыпайся. Да быстрее же, быстрее, засоня!!! – Оля тормошила меня за плечо.
Что-то было в ее голосе такое, что я моментально подскочила на месте. Рядом Джек протирал глаза, попутно сопровождая бранью все возможные и невозможные причины, из-за которых ему пришлось прервать свой отдых. Впрочем, заметив сердитый взгляд, брошенный на него Ольгой, капитан тут же осекся и вскочил на ноги.
- Что случилось?
- Посмотрите на море. Вон туда… Справа. Видите?
Я посмотрела в ту сторону, куда указывала Оля и вздрогнула.
На горизонте, на фоне восходящего солнца, явно вырисовывался корабль. И он, судя по всему, на всех парусах шел прямым курсом к «Черной Жемчужине», одиноко покачивающейся на волнах.
- Зараза...

Отредактировано Ксюнель (2007-04-06 08:39:46)

- 11 -
«Повис над морем туман безжалостный, белый как молоко…»

Все вдруг одновременно заговорили. В этом гаме невозможно было услышать слова отдельного человека – настолько все сливалось в один общий шум. Я растерянно посмотрела на Олю. В ее взгляде читались примерно те же сумбурные чувства, что испытывала я в этот момент. Пару раз подруга открывала было рот, порываясь что-то сказать, но ее слова терялись в общем шуме. Наконец, она оставила свои бесплодные попытки и, беспомощно улыбнувшись мне, пожала плечами. Из всех, присутствующих за столом, молчал только один Барбосса, которого, судя по всему, эта ситуация несколько раздражала. Какое-то время он просто сурово смотрел на шумящих людей, надеясь, что это возымеет какой-нибудь эффект. Но, когда же Барбосса увидел, что никакой реакции за этим не последовало, он просто хватил со всей силы по столешнице кулаком, рявкнув «Хватит!»
Все тут же замолчали, устремив на него удивленные взгляды.
- Спасибо, капитан, - рассеянно пробормотала я, - Это было очень кстати.
- Всегда пожалуйста, мисс, - сухо ответил Барбосса, - Я просто подумал, что вам необходимы более благоприятные условия, для того, чтобы объяснить причины вашего решения этим людям.
Я встретилась взглядом с Тиа Далмой. В ее глазах я увидела печаль и сожаление.
- Я думал, что вы останетесь здесь, - вдруг подал голос Джек.
- Но вы же понимаете, что это невозможно… – усмехнулась Оля, - Это как минимум не рационально для вас, как для капитана. Две слабые, беспомощные девчонки, ни разу не державшие в руке оружия - и на пиратском судне … Вы как вообще себе это представляете?
- А одна еще и плавать не умеет, - подсказала я.
- Действительно, Ксю еще и плавать не умеет. Ее вытолкнут во время какого-нибудь боя и что? Всю жизнь потом испытывать чувство вины за ее смерть? Согласитесь, глупо.
- Вы бы могли остаться в Порт Рояле, - Элизабет растерянно посмотрела на нас, - Я думаю, что мы с отцом смогли бы что-нибудь придумать…
- Элизабет, солнышко, о чем ты? – я покачала головой, - У вас сейчас и так столько проблем! Ни ты, ни Уилл не можете пока вернуться в Порт Роял из-за Бекетта.
- Она права. – Джек хмыкнул. – Но на «Жемчужине» вы все-таки могли бы остаться. Вы обе настолько остры на язык, что, думаю, если вам дать в руки шпаги или мечи – то вы с легкостью овладеете и этим оружием, поскольку словесные баталии вам уже прекрасно удаются…
Я невесело рассмеялась. Было чертовски приятно, что нас уговаривают остаться. И в принципе, не важно, как это было сделано - из благодарности ли, как поступила Элизабет, или из чувства долга, как это сделал Джек, - но они на самом деле хотели, чтобы мы не покидали этот мир. И я боялась думать о том, чего же хочу больше – остаться здесь, среди опасностей и приключений, где моя душа, наконец, обрела свободу, - или вернуться домой, к родителям, к работе, ко всему такому привычному и знакомому. И пока не было принято какого-то окончательного решения в пользу того или другого мира – надо было торопиться.
- Нет, капитан. Мы должны вернуться домой. Так будет правильнее, - высказала мою мысль Оля, вставая из-за стола, - Вы, наверное, хотите поговорить. Мы с Ксю пока пойдем спать…
- А как же… - начал, было, Гиббс, - Нам же надо определить…
- Позже! – небрежный взмах руки капитана остановил боцмана, - Все решим позже.
Я благодарно улыбнулась Джеку, и, тихонько выскользнув за дверь каюты вслед за Олей, отправилась спать в наконец-то просохший кубрик. Впервые за несколько дней.

Утро встретило нас привычными хлопотами. После вечернего застолья осталась гора грязной посуды, которую мы тут же принялись перемывать, чтобы как-то отвлечься от грустных мыслей о предстоящей разлуке. За этим занятием нас и застал Уилл, спустившись на камбуз. Он, притулившись в уголке на пустой бочке из-под солонины, какое-то время пристально наблюдал за тем, как я оттираю песком посуду, поскольку мыла у нас не было. Оля как раз в тот момент вышла – в капитанской каюте оставались еще тарелки и столовые приборы, которые надо было принести.
Молчание затягивалось. Я собиралась, было, пошутить на этот счет и вдруг поняла, что Уилл смотрит на мою шею. Эта мысль отчего-то заставила меня вспыхнуть; заметив мое смущение, молодой человек отвел взгляд.
- Что ты там так пристально рассматривал? – улыбнулась я.
- Ты знаешь, я уже давно обратил внимания, что и ты, и Оля носите какие-то украшения. То есть, с Олей еще все более или менее понятно – у нее кулон в виде штурвала. Только вот почему в виде штурвала? Что это означает? И что у тебя? Я так и не смог разобрать…
- Это? - я коснулась мокрой рукой серебряной подвески на своей шее, - Все просто, это вензель первой буквы моего имени, Уилл. Буква «К». А вот Олина подвеска уже со смыслом.
- С каким?
- Тебе это действительно интересно? – я не смогла сдержать улыбку, - Это еще с тех времен, когда мы учились вместе… Сложно объяснить. В общем, из-за того, что она всегда была впереди и вела меня, то есть, как бы указывала направление, я в шутку называла ее моим «штурманом». Ну, как бы из-за ее навигационных способностей…
В этот момент дверь отворилась; на камбуз зашла Оля, с трудом неся огромную корзину с грязной посудой. Я подскочила к подруге, помогая опустить ее на стол.
- Уф… - Оля вытерла лоб тыльной стороной ладони, - Это все, больше ничего нет…
- И этого не мало, - пробурчала я, выкладывая посуду в таз.
В этот момент, Уилл, до этого сидевший молча и неподвижно, вдруг пошевелился, разминая затекшие ноги. Я посмотрела на него и невольно рассмеялась. Все-таки, не место такому видному парню на камбузе; маленькое, пропахнувшее дымом помещение, в котором из мебели был только старый, давно не мытый стол, да пара пустых бочек, казалось явно тесноватым для молодого человека.
- А собственно, что ты тут делаешь? – Поинтересовалась Оля, уперев руки в боки, и всем своим видом показывая, что она против подобного вторжения на нашу территорию, - Разве ты не должен сейчас находиться вместе с Джеком и Барбоссой?
- Как раз по этой причине я здесь и нахожусь, - хмыкнул Уилл. – Джек послал меня за вами. Сказал, чтобы я дождался вас, чем бы вы ни занимались, и вместе потом поднялся наверх.
- Нет, ну как будто бы мы сами не догадались! – недовольно пробурчала я, возвращаясь к прерванному занятию – чистке тарелок, - Иди, Уилл. Мы домоем и поднимемся.
- Я все-таки вас дождусь…
- Ну смотри, как знаешь, – я пожала плечами.
Потянулся монотонный процесс мытья посуды. Поскольку пресная вода была на вес золота, приходилось использовать морскую, соленую. Я зачерпывала со дна тазика горсть песка, размазывала ее по тарелке, и, взяв тряпочку, таким вот «чистящим средством» оттирала, насколько это было возможно, застывший жир и присохшие остатки пищи. После этого, посуда перекочевывала во второй таз, с уже горячей водой – для ополаскивания, а после этого, Оля протирала сравнительно чистую тарелку куском холстины. Проблема заключалась в том, что раньше такого количества внимания посуде не уделялось, максимум, что с ней делали – это споласкивали морской водичкой. Поэтому не удивительно, что провозились мы со всем этим достаточно долгое время. Кажется, Уилл даже успел задремать – по крайней мере, на это указывали характерные звуки, доносившиеся до нас из его угла.
Наконец, мы закончили мыть посуду и уложили ее обратно в сундук, на ее обычное место. Прижав палец к губам, Оля взяла меня за руку, и мы на цыпочках вышли с камбуза, тихонько притворив за собой дверь. Судя по всему, Уилл мало спал этой ночью, поэтому мы решили дать ему восполнить этот пробел сейчас. А от Воробья мы его как-нибудь отмажем.
Выходя из камбуза, я тихонько притворила дверь, невесело улыбнувшись. Мне приходилось упорно гнать от себя мысль о предстоящей разлуке. Оля сразу заметила перемену в моем настроении.
- Все в порядке, лап? Ты чего-то прокисла, как я погляжу.
- Да вроде как в порядке. Только на душе тоскливо, хоть волком вой…
- Жалко уходить отсюда, да? Вроде бы и только встретились снова… – подруга вздохнула. – А там наш дом и родные. И не разорваться.
- Да… - рассеянно пробормотала я.
Под ногами скрипнула лестница. Я так погрузилась в свои невеселые думы, что не заметила, как мы дошли до нее. Когда же мы поднялись на палубу, то стало понятно, то мало спал не один Уилл. Элизабет, свернувшись клубочком, дремала рядом с грот-мачтой, подложив под голову свой камзол. Из одной из шлюпок доносился чей-то заливистый храп; при ближайшем рассмотрении это оказались Пинтел и Регетти. Однако, оба капитана и Гиббс бодрствовали, они обнаружились на мостике, - и все трое о чем-то оживленно спорили. Узнать предмет их словесной баталии, к сожалению, нам не удалось, - завидев нас, они тут же замолчали.
- Поднимайтесь к нам, есть разговор… – призывно махнул рукой Джек, - Только я не вижу среди вас мистера Тернера. Где он?
- С вашего позволения, капитан, мы оставили его на камбузе, - я подошла к лестнице, которая вела на мостик, и начала подниматься, - По той причине, что бедняжка заснул, выполняя ваше поручение…
- Вы вообще вчера спали? – услышала я за спиной Ольгин голос, - Что тут у вас творится?
Мы, наконец, поднялись на мостик, и подошли к мужчинам. Мне сразу бросилось в глаза, как сильно их лица осунулись за эту ночь. Кожа, не смотря на загар, была бледна; вокруг глаз залегли темные круги. Особенно сильно это было заметно у Джека; черты его лица заострились настолько, что он сейчас напоминал, скорее, карикатуру, чем живого человека.
«Что, дружок? Похмелье?»
- Мы спали. Да, спали. Кажется… - Джек задумчиво почесал подбородок, - А в прочем, это не относится к делу. Мы позвали вас, чтобы изложить примерный план действий.
- План? Какой план? – удивилась я, - Разве мы с Олей не плывем домой?
- Господи, женщина, ты даже слова сказать мне не дала! – в сердцах воскликнул Воробей, - Ты можешь помолчать минуту, не задавая лишних вопросов?
«И незачем так орать…»
- Конечно, капитан. Простите ее, она больше не будет вас перебивать. – Оля незаметно ущипнула меня повыше локтя, - Мы вас очень внимательно слушаем.
Барбосса хмыкнул. Кажется, он понял, что покорность подруги была наигранной. А в прочем, какая разница? Меня сейчас больше волновал план действий, о котором говорил Джек.
- Как вы, должно быть, заметили, дамы, после последних событий, произошедших с «Жемчужиной», команда корабля значительно поредела, - язвительно начал Джек, пристально глядя мне в глаза; он явно ожидал, что я обязательно отвечу ему чем-нибудь едким, - А поскольку на настоящий момент мы имеем два судна, и двоих капитанов при них, то катастрофически нуждаемся в срочном пополнении обеих команд, даже при условии, что Пинтел и Регетти переходят на «Надежду»…
- Что вы предлагаете?
- Все просто, Ксения. Сейчас мы идем на Тортугу, двумя судами, поскольку так безопаснее, там пополняем обе команды и расходимся. Барбосса взялся отвезти после всего этого Тиа Далму домой, а я, соответственно, как и было обещано, верну домой вас. Идет?
Мысль о том, что шаманки не будет рядом во время нашего последнего путешествия по этому миру, как ножом резанула по сердцу. Все-таки, Тиа Далма много сделала для нас, когда мы только оказались здесь, помогла справиться со своим страхом, ощутить всю важность возложенной на нас миссии, как бы пафосно это не звучало. Если бы не она – не думаю, что мы с Олей добровольно согласились бы идти в Тартар, потому что, все-таки, это было «чистой воды самоубийством», как говаривал Марти. И вообще, я просто не хотела с ней расставаться.
Я не хотела расставаться со всеми.
«Зараза…»
- … Ксень? Все в порядке? – как обычно, из моих раздумий меня вырвал встревоженный голос подруги, - На тебе лица нет.
- Да-да, все в порядке. Я просто задумалась… – растерянно пробормотала я.
- С тобой это довольно часто случается, как я погляжу, - улыбнулся Джек. – Даже я привык.
Я вдруг так захотела сказать ему что-нибудь гадкое, в ответ на его насмешку. Но, встретившись с ним взглядом, вдруг поняла, что ничего плохого в виду он не имел. Кажется, впервые, Джек улыбался так. По-доброму. По-настоящему. Без издевки. Без шуток. Просто улыбался, по-человечески, понимая причину моей задумчивости, и принимая ее.
- Ваш план хорош, капитан. Пожалуй, даже слишком, поскольку, таким образом, мы еще и на Тортугу успеем посмотреть. Так что я целиком и полностью вас поддерживаю. Оль, ты как?
- Да, я тоже согласна. На Тортугу действительно хотелось бы взглянуть.
На том и порешили. Джек сделал небрежный жест рукой, давая тем самым понять, что мы можем быть свободны. Оля неопределенно хмыкнула и, взяв меня под руку, потащила к лестнице, ведущей вниз, на палубу. Я же, свернув шею набок, упорно пыталась встретиться взглядом с Гиббсом; однако, боцман старательно прятал глаза. Наконец, оставив эти тщетные попытки, я понуро начала спускаться по лестнице, увлекаемая подругой.
- Куда ты меня тащишь? – наконец, не выдержала я, вырывая руку.
- Эй, ты чего? – Оля обиженно посмотрела на меня, - Ты чего кричишь-то сразу?
- Я… не знаю. Не знаю!
Мне вдруг стало невыносимо грустно. Я отвернулась от Оли, чтобы она не видела моих неожиданных слез. Хотя, для кого-то может и неожиданных, а для моей подружки – наоборот. Я почувствовала, как она взяла меня за руку, чуть сжала мою ладонь.
- Эй, котька… Ты чего? Расстроилась что ли? – получив в ответ утвердительный кивок головой, - Ну-ка, пойдем отсюда, не стоит им показывать нашу грусть.
- А куда мы пойдем? На камбузе спит Уилл… Не в капитанскую же каюту…
- Давай-ка найдем Тиа Далму. Нас скоро разделят. А я хочу побыть с ней какое-то время, и так давно не виделись.
Шаманка обнаружилась в своей каюте, на «Надежде», где она очень тепло приняла нас. Усадив нас за свой стол, Тиа Далма заставила меня и Олю рассказать о том, как мы путешествовали по Тартару и каким образов выбрались. Мою попытку возразить, шаманка парировала тем, что Джек, не смотря на красочность и эпичность его повествования, мог упустить что-то очень важное, к тому же, как я потом вспомнила, капитан не присутствовал при нашем первом разговоре с Эридой. В общем, доводы, приведенные Тиа Далмой, оказались бесспорны, поэтому, устроившись поудобнее, мы с Олей начали рассказывать историю нашего путешествия по новой. Один раз, нас пытались прервать: в каюту заглянул Регетти, что-то невнятно промямливший на счет ужина. Но шаманка так на него взглянула, что пират моментально исчез. Впрочем, через полчаса мы сами начали проситься на камбуз, потому как наши желудки завели заунывную голодную песнь.
- Ладно уж, идите, потом, как перекусите – возвращайтесь назад. Все равно, лучше вам быть здесь, когда Джек узнает, что вы не на его корабле, а на судне Барбоссы…
- Что?! Ты, верно, шутишь?
Мы с Ольгой пулями вылетели из каюты на палубу, да так и замерли, вцепившись руками в фальшборт. «Жемчужина» плыла немного впереди нас, таким образом, что мы шли в кильватере. В свете заходящего солнца, силуэт «Жемчужины», казалось, был нарисован черной тушью. При этом, художник явно выбрал самое тонкое перо – настолько отчетливо и остро был виден корабль, детали такелажа, паруса. Для нас с Олей оставалось загадкой, когда суда успели разделиться. И почему-то, было немного обидно, что ни Джек, ни Гиббс нас не хватились.
- Мда. Вот так и спасай этих пиратов… - задумчиво протянула Оля.
Я посмотрела на подругу. Мы встретились взглядами и улыбнулись друг другу. Сейчас, в свете заходящего солнца, волосы Ольги, затянутые в хвост, отливали огненно-рыжим, а глаза, обычно серого цвета, приобрели непривычный янтарный оттенок. Ветер выбил из хвоста пару непокорных прядей и самозабвенно играл ими, то и дело щекоча Оле щеки и лоб. Солнце не пощадило ее лица. Как, впрочем, и моего: за то время, пока мы спали на пляже, ожидая Джека, мы успели конкретно сгореть, и сейчас кожа на лице противно шелушилась и облазила.
Скорее всего, я представляла собой еще более унылое зрелище. За время нашего путешествия, моя челка отросла так, что постоянно норовила попасть мне в глаза. Я искренне радовалась, что у меня есть платок, которым я повязала свою голову, поскольку, с моей любовью мыть волосы каждый день в повседневной жизни, здесь пришлось распрощаться. А вид собственных грязных волос, как правило, повергал меня в уныние. Поэтому, отсутствие зеркал на обоих кораблях, меня даже радовало. В какой-то мере...
- О чем грустите, мисс? – рядом неожиданно послышался голос Пинтеля, - Уж не о том ли, что капитан ваш там, а вы – здесь?
- Ну что вы… - Я обернулась и посмотрела на пирата, - Компанию Джека Воробья нам пришлось терпеть несколько дней. А по вам всем мы даже успели соскучиться.
Такое просто признание, кажется, немного обескуражило Пинтеля; по крайней мере, пират не нашелся, что ответить и просто улыбнулся. Но при всей теплоте и дружелюбности этой улыбки, на нее нельзя было смотреть без смеха. Попробуйте представить сами свою реакцию, если бы вам вдруг улыбнулся своими гнилыми зубами маленький кругленький «колобок на ножках»? Я отвернулась, закрыв рот рукой, чтобы не расхохотаться. Оля решила придти мне на помощь.
- Как долго нам плыть до Тортуги?
- Не очень долго, мисс. При хорошей погоде и попутном ветре, дня за три доберемся…
- Хм… и это называется «не долго»? – шепнула я Оле на ухо, когда Пинтел ушел.
- Да ладно тебе… - подруга пожала плечами, - Все-таки мы не в двадцать первом веке, а «Надежда» - не моторная лодка, и даже не пароход.
- Мда. Слушай, кажется, мы хотели поесть?
- Действительно. Со всем этим и про голод забыть не долго. – Оля рассмеялась, - Пойдем-ка, придумаем что-нибудь на ужин. Да и Тиа Далма нас ждет уже, наверное.
К тому времени, как мы на скорую руку успели приготовить на камбузе что-то более или менее съедобное, из тех продуктов, которые сумели найти, на море опустилась ночь.
Я положила каши в тарелку и, прихватив с собой ложку и пару сухарей, поднялась на палубу. Моей целью был мостик, а если быть точнее – капитан Барбосса, стоявший у штурвала. Насколько мне было известно, с того момента, как «Жемчужина» и «Надежда» легли на курс, он ни разу не сходил со своего места, не позволяя ни Пинтелю, ни Регетти себя сменить. Я никак не могла объяснить причину подобного поведения, а впрочем, меня это особенно и не интересовало. Вполне вероятно, что Барбосса просто наслаждался дарованной ему жизнью, свободой и кораблем, капитаном которого он полноценно стал только после возвращения Джека.
Бросив тревожный взгляд в чернильную темноту ночи, я поднялась на мостик.
- Мисс Ксения? Чем я обязан вашему визиту в столь поздний час?
- Я принесла вам поесть, капитан.
- О, это очень любезно с вашей стороны, мисс. Но я пока вынужден отказаться. Не время для ужина. - В голосе Барбоссы явно слышались тревожные нотки, - Вы можете оставить тарелку в моей каюте. Когда утром Регетти меня сменит, я с удовольствием позавтракаю вашей стряпней.
- Стряпней… Скажете тоже… - я улыбнулась, - Это всего лишь каша с мясом. Капитан, а можно задать вам вопрос?
- Вопрос? – Барбосса пристально посмотрел на меня, а потом усмехнулся, - Ну попробуйте....
- Что вас тревожит?
На лице капитана промелькнуло изумление. Это длилось всего лишь какие-то доли секунды, но уже было достаточно для того, чтобы подтвердить правильность моих домыслов.
- С чего вы взяли, мисс, что меня что-то тревожит?
- С того, что я это вижу, - я улыбнулась, - Это бросается в глаза. Ваша поза. То, как вы держите штурвал. Как осматриваете горизонт. И сам факт, что вы стоите здесь с самого утра, ни разу не сменившись, уже говорит о многом, вы не находите?
- Хм… вы весьма наблюдательны. Что же, действительно, у меня не спокойно на душе.
- Почему?
- Я не знаю. Что-то такое… что-то такое витает в воздухе. Прислушайтесь.
Я замерла, изо всех сил напрягая свой слух. Первое время, ничего, кроме мерного плеска волн, поскрипывания мачт и звука хлопающих парусов, я не услышала. Чернильная темнота Карибской ночи мягко окутывала нас, словно тяжелое покрывало, которое расшито сверкающими звездами. Впереди виднелась «Жемчужина»; слабо освященная фонарями, сейчас она была всего лишь темным силуэтом на фоне поблескивающего моря, мерно несущего свои волны. Вроде бы, все было как обычно, - и все-таки, что-то тревожно бередило сердце, заставляя его судорожно сжиматься в преддверии чего-то нехорошего. Я поежилась, обхватив плечи руками. Не смотря на невыносимую жару и духоту, мне от чего-то вдруг стало зябко.
«Как сказала бы Дэлен, есть что-то в воздухе…»
- Кажется, ветер ослабевает. Это может быть причиной? Может быть, приближается шторм?
- Нет, не думаю, - Барбосса задумчиво кивнул, - Хотя, ветер действительно слабеет.
Я рассеянно покачала головой, погрузившись в собственные тревожные мысли. Кажется, пора было идти спать – еще немного, и мне всюду начнут мерещиться зеленые человечки. Пробормотав капитану на прощание что-то вроде «Доброй вам вахты», я спустилась с лестницы и, предварительно занеся тарелку с кашей в каюту Барбоссы, со спокойной совестью отправилась в кубрик. Там мною была обнаружена Оля – подруга мирно посапывала в гамаке, в том самом, в котором она спала во время нашего путешествия к Тартару. Уже засыпая, я вдруг вспомнила, что мы обещали Тиа Далме, что зайдем к ней после того, как разберемся со своими делами на камбузе.
«Надеюсь, она не сильно рассердится…»

Резкий толчок выбил меня из гамака. По глазам ударил яркий свет, который ослепил меня. Я несколько раз зажмурилась, но это не помогло – на какое-то время, я была лишена возможности видеть. Впрочем, тому, кто так бесцеремонно меня разбудил это, кажется, было только на руку. Кто-то больно схватил меня за волосы – судя по всему, платок, который я носила на голове, слетел, - и приставил к моему горлу что-то холодное. Я отчаянно моргала, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Пока я могла видеть только неясные очертания людей. Впрочем, того, что мне удалось разглядеть, а так же ощущения холода от клинка, приставленного к моей шее, было вполне достаточно, чтобы понять – случилось что-то нехорошее.
- Так-так. Я-то подумал, что «Надежда» была захвачена пиратами. А тут – горстка оборванцев, безумная индейская ведьма, да две несуразные бабенки… - говоривший хрипло рассмеялся, - Тащите их наверх! Пусть капитан на них посмотрит.
Мои руки завели за спину, связали и, таким вот образом принялись толкать к выходу из кубрика. Поскольку видела я еще не важно, то пару раз споткнулась, и даже чуть не упала – меня поддержала Ольга, оказавшаяся в тот момент рядом. Судя по всему, ей забыли связать руки. Она ловко сымитировала это, заведя руки за спину и крепко сцепив их. Интуиция подсказывала мне, что это очень и очень может помочь нам в будущем.
- Ты как? – шепнула она мне на ухо, - Все в порядке?
- Вроде как, - я пару раз моргнула, удостоверяясь, что мое зрение ко мне вернулось, - Что происходит? Кто эти люди? Как они здесь оказались? Где Барбосса? Где «Жемчужина»?
- Тише! – подруга тревожно покосилась на человека, шедшего рядом, - Молчи лучше. Я знаю не меньше твоего. Но думаю, в неведении мы долго не останемся.
Наконец, нас вытолкнули на палубу. Сердце у меня похолодело от страха, - я увидела множество вооруженных людей. Один из них разговаривал с нашим капитаном. Барбосса выглядел не лучшим образом – было очевидно, что без боя он не дался. Шляпы на его голове больше не было. Одну руку капитан прижимал к левому боку, судя по всему, таким образом, он закрывал кровоточащую рану. Не смотря на всю критичность ситуации, на вопросы, которые ему задавали, он отвечал достаточно спокойно, с достоинством, и даже чуть-чуть с ленцой. Мужчину, допрашивающего капитана, судя по всему, вся эта ситуация несколько раздражала – это можно было предположить по тем гневно-истеричным фразам, которые он бросал в лицо Барбоссе. Я поискала глазами Пинтеля и Регетти – пираты обнаружились тут же, сидящие на палубе, со связанными руками и ногами. Их вид тоже оставлял желать лучшего. Впрочем, они были живы, и это не могло не радовать. Я вспомнила, что схвативший нас человек упоминал так же и Тиа Далму – но шаманки на палубе нигде не было. Сердце тревожно екнуло. Я осмотрелась вокруг.
Недалеко от «Надежды» на волнах покачивалось незнакомое судно. Оно было не очень большим, и, судя по всему, не намного превосходило размерами наш бриг. У него, так же как и у нас, были две мачты, но парусное вооружение, которое судно несло, было для меня не знакомым. Хотя, учитывая, что я не видела никаких других кораблей, кроме «Надежды» и «Жемчужины», чему было удивляться, что я не могла определить его тип.
Серые предрассветные сумерки сгущал белый, как молоко, туман, покрывший все вокруг плотной пеленой. Теперь мне стало понятно, как наши захватчики смогли подобраться так незаметно – в такой мгле не то, чтобы увидеть – услышать мало что удастся. Туман как будто поглощал звуки, потому что, даже шум самого моря стал более глухим, как будто на него накинули огромное плотное покрывало. Оставалось загадкой для меня только одно – где, черт возьми, «Черная Жемчужина» и наш несравненный Джек Воробей?
Нас подтащили к мужчине, который допрашивал Барбоссу. На вид, ему можно было дать чуть больше тридцати лет. Он был высок, достаточно строен и очень хорошо сложен. Темно-русые волосы были стянуты в хвост. Его серые глаза выдавали в нем проницательный ум, решительность и смелость. Я сочла нашего противника достаточно привлекательным, и очень сожалела о том, что в данный момент мы находились по разные стороны баррикад.
- … Норрингтон, отпусти девчонок. – Барбосса устало вздохнул, казалось, что он еле держится на ногах, - Они просто пассажиры. Так же как и ведьма, которую твои люди заперли в каюте.
«Норрингтон? Тот самый Норрингтон?!»
- Не верьте ей, капитан! – парень, приведший нас, толкнул меня в плечо, - Вот эта девчонка что-то говорила своей подружке о «Жемчужине». Думаю, они знают гораздо больше…
Барбосса бросил на меня гневный взгляд, который – если бы мог, - испепелил бы меня на одном месте. Я внутренне сжалась – всего одно случайно брошенное мною слово, возможно, обрекло нас на такую участь, о которой мне лучше не знать.
- Ай-яй-яй, капитан Барбосса… - Норрингтон с торжествующей улыбкой покачал головой, - Не стоит меня обманывать – вы сейчас не в том положении, чтобы позволить себе подобную роскошь. Честно говоря, я был уверен, что вы мертвы… Ведь это вас на Исла-дэ-Муэрте в прошлом году застрелил капитан Джек Воробей. И это ваши люди чуть не перерезали всю мою команду, забравшись на «Разящий».
- Слухи о моей кончине были явно преувеличены… - Барбосса хмыкнул.
- Что же, я удивлен встрече с вами, капитан. Пожалуй, я даже рад – теперь у меня есть возможность поквитаться с вами. Но только после того, как вы ответите на ряд моих вопросов. Где «Черная Жемчужина» и Воробей? И где мисс Суон?
- Крайне удивлен, что вы задаете мне подобные вопросы, мистер Норрингтон. Почему вы решили, что я осведомлен о местонахождении вышеупомянутых вами судна и человека?
Я усмехнулась про себя. Ирония сквозила в каждом слове, произнесенном Барбоссой, не смотря на всю сложность ситуации, он продолжал сохранять присутствие духа. А это могло значить только одно – рано отчаиваться, еще далеко не все потеряно. Надо только выиграть время.
Впрочем, мистера Норрингтона, похоже, это очень разозлило.
- Хватит играть со мной в игры, капитан! Вас видели вместе с Уиллом Тернером, мисс Суон и еще парочкой человек из банды Воробья на острове Сен-Мартен, когда бы запасались продовольствием. И даже ваш британский флаг вам не помог…
- Капитан! Может быть, он станет немного посговорчивей, если мы чуть-чуть покуражимся с одной из этих цыпочек? – парень, который нас привел, одним движением вынул нож и, притянув меня к себе, прижал его лезвие к моей шее, - Как вы думаете?
- … С каких это пор, ты вдруг заделался капитаном, а, Норрингтон? – послышался вдруг знакомый голос, от звуков которого у меня радостно екнуло сердце, - Может быть, с тех самых пор, как украл у меня каперское свидетельство? Или когда ты украл у меня сердце Дэйви Джонса?
Я обернулась, насколько это было возможно, учитывая мое положение. Джек, легко перемахнувший через фальшборт, сейчас своей неповторимой походкой приближался к нам. Не смотря на то, что он ехидно улыбался, по его серьезному взгляду было видно, что капитан оценивает ситуацию. Это наполнило меня надеждой.
- Господа, схватить этого пирата! – скомандовал Норрингтон ледяным тоном.
- Не стоит этого делать, шкипер.
- А я думаю, что стоит.
- Тебе же хуже…
Барбосса, с интересом слушавший эту словесную перепалку, многозначительно хмыкнул. К Джеку тут же кинулись несколько человек, кто-то тащил с собой веревку, и ему тут же связали руки. К моему великому удивлению, капитан все это время продолжал абсолютно уверенно улыбаться, и наблюдал за проделываемыми над ним операциями весьма спокойно. Когда же, наконец, от него отстали, Джек покачал головой, глядя на Норрингтона.
- Джеймс, Джеймс… Ты так ничему и не научился. Ты забыл одну очень важную вещь…
- Это какую же?
- Я капитан Джек Воробей. А ты, Джеймс, так и остался неудачником. Потому что как раз в этот момент, как мы с тобой беседуем, мои люди захватывают твой корабль. Очень неосмотрительно было брать с собой на «Надежду» почти всю команду…
Лицо Норрингтона перекосило от бессильной злобы. Он бросился к фальшборту, схватил подзорную трубу, направил ее на свое судно. Но уже и так было ясно, что Джек отнюдь не блефовал – я видела, как с палубы того корабля нам машут Гиббс и Марти. Оля счастливо рассмеялась. Воробей довольно улыбался. Однако, взгляд, которым нас одарил Норрингтон, не предвещал ничего хорошего. Я вздрогнула, явно прочитав в его глазах неприкрытую ярость.
- Рано радуешься, Воробей. Твои люди захватили мой корабль, это верно. Но ты-то пока еще находишься в моих руках. А как ты запоешь, если я прикажу казнить одного из твоих людей прямо сейчас? Как-нибудь, по-вашему, по-пиратски, а? – Норрингтон кивнул в мою сторону. - Скажем, вот ее, например?
- А у тебя хватит на это духу? – Джек хмыкнул, - Да у тебя кишка тонка… Норрингтон, ты слабаком был, слабаком и остался. Поэтому Элизабет и ушла от тебя к Тернеру.
- Замолчи! – лицо Норрингтона побелело от ярости, - Замолчи, или ты больше никогда не увидишь эту девчонку…
- Джеймс, ты пытаешься запугать меня женщиной? – Воробей расхохотался, - Не смеши меня. Я в первый раз ее вижу. Если Барбоссе хочется возить пассажиров, то это его личное дело. И не надо мне угрожать – мне абсолютно все равно, что ты с ними сделаешь.
- Ну что же… - Норрингтон осклабился, - Протащить девчонку под килем!
У меня перед глазами вдруг все поплыло. Слова Джека резанули по сердцу, словно острый нож. Я прекрасно понимала, что все это было сказано специально, но боль обиды от этого не становилась слабее. Отстраненно наблюдая за тем, как под днищем «Надежды» пропускают веревку, я вспоминала, что собой представляет килевание. В наше время, достоверных доказательств, о том, что такой метод наказания существовал на самом деле, до сих пор не было найдено, тем более, ничто не подтверждало, что килевание применяли к женщинам.
«Просто ни один уважающий себя капитан в подобном никогда не признается…»
Меня потащили в носовую часть судна. К веревке, которой были стянуты мои руки, привязали другую – ту, которая была протянута под днищем «Надежды». Я почувствовала, что у меня трясутся колени – меня собирались протащить от носа до кормы судна, а это значило, что можно было даже не надеяться на то, чтобы остаться в живых. Потому что, если я не умру от потери крови, покалечившись об обросшее ракушками днище корабля, то, значит, захлебнусь…
- Норрингтон, одумайтесь, вы собираетесь лишить жизни невинного человека, - подал голос Барбосса, - Тем более, это девушка…
- Лучше пусть она умрет, чем будет плавать вместе с этим…
- До встречи в аду, мистер Норрингтон! – процедила я сквозь зубы, смачно сплюнув на палубу, - Уж мы там с вами обязательно свидимся, в этом можете не сомневаться…
Мужчина вздрогнул, встретившись со мной взглядом.
- За борт ее! – скомандовал он, и отвернулся.
«Параноик…» - только и успела подумать я, а потом, меня быстро перекинули через фальшборт. Прежде чем я ушла под воду, увлекаемая веревкой, я услышала, как на палубе что-то происходит, услышала шум борьбы. Тишину прорезал Ольгин крик, потом раздались звуки выстрелов, чей-то топот. А потом, водная гладь сомкнулась надо мной. Как только я исчезла из поля видимости людей, находящихся на судне, я начала изо всех сил брыкаться, стараясь ослабить путы. Но каждое движение давалось мне с безумной болью, потому что мое правое плечо и рука касались днища «Надежды», сильно обросшего ракушками. Уже за такой короткий промежуток времени они успели разорвать рубашку и тело, находящееся под ней, в клочья.
Все это, казалось, длилось вечность. На самом же деле, прошло всего лишь несколько секунд. Послышался шумный всплеск – даже под водой, звук показался достаточно громким. Я подняла голову… и увидела Ольгу. Без лишних движений она подплыла ко мне и стала развязывать мои путы. Поскольку меня продолжали тащить под килем, ей приходилось постоянно двигаться, при этом, ее руки периодически прижимались к днищу судна и вскоре, рукава ее рубашки тоже были разорваны, а кисти рук – изранены. Вокруг нас плавал красноватый туман, образовавшийся из нашей крови. Я уже не чувствовала боли, и только лишь на интуитивном уровне не позволяла себе вдыхать, памятуя о том, что приводить в чувство легче человека, который не наглотался воды. Я видела, что Оля тоже вот-вот потеряет сознание, ее руки ослабли, но она упорно продолжала бороться с узлами на веревке.
Вдруг, внезапно, я почувствовала, что меня больше ничего не удерживает. Эта мысль почему-то принесла столько радости моему умирающему сознанию, что я невольно заулыбалась. Оля протянула мне руку, я крепко сжала ее ладонь, а потом и вовсе обняла подругу. Краем ускользающего сознания я успела заметить, что навстречу нам, из глубины, поднимается что-то большое и белое, похожее на пузырь воздуха. А потом, вокруг наступила полная темнота.

Воздух. Вкусный, свежий воздух наполнил мои изголодавшиеся легкие. Я глубоко и часто задышала, чувствуя, как ко мне возвращается мое сознание и мое тело. Израненная рука и плечо нестерпимо заболело, но я была очень рада этой боли. Ведь это могло означать только одно – я жива. Оставалось только выяснить, что же произошло.
Я открыла глаза. Надо мной колыхалась водная гладь, переливающаяся всеми оттенками бирюзы, и сдерживаемая стенками чего-то тонкого, похожего на стекло. Я видела над собой днища двух кораблей, - отсюда они казались похожими на двух огромных рыбин, зачем-то всплывших на поверхность воды. Потом, я повернула голову и увидела Олю, которая уже пришла в себя и пыталась принять вертикальное положение. Учитывая, что ее ладони были разорваны в кровь, ей было очень сложно это сделать самостоятельно.
- Так-так-так… Очнулись, как я погляжу? – послышался вдруг знакомый голос.
Мы замерли. Прямо перед нами, в воздухе неожиданно возникла синеватая дымка, которая вдруг начала расти и принимать очертания человеческого тела. Когда, наконец, фигура приняла свой конечный облик, мы с Олей, переглянулись, потеряв дар речи от неожиданности. Наконец, через какое-то время, я решилась нарушить затянувшуюся паузу.
- Эрида? Что ты здесь делаешь?
- Что я здесь делаю? – Богиня расхохоталась, - И ты меня об этом спрашиваешь, после того, как я спасла вам обеим жизнь? Вы, смертные, все-таки, очень неблагодарные существа!

Отредактировано Ксюнель (2007-04-28 13:11:28)

- 13 –
«Сердце сварено в молоке…»

Свежее постельное белье приятно хрустнуло в моих руках, когда я, перехватив его поудобнее, начала торопливо подниматься на второй этаж, в спальню Бекетта. Сегодня была пятница, а значит, следовало начисто перестелить кровать лорда, а грязное белье унести вниз, в прачечную и постирать. Обычно, я делала это с утра, сразу после того, как Бекетт вставал и спускался вниз завтракать. Но сегодня был какой-то суматошный день, и про не смененное белье я вспомнила где-то ближе к вечеру. Этим и объяснялась моя спешка.
Достигнув, наконец, своей цели – двери в спальню Бекетта, я, на всякий случай тихонько постучав, зашла в комнату. Первое, что мне бросилось в глаза – это кровать. На постели Бекетта творился такой невообразимый хаос, что можно было предположить, что он всю ночь занимался сексом, либо, что было более вероятным – что его донимали кошмары. Я мысленно вознесла молитву небесам, благодаря их за то, что лорду не приспичило в течение дня подняться наверх и не увидеть этот бедлам, про который я благополучно забыла.
- Да, Ксю, тебе не часто будет так везти, так что наслаждайся моментом… - я покачала головой.
Подходя к кровати, я случайно прошла мимо зеркала и, заметив свое отражение, невольно остановилась. До сих пор трудно было привыкнуть к себе в таком вот обличье – длинное невзрачное платье весьма неопределенного цвета, белый передник, больше напоминавший мне школьные фартучки советских времен и, в довершение всему этому – белый чепец.
Этот атрибут моего ежедневного туалета вызывал у Оли истерический смех.
Впрочем, она выглядела не намного лучше меня в подобном обмундировании.
Перчатки приходилось носить, практически, не снимая. Мерсер, случайно увидев наши руки, не стал задавать лишних вопросов, но строго-настрого запретил ни под каким предлогом в присутствии лорда Бекетта их обнажать. Это вызвало лично у меня некоторое удивление, но, поработав в доме пару недель, я поняла причину, по которой Мерсер отдал такое распоряжение. Бекетт не переносил вида физических увечий. Они вызывали у него непримиримое отвращение. Оставалось загадкой, как он терпел мистера Мерсера, лицо которого ассоциировалось у меня с мясом, только что провернутым через мясорубку.
Сам Бекетт вызывал непримиримое отвращение у меня…
Быстро перестелив постель, благо рука на этом была уже набита, я подошла к распахнутому окну. Тонкие занавески легко развевались под порывами теплого летнего ветерка, время от времени залетавшего в душную комнату. На подоконнике, подставив солнечным лучам розоватое брюшко, спал кот лорда, носящий звучное имя Людовик. Я потрепала его по голове. В ответ раздалось довольное урчание – котяра приоткрыл глаза и пристально посмотрел на меня.
- Ну что, Людик, ты кушать хочешь? – поинтересовалась я, собирая грязное постельное белье с пола, - Пошли на кухню, миссис Уайт готовила сегодня рыбу на ужин, наверняка для тебя осталась какая-нибудь обрезь. Пойдешь?
Кот проигнорировал мой вопрос; он положил голову на лапы, тяжело вздохнул и закрыл глаза, всем своим видом показывая, что моя аудиенция окончена.
В общем, повадками и характером он целиком и полностью походил на своего хозяина – лорда Бекетта. Было довольно странно видеть, какой нежной и трепетной любовью пропитаны его чувства по отношению к этому животному. Пожалуй, Людовик был единственным живым существом, к которому лорд испытывал хоть какую-то привязанность.
К нашему появлению в его доме Бекетт отнесся довольно равнодушно. Поприветствовав меня и Олю кивком головы, он снова уткнулся в какие-то бумаги, которые изучал на тот момент. После этого, Мерсер просто вывел нас из кабинета лорда, показал дом, комнату, в которой полагалось нам жить, и остальные помещения, объясняя по ходу дела обязанности, которые мы должны будем выполнять. Как выяснилось, в доме, кроме нас, работают еще два человека – миссис Миранда Уайт, кухарка, и Джо Уайт, выполняющий функции садовника и конюха одновременно, а так же, по совместительству, супруг Миранды. Кухарка, по натуре своей добрая женщина, быстро подружилась с нами. Бывало, мы нередко засиживались допоздна на кухне, болтая обо всем на свете. Как выяснилось, Миранда работала у Бекетта уже давно, - лорд привез их с Джо вместе с собой из Англии. Ей нравилось ее новое место жительства, хотя, после сырого и промозглого Лондона, женщина долго не могла привыкнуть к жаре.
Именно она, а не Мерсер, смогла толково объяснить, что нам с Олей, собственно, надо делать в этом доме, а что не надо делать ни в коем случае, рассказала о привычках и пристрастиях лорда, об особенностях его непростого характера. Если бы не она – не думаю, что мы бы смогли надолго задержаться у Бекетта, слишком эксцентричным и сложным человеком он был.
Официально, мы считались горничными.
А не официально – приходилось делать все, что приказывают.
Основной, работой, конечно, считалась уборка дома - мы должны были содержать его в идеальной чистоте. Бекетт был страшным педантом в этом плане. Но, не смотря на нашу объединенную нелюбовь к наведению порядка, мы с Олей не переставали радоваться такой возможности – ведь таким образом, мы могли беспрепятственно ходить по всему дому и искать сердце Дэйви Джонса. И только кабинет Бекетта оставался для нас зоной «табу» - там можно было прибираться только в присутствии Мерсера, самого Бекетта, либо кого-нибудь из солдат, которых в доме, порой, бывало больше, чем прислуги. Из этого можно было сделать вывод, что сердце, скорее всего, находится именно там. Но, как я усиленно не напрягала свой слух, в очередной раз прибираясь в кабинете лорда, ничего, даже отдаленно похожего на биение, я не услышала.
Это несколько раздражало.
Время от времени, либо я, либо Оля ходили на рынок, если Миранде вдруг чего-то не хватало для приготовления того или иного блюда. Мы стирали белье в маленькой прачечной, примыкавшей к кухне. Еще, мне нравилось помогать Джо, когда он возился в саду, а Оля очень любила бывать на конюшне. Конь Бекетта, с простым и незамысловатым именем Грей, был нашим любимцем, и, в свободную минутку, мы, бывало, притаскивали ему чего-нибудь вкусненького, пока лорд этого не видел. Так и жили…
Я вышла из комнаты Бекетта, тихонько притворив за собой дверь, и начала, было,  спускаться по лестнице вниз, когда мне вдруг встретилась раскрасневшаяся Миранда.
- Флер, тебя разыскивает мистер Мерсер. Он как-то… особенно суров сегодня, поэтому постарайся ему не перечить. Давай, я за тебя отнесу белье в прачечную.
- Не надо, миссис Уайт. Я сама отнесу. А с мистером Мерсером ничего не случится, подождет немножко, в конце-концов, он не прямой мой работодатель. Он ничего мне не сделает…
- Ошибаетесь, мисс Флер! – объект нашего разговора возник перед моими глазами, как будто вырос из-под земли, - Вы совершаете весьма необдуманные поступки. Я бы поостерегся впредь говорить нечто подобное в этом доме. Идемте за мной. Немедленно!
Он грубо схватил меня за запястье, отчего белье, которое я держала, выпало из моих рук, - и потащил за собой. Я растерянно оглянулась на Миранду - женщина, покачав головой, наклонилась, и стала собирать разбросанное по полу постельное из спальни лорда.
- Куда вы меня тащите? – наконец не выдержала я. – Вы мне сейчас руку оторвете!
- Увидишь. Поменьше вопросов. Это не входит в твои обязанности.
Вскоре, перед нами замаячила чуть приоткрытая дверь, которая вела в кабинет Бекетта. Мерсер весьма бесцеремонно распахнул ее, и грубо втолкнул меня в комнату. Потеряв равновесие, я рухнула на колени и ахнула от изумления – прямо посреди кабинета, на полу, красовалось огромное мокрое пятно. Рядом валялся полупустой графин с красным вином. Вернее, с его остатками. Я сдавленно захихикала - судя по всему, Мерсер пытался что-то найти, и, по неосторожности, столкнул графин с вином, которое щедро окрасило пастельно-бежевый ковер насыщенно-красным цветом.
- Замывай. Быстро. И если Бекетт спросит – скажешь, что это ты опрокинула.
- Ничего я не буду говорить… - возмутилась, было, я, но Мерсер кинул на меня такой взгляд, что я осеклась. – Хорошо. Хорошо, это я опрокинула графин, когда прибиралась.
В этот момент, под окнами послышался шум подъезжающей кареты. Когда я поняла, что это Бекетт, вернувшийся из города, куда он ездил по каким-то своим делам, мне вдруг стало нехорошо. Мерсер, заметив мой затравленный взгляд, покачал головой и, одарив меня одной из своих фирменных людоедских улыбочек, вышел из кабинета. На минуту задержавшись на пороге, он брезгливо осмотрел меня с головы до ног, многозначительно хмыкнул, и, уже отворачиваясь, бросил:
- Я задержу его на какое-то время. В ваших же интересах успеть убрать здесь до его прихода.
«Ах ты змееныш…»
Провожая фигуру Мерсера взглядом, я, мысленно, ругала его, на чем свет стоит. Как только мужчина скрылся из виду, я вскочила на ноги и, выбежав в коридор, побежала к лестнице, которая вела на второй этаж – под ней была маленькая каморка, в которой мы хранили всякие принадлежности для уборки. Тут же и стояло ведро с водой, на случай всяких непредвиденных ситуаций. Схватив из кладовочки пару тряпиц, и это самое ведро, я бегом вернулась в кабинет Бекетта. Опустившись на колени перед пятном, я аккуратно промокнула его куском сухого полотна. К сожалению, особого эффекта это не произвело. Намочив тряпку, я собралась, было, попробовать замыть вино на ковре, мысленно уже перебирая в голове названия всех известных мне моющих средств, как вдруг услышала странный звук, доносившийся из стола Бекетта. Что-то ритмично шуршало в его бумагах… Что-то до боли знакомое было в этом звуке.
«Сердце!»
От такой неожиданной догадки, у меня даже выпала тряпка из рук.
Я, как и была, на четвереньках, подползла к столу Бекетта и еще раз прислушалась. Звук доносился из нижнего ящика, из того, который запирался на замок. Пару раз подергав его за ручку я убедилась в том, что он закрыт. Сняв с пояса связку ключей, я попробовала каждый из них, пытаясь открыть ящик. Но ни один из ключей не подошел. Тогда, нашарив на столе лорда нож для бумаг, я начала ковыряться им в замочной скважине. Увы, и это не помогло. Впрочем, сейчас меня это уже не останавливало, - другого такого шанса у меня могло и не быть. Уперевшись обеими ногами в стол, я, поудобнее ухватившись за ручку ящика, я со всей что было силы, дернула его на себя. Посопротивлявшись немного, ящик неожиданно резко и легко вылетел, очень сильно ударив меня по подбородку - в глазах тут же потемнело от боли. Но времени на слезы не было – я нашарила среди бумаг, лежащих в ящике, небольшой тканевый мешочек, который продолжал неприятно пульсировать в моих руках, и бросила его в ведро с водой. Потом, быстро собрав бумаги, я поставила ящик на место и, вернувшись к пятну на ковре, начала его усердно тереть. И как раз вовремя.
- … эта неумеха столкнула графин с вином прямо на ковер… - послышался насмешливый голос Мерсера. – Теперь сидит вот, оттирает.
На пороге показался Бекетт. Он смерил меня презрительным взглядом и одним только кивком головы приказал мне убираться. Не смея упускать такую возможность побыстрее скрыться с глаз долой, я, подхватив ведро и тряпки, быстро выбежала из кабинета, слыша, как за мной тяжело захлопывается дверь.
«Все слишком просто. Такого быть не может…»
Я залетела в кладовку под лестницей, захлопнула за собой дверь и, только оказавшись в полной темноте, смогла, наконец, перевести дух. Я чувствовала, как бешено колотится мое сердце – казалось, оно сейчас выпрыгнет из груди, и угодит в ведро с водой, ручку которого я продолжала судорожно сжимать. В голове, как заведенная, крутилась одна и та же мысль: «Куда же его спрятать? Куда его спрятать? Куда…?»
В этот момент, рядом со мной что-то упало, звонко брякнув о край ведра. Этот неожиданный и простой звук вернул, наконец, мне ясность рассудка. Медленно опустив ведро на пол, я плавно открыла дверь и вышла из кладовки. Спокойное удовлетворение вдруг залило все мое существо, и я невольно заулыбалась. Сердце Дэйви Джонса наконец-то у нас, и теперь Джеку не придется больше сражаться с морским дьяволом и Кракеном, не придется возвращаться в Тартар. Сняв с пояса ключи, я закрыла за собой дверь на два оборота. Можно было не бояться, что сердце здесь кто-нибудь найдет – кладовкой пользовались только мы с Олей, и ключей, отпирающих замок на этой двери, было всего два. Оба были у нас. Какое-то время сердце будет здесь в абсолютной безопасности. В конце - концов, ни лорд, ни Мерсер не смогут догадаться, что я спрятала столь ценную вещь прямо у них под носом. И потом, надолго задерживаться в этом доме мы с Ольгой совершенно не были намерены. А теперь, учитывая сложившиеся обстоятельства – тем более…
Спокойно, стараясь унять волнительную дрожь, и улыбаясь собственным мыслям, я отправилась на поиски подруги. Мне было просто необходимо поделиться с ней столь радостной новостью.

Мы решили бежать ночью. Глупо было даже надеяться, что Бекетт так долго не заметит пропажи, поэтому медлить было нельзя. Проблема заключалась только в том, что мы не знали, куда, собственно, нам бежать. Можно было податься в лес, и какое-то время переждать там, но соваться в местные джунгли, не зная ничего о том, что они собой представляют, мы не рискнули. Вариант затеряться в городе тоже быстро был отметен – люди Бекетта, в частности, мистер Мерсер, достали бы нас даже из-под земли – и тогда наша участь была бы весьма печальной. Наконец, было принято решение попытаться пробраться тайком на какой-нибудь корабль, стоящий в порту. По крайней мере, так у нас был шанс выбраться с острова. Оставалось только надеяться, что до ночи Бекетт не хватится пропажи.
Закончив разбираться со своими ежедневными обязанностями, мы, договорившись встретиться у конюшни, начали готовиться к ночному побегу. У каждой было свое ответственное задание. Оле предстояло собрать нашу мужскую одежду, - в ней мы становились гораздо подвижнее, нежели в платьях, да и затеряться в толпе было гораздо проще: достаточно спрятать волосы под повязку – и перед вами два молоденьких паренька. Благо, мы обе прилично похудели после всех этих передряг, которые нам пришлось перенести. Моей задачей было собрать нам какой-нибудь провизии, так, на всякий случай. Предусмотреть стоило все.
Часы показывали половину седьмого вечера.
Я отправилась на кухню. На душе было удивительно легко.
«Ночью, мы раздобудем кое-какой провизии, погрузим ее в шлюпку, и вернемся в Испанию, как будто ничего не бывало…» - вспомнилась вдруг фраза из любимого мультфильма.
- Флер! – голос Бекетта показался мне подобным ведру с ледяной водой, окатившим с ног до головы, - Зайдите-ка ко мне! Да побыстрее, мне некогда ждать.
Калтер стоял в дверях своего кабинета и пристально смотрел на меня. Мне было трудно угадать его взгляд, учитывая, что в коридоре было довольно-таки темно, а я находилась достаточно далеко от него, - но я чувствовала, что этот разговор не сулит мне ничего хорошего. На негнущихся ногах я подошла к кабинету и замерла на пороге, не смея поднять глаз. Бекетт запустил меня вовнутрь, и закрыл дверь изнутри. На ключ.
- Флер, может быть, вы объясните мне природу этого странного явления? – Калтер показал на винное пятно на ковре, - Когда я уезжал сегодня утром из дому, этого здесь еще не было.
- Простите, лорд Бекетт… я прибиралась у вас в кабинете, и совершенно случайно столкнула графин с вином… - пролепетала я, - Я собиралась замыть его до вашего приезда, но не успела.
- А ящик из моего стола ты тоже случайно выломала?
- Что? Какой ящик?  – наконец, я осмелилась поднять голову и посмотреть на Бекетта, тот сидел на уголке злополучного стола и с усмешкой смотрел на меня, - О чем вы? Я ничего не ломала.
- Ты держишь меня за идиота? – в голосе мужчины послышались ледяные нотки, - Где сердце?
- Какое сердце?
- Не раздражай меня, Флер…
- Я правда не понимаю, о чем вы…
Лицо Бекетта перекосило от бессильной злобы. Он подскочил ко мне и со всей силы залепил такую оплеуху, что мир вокруг вдруг наполнился болью, и все поплыло перед глазами. Я упала на колени, прижимая ладонь к щеке.
- Не лги мне, Флер. Где сердце?
«Ты – дурочка. Ты обычная глупенькая служанка. Ты ничего не соображаешь…»
- Сердце? Подождите, так вы про свиное сердце, которое лежало у вас на столе, в таком холщовом мешочке?! Я отнесла его на кухню. Я подумала, что это Мари забыла его, когда заносила утром бутыль с ромом…
- Оно не могло лежать на столе, идиотка! – кажется, Бекетт был вне себя, - Оно лежало в ящике, который был заперт на ключ!
- Разве? А у мистера Мерсера есть запасной ключ?
- Что?!
- Ну… Мистер Мерсер был в вашем кабинете и… - я притворно замялась, лихорадочно соображая, как бы соврать дальше, - Дверь была приоткрыта. Я видела, как он что-то искал в нижнем ящике. Он был открыт. Когда я зашла, он быстро выскочил из кабинета, уронив графин с вином. А на столе лежал мешочек со свиным сердцем. И я отнесла его на кухню.
- На кухню?
- Да. Миранда уже отварила его в молоке. Она потушит его на ужин…
- Что?! – Бекетт замер, а потом оглянулся на окно, на море, мирно катившее свои волны.
Моя душа возликовала. Я смотрела на лицо Калтера и искренне сожалела, что у меня под рукой нет ни фотоаппарата, ни видеокамеры, чтобы запечатлеть его растерянную злобу. Он то и дело бросал взгляд на море – видимо надеялся увидеть там какое-то подтверждение тому, что сердце Дэйви Джонса уничтожено, ждал, что стихия взбунтуется, лишившись своего господина. Но море было спокойно и безмятежно, а это могло значить только одно – в мешочке, который нашла «глупая Флер» было не настоящее сердце. И подменить его мог только один человек.
Мерсеру на глаза лучше не попадаться.
- Я могу идти, лорд Бекетт?
- Да, идите. И распорядитесь на счет ужина… – в этот момент, Бекетт улыбнулся, а потом и вовсе разразился истерическим смехом, - Хочется попробовать… ха-ха… что же там сварено в молоке.
Я выскочила за дверь как ошпаренная, с трудом сдерживая себя, чтобы не рассмеяться вслед за Калтером – это выдало бы меня с поличным. Пролетев по коридору не останавливаясь, я почти бегом добралась до кухни – к счастью, там в тот момент была одна только Миранда, - и расхохоталась. Смеялась я так долго, что, в конце–концов, из глаз у меня потекли слезы. Кухарка все это время стояла, ошарашено глядя на меня, так и замерев с ножом, занесенным над овощами, которые она собиралась нарезать. Когда я, наконец, успокоившись, медленно осела на пол, Миранда только покачала головой.
- Бедняжка… Эта работа ничего хорошего не принесет тебе, Флер.
- Не переживайте, миссис Уайт. Все образуется! – я улыбнулась, - Скажите-ка лучше, у нас есть свиное сердце? Лорд Бекетт пожелал сегодня отужинать жарким из свиного сердца, потушенного в молочном соусе. Надо это как-то оперативно организовать.
- Конечно нет! – Миранда всплеснула руками, - Он не мог соблаговолить сообщить данную новость несколько пораньше, чем за час до ужина?!
- Ну вы же знаете лорда Бекетта, миссис Уайт. Значит, не мог.
- Живо дуй на рынок, в мясную лавку! – Миранда бросила нож и полезла куда-то под стол, где стоял ящик с кастрюлями, - Сейчас мы ему… организуем!
- Уже бегу! – радостно выпалила я, поднимаясь на ноги, - Если увидите Мари – скажите ей, где я.
- Хорошо-хорошо. Беги уже, времени нет!

Вечерний город тепло принял меня в свои ласковые объятия. Легкий ветерок тут же налетел на меня, и принялся играть с прядью волос, выбившейся из-под чепца. Солнце, медленно и неумолимо клонившееся к горизонту, окрасило все вокруг в мягкие теплые цвета. Свежий воздух, насквозь пропахший морем, наполнил мои легкие кислородом, а мое сердце – легкой печалью. Идя по узким людным улочкам Порт Рояла, я вспоминала нашу прекрасную «Черную Жемчужину»… и с удивлением осознавала, что мне не хватает той, другой жизни, на корабле, наполненной массой повседневной рутины, и, тем не менее – иной, нежели жизнь на берегу. Да еще и в роли служанки лорда Калтера Бекетта.
А еще я очень скучала по команде. Особенно по Джеку.
- Флер! – знакомый голос вырвал меня из невеселых воспоминаний, - Здравствуй!
Я обернулась и увидела Тома – того самого Тома, который должен был стать мужем Катарины. На его лице явно читалось беспокойство. Покрасневшие белки глаз, темные круги, залегшие вокруг, говорили о том, что мужчина уже давненько нормально не спал.
Сердце тревожно сжалось, полное нехороших предчувствий.
- Здравствуй, Том. Что-то случилось?
- Ты не видела Катарину?
- Нет, мы не встречались с тех самых пор, как виделись в последний раз – здесь, на рынке. Она тогда рассказала мне, что выходит за тебя замуж и уходит из дома лорда Бекетта.
- Когда это было?!
- Ммм… - я задумалась, подсчитывая в уме количество дней, которые мы уже провели в доме Бекетта, - Это было около полутора месяцев назад. Точнее сказать не смогу, Том. А в чем дело?
- Мы не поженились, Флер… - Том устало опустился на лавку, возле своего дома.
- Что? Почему?!
- Она пропала.
«Пропала…»
Это слово вонзилось мне в сердце, словно было острием шпаги. Я почувствовала, как от ужаса у меня холодеют руки. Не было никаких сомнений, почему пропала Катарина, и чьими стараниями это произошло. Подобная новость еще раз укрепила меня в той мысли, что нам с Олей необходимо немедленно бежать из дома Бекетта, потому что, как только он и Мерсер разберутся, как было дело – на этом свете мы больше не жильцы.
- Ты что-то знаешь? У тебя сейчас было такое выражение лица, будто бы ты о чем-то догадалась…
- Я просто подумала, что можно попробовать торговцев на рынке порасспрашивать, - соврала я, совершенно не веря в ту чушь, которую несла, - Я сейчас как раз туда направляюсь. Я расскажу тебе, если мне что-то удастся узнать. А ты попробуй поговорить с ее родственниками. Насколько я знаю, ее матушка живет где-то в Порт Рояле.
- Спасибо тебе, Флер… - мужчина слабо улыбнулся.
- За что?
- За то, что дала мне надежду.
Я отвернулась и быстро, почти бегом убежала оттуда. Меня душили слезы и слепая, бессильная ярость. Мне было стыдно, очень стыдно, потому что я была уверена – Катарины уже нет в живых, и, тем не менее, я не смогла сказать об этом Тому.
Оказавшись на рынке, мне пришлось силой загнать свои растрепанные чувства поглубже – сейчас передо мной стояла куда более важная задача. Нам с Олей, во что бы то ни стало, надо было остаться в живых, выбраться с острова и постараться найти Джека и «Черную Жемчужину». А для начала – необходимо купить сердце и быстро бежать домой, чтобы Миранда успела приготовить его и подать на ужин Бекетту. На какое-то время, это усыпит его бдительность.
Я направилась в сторону мясной лавки, внимательно оглядываясь по сторонам. Не хватало еще попасться на глаза Мерсеру, или кому-нибудь из солдат, охраняющих дом лорда.
Вот, какой-то незнакомый, хорошо одетый мужчина подошел к Пабло и о чем-то с ним заговорил. Сам Пабло, кажется, был родом из Аргентины. Сюда его занесло, в буквальном смысле этого слова, штормом, разбив корабль, на котором он плыл о рифы неподалеку от острова. И Пабло остался в Порт Рояле. Он занялся продажей овощей и фруктов и, честно признаться, получалось у него это неплохо. Мы покупали у него продукты к столу Бекетта.
Завидев меня, Пабло широко улыбнулся, что-то сказал мужчине, с которым только что разговаривал, и замахал рукой, побуждая подойти к его лотку.
- Доброго вечера, Флер.
- Доброго вечера, Пабло. Ты звал меня?
- Да. Дело в том, что этот господин, - он кивнул на мужчину, который пристально разглядывал початок кукурузы на лотке; его лица я не видела из-за широкой шляпы, - Он хочет заниматься прямыми поставками фруктов для лорда Бекетта.
- Но мы же все покупаем у тебя! Зачем нам это?
- Дело в том, синьорина, что далеко не все фрукты вы можете найти на этом лотке... – мужчина, до этого времени молчавший, наконец, подал голос, - Я говорю о чем-то совсем экзотическом…
Этот голос, с хриплыми нотками, показался мне до боли знакомым.
- И что же такого экзотического вы можете предложить лорду Бекетту? – с вызовом спросила я.
Меня начинала раздражать эта бессмысленная трата времени. Я слишком торопилась. И тут, мужчина поднял голову. Мы встретились взглядами, и я почувствовала, как у меня земля уходит из-под ног.
- Здравствуй… Флер.

- 15 -
«Мне снилась ночь и сквозь нее летящий всадник,
Огни погони и отчаянный побег…»

Как это не удивительно, но из караулки навстречу нам никто не выскочил. Я мысленно восхитилась находчивости Норрингтона, сумевшего сделать так, чтобы ничего не подозревающая охрана куда-то подевалась. Впрочем, когда мы проходили мимо приоткрытой двери, я увидела двух солдат, лежащих на полу. Трудно было предположить, мертвы ли они, оглушены чем-то или просто беззаботно дрыхнут, а времени на расспросы у нас не было.
Перед тем как покинуть здание тюрьмы, Джеймс подождал, пока мы нагоним его и встанем рядом с ним. Бросив на нас тревожный взгляд, он распахнул дверь навстречу нашей свободе и зарождающемуся утру… и тут же столкнулся нос к носу с Мерсером. Надо отдать должное реакции обоих мужчин - они выхватили оружие практически одновременно.
И тут грянул выстрел.
Я вскрикнула, глядя расширившимися от ужаса глазами, как Мерсер медленно оседает на пол, как в каком-нибудь дурацком голливудском блокбастере. Когда он упал лицом вниз - это, наконец, вывело нас троих из состояния ступора.
- По ваши души пришел, - Норрингтон засунул пистолет за пояс и обернулся, - Вы в порядке?
- Вроде бы да…
- Тогда идемте. Нам нельзя здесь больше задерживаться. Выстрел могли слышать.
Норрингтон быстрым шагом вышел из здания. Мы спешно последовали за ним.
Практически сразу же он свернул в какой-то переулок и скрылся в темноте. Нам пришлось прибавить шагу, а потом и вовсе припустить бегом, чтобы не потерять Джеймса из виду. Впрочем, после того, как мы прошли таким образом пару кварталов, я, наконец, сообразила, что мы движемся по направлению к пристани. Осознание конечной цели нашего путешествия образом вселило в меня некоторую уверенность. Теперь, по крайней мере, можно было не бояться, если мы вдруг потеряем Норрингтона из виду. Однако, Джеймс и тут меня удивил. Благодаря его прекрасной ориентации в узких улочках и переулках Порт Рояла, мы вышли к пристани уже через пару минут. Я пару раз растерянно обернулась, пытаясь понять, каким образом ему это удалось, но, учитывая критичность нашего положения и характер спешки, эта загадка так и осталась нераскрытой. И, судя по всему - останется таковой навсегда.
Впрочем, через пару минут меня волновали более насущные проблемы.
«В полночь, к пристани за мной должна придти шлюпка…»
Я оглядывалась по сторонам, пытаясь найти Джека или кого-нибудь из команды, надеясь, что нас ждут. Но полночь уже давно миновала, уступив место туманным предрассветным сумеркам. И причал был пуст. Джека не было. Равно как и шлюпки.
Зато был корабль, который показался мне смутно знакомым. Очень знакомым.
- Вот и пришли. Быстрее, мисс, поднимайтесь на борт! - Джеймс торопился.
На наше счастье, судно, которым, собственно и командовал славный капитан Норрингтон, было пришвартовано в порту, а не стоял на якоре в бухте. Это обстоятельство крайне играло нам на руку, по крайней мере я так считала. Судя по всему, Норрингтон думал так же, - он подождал, пока мы поднимемся на борт корабля, а потом и сам быстро забежал по трапу, перекинутому на причал. Навстречу ему тут же поспешил сонный караульный.
- Капитан, вы вернулись так быстро. Какие будут указания?
- Свистать всех наверх! - рявкнул Норрингтон, бросая на караульного сердитый взгляд, - Отдать швартовы, с якоря сняться. Паруса поднять - и уходим.
- Но капитан…
- Вы будете еще со мной спорить, лейтенант?
- Никак нет, сэр…!
И тут началось. Буквально через пару минут вся палуба судна была наводнена людьми, которые засновали, как муравьи, спешно выполняя приказы, выкрикиваемые громким голосом, судя по всему, одного из старших офицеров. Норрингтон, удовлетворенно кивнув, бросил на нас усталый взгляд и знаком велел следовать за собой, в каюту. Корабль, тем временем, поймав в расправленные паруса свежий утренний ветер, начал потихоньку набирать ход, направляясь к выходу из гавани, навстречу нашей свободе…
И один только Норрингтон знал, во что ему это все обошлось.
Мы зашли в каюту, которая, судя по всему, принадлежала самому капитану. Насколько разительно она отличалась от каюты Джека! Здесь была практически идеальная чистота и порядок, каждая вещь, казалось, лежала на своем месте. Стол, два простых стула и койка возле стены - вот, пожалуй, все, что бросилось в глаза в тот момент. Аскетичность убранства почему-то сразу нагнала на меня уныние - мне по душе больше был захламленный полумрак каюты Джека, в которой можно было найти столько различных интересных безделушек…
Я бросила невольный взгляд в окно. Восход уже окрасил небо в нежные пастельные тона. Солнце, оторвавшись от поверхности воды, начинало свой ежедневный путь по небосклону. К тому времени, когда оно снова погрузится в океан, чтобы отдохнуть от своих насущных трудов, мы уже будем далеко от Порт Рояла, от Бекетта… и от Джека.
Я вздохнула. Норрингтон, все это время внимательно наблюдавший за мной, наконец ожил. Он устало бросил трость в угол, проковылял до стола и сел на стоящий рядом с ним стул. Мы с Олей примостились на краешке кровати, не сводя глаз с капитана. Повисла неловкая пауза. Наверное, это молчание могло бы продолжаться до бесконечности, если бы не я - страстное желание зевнуть свело мои челюсти. Какое-то время я усиленно боролась с ним, но потом, плюнув на все правила и приличия, сладко зевнула, не забыв, однако, прикрыть рот ладонью, а после - извиниться. Джеймс улыбнулся.
- Вы можете отдохнуть здесь, мисс…
- А вы куда? - поинтересовалась Оля, которая усиленно терла глаза.
- Поверьте, работы мне найдется, по крайней мере пока мы не отошли на безопасное расстояние от острова. Потом, когда вы отдохнете, решим вопрос с вашим размещением на судне.
- А куда мы плывем?
- Пока - подальше от Ямайки и от досягаемости Бекетта. А потом…  вам, кажется, нужно было на Тортугу? - улыбнувшись, Норрингтон поднялся и подобрал свою трость, - Или вы уже передумали? Отдыхайте. Потом разберемся.
Когда он вышел, мы, не раздеваясь, завалились на кровать, как обычно - я к стенке, Оля с краю, не забыв, однако, скинуть обувь на пол. Все-таки насыщенные событиями ночь и утро, сделали свое дело, поэтому мы обе моментально заснули. Впервые за несколько месяцев - с ощущением полной безопасности.

Я проснулась от тихого, но настойчивого стука в дверь.
Открыв глаза, я какое-то время пыталась сообразить, где мы находимся. Каюта, залитая золотисто-оранжевым светом заходящего солнца, проникающего сюда сквозь высокие зарешеченные окна, выглядела в большей степени необычно и привлекательно. То обстоятельство, что мы проспали почти двенадцать часов, занимая капитанскую каюту, ввергло меня в уныние. Впрочем, я тут же вспомнила, как мы с Олей, напившись рома, беззаботно дрыхли на кровати Джека, в то время, как он вынужден был где-то ютиться. Так что, можно смело было утверждать, что мы всего лишь продолжили славную традицию.
Это воспоминание вызывало у меня улыбку, наполнив сердце щемящим теплом.
Стук в дверь продолжался.
- Вот настойчивый, зараза… - проворчала я, сползая с кровати и обуваясь.
И в этот момент, я вдруг увидела Джеймса. Он спал за столом, устало уронив голову на руки. Дурацкий белый парик, вместе с тростью и треуголкой аккуратно лежали на краешке стола. Во сне, черты его лица расправились, мышцы расслабились. Куда-то подевалась строгая складочка, надолго обосновавшаяся между бровей, исчезла маска официальности, которую он не снимал даже во время нашего побега из тюрьмы. И я увидела, наконец, не капитана, не солдата, не служителя Британской короны, а просто человека, мужчину. И этот мужчина мне нравился.
Я улыбнулась своим мыслям, присев на корточки рядом с Джеймсом. Его лицо оказалось на уровне моего. Нисколько не стесняясь, я любовалась этими пушистыми ресницами, волевым подбородком и уже наметившейся сеточкой морщин в уголках глаз. Грудь Джеймса мерно вздымалась в так его дыханию. И я, слушая этот тихий спокойный звук, с ужасом осознала, что своим стремлением помочь Воробью, который, в сущности, и не испытывал никаких чувств по отношению к нам, мы вот так запросто лишили Норрингтона будущего и всякой возможности к отступлению. Краска стыда моментально залила мое лицо.
В этот момент, настырный посетитель стукнул в дверь чуть сильнее обычного, - и Джеймс проснулся. Мы встретились взглядами. Я смутилась и вскочила на ноги, чуть не опрокинув стол.
- Кто там? - голос Норрингтона спросонья был хриплым.
- Лейтенант Джилетт, сэр. Я насчет ужина…
- Черт… Сейчас выйду! - Джеймс потер лицо руками, бросив на меня вопросительный взгляд, - Мисс Флер?
- Да, капитан?
- Хм… - мужчина улыбнулся, поднимаясь на ноги, - Кажется, не далее как несколько часов назад вы называли меня по имени.
- Несколько часов назад мы были в несколько другом положении, вы не находите? - я обернулась, отрываясь от пристального разглядывания пейзажа за окном, - А сейчас все иначе…
- Что-то изменилось?
- А разве нет?
Джеймс пожал плечами. Нахлобучив на голову парик и треуголку, он взял трость и направился, было, к выходу из каюты. Однако, на полпути, мужчина остановился и обернулся,  бросив взгляд на спящую Ольгу.
- Она всегда так долго спит?
- Всяко бывает, - я улыбнулась, - Можно выйти на палубу? Хочется подышать свежим воздухом…
- Конечно. Давайте я вас провожу, - Норрингтон распахнул дверь, пропуская меня вперед, - Прошу, мисс. Только после вас.
- Спасибо. - Я нырнула в дверной проем.
Когда мы вышли на палубу, я замерла, чувствуя как неописуемый восторг разливается по каждой клеточке моего существа. Надо мной во всем своем великолепии раскинулись громады парусов, которые приобрели нежный розово-оранжевый оттенок в свете лучей заходящего солнца. Скрип мачт, хлопанье парусов, шум волн, мерно покачивающих корабль, словно колыбель, показались мне самой прекрасной музыкой на свете. Теплый ветер, пропитавшийся терпким запахом моря, тут же налетел на меня, и начал шаловливо играть завязками моего чепца. Я подошла к фальшборту, положила на него обе ладони, чувствуя, как тепло древесины, нагревшейся за день, перетекает в мое тело, наполняя душу покоем и умиротворением.
Как мне не хватало всего этого!
Молодой человек, судя по всему кто-то из младших офицеров, как на притчу оказавшийся рядом, с удивлением смотрел на меня. Я бы даже сказала - пялился. Видимо, его смущала моя рассеянная, никому не адресованная улыбка. Я обернулась на него, мы встретились взглядами.
- Как его зовут?
- Кого? - молодой человек сморгнул,  удивленно оглянувшись по сторонам.
- Корабль… этот корабль.
- Разве корабль зовут?
- А разве нет? - я дернула плечом.
- Он называется «Морская дева», - услышала я знакомый голос.
Ко мне подошел Норрингтон. Он, оказывается, слышал весь разговор.
Впрочем, мне было все равно.
- Здравствуй, «Морская дева»… - прошептала я, проведя кончиками пальцев по фальшборту. - У вас удивительно красивое судно, капитан.
- Спасибо. Да, нам повезло, оно практически не пострадало в той битве с Кракеном…
- Это был не Кракен… - машинально поправила я, забывшись на миг, с кем разговариваю.
- Что?
- Я говорю, наверное, это был не Кракен, если судно не пострадало, - выкрутилась я, - Кракен ведь не оставляет корабль целым, равно как и пассажиров. Или нет?
- Вы правы, на самом деле, ситуация была более чем странная. Кракен… ну или существо, очень на него похожее, напало на нас, но при этом почти никто не погиб, и все три судна ушли практически неповрежденными.
- Три судна? - удивилась я.
- «Морская дева», «Жемчужина» с Воробьем, и Барбосса на своем бриге.
- Значит, «Надежда» тоже уцелела… - рассеянно пробормотала я.
«Надо же, Эрида сдержала свое обещание. Интересно, как ей это удалось?»
Я подняла руку, решив по привычке, взъерошить волосы на затылке. Но пальцы наткнулись на ткань, и я вспомнила, что на мне до сих пор одежда служанки. С остервенением сорвав ненавистный чепец, я зашвырнула его в море. Подхваченный порывом ветра, он летел какое-то время, а потом опустился на воду, намок и стал практически не виден на переливающихся всеми цветами морских волнах. Впрочем, его дальнейшая судьба меня совершенно не волновала.
Джеймс с удивлением наблюдал все это.
- Что? - беззлобно огрызнулась я, - Он мне просто осточертел!
- Да я вроде бы ничего еще не сказал! - мужчина улыбнулся.
Налетевший ветер взъерошил мои отросшие волосы, играя с неровно подстриженной челкой. Я вздохнула, навалилась на фальшборт… и заметила застывшую фигуру молодого человека, с которым разговаривала до прихода Норрингтона. Кажется, он тоже был удивлен моим поведением. Джеймс, проследив за моим взглядом, переменился в лице.
- Лейтенант Джилетт, вам что, совсем нечем заняться?
- Никак нет, сэр.
- Тогда будьте так любезны, избавьте нас от своего общества.
Джилетт развернулся на каблуках, как на парадном построении и быстро покинул нашу часть палубы, поднявшись на мостик. Однако, даже оттуда он продолжил наблюдать за нами, чем вызвал у меня приступ безудержного хихиканья. В это время в поле нашего зрения появилась проснувшаяся, наконец, Ольга. Что-то в ее внешнем виде смутило меня, но мозг усиленно отказывался понимать, что именно.
- Привет! - она улыбнулась мне, - Добрый вечер, капитан.
- Добрый вечер, мисс. Хорошо отдохнули?
- Да, спасибо. Теперь, правда, жуть как хочется есть…
- Мы скоро будем ужинать. В моей каюте, если вы не возражаете. А когда вы успели переодеться?
Так вот оно что! Вот что меня смутило! Оля была не в платье служанки, а в той одежде, которую когда-то мы нарыли в сундуке Джека, за исключением, пожалуй, сорочек - их пришлось сменить после того, как нас протащили под килем. Новые сорочки мы покупали вместе с обувью, когда работали в таверне у Пита, на деньги, которые он нам дал.
- А, вы про это? - улыбнулась Оля, однако тут же нахмурилась, заметив мой негодующий взгляд, - Эта одежда была у меня под платьем. На конюшне ночевать в платье неудобно.
- Вы ночевали на конюшне? - удивился Джеймс. - Бекетт не предоставил вам комнаты?!
- Нет, что вы! - Оля рассмеялась, - Просто я очень любила коня лорда Бекетта - Грея. А еще, на конюшне так вкусно пахло сеном… Все это напоминало мне, как будто я снова у бабушки.
- Ах, вон оно что… - в голосе Норрингтона, к моему ужасу, не слышалось ни нотки искренности, - Что же, я пойду проверю, как идут приготовления к ужину.
Он быстро ушел, бросив на меня странный взгляд. Сердце тревожно екнуло. Я схватила подругу за руку и утащила ее в носовую часть судна, туда, где нас не могли слышать.
Хотя, я очень сомневалась в том, что кто-либо на этом корабле смог понять хотя бы одно слово по-русски.
- Какого черта, Оль? Ты хоть сама понимаешь, как это могло нас подставить? А если бы Бекетт додумался сорвать с тебя одежду? Ведь это было бы  доказательством нашей вины!
- Ксю, уймись! - пыталась успокоить меня подруга, - Во-первых, я надеялась… Нет, я даже верила в то, что у нас все пройдет гладко. Не явись Норрингтон в дом Бекетта - так оно и вышло бы!
- А что во-вторых? - поинтересовалась я, остывая
- Ну сама подумай - зачем лорду Бекетту срывать с меня платье?!
Повисла минутная пауза, в течение которой я пыталась понять смысл сказанного.
Когда же до меня дошло, мы с Олей, переглянувшись, разразились веселым смехом. Так нас и застал лейтенант Джилетт. Бедному молодому человеку пришлось ждать, покуда мы не уймемся.
- Капитан Норрингтон приглашает вас отужинать в его каюте, - отрапортовал он, когда мы, наконец, успокоились, - Вас проводить, мисс?
- Нет уж, спасибо… - смеясь, Оля покачала головой, - Мы помним дорогу.

После ужина, который прошел в довольно напряженном молчании, Норрингтон показал нам каюту, в которой мы могли спокойно расположиться, не боясь кого-нибудь потревожить. Хотя, каютой это можно было назвать с большим натягом, - скорее каморкой. Судя по всему, раньше это помещение предназначалось для других целей, например, здесь хранились боеприпасы или парусина. Канаты в конце концов. Сейчас же, к одной из переборок была привинчена койка, рядом со второй стоял большой рундук, на котором вполне мог уместиться взрослый человек, что, видимо и подразумевалось. Окошек здесь не было, а дневной свет заменял небольшой жестяной фонарь, висевший на крюке, ввинченном в переборку. Вот и все убранство.
- Можете располагаться. А я, с вашего позволения, пойду.
Мужчина быстро ушел, даже не обернувшись. Я посмотрела ему вслед, и затворила за собой дверь. На сердце было неспокойно. Оля тем временем потрошила содержимое рундука на предмет чего-нибудь, что могло бы заменить постельное белье. Однако, заметив мою растерянность, она бросила это занятие и села на койку, предлагая присоединиться.
- Что-то не нравится мне все это… - Я опустилась рядом. - Что-то он подозревает, кажется…
- Нам в любом случае придется рассказать ему правду, - Оля обняла меня за плечи, - Потому что в противном случае, он узнает ее от других - и совсем в невыгодном для нас свете.
- Тогда, думаю, нам стоит с этим поторопиться. Когда? - я посмотрела на подругу.
- Давай завтра… - она пожала плечами, - Чем быстрее мы ему об этом скажем, тем лучше.
- Ой не знаю.
- Вот и узнаем. Давай ложиться спать. Как это не банально звучит, но утро вечера мудренее.
Кое-как застелив рундук найденным в нем тряпьем, я устроилась сверху, уступив койку Оле - у нее болела спина. Какое-то время, я лежала, задумчиво наблюдая за огоньком, пляшущим за стеклом фонаря. Подруга быстро заснула. Я, прислушиваясь к мерному дыханию Оли, улыбнулась в темноте, в который раз поразившись ее удивительной способности засыпать в каких угодно условиях. Я же, со своей любовью спать на ровной и в меру твердой поверхности, скорее, была похожа на «принцессу на горошине», что было очень некстати, учитывая сложившиеся обстоятельства. Так или иначе, но сон ко мне категорически отказывался приходить.
Пришлось вставать. Натянув на ноги обувь, я вышла из нашей каморки, осторожно затворив за собой дверь. Не имея возможности заснуть, я решила погулять по палубе, подышать свежим воздухом, надеясь, что прогулка, в итоге, сморит меня.
Однако, поднявшись на палубу, я поняла, что спать мне расхотелось окончательно. Передо мной раскинулась удивительной красоты картина, от которой захватывало дух. Огромная полная луна заливала своим холодным призрачным светом все вокруг. Казалось - сложи ладони ковшиком - и он в них соберется в виде молочно-белой мерцающей жидкости, которая терпко пахнет океаном. Море, мирно катящее свои волны, было практически черным, но редкие крапинки звезд, отражавшихся в нем, превращали его в искрящийся шелк.
Я прошла в носовую часть судна и, забравшись на бушприт, села на него, свесив ноги по разные стороны. Подол платья пришлось подоткнуть, в противном случае, он бы просто задрался до неприличия. Подо мной журчали волны, разрезаемые носом корабля, ветер трепал волосы, и на душе почему-то сделалось легко-легко. И не смотря на то, что вскоре предстоял серьезный разговор с Норрингтоном, мне было так хорошо, что я рассмеялась. А потом мне захотелось петь.

Мне снилась ночь и сквозь неё летящий всадник,
Огни погони и отчаянный побег.
Мне снилась женщина, которую спасает
Верный её человек.

Мне снились люди и короткое сраженье,
Долгое скитанье на двоих в чужой стране,
Мне снился парус и чудесное спасенье,
Но может быть только во сне,
Может быть только во сне,
Героем был ты…

- … мне не знаком язык, на котором вы поете… - Норрингтон, неожиданно появившийся рядом, так напугал меня, что я чуть не свалилась в воду, потеряв равновесие.
- Господи, капитан, вы меня напугали! - я осторожно спустилась на палубу, подальше от бушприта, который теперь казался совсем не безопасным, - Вам тоже не спится?
- Да, сон категорически отказывается приходить. Так что это за язык?
- Это… - я улыбнулась, вспоминая слова песни, - Это язык большой страны, лежащей к востоку отсюда. Впрочем, какое это сейчас имеет значение…
Я навалилась на фальшборт, глядя, как волны плещутся о борт «Морской девы». Лунные блики играли на их гребнях так, что казалось, будто бы мы плывем по расплавленному серебру. Целое море драгоценного металла. Джеймс подошел, встал рядом, пытаясь заглянуть мне в лицо.
- Вы хотели поговорить, капитан? - я подняла голову и мы встретились взглядами.
Норрингтон открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент судно резко дернулось - настолько сильно, что я чуть не перелетела за борт.
- Что случилось? - я обернулась на Джеймса, пристально вглядывавшегося в темную воду под нами, которая отчего-то бурлила, словно в нее опустили гигантский кипятильник.
- Кажется, налетели на риф… - пробормотал он. - Сейчас разберемся.
Он быстро побежал в сторону юта. Я последовала за ним, инстинктивно боясь остаться одна. Судно вновь содрогнулось. Послышался странный скрежет.
- Рулевой, право руля, затем лево руля! Выполнять. Быстро! Попробуем выбра… - крикнул Норрингтон, и осекся на полуслове, замерев посреди палубы. Я налетела на него, от неожиданности, не успев затормозить.
И тут тишину прорезал нечеловеческий вопль, полный ужаса.
Я выглянула из-за спины капитана, успев только увидеть, как что-то длинное, мертвенно-серое легко перекинуло рулевого через борт и утащило под воду.
- Кракен! - заорал не своим голосом Джеймс и бросился к рынде.
Громкий звон корабельного колокола заполнил все вокруг. На палубу начали выскакивать сонные матросы. Послышался звон оружия - они хватались за мушкеты, сабли, топоры. В повисшей мертвой тишине, теперь было слышно только шумное дыхание людей, столпившихся кучкой на палубе. Норрингтон, выхватив шпагу, поймал меня за руку и велел укрыться в трюме.
- Нет, я никуда не пойду!
- Ради всего святого, не спорьте!
Неопределенно мотнув головой, я побежала в каюту, где спала Ольга. Мы встретились с ней на полпути - она прижимала к груди узелок с одеждой. Я схватила ее за руку и потащила было, вниз, в трюм, где мы могли бы быть в относительной безопасности. Но в этот момент, щупальца Кракена пробили корпус корабля, с легкостью, подобно которой мы запускаем ладонь в мешок с крупой, чувствуя, как зернышки перекатываются между пальцами. Прямо на наших глазах, зазевавшегося беднягу, щупальце утащило в пролом, предварительно придушив его в своих тисках. Потом, послышался грохот из трюма и шум льющейся воды. Судно резко дало крен на левый борт. Мы заорали не своим голосом и рванули на палубу.
Зрелище, открывшееся нам наверху, было почище самых страшных ночных кошмаров.
В мертвенно бледном свете луны, щупальца Кракена методично обшаривали палубу, попутно ломая все на своем пути. Люди метались по палубе, словно загнанные зверьки, пытаясь укрыться от этих страшных змеевидных отростков с огромными присосками, но спастись было невозможно - они все равно настигали их и утаскивали в морскую пучину. На палубе стоял такой ор, полный ужаса, что у меня заложило уши. Мы с Олей забились под лестницу, ведущей на капитанский мостик и не смели пошевелиться. Я с трудом подавила рвотный спазм, когда прямо на наших глазах ничего не подозревающего беднягу Кракен раздавил, словно тухлый помидор. На палубу брызнула ярко-алая кровь. Послышался треск. Грот-мачта, издав сдавленный стон умирающего, тяжело рухнула на палубу, подломленная одним из щупалец, похоронив под собой несколько человек. В этот момент, кто-то схватил меня сзади.
- Мамочка… - завизжала я, но мне тут же зажали рот - теплой человеческой рукой.
Я обернулась. Капитан Норрингтон, весь залитый какой-то непонятной склизкой жидкостью, сжимающий в руке окровавленную шпагу, тяжело дыша прислонился к переборке. Издав какой-то нечленораздельное радостное восклицание, я на миг прижалась к нему, чувствуя себя бесконечно счастливой рядом с этим сильным человеком.
Он неожиданно провел рукой по моим волосам. Я вздрогнула и отстранилась.
- Ты в порядке, Джеймс? - я быстро осмотрела его, пытаясь удостовериться, что он цел.
- В порядке? - он усмехнулся, - Боюсь, что ненадолго. Почему вы не в трюме?
- Там пробоина. Судно тонет.
- Как мы будем спасаться? - Оля обернулась, - Пока он притих - надо что-то делать.
На самом деле, Кракен, как будто бы вволю наигравшись, оставил, наконец корабль в покое, продолжая, однако, лениво шарить щупальцами по палубе.
- Если бы нам удалось как-то отплыть подальше от судна… Уилл рассказывал…
- Уилл рассказывал?! - переспросил Норрингтон, на его лице явно читалось негодование.
- Джеймс, некогда спорить. Надо как-то выбираться отсюда, - я отмахнулась от мужчины, повернувшись к Оле, - Ты не забыла, что я не умею плавать?
- Вот это-то как раз и есть проблема…
- … боюсь, ваша проблема перестанет быть существенной, мисс! - послышался откуда-то сзади грубый, с хриплыми нотками голос.
Я вздрогнула и обернулась.
Прямо из стены, как будто материализовавшись из воздуха, на палубу вышло Существо. Это было именно Существо с большой буквы, потому что хоть оно отдаленно и напоминало мне человека, все же оным не являлось. Борода из безостановочно движущихся осьминожьих щупалец, огромная клешня вместо одной руки, и еще одно щупальце - вместо другой, заросшая ракушками и  водорослями одежда, какой-то водянистый мешок вместо волос, и до дикости человеческие прозрачно-голубые глаза на том, что заменяло Существу лицо - вот каким я впервые увидела Дэйви Джонса. Впрочем, его матросы, появившиеся чуть позже не многим отличались от своего капитана. Если бы не рассказы Уилла и Джека, мы бы, наверное, не смогли бы так спокойно смотреть на них. Джеймс же, казалось, просто не боялся ничего.
Нас выволокли из-под лестницы. Осторожно ступая по палубе, я старалась не смотреть себе под ноги. Инстинктивно протянув руку за спину, для того, Ольга взялась за нее, я вдруг вздрогнула, ощутив сильную ладонь Джеймса, сжавшую мои пальцы. Я вскинула на него удивленный взгляд. С другой стороны, Ольга крепко прижалась к моему плечу.
Джонс подошел к нам вплотную.
- Вы боитесь смерти, мисс? - в его тоне послышались насмешливые нотки.
- Только глупец не боится смерти. Нормальным человеком движет инстинкт самосохранения!
- Такие сложные слова не понятны для моего слуха.
- Ну еще бы… - буркнула я себе под нос, - Вы бы лучше образование получили, чем шлялись на своей посудине по морям, топя все попавшиеся под щупальце вашей зверушки корабли…
Джеймс прыснул в кулак. Оля улыбнулась, одобрительно кивнув мне головой.
Зато Джонс рассвирепел.
- На дно их! Пусть кормят рыб! - с этими словами он развернулся, намереваясь уйти.
К нам тут же потянулись десятки рук. От ужаса, у меня тут же похолодели руки. Я попятилась назад, прижавшись спиной к Норрингтону.
- Не стоит этого делать… - тут Оля покачала головой, - Вы же не хотите, чтобы информация о местонахождении вашего сердца умерла вместе с нами?
Издав какой-то нечленораздельный звук, больше похожий на бульканье, Джонс развернулся, и бросил на нас полный ненависти взгляд.
- В карцер их! Я позже с ними потолкую, - распорядился он, - Остальных, кого найдете живыми - на дно. А с кораблем пусть разберется Кракен.
Так мы попали на «Летучий Голландец».

Отредактировано Ксюнель (2007-06-12 13:11:59)

- 17 -
«Мне снился парус и чудесное спасенье…»

Жаркое солнце нещадно светило мне прямо в лицо. Я, с большим трудом перевернувшись на живот, заставила себя разлепить веки. Ресницы, слипшиеся от вчерашних слез, никак не хотели расклеиваться, поэтому мне пришлось пару раз поморгать, чтобы картинка приобрела четкость. Перед моим носом обнаружилась спящая Оля - она свернулась калачиком таким образом, чтобы лучи жаркого Карибского светила не попадали ей на лицо. Мысленно усмехнувшись, я продолжила обозревать раскинувшуюся передо мной картину. Как оказалось, мы проспали всю ночь на песчаном пляже, не дойдя до леса буквально пары шагов. Джунгли в этой части острова подходили очень близко к воде, образуя как бы полумесяц. Должно быть, берег, на котором мы так бесстрашно заснули, с воздуха напоминал по форме дольку апельсина или половинку Луны.
В животе заурчало. На мысли о еде мой желудок среагировал моментально.
- Вот зараза… - кряхтя, я перевернулась обратно на спину и приняла сидячее положение.
Мышцы нещадно заболели, протестуя против подобного обращения.
Я посмотрела на море и вскрикнула. Не далее чем в полумиле от нашего острова, на волнах спокойно покачивался «Летучий Голландец». От его борта отделилась шлюпка и начала движение в нашем направлении. Мне удалось разглядеть двоих людей, сидящих в ней на веслах. Больше на борту никого не было. Не мешкая больше ни минуты, я растолкала спящую подругу.
- Что случилось, Ксю? - лежавшая на песке Оля, прикрыв глаза ладонью, посмотрела на меня.
- Кажется, к нам незваные гости. Поднимайся, надо уходить.
Мои слова подействовали на подругу как катализатор - через секунду она была на ногах, и вместе со мной вглядывалась в медленно приближающуюся лодку. Я потянула ее за руку.
- Идем! Скроемся в лесу, пока они не подплыли ближе…
- Ты знаешь… - неуверенно протянула Оля, - Мне кажется, нам не стоит уходить. Я не чувствую опасности. И потом… их всего двое, Ксю! Если бы Джонс отправил бы за нами людей, их было бы больше, да и… не на шлюпке бы они тогда были.
- Ой ли… - я покачала головой, - Я, конечно, доверяю твоей интуиции, но все-таки предпочла бы как можно скорее скрыться из их поля зрения. Если эти люди безопасны - выйдем к ним позже.
Оля пожала плечами, как бы говоря всем своим видом, что я напрасно развожу панику.
- Ну что же, хорошо, - разозлившись, я уселась на песок, подоткнув под ноги подол осточертевшего платья, - Давай будем сидеть здесь и ждать нашей быстрой… а может, и не очень быстрой, но достаточно мучительной смерти.
- Ксюнь, ну ты и блещешь оптимизмом… - подруга рассмеялась, - Ты посмотри внимательнее на тех двоих, в шлюпке, а потом разводи панику.
Я приложила ладонь ко лбу наподобие козырька. Зрение у меня было неважное, а расстояние, нередко, играло со мной в злые игры - чем дальше находился объект, который мне надобно было разглядеть, тем нечетче я его видела. Что и говорить о предмете нашего спора - двое людей, сидящих в шлюпке, представлялись мне размытыми фигурками, переливающимися всеми цветами радуги вследствие того, что я усиленно напрягала свои несчастные глаза.
- Ничего не вижу… - ворчливо пробубнила я себе под нос.
- Тогда сиди и жди! - Оля улыбнулась, - Изнывай от любопытства, дорогая.
- Садюга! - я покачала головой.
Вдруг человек, сидящий в лодке, приветственно нам помахал рукой.
Сердце у меня радостно екнуло. Я вскочила на ноги.
- Не может быть…
Я подбежала к самому морю. Набегавшие на берег волны, ласково начали лизать мои ноги своими мокрыми прохладными языками. Я прижала руки к губам, чувствуя, как земля уходит у меня из-под ног. Теперь, когда лодка уже достаточно приблизилась, можно было явно разглядеть в ней такую до боли знакомую и уже ставшую родной фигуру Джеймса Норрингтона. А вот кто был его спутником я, как не напрягала свое зрение, разглядеть не смогла.
Оля подошла и встала рядом. Какое-то время мы молча созерцали приближающееся судно.
- Так-так, кажется, капитан Норрингтон пожаловал! А кто это с ним? Никак… Прихлоп Билл?!
- Что? - я внимательно присмотрелась ко второй фигурке, - Да, он похож на Прихлопа… Только в нем нет ничего… рыбьего. Это человек. Просто человек.
Честно говоря, я уже слабо соображала, что несу. Неотрывно глядя на Норрингтона, мерно налегающего на весла, я пыталась совладать с эмоциями, и хоть немного умерить темп бешено бьющегося в груди сердца. Кажется, мое состояние было близко к предобморочному - так, по крайней мере, мне казалось в тот момент. Я не могла понять, что со мной происходит.
В тот момент, когда лодка подплыла уже достаточно близко к берегу, Джеймс выпрыгнул из нее, - благо воды было чуть выше середины бедра и, широко улыбаясь, поспешил мне навстречу. Еще пара мгновений - я и оказалась сжата в его крепких объятиях. От Джеймса терпко пахло потом и морем. Я спрятала лицо у него на груди, чтобы не разреветься. Как будто со стороны, я слышала, как Оля тихонько разговаривает с Биллом. Вся моя предыдущая жизнь померкла, сжалась сейчас до этого крошечного момента, когда я стояла, слушала бешенный стук сердца Джеймса под моей рукой и глупо улыбалась своему счастью.
- Вот видишь, я же говорил, что тебе надо довериться мне и немного подождать… - он погладил меня по растрепанным волосам.
- Ты знал?! - я отстранилась и пристально посмотрела Норрингтону в глаза, - Ты знал и ничего не сказал? Как ты мог? Джеймс, как ты мог с нами так поступить? Ведь я оплакивала твою смерть!
Я вырвалась из его объятий и отвернулась.
- Вы зря так кипятитесь, мисс… - голос у Прихлопа Билла был скрипучим, - В тот момент, когда вы прыгнули в воду, этот молодой человек на самом деле вознамерился пронзить сердце Джонса.
- Что?! - кажется, мы с Олей сказали это почти хором.
- Да, именно так. Пожалуй, я расскажу вам все, что произошло на «Голландце» после того, как вы покинули нас, юные мисс. Но только после того, как мы устроимся где-нибудь поудобнее. Я, знаете ли, уже давненько на твердой земле не стоял. А мокнуть в море, по колено в воде, когда до теплого песчаного пляжа рукой подать - это как-то… - Билл пожал плечами.
Вытащив лодку на сушу, чтобы ее не унесло волнами обратно в море, мы, разожгли костер, расположившись под сенью тропического леса.
Как давно я не видела настоящего живого пламени! Я не говорю об огне, который горит в очаге или в плите - такой огонь был и в доме Бекетта, и в таверне у Питера, - нет, речь идет именно о костре, о живом огне, который, весело потрескивая, отбрасывает яркие блики на лица сидящих рядом людей. Становясь молчаливым свидетелем выяснения отношений между людьми, - пылких признаний, жарких споров, проявлений страсти; выслушивая множество песен, легенд и баек, огонь всегда неизменный товарищ в таких делах. Своим теплом он сглаживает острые углы, смягчает яркие краски, делая все таким… простым и человечным. И сейчас, мы сели возле костра, не смотря на то, что солнце было довольно-таки высоко и давало более чем достаточное количество тепла и света, - для того, чтобы поговорить по душам.
- В первую очередь, я должен предупредить вас, милые девушки… - Прихлоп покачал головой, - Вы разозлили эту богиню, Эриду. Она мстительна и жестока. Она не оставит вас в покое.
- Это можно было предположить… - Оля пожала плечами, - Но мы лучше вернемся домой с помощью компаса Джека, чем принять ее предложение.
- Вы знаете Джека Воробья? - Билл был удивлен, - Но откуда? Почему… и…
- Стоп-стоп! - я засмеялась и замахала руками. - Давайте все по порядку. Тем более, что вы не один, кто хотел бы узнать всю историю до конца. По крайней мере, мне так кажется.
Джеймс многозначительно хмыкнул и посмотрел на меня.
И я повела свой рассказ. Начала с того самого момента, как мы заблудились в лесу в тумане. Я поведала нашим удивленным слушателям, как мы скитались по джунглям на острове Тиа Далмы, где мы познакомились с капитаном Барбоссой и с выжившими матросами с «Жемчужины». Прихлоп Билл очень удивился, услышав имя Уилла Тернера, но тогда я еще не знала причин этому. Я рассказала и о путешествии к краю света, о нашей первой встрече с Эридой, о знакомстве с Джеком, о побеге из Тартара. Потом, я стала описывать события, произошедшие после встречи «Черной Жемчужины» и «Надежды». Однако, когда речь зашла о килевании, - тут мой голос дрогнул и я закрыла лицо руками, изо всех сил противясь нахлынувшим воспоминаниям. Прихлоп Билл только покачал головой, глядя на Норрингтона.
Джеймс, подсев поближе, крепко сжал меня за руку.
- Прости. Меня обязывал долг.
- Давай не будем сейчас об этом. Не самые приятные воспоминания…
Он кивнул и, неожиданно для меня, вдруг притянул к себе свободной рукой. Я хотела вырваться из этих извиняющихся объятий, но, почувствовав тепло его тела, успокоилась и расслабилась. Оля, наблюдавшая за нами с нескрываемым любопытством, улыбнулась и чуть заметно кивнула мне, как бы одобряя принятое мною решение.
- Но… Как вы выжили, мисс? Насколько мне стало известно - вы не умеете плавать…
- О да, она плавает примерно так же, как и топор! - подруга рассмеялась, - Собственно, поэтому я и прыгнула за ней в воду. Отвязать-то мне ее удалось, но на этом бы дело и закончилось, потому что в тот момент мы обе начали захлебываться и, уже потеряли сознание от недостатка воздуха.
- Но тут явилась Эрида… - проворчала я, - Собственно, она и спасла наши шкуры…
И мы рассказали о сделке, которую заключили с богиней.
И о том, как мы оказались в Порт Рояле, в доме Бекетта.
- Ну, а дальше ты почти все знаешь… - я обернулась, чтобы посмотреть на Джеймса, - Поскольку участвовал практически во всем, что с нами приключилось…
- Да уж, ну и история! - Прихлоп удивленно присвистнул, подбрасывая в костер свежие сучья, - Одного я только не могу понять. Что вами движет во всем этом? Не слишком ли много хлопот ради одного Джека Воробья?
- Наверное… - я пожала плечами, чувствуя спиной, как напрягся Джеймс, - Но сначала нас попросила помочь Тиа Далма, сказав, что только Джек сможет вернуть нас домой. А потом… Потом, мы и сами поверили, что это может сделать только он. Вот и…
- А сам Джек когда-нибудь рисковал ради вас вот так? - поинтересовался Прихлоп, чуть подавшись вперед.
Мы с Олей промолчали, обменявшись угрюмыми взглядами.
Повисла тишина. Кажется, каждый задумался о своем. Я смотрела на пламя, отбрасывающее пляшущие тени вокруг, и вспоминала нашу встречу с Джеком в Порт Рояле. Он и тогда рисковал не ради нас, не ради нашего спасения, но ради сохранения целостности своей собственной шкуры. Было совершенно очевидно и логично, почему нас никто не искал, и почему утром на причале шлюпки уже не было шлюпки…
- Так, вы не рассказали нам, что было на «Голландце»! - голос подруги вырвал меня из моих задумчивых размышлений, - Потрудитесь объяснить. Потому что вот эта девушка, - она кивнула на меня, - Чуть было не вернулась на корабль, когда услышала выстрел.
- Это правда? - Джеймс, чуть отстранившись, пристально посмотрел мне в глаза.
Я промолчала и отвела взгляд.
- Ну что же, мисс, я хочу сказать, что ваша тревога была более чем обоснована… - Прихлоп потянулся и подсел поближе к огню, - Как я уже говорил, этот молодой человек на самом деле намеревался пронзить сердце Дэйви Джонса. И виделись бы вы тогда только раз в десять лет…
- Я боюсь, что мы тогда никогда бы не увиделись больше. Мы бы вернулись домой… - я поежилась, обхватив себя за плечи, - Насколько я понимаю, его замысел не удался?
- Нет. Прихлоп огрел меня своей дубиной по голове, прежде чем я успел что-либо сделать…- Джеймс пожал плечами, - Когда я очнулся, ни вас, ни Джонса уже не было.
- Так что произошло?!
- Сердце Морского дьявола поразил я, - Прихлоп Билл усмехнулся, глядя на нас сквозь пламя, - Я не смог допустить, чтобы молодой парень, так зазря потратил свою жизнь и лишил себя будущего. Я стар, и мне уже нечего терять. Ну и к тому же, таким образом я избавил своего сына от обязательства, которое он дал мне. Я хочу, чтобы вы ему об этом сказали.
Какое-то время мы потрясенно молчали.
- А кто ваш сын?
- Уильям Тернер.
Мы, как по команде, дружно разинули рты от удивления.
- Уилл ваш сын? - наконец, смогла выдавить из себя Оля, - Так вот почему ваше лицо показалось мне  знакомым! Тогда я вдвойне рада нашему знакомству, да еще и при таких обстоятельствах.
- Взаимно, мисс Ольга, - Прихлоп улыбнулся, - Пожалуй, это самый спокойный и умиротворенный вечер в моей жизни за последние несколько лет. И я рад, что провожу его с вами.
Мы еще долго разговаривали. Солнце давно уже скрылось за горизонтом, а на небе загорелись первые звездочки, лукаво подмигивая нам, будто бы знали какой-то секрет. Нам с Олей пришлось немного рассказать о том мире, из которого мы пришли. Я специально не стала вдаваться в подробности, чтобы не всплывали новые вопросы - их и так было чересчур много для одного вечера. Наконец, когда время стало близиться к полуночи, Билл поднялся на ноги.
- Пойду я, погуляю немного по земле. Запомнить хочу. Десять лет ведь потом не увижу… А завтра отправимся в путь. Я доставлю вас туда, куда вы захотите.
- Вам составить компанию? - я встрепенулась, собираясь, было, подняться на ноги.
- Нет, что вы, мисс. Я хочу побыть один…
Было невыносимо больно видеть, как Прихлоп Билл, заложив руки за спину, медленно побрел вдоль берега, щедро освещаемого лунным светом. Волны, набегающие на берег, словно огромным языком слизывали его следы на прибрежном песке, оставляя за собой ровную влажную поверхность. Казалось, во всем этом есть какой-то скрытый и очень важный смысл, но, даже если он и был - то все равно ускользал от моего понимания.
Мы провожали Билла взглядами, до тех пор, пока он не скрылся с наших глаз.
Оля, подбросив в костер новую порцию веток, блаженно растянулась на песке.
- Я не знаю, как вы, а я лично буду спать! - возвестила подруга, многозначительно подмигнув мне.
- А мы пока еще посидим, если не возражаешь…
- Возражаю! Вы будете разговаривать и мешать мне. Идите гуляйте. Только не далеко. А то вдруг меня какой-нибудь хищный зверь захочет в лес утащить?
- Скорее, это ты зверя в лес утащишь! - я засмеялась, - Хорошо, мы отойдем немного по берегу…
Я поднялась на ноги. Джеймс последовал моему примеру. Он подошел к Оле, которая уже успела свернуться клубочком, и укрыл ее своим видавшим виды кителем.
- Становится прохладно… - шепнул он на мой невысказанный вопрос.
- Так она же у костра спит…
- Костер имеет свойство угасать, если за ним никто не следит. Идем.
Я нашла в темноте его руку и потянула в сторону, противоположную той, в которую пошел Прихлоп. Какое-то время мы просто молчали. Каждый думал о своем. В моей голове роились мысли о доме - слишком много было сказано о нем в этот вечер. То были светлые и теплые воспоминания о родителях, о коте и любимом городе, вредной начальнице и о работе. Время от времени, я бросала осторожные взгляды на Джеймса - он был молчалив и суров. В такие моменты, я бы многое отдала за то, чтобы узнать, что творится у него в голове.
Наконец, мы добрели до большого валуна, который лежал на берегу. Он был плоским и практически круглым. Вблизи, камень напоминал панцирь большой черепахи, которая зачем-то зарылась в песок. Я прижала к нему ладони - он был все еще теплый, нагретый солнцем за день. Тогда, я взгромоздилась на него, свесив ноги вниз, и выжидательно посмотрела на Джеймса, который молча наблюдал за моими манипуляциями. Когда же я, наконец, устроилась, мужчина подошел ближе и встал прямо напротив меня. Камень оказался такой высоты, что наши глаза получились примерно на одном уровне. Мы встретились взглядами.
- Куда вы теперь?
- На Тортугу. Искать Джека Воробья лучше оттуда. А потом - домой. Хватит. Напутешествовались на всю жизнь. Я устала, Джеймс. От всего этого устала. Эрида была права - не наше это.
- Ты позволишь мне сопровождать вас?
- А тебе разве можно это запретить? - я рассмеялась, - А если говорить серьезно - я бы сама тебя об этом попросила. С тобой как-то… надежнее. Прости, что втянули тебя во все это.
- Ну, здесь есть немалая доля и моей вины. Если бы я тогда тебя не килевал, ничего этого бы не было. Все было бы по-другому… - Джеймс задумчиво посмотрел на море.
Кажется, он вспоминал свою прошлую жизнь.
Мне вновь стало стыдно и я, подобрав под себя ноги и обхватив руками колени, уткнулась в них лбом. Это очень больно - осознавать, что ты разрушил чью-то жизнь, сломал благополучное будущее и лишил всего того, во что человек верил.
Особенно, если этот человек тебе небезразличен.
Я украдкой бросила взгляд на Джеймса. Уже так много всего успело произойти за такой короткий срок, что я даже и не могла припомнить момента, когда этот мужчина стал мне так дорог. Впрочем, какое это имело значение? Меня ждал мой мир, мой дом и моя жизнь. А Джеймс, бесконечно влюбленный в Элизабет Суонн уже через неделю забудет о моем существовании.
И это будет правильно.
- О чем задумалась? - голос Норрингтона вырвал меня из моих невеселых размышлений.
- Да вот… - я подняла голову, - Думаю, как мне будет тебя не хватать, когда я вернусь домой…
- Тогда, может будет лучше просто не возвращаться?
От этих слов сердце у меня рухнуло вниз и интенсивно застучало где-то в районе желудка. Я медленно спустила ноги вниз. Джеймс стоял так близко, что я, кажется, даже чувствовала его теплое дыхание на своей щеке. Мы молча смотрели друг другу в глаза, пытаясь найти то самое, единственно верное решение в данной ситуации. Мой внутренний голос, протестуя против всех моральных устоев, призывал проявить больше лояльности к этому мужчине, и начинать проявлять  эту самую лояльность надо было уже сейчас.
Я подалась чуть вперед… и чуть не свалилась от неожиданности, услышав в зарослях, справа от того места, где мы расположились, какой-то странный шум. Создавалось такое впечатление, что кто-то просто бежал напролом сквозь джунгли. Спина тут же покрылась холодным липким потом. Спрыгнув с камня, я судорожно вцепилась в ладонь Джеймса. Он покачал головой и, отняв руку, взглядом показал мне, чтобы я встала за его спиной. Убедившись, что я так и поступила, Норрингтон вытащил пистолет из за пояса. Мы замерли.
Сердце, кажется, готово было выпрыгнуть из груди. Оно так громко стучало, что я была уверена, что его слышно за несколько метров вокруг.
Существо приближалось. Я, мысленно перебирая в уме всех известных мне крупных хищников, пыталась соотнести их за звуком несущегося напролом через лес существа, чтобы угадать, кто это может быть. К сожалению, мои познания в географии были ничтожно малы, вдобавок, я совершенно ничего не знала о фауне Карибских островов.
В этот момент, густая растительность на краю леса зашевелилась, раздвинулась, рассекаемая чем-то острым, и перед нашими изумленными взглядами предстал растрепанный, оборванный, но вполне живой лейтенант Джилетт. Молодой человек крепко сжимал в своей руке шпагу, которой, видимо, прорубал себе дорогу через джунгли. Завидев нас, он выронил оружие, округлив свои маленькие глазки до таких невероятных размеров, что вызвал у меня нервный смех.
- Кап… капитан? - наконец, выдавил из себя пораженный лейтенант.
Джеймс, который вдруг неожиданно снова приобрел свой офицерский чин, приосанился и, подойдя к бедному растерянному офицеру, снисходительно похлопал его по плечу.
- Ну-ну, Джилетт, перестаньте на нас смотреть так, словно вы увидели привидение. Мы живы, если вы хотите об этом спросить. Живы, точно так же, как и вы. Кстати, как вам удалось спасись?
- Я… меня выбросило за борт, когда Кракен напал. Я схватился за какой-то обломок и долго дрейфовал в открытом море, сэр. Потом, волны вынесли меня на этот остров.
- Да вы в рубашке родились, Джилетт. - Норрингтон снисходительно усмехнулся, - Пойдемте с нами к костру. Нам есть… что обсудить, учитывая сложившиеся обстоятельства.
Мужчины пошли вперед, направляясь в ту сторону, откуда мы с Джеймсом пришли буквально полчаса назад. Я понуро поплелась за ними, проклиная весь Британский флот и всех его непутевых офицеров, которые вечно умудряются появиться в самый неподходящий момент
Мы вернулись в наш импровизированный лагерь. Я легла рядом с Олей, по привычке, прислонившись лбом к ее плечу. Норрингтон и Джилетт, расположившись по другую сторону от костра о чем-то тихо разговаривали. Как я не пыталась напрячь свой слух - ни слова из этого разговора уловить не смогла. Так, под их мерное бормотание, я медленно погрузилась в сон.

- … мисс! Мисс, просыпайтесь! Солнце встает.
Я нехотя открыла глаза, с трудом покидая объятия Морфея. Надо мной возвышался Прихлоп Билл - мужчина сидел на корточках рядом с моей импровизированной постелью.
- Что, уже пора вставать? - мне с трудом удалось принять сидячее положение, - Рано ведь еще!
- Разве рано? А по-моему - так как раз самое время! - Билл улыбнулся.
- Ну хорошо. Видите, я уже проснулась.
- Это ты называешь «проснулась»? - подошедший Джеймс рассмеялся, - Мне кажется, что ты все еще спишь, только уже с открытыми глазами. Оля уже давно в шлюпке.
- Что?! - сам факт, что подруга смогла встать раньше меня был очень неожиданным, - Ты шутишь?
- Ничуть. Одну тебя ждем. Давай-ка я тебе помогу… - с этими словами, Джеймс наклонился… и легко подхватил меня на руки, - Все, она встала, Билл. Можно отправляться.
- Я вижу… Тогда пошли. - Прихлоп многозначительно улыбнулся и, повернувшись, пошел к шлюпке, мирно покачивающейся на волнах.
Я посмотрела на Джеймса, лицо которого весьма неожиданным образом вдруг оказалось так близко. Он ободряюще улыбнулся мне и бодро зашагал за Биллом.
- Отпусти меня. Я прекрасно могу идти сама.
- Не сомневаюсь. Но, пожалуй, все-таки не отпущу. Мне так больше нравится.
- А мне не нравится, - холодно отрезала я, - Отпусти меня.
Норрингтон изменился в лице, но все-таки поставил меня на ноги. Весь оставшийся путь до лодки мы проделали молча. Впрочем, и пока мы плыли до «Голландца», я ни словом не обмолвилась с Джеймсом. Хотя, трудно было сказать, на что я так сердита.
Занимался новый день. Солнце, оторвавшееся от поверхности моря, заливало все вокруг золотисто-оранжевым цветом. Теплый ветер шевелил мои волосы, словно чья-то ласковая рука. Как мама. Когда я была маленькой, я любила класть свою голову маме на колени, а она перебирала мои тонкие волосы. Это было очень приятно. И сейчас, глядя на золотистые от солнечного света морские волны, я думала о маме.
«Мамочка… Как же мне не хватает тебя сейчас!»
В груди противно защемило. Мне пришлось отвернуться, для того, чтобы члены нашего маленького импровизированного отряда не заметили моих мокрых щек. Впрочем, это, как всегда, не укрылось от пытливого взгляда Оли. Она крепко сжала мою руку и улыбнулась.
- Мы обязательно вернемся домой, слышишь? - тихонько прошептала она по-русски, как будто прочитав мои мысли, - Мы уже прошли так много. Потерпи немного…
- Ведьмяка! - я, улыбаясь, стерла слезы, - Ты как угадала, о чем я думаю?
- Ха! Ты сама же и ответила на свой вопрос.
- Иногда я об этом забываю…
На «Голландце» нас удивительно тепло встретили. Команда ликовала, приветствуя своего нового капитана. Я смотрела на эти уже человеческие лица - и удивлялась. Ведь со смертью Джонса, эти люди отнюдь не обрели свободы. Теперь им предстояла служба у Эриды. Разница заключалась лишь в том, что срок этой службы был не сто лет, и не вечность. Амбициозная богиня предпочитала более молодых и исполнительных слуг, поэтому любой из матросов, достигший шестидесятилетнего возраста мог покинуть «Голландец» и спокойно доживать свой век на берегу. За исключением капитана. Честно говоря, я с трудом представляла, как Эриде может пригодиться корабль с командой, но раз изначально «Голландец» богине и принадлежал - значит, зачем-то он был ей нужен. Впрочем, сейчас меня это уже мало волновало.
Прихлоп Билл выделил нам с Олей отдельную каютку. Джилетту и Норрингтону было предложено спать в кубрике, вместе с остальными матросами.
Путь до Тортуги предстоял неблизкий.

- … слушай, какая муха тебя укусила?
Мы с Олей сидели на грота-рее, крепко держась за топ грот-мачты, чтобы не свалиться, и наслаждались прекрасной погодой и видом надутых свежим зюйд-вестом парусов. Я болтала ногами и улыбалась, наблюдая, как порывы ветра, проникая под подол моего платья, делали его похожим на пузырь.
- О чем ты? - я посмотрела на подругу.
- Ты не разговариваешь с Норрингтоном вторую неделю. Что он тебе сделал?
- Совершенно ничего,  - я пожала плечами, - Он совершенно ничего не сделал. Ничего…
Видимо, в тот момент у меня было какое-то особенное выражение лица, что Оля невольно рассмеялась и, дотянувшись свободной рукой, похлопала по плечу.
- Нда, подружка… Ну ты же знаешь, каковы они, мужчины. В наше-то время надо проявлять инициативу самой, если хочешь чего-то добиться от понравившегося тебе индивида. А тут - тем более. Джеймса сдерживают традиции его времени. Попробуй сделать что-нибудь сама.
- Я бы попробовала. Но этот Джилетт все время рядом с ним!
- Давай я отвлеку Эндрю на какое-то время? - Оля улыбнулась, - Только ты мне просигналь.
- Ладно. Только я очень сомневаюсь, что из этой затеи что-нибудь получится.
И действительно, ни в этот день, ни в другой последующий из тех, что мы добирались до Тортуги, нам с Джеймсом не удалось поговорить по душам. Бывший лейтенант бросал на меня недвусмысленные сердитые взгляды, из чего я могла сделать вывод, что Норрингтон все ему рассказал. Это было весьма опрометчивым, но очень правильным решением - Джилетт должен был знать правду, для того, чтобы поступать по совести.
Лишь бы эта совесть потом не обернулась против нас.
На Тортугу мы прибыли утром двенадцатого дня. Солнце только-только поднялось над горизонтом, окрашивая серые, однообразные строения на острове в золотистый цвет. Я знала из каких-то обрывочных сведений, что Тортуга по форме очень похожа на черепаху, и отсюда носит такое название. Однако, с моря, как я ни пыталась разглядеть - сходства с этим животным я не увидела. Для меня осталось загадкой, как эти люди, не имеющие в своем распоряжении ни самолетов, ни воздушных шаров, ни космических спутников, смогли увидеть черепаху в форме острова Тортуга. Одна из нераскрытых загадок прошлого.
Прихлоп не рискнул подплывать близко к острову и велел спустить для нас шлюпку. Мы собрались на палубе для прощания. Вот так, неожиданно, в нашей жизни появляются новые друзья, только для того, чтобы потом так же быстро из нее исчезнуть. Но, не смотря на скоротечность знакомства, они все равно забирают с собой маленькую часть нашей души. Вспоминая о них, мы сожалеем о том, что, возможно что-то не сказали или не сделали, для того, чтобы они знали о наших к ним чувствах. А на самом деле, мы просто не располагаем достаточным временем и возможностями сделать это. Но тем не менее, пустота в душе остается, равно как и сожаление о безвозвратно упущенном моменте.
Я крепко обняла Билла.
- Спасибо, мистер Тернер… - тихо, чтобы никто не услышал, шепнула я ему, - Вы вернули мне то, что я еще даже не успела обрести.
- И вам спасибо, мисс. Вы вернули нам свободу. Пускай не в полной мере, и все же…
Он улыбнулся. Его обняла Ольга. С Норрингтоном и Джилеттом они обменялись крепкими рукопожатиями. Потом, мужчины спустились в шлюпку, а мы с Олей все медлили, не желая так скоро покидать человека, друга, которого мы никогда в жизни больше не увидим.
- Ну вот и все. Нам пора идти, - печально сказала я.
- Идите с Богом и будьте счастливы.
- С каких это пор вы стали верить в бога, мистер Тернер? - Оля рассмеялась.
- С тех самых пор, как попал в услужение к дьяволу. Пусть даже к морскому.
- Но это не меняет дела…
- Нет, не меняет. - Билл усмехнулся, - У меня есть для вас кое-то. Думаю, это пригодится вам, пока вы будете жить на Тортуге. На «Летучем Голландце» это все равно никому не понадобится.
С этими словами он протянул мне кожаный кошель, туго набитый монетами. Уже по одному его весу можно было понять, что сумма там не маленькая. Я покачала головой.
- Тут слишком много денег. Мы не можем принять такой подарок.
- Еще как можете! - Билл положил свою руку мне на плечо, - Он вам понадобится, мисс Ксения. Можете мне поверить. Я бывал на Тортуге, в те времена, когда еще плавал вместе с Джеком на «Жемчужине» и был пиратом. Я знаю. Тем более, что в ближайшие десять лет деньги мне не понадобятся. Так что берите - и без разговоров!
Я не смогла не улыбнуться, услышав в его голосе капитанские приказные нотки.
- Спасибо, мистер Тернер. Прощайте.
Мы с Олей спустились в шлюпку. Мужчины, дождавшись, пока мы усядемся, взялись за весла, и наша лодка быстро заскользила по воде, прочь от «Голландца». Сразу же после нашего отплытия, на судне раздалась команда «Поднять якорь» и корабль, расправив паруса, словно огромные крылья, начал набирать ход, направляясь в открытое море. Я с нескрываемой грустью смотрела ему вслед. Переворачивалась очередная страничка нашей истории.
Утренняя Тортуга не особенно отличалась от любого другого портового города. По крайней мере, большой разницы между ней и уже знакомым мне Порт Роялом я не увидела. Те же серые коробки каменных домов, тот же деревянный причал. Разве что здесь было намного грязнее. Сточные канавы отдавали таким зловонием, что хотелось бежать, зажав нос куда глаза глядят. Впрочем, встречающиеся на нашем пути люди не намного отличались от этих канав по источаемому аромату. Я с удивлением провожала взглядом попадающихся индивидов.
Норрингтон уверенно вел нас куда-то вглубь города. На мой невысказанный вопрос Оля только пожала плечами - она тоже не имела понятия, куда мы направляемся. Замыкал наше шествие Джилетт, изумленно вертя головой в разные стороны, из чего можно было сделать вывод, что Эндрю на Тортуге тоже не был. Не знаю почему, но этот факт меня радовал.
Наконец, мы подошли к небольшому двухэтажному зданию. Простая деревянная вывеска гласила, что сие заведение является таверной и носит ничем не примечательное название «Тортуга». Мысленно поразившись изобретательности человека, который давал имя этой таверне, я скользнула вовнутрь, вслед за Джеймсом. Судя по всему, он тут уже бывал ранее, поскольку весьма уверенно подошел к стойке, за которой стоял сонный хозяин и о чем-то тихо с ним заговорил. Хозяин многозначительно хмыкнул, оглядев нас с головы до ног, но, тем не менее, дал Норрингтону то, что он у него просил, а именно - ключи от двух комнат.
- Сейчас вам в комнаты поднимут горячей воды, и вы сможете привести себя в порядок, - говорил Джеймс, поднимаясь на второй этаж по скрипучей лестнице, - Потом, вы сможете отдохнуть или спуститься вниз, перекусить.
- А ты куда? - встрепенулась Оля, явно обрадованная новостью о горячей воде.
- Мне надо отлучиться на какое-то время. Я скоро приду. Джилетт останется в таверне, на тот случай, если вам вдруг понадобится помощь.
- Только не задерживайся надолго. Мы совершенно не знаем города. Мы не сможем тебя найти, если что-то случится, - я посмотрела Джеймсу в глаза.
- Не волнуйся. Я быстро вернусь и мы все спустимся, чтобы поесть нормальной горячей пищи.
Когда он ушел, мы разбрелись по комнатам. Вскоре, действительно, нам принесли два больших ведра с горячей водой, отрез чистого холста и таз для умывания. Предоставив Оле первой привести себя в порядок, я обессилено рухнула на кровать. Изучая деревянный потолок, я вдруг с ужасом осознала, что в моей голове нет совершенно никаких мыслей. Пораженная таким открытием, я какое-то время беспомощно хлопала ресницами, а потом, приняв сидячее положение, начала осматривать обстановку комнаты, в которой мы остановились.
Здесь была одна большая кровать на деревянных ножках, небольшой камин, старое, видавшее виды кресло, такое же древнее, в толстенной раме, зеркало, которое висело на стене и табурет. Простое двухстворчатое окно было занавешено, однако цвет занавесей говорил о том, что их уже давненько не стирали. Однако, простой деревянный пол был достаточно чистым, так, что по нему можно было даже ходить босиком.
- Ксю, все, я закончила… - Оля вытирала мокрые волосы, - Я сейчас оденусь и спущусь вниз, чтобы не смущать тебя своим присутствием.
- С каких это пор ты меня смущаешь своим присутствием? - я хмыкнула, - Скажи уж лучше прямо, что просто хочешь есть. У тебя же это на лице написано.
- Откуда ты знаешь? - удивилась Оля.
- У тебя научилась. Иди уже давай. А то я… смущаюсь.
Мы дружно рассмеялись. Однако, подруга после этого действительно быстро оделась, завязала мокрые волосы в хвост и, прихватив несколько монет из кошелька, вышла из комнаты.
Я стянула с себя осточертевшее платье и с наслаждением запустила руки в теплую, почти горячую воду. Конечно, без мыла и мочалки, имея в распоряжении только таз и одно ведро воды, трудно по-человечески привести себя в порядок. Но сейчас, даже это уже радовало. Поэтому, оторвав лоскут от ткани, которую нам принесли,  и намочив его, я, насколько это было возможно, обтерла все тело. В завершении своих гигиенических процедур, я опустила голову в таз с водой.
В этот момент раздался стук в дверь.
«Вот зараза… Даже помыться спокойно не дадут!»
- Подождите! Я сейчас!
Наскоро просушив волосы оставшимся куском ткани, я, насколько это было возможно в отсутствие расчески, пригладила непокорные прядки руками. Потом, сдернув с постели одеяло, я завернулась в него, и выглянула за дверь.
- Джеймс? Ты так быстро вернулся, что я еще даже не готова спускаться вниз.
- Не беспокойся. Можешь не торопиться. Собственно, вот, держи - это тебе, - с этими словами, Норрингтон протянул мне какой-то сверток; я взяла его свободной рукой, поскольку другой мне приходилось придерживать одеяло, чтобы оно не свалилось с меня.
- Что это?
- Это новая одежда. Твое платье совсем истрепалось. Да и не дело это - разгуливать в платье по Тортуге. Одевайся. Я подожду тебя здесь.
Я закрыла дверь и развернула сверток. Здесь оказалась новая рубашка из темно-красного льна, уже знакомые короткие штаны с пуговицами по боковому шву и… сапоги. Последнее меня особенно поразило. Вернув одеяло на его прежнее место, я быстро оделась, с восторгом понимая, что все мне впору. Как я скучала по такой одежде! В своей обычной, повседневной жизни я всегда отдавала предпочтение брюкам по причине их практичности и удобности. Здесь же, в этом мире, это было еще более актуально, поэтому я была безумно рада новым вещам.
- Джеймс! - я вылетела за дверь, - Джеймс, как тебе это удалось?
- Что именно? - мужчина обернулся на мой голос, и я с восторгом заметила в его глазах плохо скрываемое восхищение; он оглядел меня с головы до ног.
- Так угадать с размером! Ведь даже сапоги, Джеймс! Сапоги впору!
- Не знаю… - он, улыбнувшись, пожал плечами. - Так получилось.
- Спасибо, Джеймс. Ты себе представить не можешь, как много это для меня значит.
Я подошла к нему и хотела просто поцеловать его в щеку в знак благодарности.
Но Джеймс в этот момент неожиданно повернул голову.
Это был даже не поцелуй - просто случайное прикосновение губ к губам. Но от этого, такого простого прикосновения, у меня побежали мурашки по спине. Пару секунд мы растерянно смотрели друг на друга. Я слышала, как бешено стучит мое сердце. Джеймс тяжело дышал - я видела, как раздувались его ноздри.
Надо было, чтобы кто-то сделал первый шаг.
И я сделала его. Я подошла к Джеймсу и обвила руками его шею. Он обнял меня.
А что сделает мужчина, в объятиях которого оказалась женщина?
Джеймс наклонил голову - и наши губы встретились. Я прижалась к нему всем телом. От вкуса его поцелуя у меня закружилась голова, а в ушах предательски зашумело. Сердце начало выбивать такой невероятный ритм, что, казалось, сейчас просто выпрыгнет из груди. Нашарив рукой дверь за своей спиной, я толкнула ее и увлекла Джеймса в нашу комнату. Кажется, он пытался что-то сказать. Что-то типа «мы должны это прекратить» или «мы совершаем ошибку», но меня в тот момент это уже не могло остановить. Закрыв дверь, я, удостоверившись, что она заперта на щеколду, подтолкнула Джеймса к постели.
Одежда, которую я так старательно надевала на себя еще несколько минут назад, полетела на пол. Последнее, что я запомнила, прежде чем окончательно потерять голову - это его горячие ладони на моей обнаженной спине.

Отредактировано Ксюнель (2007-06-26 18:13:35)

- 19 -
«Я больше может, не вернусь, а может...
я с тобой останусь…»

Барбосса грязно выругался - из-за моего удара выстрел пришелся по косяку, примерно в полуметре от того места, где стоял Норрингтон, - я не могла спокойно сидеть и смотреть на то, как убивают дорогого мне человека. Впрочем, как оказалось, все мои телодвижения были излишними – Джеймс обладал прекрасной реакцией. За секунду до того, как грянул выстрел, его уже не было на прежнем месте. И, не смотря на все это, мое сердце бешено колотилось от испуга.
- Какого дьявола вы творите, мисс?! Вы не хотите, чтобы я убил этого человека?
- Нет. Не хочу. Уже не хочу.
От моего неожиданно-прямолинейного ответа у Барбоссы брови полезли на лоб от удивления. Он молча засунул пистолет обратно за пояс, с мрачным видом наблюдая, как Джеймс, который до этого скрылся за стойкой, осторожно подходит ко мне, держа руку на эфесе своей сабли. Регетти с ошарашенным видом наблюдал за происходящим.
- Очень удивлен вашему решению, мисс Ксения. Я могу узнать мотивы, которыми вы руководствуетесь? – наконец, вымолвил Барбосса, пристально глядя мне в глаза.
- Все очень просто, капитан… - я натянуто улыбнулась, - Джеймс помог нам с Олей бежать из тюрьмы, куда нас посадил лорд Бекетт. А потом, на «Голландце»…
- Подождите-подождите, мисс! – Барбосса раздраженно махнул рукой, - Я не успеваю за ходом ваших мыслей. В первую очередь, меня интересует, что произошло после вашего килевания и каким образом вы очутились в Порт-Рояле?
- О, это очень длинная история, капитан Барбосса…
- Тогда вы немедленно мне ее расскажете, мисс. Сию же секунду.
Мы пристроились, было, за тот же стол, за которым сидел Регетти. Подошедшая Мелисса, бросив испуганный взгляд на Барбоссу, попросила меня помочь ей, поэтому, извинившись, мне пришлось покинуть общий зал и проследовать вслед за женщиной на кухню. Пока мы вдвоем вешали большой тяжелый чан с водой над очагом, она шепотом расспрашивала меня о том, давно ли я знаю капитана Барбоссой и при каких обстоятельствах состоялось наше знакомство. Пришлось соврать ей, сказав, что он когда-то ходил на одном судне с моим отцом.
- Аааа… - многозначительно протянула Мелисса, - Кстати, я слышала выстрел…
- О, это капитан так своеобразно почтил память моего папеньки. Он всегда так делает при нашей встрече. Никак не могу привыкнуть к подобному чудачеству с его стороны… - ляпнула я, изо всех сил надеясь, что женщина поверит во всю эту чушь и отстанет от меня с вопросами.
Мелисса поверила. Я, прихватив с кухни бутыль с ромом и четыре глиняных кружки, поспешила вернуться в зал, к мужчинам, надеясь, что они еще не поубивали друг друга в мое отсутствие. К счастью, все трое обнаружились за тем же столом. Судя по серьезным выражениям лиц Барбоссы и Регетти, Норрингтон описывал им одно из наших бурных приключений.
- Мисс..! – завидев меня, капитан махнул рукой, подзывая ближе. – У меня возникла новая идея. Сейчас я вынужден отлучиться по неотложным делам, о которых забыл, ошеломленный нашей весьма неожиданной встречей. Тем более что, как я вижу, вы тоже не совсем располагаете свободным временем в данный момент. Поэтому, предлагаю вам, мисс Ольге и мистеру Норрингтону присоединиться ко мне за сегодняшним ужином в моей каюте на «Надежде»... Благо, Тиа Далма, думаю, будет рада вас увидеть…
- Тиа Далма все еще на вашем корабле? – воскликнула я, проигнорировав ряд сложных словесных оборотов капитана, - Но… вы же должны были доставить ее домой сразу после того, как мы вытащили Джека из Тартара!
- Так сложились обстоятельства… - невозмутимо ответствовал Барбосса, пряча улыбку в бороде.
- Ой, капитан… - я рассмеялась. – Вы что-то не договариваете.
- Всему свое время, мисс. Ну так мне присылать за вами шлюпку вечером?
- Конечно! Конечно присылать..!
- Тогда, ближе к полуночи мистер Регетти будет ждать вас на пристани…

Весь оставшийся день я летала как на крыльях. Мысль о встрече с Тиа Далмой почему-то придала мне сил. Я была уверена в том, что шаманка могла помочь мне в сложившейся ситуации с Эридой. Вера в силу Тиа Далмы была такой же непогрешимой, как и в верность Джеймса. Последний, кстати, далеко не с восторгом воспринял идею о посещении пиратского корабля, да еще и поздним вечером, но спорить не стал. Я отрядила его к Ольге - сообщить радостную новость.
Джилетта мы решили оставить в таверне – во-первых, молодой человек весь день работал на погрузке в порту и буквально валился с ног от усталости, а во-вторых, Барбосса упомянул в своем приглашении только троих человек, поэтому не стоило рисковать и злоупотреблять и без того удивительным гостеприимством капитана. Около полуночи мы втроем подошли к пристани. Лунный свет, посеребрив поверхность чернильно-черной воды, играл бликами на мокрых бортах стоявших в гавани кораблей. В темноте ночи суда напоминали огромных величественных птиц, которые устало сложили свои паруса-крылья и задремали, мерно покачиваясь на волнах. Было удивительно тихо – сюда уже не доносились звуки города, который, казалось, с наступлением темноты, начинал жить собственной жизнью.
На причале нас действительно ждал Регетти, но на сей раз, он был уже не один, а на пару со своим неотлучным дружком – Пинтелем. Пират, подготовленный к встрече с нами, не выражал таких бурных эмоций, как Регетти, и на удивление тепло поприветствовал меня и Олю.
«Вот что значит «хорошая кухня»! Приличную кормежку не сразу забудешь…»
Мы забрались в шлюпку. Пираты сразу взялись за весла, и ровно и слаженно налегая на них, быстро вывели наше суденышко из порта. Как оказалось, «Надежда» причалила почти у самого входа в бухту, держась в тени правого скалистого берега. Какими доводами руководствовался Барбосса, бросая якорь в таком небезопасном месте, - для меня оставалось загадкой, ведь любой маломальский приличный шторм мог легко зашвырнуть корабль на скалы.
Впрочем, пуститься в более подробные размышления мне не дали – шлюпка с глухим стуком ткнулась в борт «Надежды». Я подняла голову, разглядывая нависшее надо мной судно. В нос ударил терпкий запах мокрой древесины. Где-то прямо здесь, под маслянисто-блестящей кромкой воды, меня тащили под килем «Надежды». Тогда все было иначе. Тогда Джеймс Норрингтон еще был врагом, а Джек Воробей  казался самым притягательным мужчиной на свете.
Как все изменилось!..
- И все-таки, мы с тобой дуры, подружка… - шепнула Оля, сжав в темноте мою ладонь.
- Да нет, что ты! – как можно более будничным тоном ответила я, - Подумаешь, какая мелочь – посреди ночи лезть на пиратское судно, имя в наличии только одного мужчину, и без оружия.
- Зато какого мужчину! – подруга хохотнула, хлопнула меня по плечу и, подтянувшись на руках, первой полезла по забортному трапу наверх; я с замиранием сердца следила за ее подъемом.
К счастью, сидевшие в лодке мужчины ни слова не поняли из нашего диалога – Оля, предусмотрительно, сразу перешла на русский язык. Я видела, что Джеймсу это не понравилось, но в данный момент его мнение интересовало меня меньше всего – впереди, словно спасательный круг на воде, маячил разговор с Тиа Далмой. Честно говоря, меня немного потряхивало, - что если даже шаманка не в силах будет справиться с тем… наваждением, проклятьем, наговором, который решила наслать на меня Эрида?
-… мисс, поднимайтесь! – голос Регетти вырвал меня из моих невеселых размышлений, - Или вы планируете ужинать прямо здесь?
- Нет, что вы! Как же я могу пропустить ужин в каюте капитана Барбоссы?! – я рассмеялась, стараясь придать своему тону непринужденные нотки, и поспешила забраться на судно.
Сразу следом за мной начал подниматься Джеймс – в какой-то момент я даже начала бояться, что могу, ненароком, наступить ему на руку. К счастью, этого инцидента удалось избежать, - зато на палубу «Надежды» мы поднялись практически одновременно. И как раз вовремя – навстречу нам, рассекая толпу любопытных пиратов, подобно ледоколу, бороздящему Северно-Ледовитый океан, выступал капитан Барбосса собственной персоной.
- Добрый вечер, мисс… Мистер Норрингтон… - изобразив наигранное радушие на лице, мужчина, театральным жестом сорвав с головы шляпу, отвесил нам поклон, чем вызвал у меня и Оли приступ безудержного хихиканья. Впрочем, даже Джеймса, кажется, это поразило – по крайней мере, на его лице было написано неподдельное изумление.
- И вам доброго вечера, капитан Барбосса… - я присела в дурашливом реверансе, - Теперь, когда мы закончили обмениваться этими глупыми и никому не нужными любезностями, может быть, проследуем, наконец, в вашу каюту?
- Только после вас, мисс! Я надеюсь, вы еще не забыли, где она находится? – Барбосса многозначительно подмигнул мне.
Команда дружно заржала, превратно истолковав смысл неоднозначного высказывания пирата. Я почувствовала, как мое лицо заливает краска стыда. Оля натянуто улыбнулась.
- Мужчины… - процедила она сквозь зубы и, схватив меня за руку, быстро потащила в сторону двери, ведущей в каюту Барбоссы. Норрингтон поспешил за нами.
На пороге каюты мы нос к носу столкнулись с Тиа Далмой. Шаманка, которую мы чуть не сбили с ног, внезапно появившись в непосредственной близости от нее, громко хмыкнула и поспешила сделать шаг назад, дабы пропустить нас в слабо освещенное помещение. Барбосса, замыкавший шествие, плотно затворил за собой дверь, скрывая нас от любопытных взглядов команды, не забыв, однако, пару раз рявкнуть на особо зазевавшихся матросов.
- Чертово отребье..! – проворчал Барбосса, грузно плюхаясь на стул, - Садитесь, мисс! Или, вам угодно есть стоя? Мистер Норрингтон, и вас это тоже касается. Вот уж честно признаюсь, никогда бы не подумал, что мне предстоит ужинать в вашей скромной компании!
- Взаимно, капитан… - сухо ответствовал Джеймс, подсаживаясь к столу.
Я огляделась по сторонам. Каюта, казалось, совсем не изменилась с тех пор, как я последний раз бывала здесь – помнится, тогда я заносила капитану его ужин. Все тот же огромный круглый стол, и тот же большой сундук, в котором хранились карты и навигационные приборы, та же постель в углу, правда, кажется, чуть больше помятая, нежели в тот день... Впрочем, тусклый свет, отбрасываемый жестяным фонарем в руках Тиа Далмы, выхватывал из темноты и незнакомые мне предметы. А еще… изменился запах. В каюте тонко пахло сандалом и какими-то пряностями, или, может быть, духами. Впрочем, это было совсем не удивительно – ведь этот аромат был присущ маленькой шаманке, пристально глядевшей на меня в этот момент.
Проигнорировав приглашение Барбоссы, мы кинулись к Тиа Далме, до этого молча стоявшей в углу, куда мы ее оттеснили. Шаманка, ласково улыбаясь, по очереди обняла нас, что-то бормоча на непонятном языке, и каждой пристально посмотрела в глаза. На моем лице ее взгляд задержался несколько дольше. И вроде бы ничего особенного во взгляде этих пронзительно-карих глаз не было, да только почувствовала я, что все мысли, страхи и сомнения мои, как на ладони стали видны этой удивительно проницательной женщине.
- Мне надо с тобой поговорить. Наедине... – шепнула я Тиа Далме, крепко сжав ее руку. Шаманка чуть заметно кивнула и, лучезарно улыбнувшись Барбоссе, с величественностью, достойной самой королевы, прошествовала к столу, дабы занять свое место – по правую руку от капитана.
Мы же, особенно не церемонясь, просто плюхнулись на свободные стулья – насыщенный волнительными событиями день, плюс утомительная работа сделали свое дело, - лишили нас последних остатков женственности. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, ибо, чем меньше ты смахиваешь на представительницу женского пола, живя на Тортуге, тем тебе спокойнее за свою жизнь… и за все остальное.
Какое-то время, все молча поглощали еду – свежий хлеб, вкупе со свининой, затушенной с овощами, и душистое красное вино отбивали всякое желание разговаривать. Я попутно ломала голову, пытаясь отгадать, кто же может так потрясающе готовить в невыносимых условиях корабельной кухни. Судя по всему, это был кто-то из новой команды Барбоссы, потому что уже знакомых нам Пинтеля и Регетти на камбузе я совсем не могла представить.
Капитан, первым прикончивший свою порцию, вальяжно откинулся на стуле и, пристально посмотрел на нас с Ольгой. От этого взгляда у меня кусок в горле стал  комом – я закашлялась.
- У меня такое чувство, что вы сейчас прикажете вздернуть нас на ноке ближайшего рея! - насмешливо сказала Оля, хлопая меня по спине.
- Пока нет смысла с вами кончать, мисс. Рано… - Барбосса захохотал, - Кажется, когда-то я уже говорил кому-то эту фразу. Давненько было дело.
- Успокоили, - буркнула я, наконец прокашлявшись и отодвигая от себя пустую тарелку.
Тиа Далма, внимательно наблюдавшая за нашей небольшой перепалкой, грубовато рассмеялась. И даже Джеймс улыбнулся – кажется, он понял, наконец, что здесь нам ничего не угрожает. Оля, театрально возведя глаза к небу, то есть, в нашем случае – к потолку, сокрушенно покачала головой. Это вывело меня из состояния душевного равновесия, и я нервно фыркнула, пытаясь подавить приступ хохота. Впрочем, это мне не особо помогло – и вскоре я присоединилась к вовсю заливающейся Тиа Далме. Спустя мгновение смеялись все.
- И после этого, мне еще говорят, что я на всю голову больна? – наконец, смогла выдавить я, когда веселье немного поутихло, - Что это вообще было?
- Массовая истерия, - шепнула мне Ольга по-русски, а потом уже добавила более громко для остальных, - Посмеялись – и ладно. Какие у нас теперь планы?
- Вы расскажете нам, что было с вами после того, как мистер Норрингтон приказал вас казнить…
Я вздохнула. Снова вспоминать не самые приятные события нашей жизни не хотелось.
Тиа Далма сочувственно посмотрела на меня и чуть заметно кивнула головой.
- Хорошо. – Оля, быстрее собравшаяся с мыслями, решила начать первой, - Если вам интересно.
- Пожалуйста, мисс… - Барбосса подался вперед, - Мы вас внимательно слушаем…
Оказалось, во второй раз рассказывать о своих приключениях, пусть и не очень приятных, было гораздо проще. Возможно, сказывалось то, что прошло достаточное время, чтобы сгладить болезненные моменты, или, может быть, причина крылась в том, что это был уже именно во второй раз. Так или иначе, но мы, уже не перерываясь на всхлипы и вздохи, довольно сухим и обстоятельным языком поведали Барбоссе и Тиа Далме о наших приключениях, начиная с того момента, как меня протащили под килем «Надежды» по приказу Норрингтона,  заканчивая нашим невеселым житьем на Тортуге и ожиданием появления Джека Воробья. Барбосса на протяжении всего рассказа только качал головой и изредка покрякивал от удивления. Тиа Далма, похоже, была несколько меньше впечатлена нашими приключениями, - по крайней мере, ее лицо оставалось спокойным и беспристрастным все время, пока мы вели повествование о наших приключениях. Про свой сон, однако, я умолчала. Это был разговор, не предназначенный для посторонних ушей. Я надеялась, что в конце ужина, капитан позволит нам с Олей остаться с шаманкой наедине.
- Даааа… - многозначительно протянул Барбосса, когда мы, наконец, закончили свой рассказ, - Честно признаюсь, вы меня вновь удивили, юные мисс…
- Мы сами себя удивляем, капитан! – усмехнулась Оля, - Так удивляем, что потом даже не верим в то, что все это было совершено с нашим непосредственным участием.
- Словно дурной сон… - пробормотала я.
- Что вы сказали, мисс? – переспросил Барбосса.
- Я говорю, что теперь все пережитое – словно дурной сон. Ну… - тут я подняла глаза на Джеймса, который задумчиво разглядывал серебряный браслет, который я ему подарила, - Впрочем, наверное, не совсем все…
- Я вижу. – Капитан многозначительно крякнул, - Что же, в данном случае, можно считать, что мистера Норрингтона к вам… то есть к нам тогда само провидение послало.
- … или Эрида… - вдруг подала голос Тиа Далма.
- Такое возможно? – Джеймс поднял голову.
- Она же богиня! – я пожала плечами, - Для нее нет ничего невозможного..!
- Ты ошибаешься, моя дорогая… - Тиа Далма покачала головой, - Даже у нее есть свой предел.
В каюте повисла тишина. Я, попутно припоминая детали своего сна, пристально вглядывалась в лица собеседников, пытаясь понять, о чем они думают. Лицо Джеймса было сосредоточено, брови, привычно сошедшиеся на переносице, наглядно демонстрировали серьезность его размышлений. Барбосса задумчиво водил пальцем по столешнице, выводя какие-то, ему одному известные узоры. А Тиа Далма смотрела то на меня, то на Ольгу своими темными глазами и один только черт знал, что творилось у нее в голове в данный момент.
Наконец, шаманке это явно надоело – она поднялась из-за стола.
- Я думаю, что девушки уже устали и им пора вернуться на берег…
- Да. Пожалуй ты права. Сейчас я распоряжусь на счет шлюпки - Барбосса поднялся на ноги и быстрым шагом вышел из каюты.
- Джеймс… - я с виноватым лицом повернулась к Норрингтону, - Ты позволишь..? Нам нужно обсудить с Тиа Далмой некоторые личные вопросы.
- Конечно! – мужчина натянуто улыбнулся и покинул каюту; однако странное выражение его глаз заставило мое сердце тревожно сжаться – он явно чего-то опасался.
Поскольку времени у нас и так было в обрез, я быстро и сбивчиво пересказала суть сна шаманке. Тиа Далма слушала меня очень внимательно, придвинувшись практически вплотную, - так, что я даже чувствовала ее дыхание на своем лице. Оля, напротив, отошла от нас подальше, напустив на себя мрачный вид. Было не сложно догадаться, что подруга сердится на меня из-за того, что я не поделилась с ней своими страхами, доверив их только шаманке.
Мои догадки подтвердились, когда я закончила свой рассказ.
- Почему ты мне не рассказала?! – обиженно воскликнула Оля.
- Я не знаю…
- Блин, как дитя малое, ей-богу! Ведь не хуже меня знаешь, что дурные сны надо рассказывать, чтобы они не сбывались!
- Оль… ну не обижайся… - я не знала, что еще сказать в свое оправдание и поэтому, просто подошла к ней и, уткнувшись лбом ей в плечо, промычала, - Прости пожалуйста.
Подруга, бросив на меня последний сердитый взгляд, сокрушенно вздохнула и сгребла в свои, такие родные объятия. Я радостно облапила ее и отвесила парочку звонких поцелуев в щеки.
Шаманка рассмеялась.
Впрочем, через мгновение, ее лицо приняло серьезное выражение.
- Ну все, хватит. Теперь, слушай меня внимательно. Ты не должна бояться угроз Эриды…
- Но она же богиня..! Богиня!
- Да, действительно… Но ты забыла одну очень важную вещь, моя дорогая. Эрида – богиня хаоса и разрушения. Ей неподвластны чувства. Нет, конечно, она может управлять ненавистью или завистью – но не любовью. Она не может заставить одного человека полюбить или разлюбить другого. Понимаешь? Так что здесь тебе нечего бояться.
Я почувствовала, как с моей души свалился огромный камень. Чувство облегчения захлестнуло меня настолько, что из глаз, неожиданно, потекли слезы. Я глупо заулыбалась.
- Ты не представляешь, какой счастливой ты сейчас меня сделала… - прошептала я, потому что голос отказался служить мне, - Спасибо. Спасибо! Только… я не могу понять…
- Зачем она тебе это сказала?
- Да.
- Ну, это же просто! – в разговор вступила Оля, - Ты и сама могла бы догадаться, если бы подумала немного. Это до банальности просто..! Если сказать ребенку, что ему нельзя что-то делать – он обязательно это сделает. Примерно такой же случай. Сама того не желая, ты могла начать тянуться к Джеку, потому что тебе уже сказали, что между вами будут нежные чувства.
Тиа Далма согласно покивала головой, бросив на Ольгу одобряющий взгляд.
- Зигмунд Фрейд недоделанный, блин… - я скрипнула зубами, - В психологию поиграть решила.
- Но это далеко не все, дорогая! – шаманка проигнорировала мое возмущение, скорее всего по той причине, что не поняла ни слова, из сказанного мной, - Да, Эриде действительно не подвластна любовь, как чувство – это так. Но есть такая вещь, как вожделение. Похоть. Страсть. Всепоглощающая. Всеразрушающая. Она уже лишила одного человека воли таким образом, подчинив его себе, и сделав своим рабом…
- Дэйви Джонс? – догадалась я.
- Да, Джонс. Если в душе человека найдутся струнки, на которых можно поиграть – Эрида это сделает, не сомневайся. Вот чего тебе надо опасаться… - взгляд Тиа Далмы был серьезен.
- Хорошо. Я поняла. Я буду осторожна.
В этот момент в каюту заглянул Барбосса.
- Мисс, шлюпка готова. Пинтел и Регетти доставят вас и мистера Норрингтона на берег.
- Хорошо. Спасибо… - растерянно пробормотала я и повернулась к Тиа Далме.
- Ну, вот нам и пришла пора прощаться, мои дорогие… - шаманка улыбнулась, - Я чувствую, что наши дороги расходятся, и мы более не встретимся. На вашем пути было много врагов, но я хочу, чтобы вы запомнили и друга.
Она по очереди обняла нас. Слезы подступили к горлу, не смотря на то, что я усиленно гнала их прочь, пытаясь выглядеть веселой. Тиа Далма была первым человеком, принявшим нас, и единственным, кто ни разу не предъявил к нам каких-либо претензий. Она просто приняла нас такими, какими мы были. Никогда ничего не требовавшая, и ни на чем не настаивавшая, шаманка могла одним только взглядом убедить в необходимости тех или иных действий. Разве мы с Олей не бросились в бездну Тартара по ее просьбе?
Бросились. Более того – приняли, как данность.
Удивительная тонкость и чуткость в понимании человека и человеческих отношений никак не вязались в ней с ее яркой, дикой внешностью. Она была нашим другом. Да, другом странным, необычным, - но кто мы такие, чтобы выбирать друзей по их внешности?
И теперь нам предстояло расстаться. Навсегда. Сердце сжалось от нахлынувшего отчаяния.
- Ну… мы пойдем. Спасибо тебе за все.
Больше добавить здесь было нечего. Не говоря больше ни слова, мы с Олей пошли, было к двери, - и тут, оклик Тиа Далмы остановил нас на полпути.
- Ваше ожидание будет вознаграждено. Джек Воробей прибудет на Тортугу с новой луной.

Обратный путь проходил в полном молчании.
Это казалось вдвойне удивительным, ведь с нами в шлюпке находились Пинтел и Регетти, вновь сидевшие на веслах. Тем не менее, даже они притихли, заметив угрюмые выражения наших лиц. Джеймс, занявший в этот раз место на носу лодки, бросал на меня осторожные взгляды, видимо, пытаясь понять, что происходит в моей душе. А я искренне радовалась темноте Карибской ночи, скрывающей слезы, которые против моей воли текли из глаз.
«Вот и перевернута еще одна страница…»
Позже, уже на причале, мы неожиданно тепло попрощались с пиратами. Регетти, растрогавшись, вдруг обнял Ольгу, чем поверг нас с Джеймсом в некоторое изумление. Впрочем, Пинтел, не преминул  воспользоваться ситуацией, и отпустил пару веских шуточек на сей счет, после чего получил два увесистых подзатыльника – один от Оли, другой от Регетти.
- Ты чего же творишь, дубина стоеросовая? – напустился пират на своего приятеля.
- А ты разве не видишь? Я прощаюсь с мисс Ольгой и мисс Ксенией, которые были добры к нам. А ты, коли тебе заняться нечем, иди обратно в шлюпку!
Пинтел замолчал и насупился, но уходить не стал. Оля только покачала головой, слушая перебранку пиратов. Я рассмеялась и взъерошила Регетти волосы.
- Прощайте, мисс.
- Прощай, Регетти. Прощай, Пинтел.
- Прощайте… - Пинтел осторожно пожал мою руку.
После этого мы еще долго стояли на причале, глядя, как лодка с пиратами удаляется и постепенно скрывается из виду. На душе было пусто и холодно, а объяснить причину этого я не могла. То есть, конечно, причина-то как раз была видна, как на ладони. Но сам факт, что расставание с людьми, пусть немного, но поучаствовавшими в нашей судьбе, было таким печальным, действовал на меня весьма удручающе. Что же тогда будет, когда придет время покинуть этот мир, и оставить здесь людей, ставшими такими бесконечно дорогими?..
Как Джеймс.
Я украдкой бросила на него взгляд. Он стоял, привычным жестом заложив руки за спину, и пристально смотрел на море. Выражение его лица красноречиво говорило о чувствах, которые он испытывал. Джеймс был в смятении. Впрочем, как и я.
- Ну что, идем спать? – Оля взяла меня за руку, - Денек был не из легких. До прибытия Джека еще много времени – только вчера было полнолуние. Наверное, мы еще пока поработаем? Правда, ты как хочешь, а я завтра не намерена идти в эту чертову таверну. В конце концов, когда у хозяина очередное похмелье, он может себе позволить день отлежаться. А мы что, не люди что ли?
- Да… - рассеянно пробормотала я, посмотрев на небо, затянутое плотными облаками. – Идем спать. То есть, ты иди, а мы… Ой, нет. Нельзя в одиночку. То есть, я хочу сказать… мы… Уф.
- О чем ты? – подруга изумленно заглянула мне в глаза.
Я отвела взгляд, чувствуя, как краска стыда заливает мое лицо.
- Ты хочешь провести эту ночь с ним? – перешла на русский Оля, чтобы помочь мне.
- Да. Только я не знаю, как сказать ему об этом.
- А ты и не говори! – Оля ободряюще улыбнулась и похлопала меня по плечу, - Я сниму на ночь другую комнату. А вы можете спать в нашей с тобой, она больше, да и кровать там…
- Мне стыдно… - я подняла на Ольгу глаза. – Прости меня.
Она крепко сжала мою ладонь, грустно улыбнулась и лишь покачала головой.
- Не извиняйся. Я все понимаю. И искренне надеюсь, что он понимает тоже. Иначе… - подруга пожала плечами, бросив быстрый взгляд на Джеймса. Мужчина же молча смотрел на море. Он делал вид, будто бы ему абсолютно все равно, что мы с Олей разговариваем между собой так, что он не может нас понять. Но я-то чувствовала его обиду.
- Джеймс, пойдем… - я ласково улыбнулась, подойдя ближе и взяв его за руку, - У нас с тобой сегодня будет целая комната, и все время этого мира… До тех пор, пока мы не заснем.
Даже в темноте было видно, как сверкнули радостью его глаза.
И мы втроем поспешили в нашу таверну. Небо на востоке уже начинало светлеть.

Отредактировано Ксюнель (2007-08-20 14:10:40)

- 21 -
«Кровь делю на двоих без слов…»

Оля, радостно вскрикнув, бросилась к Джеку навстречу. Он неловко обнял ее, однако лицо пирата приняло самое недоуменное выражение. Ему явно была приятна ее радость. А я отвела взгляд. Я не могла спокойно смотреть на человека, который смог так спокойно оставить нас, даже не попытавшись выяснить, что случилось и почему мы не пришли в назначенное время.
- Чем обязан столь неожиданному визиту, дорогие дамы? – Джек, приобнимая Ольгу за талию, подошел к нам, - Честно признаюсь, очень удивлен видеть вас вновь…
- Помнится, ты обещал вернуть нас домой, Джек. Собственно, за этим самым мы и пришли.
- А мистера Норрингтона и… ммм, простите, милейший, запамятовал как ваше имя, - вы на какой черт притащили, позвольте мне узнать? – сбросив напускную доброжелательность, капитан Воробей, наконец, показал свое истинное отношение к происходящему.
Джеймс дернулся, было, вперед, но я крепко сжала его ладонь и незаметно покачала головой, что, впрочем, не укрылось от взгляда Джека.
- А! Я вижу, у вас с мистером Норрингтоном теперь иной уровень взаимоотношений? Он больше не пытался вас казнить, дорогая?
- Джек, это не имеет никакого отношения к делу. – Оля перебила пылкую речь Воробья, - Ты поможешь нам вернуться домой или нет?
- Собственно, а почему я должен помогать вам?
- Джек! – в голосе Элизабет послышался упрек.
- Не лезь, цыпа. Я сейчас разговариваю не с тобой, а с этими двумя юными мисс, имевшими неосторожность явиться на пиратское судно, да еще и в сопровождении двух бывших британских офицеров…
Пираты, обступившие нас плотным кружком, разом как по команде, нахмурились. Мне стало не по себе – и впервые в голове промелькнула мысль, что мы поступили весьма опрометчиво, явившись на «Черную Жемчужину» вот так. Но разве мы могли даже подумать о том, что Воробей будет нам так скрыто угрожать? И это после всего того, через что мы прошли вместе с ним и ради него?
- … потому что ты обещал, Джек! – Олю сложившаяся ситуация тоже явно тревожила, - И потому, что мы несколько раз помогли тебе.
- О, кажется, сейчас кое-кто заведет знакомую песню о благодарности! – хмыкнул пират, - Ладно. Предположим, я соглашусь вернуть вас домой. И из этого же самого чувства я должен терпеть на борту двух офицеров?
- Мистер Воробей, вам не кажется, что вы уже придираетесь? – Джеймс покачал головой, - Во-первых, мы уже давно не офицеры, и нас, равно как и вас разыскивают агенты Ост-Индийской торговой компании и Британский военный флот. А во-вторых, если девушкам так будет спокойнее…
- Вам, мистер Норрингтон, пока никто слова не давал. Или я что-то пропустил? С вами, собственно, у меня будет отдельный разговор. Не вы ли, любезный сударь, не далее чем несколько месяцев назад этих самых девушек, о которых сейчас так радеете, приказали убить?
Джеймс замолчал. Я заметила, как потемнели его глаза – это воспоминание было для него весьма болезненным. Элизабет, отшатнувшись от нас, прижала ладони ко рту, с ужасом глядя на Норрингтона.
Она еще не знала.
- Это не важно, Джек! Главное, что сейчас Джеймс на нашей стороне, и он спас нам жизнь, причем не единожды. Я думаю, что он вполне искупил свою вину.
- Одного доброго дела не достаточно, чтобы искупить все его злодеяния… - как-то по-особенному глядя на Норрингтона, произнес Джек, - Зато вполне достаточно, чтобы казнить. Ты с Ольгой можешь остаться, а этих двоих я не желаю видеть на борту своего корабля.
- Нет!
- Ксения, ты так защищаешь интересы доблестного мистера Норрингтона… Он что, твой любовник?
В этот момент я прокляла все на свете, чувствуя, как мои щеки стремительно покрываются краской. Лицо у Воробья вытянулось от удивления, но лишь на пару секунд, - через мгновение оно приняло хитрое выражение. Я была готова провалиться под землю, а в данном случае -  под палубу, только бы не стоять под пытливым взглядом этих темно-карих глаз.
- Так-так-так… Интересно. С каких это пор?
- Не твое собачье дело.
- Эй, цыпа, будь-ка повежливее с человеком, который в скором времени должен будет оказать тебе неоценимую услугу. В противном случае, этот человек может и передумать…
- Черт возьми, Джек! Тебе вообще известно такое слово, как благодарность?..
- Знакомая песня. Тебе не кажется, что ты повторяешься? – Воробей нахмурился.
- А мне все равно. Могу и еще раз повторить. И еще. И еще. Твой эгоизм не знает предела! – мой голос начал срываться на крик, - Неужели ты настолько привык, что кто-то рискует своей шкурой ради твоего благополучия, что даже не хочешь попытаться помочь в ответ?! Хотя, о чем это я, ты ведь даже не удосужился узнать, почему мы не пришли той ночью на пристань. А между тем, если бы не Джеймс, нас бы уже не было в живых!
- О чем ты?.. – Оля непонимающе посмотрела на меня.
- Не важно, родная… - я улыбнулась, крепко сжав ее горячую ладошку. – Давай уйдем отсюда?
- Так, нам всем надо успокоиться! – Элизабет вскинула руки в примирительном жесте, - Ксюша, Джек ведь согласился помочь вам с Олей добраться до дома!
- Элизабет, я ждала помощи друга, а не подачки с барского плеча… - с горечью в голосе ответила я. – Не волнуйтесь, капитан. Я только заберу наши вещи.
Развернувшись, я с самым гордым видом прошествовала в сторону юта, намереваясь заглянуть в каюту Джека и забрать из его сундука наши скромные пожитки. С трудом борясь с подступившим к самому горлу отчаянием, я старалась повыше поднять голову и расправить плечи, в общем, всем своим видом показать, что мне глубоко наплевать на все то, что я только что услышала. Хотя на самом деле, дух мой был сломлен, и я с трудом сдерживала слезы отчаяния.
Кажется, каюта Джека совершенно не изменилась с тех пор, как я была в ней в последний раз, - разве что окна были плотно занавешены. Душный полумрак удачно скрывал беспорядочное нагромождение сундуков вдоль стен, пыль и грязь, собравшиеся по углам каюты и катающиеся по полу пустые бутылки из-под рома. В нос ударил знакомый запах перегара вперемешку с запахом немытого тела и чего-то еще, что я даже идентифицировать не смогла. Стол, обнаруженный на том же самом месте, где я его оставила в прошлый раз, - то есть посреди каюты, был захламленнее обычного. По крайней мере, большой карты, традиционно заменяющей скатерть, видно не было – только в одном месте я смогла разглядеть ее потрепанный уголок.
Нога ткнулась во что-то мягкое. Я перевела взгляд на пол – на носке моего сапога обнаружилась порванная на лоскуты окровавленная тряпка. При ближайшем рассмотрении, я узнала в ней свою футболку, в которой была, когда попала сюда.
- Джек… - простонав, я подняла тряпицу с полу, точнее, то, что осталось от моей футболки, - Чем же несчастная вещь так тебе не угодила…
- Мне нужно было чем-то затянуть рану. – Позади меня с громким стуком захлопнулась дверь.
Я вздрогнула и обернулась. Капитан Воробей стоял, привалившись спиной к двери и, сложив руки на груди, наблюдал за моими действиями. Я внутренне сжалась под взглядом этих глаз, когда-то казавшихся мне такими теплыми и ласковыми. Сейчас Джек взирал на меня с холодным прищуром, сжав губы в одну тонкую линию. Он был недоволен, более того – он был разозлен, хотя и не показывал этого теперь так явно, как несколько минут назад на палубе.
У меня возникло стремительное желание как можно скорее покинуть каюту капитана. Но вместо этого, я нашла сундук, в котором мы с Олей оставили свои пожитки, и начала методично в нем рыться, мысленно надеясь, что Воробей не заметил моего страха перед ним.
- Ты вообще понимаешь, что творишь, женщина? – угрюмо проговорил Джек, наблюдая за мной.
- Я ищу наши вещи, чтобы забрать их. Я тебе уже говорила...
- Я не об этом! – пират раздраженно мотнул головой, - Я говорю о твоем поведении. О том, в каком свете ты меня выставляешь перед моей командой. Ты думаешь, что можешь вот так вот просто, заявиться на пиратское судно, причем не на абы какое – на «Черную Жемчужину», - и требовать от ее капитана выполнения твоей прихоти?
- Прихоти? – в свою очередь возмутилась я, - Прихоти?! Это не прихоть, Джек! Это была надежда на взаимовыручку. Впрочем, как я уже поняла, в твоем случае на подобное проявление слабости можно не рассчитывать. Извини, что побеспокоила. Сейчас я только возьму наши вещи и уйду.
Повисла пауза. Джек, наконец, оставил свой наблюдательный пост у двери и подошел ко мне чуть ближе. Выражение его глаз определенно переменилось, но, в полумраке неосвещенного помещения, было трудно понять, каким именно оно стало. Я избегала смотреть в его сторону, моей основной задачей сейчас было отрыть наши вещи, которые, как я помнила, лежали на самом дне этого сундука.
- Она не здесь… - наконец, нарушил затянувшееся молчание Воробей.
- Что? – я даже не сразу поняла, о чем он говорит.
- Ваша одежда не здесь.
- Что ты с ней сделал?!
- Не кипятись. Я просто переложил ее… - Джек подошел к небольшому сундуку, стоявшему в самом углу каюты, скинул с него свернутые в рулоны карты, - те зашуршали, как прелая осенняя листва под ногами, падая на пол. – Ваши вещи здесь.
Я подошла и открыла сундук, который показал Воробей – и взгляд сразу же упал на ткань ярко-желтого цвета. Моя ветровка. Я выудила из ее кармана часы, которые мне когда-то были подарены Олей на день рождения, понаблюдала некоторое время за циферблатом. Часы все еще шли – давала о себе знать кварцевая батарейка, которой, по словам подруги, должно было хватить на два года. Это вызвало у меня улыбку. Джек не мог этого не заметить.
- Послушай… я позволил бы остаться этим двоим здесь, на «Жемчужине», - вдруг выпалил Воробей, наблюдая за тем, как я выуживаю остальную одежду из сундука, - Но им придется работать наравне со всеми…
- Джек! Они, конечно же, будут работать…
- Подожди, я не договорил. Норрингтону и этому мальчишке придется работать наравне со всеми, спать они будут в кубрике. И Ольга тоже. А ты будешь спать со мной, в моей каюте.
- Что?! – вещи выпали у меня из рук. – Ты в своем уме?
- Ты не оставила мне выбора, дорогая. Своими истеричными сценами ты подорвала мой авторитет перед командой, который, собственно, будет восстановлен, если ты разделишь со мной постель и будешь с обожанием  бегать за мной… Только на этих условиях я согласен терпеть Норрингтона и его прихвостня.
- Никогда! С меня хватит и того, что я множество раз рисковала своей жизнью и жизнью своей подруги, чтобы спасти твою никчемную задницу. Можешь радоваться – все препятствия на твоем пути устранены, ты жив, свободен, а «Летучему Голландцу» больше нет до тебя никакого дела.
- Ну и катись отсюда тогда!..
- С удовольствием, капитан Воробей.
Присев на корточки, я начала собирать упавшие вещи, боковым зрением приглядывая за Джеком. Пират отстраненно наблюдал за мной, а потом и вовсе отвернулся, подошел к своему столу и начал методично по нему шарить. Через некоторое время раздался характерный звук, по которому можно было догадаться, что он нашел бутылку с ромом, открыл ее, и в данный момент методично поглощает алкоголь прямо из горлышка. Меня передернуло. Однако сложившейся ситуацией стоило воспользоваться – пьяный Джек мог попытаться помешать мне покинуть его каюту. Поэтому, быстро подобрав оставшиеся вещи, я вскочила на ноги и ринулась к двери.
- Подожди… - хриплый голос пирата остановил меня, - Скажи мне, неужели я настолько неприятен тебе? Чем Норрингтон лучше меня?
- Дело не в том, кто лучше, а кто хуже… - я пристально посмотрела на Джека; такой вопрос он мог задать только в совершенно невменяемом состоянии, проявление слабости для трезвого Воробья не характерно. – Я просто люблю его, понимаешь?
Джек обернулся. Мы встретились взглядами и долго-долго смотрели в глаза друг другу. Точнее, смотрел Воробей, а я просто не посмела опустить головы, понимая, что это очень важно – выдержать его взгляд. Я не знаю, что он хотел увидеть. Может быть, он надеялся увидеть в моих глазах ложь и неискренность? Или просто хотел убедиться в том, что уши его не обманули? Трудно сказать. Так или иначе, мы так и стояли друг напротив друга – поджарый смуглолицый пират с полупустой бутылкой рома в руке, и худенькая высокая девчонка, прижимающая к груди ворох цветных тряпок. Наверное, со стороны, мы представляли собой весьма занятное зрелище.
Наконец, Джеку надоела эта игра в гляделки, и он устало опустился на стул.
- А ну и черт с вами, оставайтесь! – пират небрежно махнул рукой после минутной паузы, продолжая, тем не менее, внимательно смотреть на меня, - В конце концов, чем быстрее вы вернетесь к себе домой, тем меньше у меня будет хлопот…
- Ты это серьезно, Джек?.. – я осторожно подошла поближе, - Джеймс и Эндрю тоже могут остаться? А что же ты скажешь команде?
- Ты знаешь, иметь на борту предателя-Норрингтона весьма выгодно, когда за тобой гоняется Британский флот и вся Ост-Индийская торговая компания с Бекеттом во главе, не находишь? – Джек невесело усмехнулся, однако, заметив, как от ужаса расширились мои глаза, поспешил продолжить, - Успокойся, ничего с твоим Джеймсом не сделается. По крайней мере, до тех пор, пока ты не покинешь наше время и не вернешься домой. А теперь извини меня, - он поднялся на ноги, - Есть еще пара проблем, которые я должен решить. Мы уходим завтра на рассвете, поэтому, если у вас четверых есть еще какие-то дела в городе – я бы посоветовал сегодня с ними разобраться. Ждать я вас не буду, поскольку, возвращение домой только в ваших интересах.
- Спасибо… Джек, спасибо… - растерянно пробормотала я, тут же забыв о том, что буквально пару минут назад мы были готовы растерзать друг друга.
- Рано благодаришь. Я скажу Гиббсу, что вы остаетесь, он придумает, как вас разместить.  Слушай, я вот одного не могу понять. Ну, Норрингтон, черт с ним, раз ты его любишь. А этого, второго, зачем с собой тащить? Или ты и к нему неравнодушна?
- Ты про Джилетта? – я негромко рассмеялась, - Эндрю сказал, что он последует за своим командиром. Тебе ли это не понять, после того, как твоя команда… точнее, то, что от нее осталось после нападения Кракена, очертя голову ринулась в Тартар?
Джек многозначительно хмыкнул и, бросив на меня последний взгляд, решительно вышел из каюты. Я какое-то время просто стояла, продолжая прижимать к себе нашу одежду. Однако через пару минут, это ненормальное спокойствие оставило меня и я медленно осела на пол. Но мне удалось сдержать слезы и не разреветься. В голове настойчивым молоточком стучала мысль о том, что Воробей слишком легко и внезапно согласился. Как любил говаривать один небезызвестный герой всеми любимого мультфильма, - это «Бззззззз…» было далеко неспроста. Я чувствовала подвох, чувствовала где-то на уровне интуиции, но назвать причины, заставляющие меня сомневаться, не могла. С другой стороны, у нас появился реальный шанс вернуться домой.
- Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления… - сказала я сама себе, поднимаясь на ноги. – В конце концов, может быть, у Джека просто проснулась совесть?
За моей спиной послышался скрип – приоткрылась дверь и в проеме показалась взлохмаченная голова Элизабет. Она какое-то время просто моргала глазами, пытаясь привыкнуть к темноте тускло освещенного помещения. Наконец, ее взгляд остановился на мне.
- Ты в порядке? Вы тут так кричали…
- Да. Все прекрасно. Мы плывем домой, представляешь? – я невольно заулыбалась.
- Ой, это здорово… - лицо у Элизабет вытянулось, она явно пыталась искренне порадоваться за нас, но это у нее плохо получалось, - Правда...
- Дорогая, не пытайся врать. У тебя это совсем не выходит. Пойдем-ка лучше найдем мистера Гиббса, надо сообщить ему, что у него в команде временное прибавление в количестве четырех человек. Пусть порадуется, правда?
Элизабет весело рассмеялась и кивнула головой в знак согласия.

Как это ни удивительно, но старый боцман действительно был рад тому, что мы остались на «Жемчужине». Охочий до разных баек и историй, он заставлял нас рассказывать обо всем, что приключилось со мной и Ольгой с тех самых пор, как мы виделись в последний раз, то есть как раз в ночь перед нападением судна Норрингтона – «Морской девы». А поскольку это было очень давно, наше повествование затянулось далеко не на один вечер. Впрочем, наши злоключения заинтересовали не только одного Гиббса, - в частности, Элизабет, Уилл, Коттон, Марти и, естественно, капитан Воробей собственной персоной, присоединялись к нам во время наших вечерних посиделок на камбузе, куда и определил нас боцман.
Уилла чрезвычайно заинтересовала та часть наших приключений, которая касалась «Летучего Голландца» и его отца – Прихлопа Билла. Когда же, не без нашего участия, стали известны подробности гибели Морского дьявола все, невольно, прониклись уважением к Норрингтону. И, кажется, даже сам Джек начал относится к Джеймсу иначе.
В день отплытия, Воробей призвал нас с Олей на мостик и всунул, было, свой компас мне в руки. Но поскольку во мне боролись два желания – вернуться домой и остаться с любимым мужчиной, - стрелка принялась методично выписывать круги вокруг своей оси.
К нашему счастью, у Оли с ее желаниями все было более конкретно и прозаично, поэтому, в итоге, нужный курс мы все-таки получили. Оставалось теперь только догадываться – что нас ждет в конце этого пути? Ни я, ни Ольга не могли представить себе, каким образом должен произойти обратный переход, поэтому, нам оставалось только уповать на чутье Тиа Далмы, сказавшей когда-то давно, еще в самом начале нашего путешествия к краю земли, что компас Джека укажет нам путь домой. Между тем, где-то в глубине души, я начала отчаянно надеяться на то, что мы не сможем вернуться, и нам придется остаться здесь. Конечно, подобные желания подруге я озвучивать не стала. Я знала, что она не осудит меня, но прекрасно понимала, что она в этот момент почувствует.
Наш быт на «Жемчужине» ненамного отличался от того образа жизни, который нам приходилось, когда-то, вести на «Надежде» - нынешнем судне капитана Барбоссы. Гиббс просто отказался от еженедельного назначения дежурного на камбузе, поскольку такую роскошь, как кок, «Жемчужина» не могла себе позволить, - и отправил нас с Ольгой готовить на всю команду. Подобный род занятий был для нас уже привычен, хотя и далек от приятного. Но, поскольку само наше путешествие совсем не смахивало на увеселительную поездку – мы не жаловались.
Джилетта, как более легкого и быстрого, Гиббс определил в парусную команду. Молодой человек довольно быстро освоился на новом для себя месте и, уже через пару дней пути, со скоростью обезьяны взлетал на самый верх грот-мачты, добираясь до грот-брамселя. В такие моменты я начинала невольно им любоваться. Аристократическая бледность, выдававшая в нем дворянское происхождение, сменилась, наконец, золотистым загаром. Русые волосы, затянутые в хвост и перевязанные тонкой ленточкой, обрамляли значительно похудевшее лицо Эндрю.
Вольная жизнь удивительно шла ему на пользу.
- … ты поэтому так торопишься вернуться домой? – голос, раздавшийся прямо над ухом, заставил меня вздрогнуть, - Потому что тебя там ждут?
- О чем ты? – мне пришлось вскинуть голову, чтобы посмотреть на Уилла, который когда-то успел незаметно подойти ко мне; я сидела на свернутом в бухту канате, привалившись спиной к фальшборту, наслаждалась прекрасной солнечной погодой и видом, открывающимся на поднятые паруса на фоне ярко-голубого неба.
- Я о кольце.
- О каком кольце?
Я посмотрела на свои руки и только сейчас заметила, что, погрузившись в свои мысли, начала автоматически крутить кольцо, которое носила на безымянном пальце левой руки. Когда-то давно его подарил мне любимый человек. Тогда у нас все было так серьезно, что мы даже собирались пожениться, и золотое колечко, подаренное им, я носила в качестве обручального, на безымянном пальце правой руки. Сейчас это кажется даже забавно.
После нашего расставания, устав слушать увещевания приятельницы о том, что негоже незамужней девушке носить кольцо на правой руке, я переодела его на безымянный палец левой руки. Колечко было совсем простое, безо всяких изысков – на тонком золотом ободке закреплен лепесток в виде цветка каллы, пестиком которому служили три маленьких фианита. 
- Оно же на левой руке… - удивленно протянула я, разглядывая такое знакомое украшение.
- Вот именно. – Уилл улыбнулся. – В том-то и дело, Ксюша.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что у вас обручальные кольца носятся на левой руке?
Уилл многозначительно улыбнулся и кивнул.
- Надо же. Забавно. А у нас на правой. Да и вообще… Слушай, неужели ты всерьез мог подумать, что это кольцо может обозначать…
- … что ты замужем? – закончил за меня фразу молодой человек, - Собственно, я так и думал.
Эта новость повергла меня в легкий шок. Было удивительно и совершенно непонятно, как столь маленькая и неприметная вещица могла значить так много. Я это носила кольцо больше трех лет, оно воспринималось как часть руки, и уж конечно мне не могло придти в голову, что кто-то примет его за обручальное. Я почувствовала, как у меня вдруг бешено заколотилось сердце.
- Черт… Джеймс… Нет.
- А причем тут мистер Норрингтон? – Уилл заинтересованно заглянул мне в глаза.
- Я обязательно должен быть к чему-то причастен, мистер Тернер? – холодно поинтересовался Джеймс, неожиданно объявившись на палубе, в непосредственной близости от нас.
- Джеймс! – в моем голосе зазвенели стальные нотки, - Тебе не кажется, что не очень красиво?
- Что именно, дорогая? – насмешливо поинтересовался мужчина.
- Вот так вот встревать в чужой разговор!..
Что касается наших взаимоотношений с Норрингтоном, то тут я была в полной растерянности. Конечно, можно было предположить, что их встреча с Элизабет не пройдет безболезненно для нас обоих – слишком велики чувства были когда-то. Но и подумать не могла, что он будет проводить с ней столько времени! А между тем, меня буквально начинало трясти, когда я видела их вместе, хотя они и просто разговаривали.
А то, как он смотрел на нее, было очевиднее всяких признаний.
- … может быть, я себя просто накручиваю? – спросила я тогда совета у Ольги.
- Возможно. Но не забывай, Ксюш – ты из другого мира, и скоро ты исчезнешь из его жизни. А он – консерватор до мозга костей. Я вообще удивляюсь, как тебе удалось разбудить в нем какие-то чувства. Так что просто смирись.
- Но он говорил, что хочет, чтобы я осталась с ним!..
- Возможно, он говорил это под влиянием момента. Он говорил, что любит тебя?
- Нет. Не говорил.
- Тогда я вообще не понимаю, чего ты мечешься, - подруга хмыкнула. – Будь реалисткой.
Пожалуй, только здравые рассуждения Ольги помогали тогда мне держаться. Поэтому вскоре, я сама стала избегать общества Джеймса, не смотря на то, что моя душа нестерпимо в этом обществе нуждалась. А он, кажется, даже и не заметил этого – только взгляд стал еще холоднее. Сейчас, он напоминал мне того Джеймса Норрингтона, которого я впервые увидела ранним утром на борту «Надежды», когда он допрашивал Барбоссу…
- … Прости. Я думал,  что разговор, который касается тебя и меня, не может быть чужим.
- Черт, Джеймс, зачем ты переиначиваешь мои слова?..
Ответом мне был холодный взгляд из-под сведенных бровей. Я растерянно посмотрела на Уилла. Молодой человек, прочитав немую мольбу в моих глазах, вдруг неожиданно вспомнил про неотложное дело, которое нужно было срочно выполнить. Однако, преодолев половину пути до люка, ведущего на нижние палубы, он обернулся.
- Слушай, а у Оли остался кто-нибудь там? Я имею в виду, в вашем времени…
От такой прямоты вопроса у меня, в прямом смысле этого слова, отвисла челюсть.
- В каком смысле? Ну… родители там, друзья, коллеги, кошка ее. Конечно остались.
- Я не о том… - Уилл смутился, что удивило меня еще больше.
- Ааааа… тебя интересует, остался ли у нее там мужчина? – я нервно хихикнула, - Дорогой, подобного рода вопросы лучше задавать самой девушке, а не ее подруге. Так будет правильнее.
- Ну… А разве Оле это не покажется странным?
- Покажется. Несомненно покажется! Но это будет… такая хорошая странность.
Уилл, улыбнувшись, кивнул головой и наконец, ушел, оставив нас с Джеймсом одних. Он продолжал хмуро смотреть на меня, в его взгляде не было ни капельки тепла, которым он так щедро одаривал меня прежде.
Я внутренне сжалась. Судя по всему, разговор предстоял серьезный.

- 23 -
«А утром снова я спешу с тобой расстаться,
делаю все то, что мне как будто ни к чему…»

…и снова кровь расползалась блестящей лужей под хрупкой девичьей фигуркой, окрашивая ее одежду в темно-бурый цвет. В ушах гремел чей-то злорадный хохот, а перед глазами вставало перекошенное болью и ненавистью лицо Уильяма Тернера. Щелкал взведенный курок…
- … Элизабет!!! – заорала я не своим голосом… и вывалилась из гамака.
Кажется, никто из спящих даже не пошевелился от моего крика. Тесный душный кубрик «Жемчужины» был наполнен размеренным храпом нескольких десятков людей. В тусклом свете, который отбрасывал единственный фонарь, висевший на крюке, ввинченном в переборку, мне удалось разглядеть пустой гамак Джеймса – тот, судя по всему, уже заступил на свою утреннюю вахту, вместе с Эндрю. Объект моих ночных кошмаров, то есть сама мисс Элизабет Суонн, сладко спала в соседнем гамаке, забавно вытянув губы в трубочку во сне. Ни Уилла, ни Ольги, не смотря на ранний час, в кубрике уже не было, что, собственно, меня нисколько не удивило.
Вполне вероятно, что они даже и не приходили спать вечером.
Потерев ушибленный бок, я вздохнула и принялась натягивать на себя сапоги. Я знала, что уже не смогу заснуть. По правде говоря, в последнее время, мучимая ночными кошмарами, я спала все меньше и меньше, что не могло не сказаться на моем самочувствии и реакции. Значение этого сна оставалось для меня загадкой, но то, что он был неизменным, и повторялся из ночи в ночь, не давало мне покоя. Здесь явно крылся какой-то смысл.
После душного кубрика прохлада раннего утра была просто как глоток воды в пустыне. Небо на востоке уже начало светлеть, окрашиваясь в нежно-розовые цвета. Море, словно выплеснув всю свою агрессию во время недавнего шторма, спокойно несло свои волны, мерно покачивая судно. Было удивительно тихо, насколько это вообще возможно. В такое время, казалось, будто бы весь мир был погружен в сладкую дремоту.
- Доброе утро, мисс!.. – послышался голос откуда-то снизу. – Вы сегодня рано.
- Доброе утро, Марти… - я улыбнулась карлику, который по росту едва доставал мне до пояса.
Пират коротко кивнул и ушел на бак. Я какое-то время смотрела ему вслед, наблюдая за тем, как он забавно переставляет свои коротенькие уродливые ножки. Вообще, Марти был человеком достаточно уникальным. Сложная жизнь сделала его жестоким и озлобленным, как и положено быть настоящему пирату, но, тем не менее, для него существовали и свято чтились такие ценности, как дружба, верность своей команде и капитану. Я невольно прониклась  уважением к этому маленькому человечку. Подумать только – он был среди тех, кто бросился, очертя голову, навстречу неведомой опасности, бок о бок со своим врагом за Воробьем на край света, ни разу не усомнившись в правильности этого поступка!..
- … чего это ты так на Марти заглядываешься? – голос, неожиданно раздавшийся прямо над ухом, заставил меня вздрогнуть, - С каких пор тебе нравятся низкорослые коротышки?
- С тех самых пор, когда поняла, что в постели они гораздо проворнее и маневреннее таких долговязых хлыщей как ты! – невозмутимо парировала я, с ухмылкой взглянув на Джека.
Подобный ответ ввел капитана Воробья в состояние ступора. Судя по всему, такого Джек явно не ожидал услышать от девушки. Какое-то время он просто молча смотрел на меня, не скрывая своего удивления, пока, наконец, не выдавил из себя:
- … ну ты даешь!
Я, самым соблазнительным образом улыбнувшись, повернулась к пирату, приблизив свое лицо к его лицу, и тихо шепнула, так, чтобы мое дыхание коснулось его губ:
- Не даю, Джек. Ну, или даю… Но не тебе! – я щелкнула его по носу и, довольная произведенным эффектом, с гордым видом удалилась на камбуз.
Конечно, подобные перепалки с Воробьем происходили далеко не каждое утро, но я даже и не пыталась сдерживать себя, в тех случаях, когда мне страшно хотелось съязвить или сказать ему гадость. Было ли это местью за слухи, распускаемые им среди команды, либо что-то иное? Я не знаю. Так или иначе, мы периодически отпускали колкие шуточки в адрес друг друга. В этом плане он был достойным противником.
Начинался новый день. Я, что-то тихонько напевая себе под нос, возилась на камбузе с котелками и большим чаном, натирая их песком для того, чтобы хоть как-то счистить нагоревший на стенках жир. Через час ко мне присоединилась несколько растрепанная, но совершенно счастливая и довольная жизнью Ольга. Вдвоем мы гораздо быстрее управились с оставшейся с вечера грязной посудой и принялись строить планы касательно нынешнего ужина. Учитывая, что ассортимент продуктов, имеющихся на борту, не отличался особенным разнообразием, мы с подругой пустились во все тяжкие, пытаясь, как говорится, изобрести велосипед. Говоря русским… то есть, простите, английским языком, нашей задачей было состряпать из… этого самого конфетку, поскольку нормальные, свежие продукты были съедены еще неделю назад.
- Что, опять варить крупу с солониной? – я покачала головой, - От нее скоро уже мутить начнет.
- Это тебя мутить начнет. А мужики лопают и не жалуются. Все же горячая пища. – Оля хмыкнула, - А ты стала слишком разборчива в еде, пожила на харчах из таверны, теперь вот выделываешься. Хотя о чем это я? Ты ж всю жизнь такая была!
- Спорить не буду. После мяса с овощами и свежего молока нынешняя еда кажется отвратительной… - меня передернуло, - Только и тешусь мыслью, что скоро будем дома.
- Сволочь ты маленькая! – Оля ласково потрепала меня по голове.
- Знаю. У тебя научилась… - спокойно парировала я, пряча улыбку.
Лицо подруги вытянулось от возмущения. Она подняла, было, большой котелок, явно намереваясь надеть его мне на голову, как дверь вдруг распахнулась, и на пороге появился взмыленный Эндрю. Молодой человек отчаянно моргал, пытаясь привыкнуть к полумраку камбуза после яркого солнечного света снаружи. Должно быть, все помнят это странное ощущение, когда ты заходишь с улицы в темный подъезд своего дома, а вокруг тебя плавают бесформенные зеленые пятна…
- Что случилось, Эндрю? - Оля поставила котелок на место, и подошла ближе к Джилетту.
- Прямо по курсу остров. Капитан решил сделать остановку, для того, чтобы пополнить запасы пресной воды и продовольствия. Ведь никому не известно, насколько долго затянется это путешествие. Лучше быть готовыми ко всему.
- Хорошая идея! – я улыбнулась, - Наверное, это будет наш последний сход на сушу… А кто остается на «Жемчужине»?
- Думаю, Джек оставит здесь пару крепких парней. – Джилетт нетерпеливо пожал плечами, - В общем, я вас предупредил.
До острова мы добрались ближе к вечеру. Казавшийся крохотным с моря клочок суши, он на самом деле оказался солидного размера, километров, наверное, двадцать в диаметре. Небольшая, но достаточно глубокая бухта позволила «Жемчужине» встать на якорь максимально близко к берегу, к тому же крупные скальные образования, выступающие из воды по обеим сторонам от бухты, надежно скрывали парусник от любопытных глаз. В общем, местечко нам попалось весьма удачное.
На берег сошли десять человек. Уилл и Элизабет решили остаться на «Жемчужине», зато мы с Ольгой были в первых рядах среди желающих попасть на берег. Джек, скорее для вида поломавшись, только махнул рукой.
Остров встретил нас белым песчаным пляжем, на который набегали ласковые морские волны, терпким запахом тропического леса и пронзительным щебетанием птиц. После однообразных пейзажей, которые мы наблюдали с борта «Жемчужины», сильный контраст между синим морем, белым песком и зеленым лесом, разительно бросался в глаза. Однако долго любоваться местной красотой нам никто не дал, поскольку Джек взял нас на остров при условии, что мы будем работать наравне со всеми. Впрочем, мы особенно и не спорили, - просто подхватили под ручки высокую корзину, которую до темноты надо было наполнить фруктами и, в сопровождении Джилетта двинулись в джунгли. Остальные мужчины отправились кто за пресной водой, кто на охоту, дабы пополнить запасы солонины и побаловаться свежим мясом на ужин.
Эндрю в очередной раз нас удивил. Не смотря на то, что молодой человек родился в Англии и провел там большую часть своей жизни, он прекрасно разбирался в местной флоре, и безошибочно определял растения, на которых росли фрукты. Мы только и успевали подбегать к тому или иному дереву, на которое взобрался Джилетт, как с него, словно из рога изобилия, начинали сыпаться спелые плоды, которым я не могла дать названия. Самым знакомым фруктом, как ни странно, оказалось манго, с его характерной каплевидной формой и терпким специфическим запахом плотной кожицы, отдаленно напоминающим аромат пихтовой хвои. И, конечно, бананы. Остальные плоды мы с Олей только и могли, что зачарованно крутить в руках, пытаясь угадать, что это за фрукт, пока не догадались попросить Джилетта говорить нам названия того дерева, на котором он в данный момент сидел.
В джунглях было невыносимо жарко. Плотная листва, сомкнувшаяся над нашими головами, словно зеленая крыша, не пропускала сюда ни единого дуновения ветерка. Воздух звенел от множества мелких москитов, которые сразу же облепили наши разгоряченные потные тела. Первое время мы пытались отмахиваться от них, но это отнимало драгоценное время и не приносило совершенно никакого эффекта. Поэтому, в конце концов, мы перестали обращать на них внимания, разве что какое-то особенно надоедливое насекомое решало забраться в ухо или в нос, - тогда мы, конечно, не могли не прореагировать на столь наглое вмешательство.
Было условлено что первый, кто возвращается на берег, должен разжечь костер, для того, чтобы остальные люди, идущие через лес, могли легче ориентироваться. Я была почти уверена, что это мероприятие выпадет на нашу долю, но на деле оказалось, что раньше нас справились со своей задачей те, кто уходил за водой, в том числе и Марти с Норрингтоном. Мужчины сидели у костра, негромко переговариваясь, когда мы вывалились из зарослей, с трудом волоча тяжелую корзину. Джилетт нам уже не помогал – парень вымотался настолько, что еле передвигал ноги. Эндрю просто рухнул на песок у костра, и тут же заснул, в то время как мы с Олей еще какое-то время пытались разговаривать Норрингтоном, Марти и остальными, благо условия как нельзя располагали к этому. Ночь выдалась совершенно темная, иссиня-черное небо было усыпано большими звездами, словно алмазами. Налетающий с моря прохладный ветерок отгонял назойливых насекомых и успокаивал разгоряченное работой тело. Но усталость быстро дала о себе знать. Последнее, что я запомнила, прежде чем окончательно вырубиться – это ласковые руки Джеймса, гладившие меня по голове, которую я положила ему на колени.
Как вернулся Джек и остальные я уже не видела.
- … буди их давай, мы скоро отплываем… - грубый голос, ворвавшийся в мои сновидения, бесцеремонно вырвал меня из объятий Морфея.
Я нехотя открыла глаза. Надо мной простиралось бесконечное небо, окрашенное лучами восходящего солнца в нежно-сиреневый цвет, который постепенно переходил в насыщенно-голубой на западе. Было удивительно тихо, - только мерный шелест волн, набегавших на берег.
- Что это у тебя? – хриплый спросонья голос Ольги, лежащей рядом, заставил меня вздрогнуть.
- Где?
- На животе лежит…
Я приподняла голову и с удивлением воззрилась на то, что лежало у меня на животе.
Это были цветы. Точнее, наверное, это можно было даже назвать букетом. Крохотным букетиком из ярких тропических цветов, перетянутых коротким куском тонкой веревки. Они издавали легкий приятный аромат. Я почувствовала, как невольно расплываюсь в улыбке, сердце радостно заколотилось в груди. Схватив цветы, я вскочила на ноги и, отыскав глазами Джеймса, со всех ног побежала к нему. Кажется, он не сразу понял причину моей необоснованной радости, пока я не подсунула ему под нос пресловутый букетик. Какое-то время Норрингтон молча разглядывал его, а потом удивленно посмотрел на меня.
- Что это?
- То есть как что это? – я удивленно отпрянула, - Цветы, которые ты для меня собрал.
- Я ничего не собирал… - лицо Джеймса застыло, словно маска.
- А кто тогда собрал? – растерянно пробормотала я, оглядываясь по сторонам.
- Не знаю, - холодно ответил мужчина, - Есть предположения?
Вокруг меня сновали пираты, укладывая в шлюпки бочки с пресной водой и туши убитых на вчерашней охоте животных. Кто-то уже даже отплыл от берега, направляясь к стоящей на якоре «Жемчужине», кто-то только сталкивал свою лодку на воду. Вдруг, среди всей этой суеты я заметила красную косынку Джека. И тут сердце мое ухнуло. Потому что под край косынки у Джека был заправлен цветок, точно такой же, как и в букете. Пират, заметив мой взгляд, театральным жестом вытащил несчастное растение, прижал его к сердцу, а потом к губам, выразительно подмигнув мне подведенным сурьмой глазом. Я почувствовала, как мои щеки стремительно покрылись краской.
- … ну так есть предположения? – повторил свой вопрос Джеймс, к счастью не заметив моего смятения.
- Наверное, это Оля… - с трудом сдерживая волнение, я посмотрела на него, - Вот ведь какая! Притворилась, будто бы сама в первый раз этот букетик видит! Пойду, поворчу на нее…
Стремительным шагом я отошла от Джеймса, искренне надеясь, что он не раскусил моего обмана. Внутри меня закипал гнев – Воробей явно намеренно предпринимал все действия к тому, чтобы уверить Норрингтона и всю команду в том, будто бы между нами что-то есть или будет. Причем, делал он это так, что просто не подкопаешься. Ну вот как я могла упрекнуть его за этот злополучный букетик? Ведь, в любом случае, каким бы не были в тот момент помыслы Джека, он собирал эти цветы именно для меня. Я наглядно представила, как пират, обиженно надув губы, совершенно искренне начинает возмущаться, ругаясь на мои параноидальные замашки.
- Ох уж этот Воробей… - тихо прошипела я сквозь зубы, подходя к Оле.
- Что случилось? – подруга отряхивала песок, налипший на одежду во время сна, - Что он опять натворил?
- Это его хренов букетик… - я с силой сжала стебли цветов, так, что из них побежал сок, оставляя зеленоватые мокрые дорожки на моих руках, - Все продумал, паразит такой.
- Да уж… - Оля хихикнула, - Оказывается, по части затаскивания дамы в постель Джек потрясающий стратег. А ты у нас, значит, неприступная крепость, охраняемая…
- Эй, дамы! – возмущенный оклик Воробья прервал поток размышлений подруги, - Мы вас ждать еще долго будем? Или вы все-таки решили остаться?
- Да идем мы, идем… - проворчала я и понуро поплелась к оставшейся шлюпке.
Оля, многозначительно хмыкнув, последовала за мной.

Вскоре гостеприимный островок остался далеко за бортом нашего корабля.
Впрочем, по возвращению на «Жемчужину», нам было не до ностальгии. Джек выделил из команды нескольких человек для того, чтобы освежевать туши животных. Зрелище это было не для слабонервных. После того, как мне пришлось пару раз расстаться с содержимым моего желудка, я стала просто избегать той части палубы, где мужчины, закатав окровавленные рукава, разделывали туши.  Наша же с Олей работа сводилась к тому, чтобы укладывать куски мяса в бочки, обильно пересыпая их крупной солью. Потом бочки плотно забивались крышками, и спускались в трюм – для этого дела специально раздвинули рустеры.
Такой нехитрой, но довольно-таки утомляющей работой мы занимались весь день, до самого заката. С наступлением темноты, когда последняя бочка была опущена в трюм, а рустеры вернулись на свое законное место, мы с Олей просто рухнули на палубу, тупо глядя на иссиня-черное небо, раскинувшееся над нами. От нас нестерпимо воняло свежей кровью, руки были заляпаны по самый локоть, а пальцы немилосердно жгло попавшей в царапины солью, - и, тем не менее, не было сил, даже чтобы просто встать и умыться в ведре, которое специально для нас из-за борта на веревке поднял Эндрю.
На палубу вышел отчаянно зевающий Уилл. Он заступал на вахту еще только через час, поэтому меня несколько удивило его появление. Наконец, заметив нас, молодой человек быстрым шагом преодолел расстояние, разделяющее его и Ольгу, опустился на колени и поднял девушку на руки. Она хитро улыбнулась и подмигнула мне, кладя головку на его плечо.
- Ты не будешь против, если я украду твою подругу? – Уилл смущенно смотрел куда-то через мое плечо, явно избегая встречаться со мной взглядом.
- Дорогой, ты ее уже к рукам прибрал, как я могу быть против? – я развела руками, намеренно сделав ударение на слове «уже».
Когда до Уильяма дошел смысл сказанных мною слов, молодой человек отчаянно покраснел, кивнул и стремительным шагом покинул место действия, унося свою драгоценную ношу. А я не смогла скрыть улыбки. Почему-то Уилл сейчас напоминал мне влюбленного студента или даже школьника, - было что-то такое в его поведении, в смущении, скользившем в каждом движении, в словах, которыми он пытался оправдывать свои поступки. При этом он продолжал оставаться все тем же Уильямом Тернером, смелым отчаянным парнем, который готов следовать на край света, и даже дальше, стремясь помочь другу или выручить любимую девушку. В тот момент я невольно задавалась вопросом, что же было бы, если бы не было того поцелуя между Джеком и Элизабет, или, хотя бы, если бы Уилл не знал про него?
Поток моих размышлений прервал Воробей, появившийся в поле зрения.
Глядя, как он своей вальяжной походкой приближается ко мне, я почувствовала, что не имею никакого желания оставаться в лежачем положении. Поэтому спешно оперевшись на руки, я села, привалившись спиной к фальшборту. Данные манипуляции потребовали от моего измученного тела немало усилий, поэтому, когда Джек, наконец, подошел ко мне, я пыталась отдышаться, откинув голову назад и чуть прикрыв глаза.
Пират присел на корточки рядом со мной.
- Не важно выглядишь… - он скорчил недовольную мордочку, - И пахнешь странно.
- Или ты к черту! – прохрипела я, попытавшись вытереть покрытый испариной лоб тыльной стороной ладони.
- Стоп-стоп… - Джек перехватил мою кисть, - Ты так еще сильнее испачкаешься. Где Ольга?
- Она с Уиллом… - вздохнула я, устало опустив руку.
- Ааа… А где мистер Норрингтон?
- Не знаю, Джек. Я его не видела.
- Зато я видел! – пират самодовольно улыбнулся, и я поняла, что мне совсем не понравится то, что он сейчас скажет, - Он вместе с мисс Суонн на камбузе. Минут десять назад, когда я туда забегал, они распивали вино и весело смеялись.
- Это не правда…
- Какой смысл мне тебя обманывать? Ну хочешь, сходи, проверь сама. Я только удивлен, что он не вышел помочь тебе. Весьма некрасивый поступок с его стороны, тебе так не кажется?
- Замолчи. Джек, замолчи! – я сжала руки в кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. – Я не хочу это слышать!
Пират сочувственно улыбнулся и похлопал меня по плечу.
- Ну-ну, не расстраивайся. Давай-ка я помогу тебе подняться. Тебе надо переодеться, пойдем…
- Куда?
- Ко мне в каюту. Кажется, там была пара чистых сорочек в одном из сундуков.
- Я не пойду к тебе в каюту! – возмущенно воскликнула я, запуская руки по локоть в ведро с водой. – Хватит и тех слухов, которые ты распустил…
- Дорогая, ты предпочитаешь переодеваться прямо здесь, на глазах нескольких десятков мужчин? - Джек нехорошо усмехнулся. – Хорошо, тогда я не буду тебе мешать. Сейчас принесу чистую сорочку.
Пират поднялся на ноги и неспешным шагом двинулся в сторону своей каюты. Я смотрела на его спину, пытаясь понять, крылся ли в его словах подвох, или это на самом деле было искреннее дружеское участие? Не смотря на невыносимый характер Воробья, он был для меня уже кем-то большим, чем просто пиратом, - он стал другом, которому хотелось доверять. И одно то, что он согласился-таки помочь нам вернуться домой, очень много для меня значило.
Почему-то о том, что он бросил нас с Олей в Порт-Рояле сейчас совершенно не думалось.
- Ну, так ты еще не передумала? – Джек, хитро улыбаясь, стоял вполоборота ко мне возле деверей своей каюты, с явным удовольствием наблюдая за гаммой эмоций, отразившихся на моем лице. – У меня есть прекрасное испанское вино. Как раз то, что нужно уставшему человеку, чтобы немного расслабиться и снять напряжение…
- Я думала, ты пьешь только ром… - проворчала я, поднимаясь на ноги и подходя к пирату.
- С некоторых пор я пристрастился к вину, - спокойно парировал выпад Джек, распахивая передо мной двери своей каюты.
Все, на что хватило моих сил, - это вымученно улыбнуться ему в ответ.
И только почему-то я вздрогнула, когда услышала, как эта самая дверь закрылась за моей спиной.
- Проходи, дорогая, не стесняйся. Чувствуй себя как дома… - Воробей с громким стуком поставил передо мной стул, - А я пока поищу для тебя чистую сорочку.
- Спасибо… - я устало опустилась на обитое темным бархатом сиденье.
Пока Джек рылся в своих многочисленных сундуках, я с совершенно отсутствующим видом разглядывала каюту, в которой, как мне кажется, никогда ничего не менялось. Несколько свечей, понатыканных в самых непредсказуемых местах, слабо озаряли захламленное помещение тусклым желтым светом. Казалось поистине невероятным то, как в этой каюте удивительно гармонировали между собой разрозненные предметы массивной старинной мебели и пустые бутылки из-под рома, то тут, то там попадающиеся на глаза. Наконец, я перевела свой взгляд на стол – и невольно заулыбалась, потому что, в кои-то веки карта, лежащая на нем, была полностью освобождена от вещей, наваленных сверху прежде.
В этот момент раздался торжествующий возглас Джека – он извлек из сундука простую белую сорочку и с совершенно счастливым видом продемонстрировал ее мне. Я невольно рассмеялась, - создавалось такое впечатление, что пират раздобыл бесценный клад, а не нашел чистую рубашку среди вороха одежды.
- Спасибо, Джек… - я встала и приняла сорочку из рук мужчины. – Ты не против, если я тут переоденусь?
- Нет-нет, что ты. Я могу отвернуться.
- Как угодно… - я пожала плечами и отошла в дальний, самый темный угол каюты. На самом деле, я была уже настолько вымотана за день, что мне было абсолютно все равно, отвернется ли Воробей, или будет беззастенчиво пялиться на мое порядком похудевшее тело.
Но Джек на самом деле отвернулся. Переодеваясь, я с любопытством наблюдала, как он почти полностью скрывшись в большом шкафу, стоявшем у двери каюты, выразительно и громко гремит бутылками. Вскоре раздался уже знакомый торжествующий возглас, сопровождаемый смачным чихом – и Воробей извлек на свет Божий пузатую темную бутылку. В другой его руке были два простых металлических кубка, сделанные, кажется, из олова или какого-то подобного ему материала. С торжественным видом водрузив найденные предметы на стол, Джек жестом, не уступающим по галантности Британским офицерам, пригласил меня сесть.
- Меня начинает пугать твое радушие… - рассмеялась я, взгромоздившись на стул с ногами; сапоги были сброшены под стол.
- В конце концов, нам надо когда-нибудь поговорить по душам? – Воробей подмигнул мне подведенным сурьмой глазом, разливая вино по бокалам, - А это, если мне не изменяет моя добрая память, с тобой возможно только в наличии дозы определенной дозы алкоголя…
Я улыбнулась. Впервые за очень долгое время мне удалось расслабиться в присутствии пирата. Он протянул мне бокал, и когда я принимала его, то случайно коснулась его теплых пальцев. Это простое ощущение почему-то заставило меня вздрогнуть.  Я почувствовала, как мои щеки моментально покрылись краской – я не на шутку заволновалась, душа была в смятении.
А Джек серьезно смотрел на меня своими темно-карими глазами, в полумраке каюты казавшимися совсем черными.
- И в глубинах его очей царила черная Карибская ночь… - насмешливо произнесла я, поднимая бокал, - За капитана Джека Воробья и его бесконечно прекрасную «Жемчужину»!
- Спасибо… - пират на миг смутился, - А я хочу выпить за двух насмешливых девчонок, способных вытащить человека из самой преисподней и из беспросветной бездны отчаяния.
Бокалы взметнулись вверх. Раздался глухой звук, вызываемый стуком металлом о металл, - а за ним характерное бульканье. Я закрыла глаза, невольно наслаждаясь терпким вкусом прекрасного напитка. По какой-то негласной договоренности, мы опустошили наши бокалы до дна. Вино горячим потоком побежало по пищеводу, словно Ниагарский водопад низвергнувшись в пустой желудок. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Голову моментально повело, кровь быстрее побежала по жилам, и жизнь вдруг показалась удивительно прекрасной. Джек, поставив свой бокал на стол, откинулся на стуле, вальяжно на нем развалившись, и наблюдал за мной из-под опущенных ресниц.
- Джек, зачем ты опять отрастил эту свою бородку? – пьяно хихикнула я, перегнувшись через стол и подергав за бусинки, вплетенные в бороду пирата.
- Тебе не нравится?
- Нет, не нравится. Ты похож на козлика. Дже-ее-е-ек, бее-ее-е, бее-ее-е… - я рассмеялась, довольная своей глупой шуткой. – Вот подкрадусь ночью темной к тебе и обстригу ее.
- Попробуй… - голос Воробья был спокоен и холоден, будто бы он ни грамма не выпил.
Мы помолчали какое-то время. Я крутила в руках бокал, чувствуя, как металл нагревается от тепла моих рук, разглядывала незамысловатую гравировку мастера на ножке… Было так хорошо и спокойно, что меня даже начало клонить в сон.
А потом, сердце вдруг начало выбивать свой ритм быстрее и быстрее. Дыхание участилось. Мне стало отчаянно не хватать кислорода. Все члены вдруг налились страшной тяжестью, в ушах зашумело. Стало нестерпимо жарко – лоб моментально покрылся испариной. Я попыталась встать, но ноги будто бы затекшие от долгого сидения, подломились в коленях, - и я рухнула на пол. Краем глаза я заметила, что Джек заинтересованно наблюдает за мной.
- Что ты подмешал мне в вино? – прохрипела я, чувствуя, как внизу живота начинает странно теплеть.
- О, не беспокойся. Это всего лишь так называемые испанские мушки…
- Афродизиак? Ты подмешал мне афродизиак?!
Я знала, что это такое. В пору своей совсем зеленой юности я увлекалась дешевыми любовными романами, в одном из которых впервые и встретила упоминание об испанских мушках. Став чуть постарше, я поинтересовалась в научной литературе о том, что же это такое на самом деле. Как выяснилось, испанская мушка была известна еще со времен Гиппократа. В начале девятнадцатого века небезызвестный маркиз де Сад использовал ее во время сексуальных оргий, сладострастно наблюдая наступающее у своих гостей сексуальное возбуждение. Действующим началом испанской мушки является особое химическое вещество, вырабатываемое маленьким насекомым с красивым и сложным латинским названием. Для этого жучков высушивают и превращают в порошок. Даже в наше время чертова испанская мушка является лекарственным веществом, и применяется в качестве афродизиака в современной сексологии.
Память услужливо выдала мне информацию, как какой-нибудь энциклопедический словарь. Я сжалась в комочек, пытаясь перебороть волну желания, шедшую откуда-то изнутри, прекрасно понимая при этом, что все попытки мои безуспешны. Оставалось только надеяться, что доза была не слишком высока, потому что это могло повлечь за собой крайне негативные последствия.
- Мы пили вино из одной бутылки! Я же видела своими глазами, как ты разливал его!
- Я насыпал порошок в твой бокал, пока ты переодевалась… - Джек улыбнулся и, подойдя ко мне вплотную, поднял на руки.
Я попыталась вырваться, но каждое движение отзывалось крайне неприятными ощущениями у меня между ног, поэтому, в конце концов, я обмякла и повисла на его руках как безвольная кукла.
- Зачем ты это сделал, Джек? – с обидой спросила я.
- Чтобы ты была немного посговорчивее… - шепнул пират и поцеловал меня в губы.
Больше я не сопротивлялась.

- 25 -
«Это все, что останется после меня…»

Время, кажется, остановилось в этот миг. Я, застыв от ужаса, смотрела как под телом Элизабет, упавшей лицом вниз, расплывается лужа густой темно-красной крови, и продолжала искренне надеяться, что все это мне снится. Уши как будто заложило ватой – я не слышала ничего, кроме громкого стука своего сердца и прерывистого дыхания.
Все это продолжалось не более минуты.
А потом, издав долгий и какой-то нечеловеческий вопль, я бросилась к распростертому телу девушки. Рухнув рядом с Элизабет на колени, я перевернула ее лицом вверх. Огромные карие глаза, обрамленные черными пушистыми ресницами, застыли, устремив невидящий взгляд в небо над нашими головами. На ее груди зияла страшная рана, казавшаяся огромной от крови, пропитавшей одежду вокруг пулевого отверстия. Тело Элизабет было еще теплым, и казалось, что сейчас девушка крикнет что-нибудь, и весело рассмеется, довольная эффектной шуткой.
Но она не засмеялась. Она была мертва по-настоящему. Окончательно и бесповоротно.
Я почувствовала, как у меня по щекам потекли слезы.
- Убийца… - внутри заклокотало горе, - Убийца!!! Как ты мог!..
Я вскочила, вскинула руку, в которой сжимала пистолет… и в этот момент увидела глаза Уилла, поднявшегося на мостик. Джеймс и Воробей стояли у него за спиной. Пожалуй, это было зрелище пострашнее того, что до этого творилось на палубе. Потому что такой непереносимой муки и обреченности на лице я не видела никогда в жизни. Потом я перевела взгляд на Джеймса, боясь увидеть нечто подобное и в его глазах. Но, к моему удивлению, он неотрывно смотрел на меня. Кажется, сердце совершило сальто-мортале в тот момент. Моя рука дрогнула.
- Ну что же вы, мисс Флер? Почему вы не стреляете? – Бекетт осклабился, - Или вы ждете, когда ваши друзья сделают это за вас? Упускаете такую возможность!..
- Я не убийца, лорд Бекетт. Я не опущусь до вашего уровня.
- Ах, какие высокие слова! – мужчина рассмеялся, - Право, я тронут. До глубины души. Впрочем, вашим друзьям, боюсь, убить меня будет тоже не под силу.
- … не будь столь скоропалителен в своих выводах, Бекетт!.. – послышался рядом знакомый голос.
В воздухе повеяло нежным запахом лаванды, - запахом, который стал мне ненавистен из-за того существа, появление которого этот аромат предвосхищал. Я сжала кулаки, оглянувшись на Ольгу. Судя по сосредоточенно-серьезному выражению ее лица, она тоже обо всем догадалась.
Все мигом встало на свои места.
В воздухе, рядом с распростертым телом мертвой Элизабет, появился сиреневый туман, почти незаметный, словно это был дым от легких сигарет. Его тонкие струйки потянулись вверх и вниз, образуя уже знакомые нам очертания женской фигуры. Все замерли в ожидании. Кажется, даже само время замедлило свой торопливый бег, сжавшись до размеров мостика «Черной Жемчужины». Уилл с расширившимися от удивления глазами наблюдал за происходящим. И только один Бекетт продолжал самодовольно улыбаться. Когда же Эрида, наконец, приняла свой полноценный облик, она, оглядев первым делом всех собравшихся на мостике, вдруг разразилась громким мелодичным смехом.
Это было до дикости страшно и неправдоподобно – видеть, как красивая стройная женщина в платье цвета спелой сливы хохочет, стоя рядом с телом мертвой девушки.
- Замолчи! - я не выдержала первая, - Как ты можешь?!.. А впрочем, теперь все предельно ясно. Только зачем?.. Зачем все это, Эрида?
- Кто-то тут смеет меня упрекать? – богиня дернула изящным плечиком, - Я не обязана отчитываться ни перед тобой, ни перед твоими друзьями. А впрочем, ты и твоя драгоценная Ольга устроили чудесный хаос, не без моей помощи, конечно. Здесь стоит отдать вам должное.
- Что за чушь ты несешь? – Джек подошел ближе.
- Поосторожнее в выражениях, Воробей! Кажется, ты забыл, с кем разговариваешь! – глаза Эриды сверкнули гневом, впрочем, спустя мгновение, она уже лучезарно улыбалась. - Оказывается, тобой так просто управлять, Джек. Стоило только вложить в твою умненькую головку мысль о том, что ты страстно вожделеешь эту девчонку… и ты все сделал сам. Ах, какой был план, насколько точно ты все рассчитал и продумал!.. Ты меня впечатлил. Правда.
Норрингтон придвинулся ближе. Разговор явно становился все интереснее и интереснее.
- Зачем?.. – на лице пирата было написано неподдельное изумление, он растерянно посмотрел на меня, затем снова на Эриду, - Зачем ты это сделала?
- Видишь ли, милый мой… - богиня, подплыв к Джеку, ласково потрепала его по щеке, - Ты был всего лишь орудием. Инструментом. У меня были мысли совсем не о тебе в тот момент. Так что просто не бери в голову.
Внутри меня заклокотал гнев. В этот момент, кажется, я напоминала разьяренного быка, перед носом которого выразительно помахали красной тряпкой. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Все оказалось настолько просто и примитивно, что я мысленно кляла себя за свою недогадливость. Как я могла забыть предостережение Тиа Далмы?!
- Ты все-таки добилась своего!..
- Не совсем. – Эрида пристально посмотрела на меня, - Разговор с этой туземной ведьмой чуть было все не испортил. А ведь если бы ты доверяла своему любимому мужчине чуть больше, и рассказала бы ему о своем сне, о том самом кошмаре, которым ты не захотела поделиться даже с близкой подругой, тогда, быть может, и не произошло бы ничего между тобой и Джеком. Но ты промолчала. Так пожинай же теперь плоды своего молчания!..
Я посмотрела на Джеймса. Лицо его было суровым, складка залегла между бровей.
- А вы, Норрингтон, если бы вы больше доверяли любимой женщине, то выслушали бы ее, и позволили бы ей оправдаться. В конце концов, вы же находились на пиратском судне! – богиня самодовольно хохотнула, - От этих людей можно было ожидать чего угодно. Но вам, как оказалось, проще было обвинить во всем девушку, которая отчаянно пыталась сказать о своих чувствах. Что же, возможно, теперь вы пожалеете о таком опрометчивом поступке.
Все это напоминало мне дурацкую сценку из театра абсурда. Я судорожно сжимала во взмокшей от напряжения ладони рукоять пистолета, страстно желая выстрелить в Калтера, но при этом, понимая, что сделать этого я не смогу. Вид, с которым лорд Бекетт слушал монологи Эриды не оставлял никаких сомнений в том, что эти двое были заодно. Но вот насколько давно? Возможно ли то, что Бекетт был в  курсе причин, побудивших меня и Ольгу работать в его доме? Сейчас я уже не могла этого исключить. И тем поганее на душе от этого становилось.
Мысль о том, что все это могло быть продумано с самого начала, вплоть до того момента, как мы попали в этот мир, заставила меня содрогнуться. Эрида улыбнулась, довольная произведенным эффектом и повернулась к Калтеру.
- Что же до вас, дорогой мой лорд Бекетт, - я думаю, мы достаточно удовлетворили ваши амбициозные потребности. Теперь сыграем по моим правилам.
Богиня звонко хлопнула в ладоши. Это произвело странный эффект – от ее рук пошли воздушные волны, как от небольшого взрыва. Одной такой волной меня легонько толкнуло в грудь, другой – растрепало волосы.  Поле этого, неожиданно раздался долгий и пронзительный звук, удивительно похожий на чей-то стон, который разнесся далеко над морем. А потом, буквально в десяти ярдах от «Стремящегося», вода забурлила, словно в нее опустили гигантский кипятильник… и на поверхность вынырнул «Летучий Голландец» в сопровождении двух морских чудовищ – Цетаса и Кракена. Я отыскала глазами Прихлопа Билла – мужчина стоял на мостике, крепко сжимая руками шпаги огромного штурвала судна. Мы встретились взглядами. Прихлоп только печально покачал головой, - и я поняла, что в этой битве мы стоим по разные стороны баррикад. При мысли об этом, мое сердце болезненно сжалось. Я оглянулась на Уилла – молодой человек не сводил взгляда с фигуры своего отца.
- Что это значит? – в голосе Бекетта послышались тревожные нотки, - Что ты задумала?
- О, совершенно ничего особенного. Сущую безделицу… - Эрида улыбнулась и легко взмахнула рукой, подавая какой-то одной ей ведомый сигнал.
Словно только этого и ожидая, два огромных зверя, как по команде, набросились на «Стремящийся». Это было ужасающее зрелище. Щупальца Кракена быстро и методично обшаривали палубы, крушили мешающие переборки, вытаскивая из чрева судна вопящих от ужаса человечков, и отправляли их прямо в пасть чудовища. А Цетас спокойно, не торопясь, ломал мачты, словно это были какие-нибудь спички, и проделывал огромные дыры в бортах судна, - в которые сразу же хлынула вода. Все это происходило настолько стремительно, что, не прошло и пяти минут, как «Стремящийся», этот огромный прекрасный корабль, бывший некогда гордостью Ямайского флота, превратился в груду деревяшек, увлекаемых на дно двумя огромными морскими чудовищами.
Когда судно скрылось под водой, я, все еще не веря в то, что только что увидела своими глазами, медленно повернулась к Бекетту. Он был бледен и, в кои-то веки, не скрывал своего страха. Я почувствовала, как мои губы растягиваются в злорадной усмешке.
- Видите ли, лорд Бекетт… - Эрида, плавно покачивая бедрами, подплыла к мужчине, - Ваша проблема в том, что вы мне надоели. С вами стало скучно. Эти ваши… амбициозные планы по захвату власти на Ямайке – это не для меня. Я гораздо больше повеселюсь, наблюдая за тем, как трое разъяренных и люто ненавидящих мужчин убьют вас, как только узнают, что этих славных девчушек с вашей легкой руки ждет виселица. Да, мистер Мерсер уже все подготовил, его бы следовало наградить за исполнительность… впрочем, боюсь, вам это уже не удастся. Прощайте!
У меня поплыло перед глазами. Все вдруг начало вертеться вокруг меня, словно я оказалась в центре небольшого вихря. Палуба вдруг резко ушла из-под ног, от чего сердце тревожно ухнуло. Лица стоявших на юте мужчин вытянулись от изумления. Кажется, Джек даже крикнул что-то вроде «Эй, что ты задумала? Куда ты их уносишь?..»
Последнее, что я успела увидеть, – это Бекетт, сраженный пулей из пистолета Уилла Тернера. А потом темнота окутала мое сознание.

Очнулась я от сильного удара под ребра. Боль пронзила все тело, в груди что-то перехватило и я начала задыхаться, на глазах выступили слезы. В нос ударил резкий запах прелой соломы и нечистот. Этот запах показался мне знакомым. Я попыталась, было, приподняться на руках, и наткнулась взглядом на чьи-то сапоги прямо перед моим лицом.
- Так, уже лучше. Нечего валяться без памяти, когда жить осталось всего ничего. Поднимайся!..
Кто-то резко схватил меня за руку чуть повыше локтя и одним резким движением поставил на ноги. Я вскрикнула от боли, пронзившей мое плечо… и с удивлением уставилась на Мерсера, который, не скрывая злорадной усмешки, разглядывал меня.
- Добро пожаловать, мисс Флер. Узнаете местечко? В прошлый раз вы весьма спешно его покинули, поэтому сейчас я даю вам уникальную возможность познакомиться поближе…
Я огляделась – и сердце мое сжалось от нахлынувших воспоминаний. Не было никаких сомнений, - мы снова угодили в тюрьму Порт-Рояла. Все те же крохотные клетушки, тот же пол, устланный прелой соломой, маленькие зарешеченные окошечки под самым потолком и коптящие факелы в коридоре. Да, я узнавала это место – и от этого становилось еще страшнее.
Оля лежала на полу у моих ног. Она все еще была без сознания, и я искренне радовалась этому – Мерсер, и раньше-то не блиставший красотой, сейчас был больше похож на чудовище из какого-нибудь фильма ужасов, чем на человека. Его левая щека была разворочена, и я догадывалась, что это последствия давешнего выстрела Норрингтона. Судя по всему, местный доктор сделал все возможное, чтобы сшить разорванные лоскуты кожи более или менее ровно, но все равно создавалось впечатление, что щеку Мерсера заштопал мясник. Один глаз был закрыт повязкой, и можно было предположить, что под ней наверняка зияла пустая глазница.
- Хорошо выглядите, мистер Мерсер… - злорадно улыбнулась я, - Ах да, лорд Бекетт, к сожалению, не сможет вас поблагодарить за то, что вы подготовили все для нашей предстоящей казни… – лицо мужчины скривилось в жуткой гримасе, которая, должно быть, изображала изумление, - Да-да, не удивляйтесь так, я все знаю.
- Почему?..
- Он, видите ли, немножко умер. Эрида наигралась со своим очередным солдатиком и бросила его на растерзание гадким пиратам, которых он так ненавидел.
- Мисс Флер, вам не кажется, что вы слишком смело себя ведете?
Я сделала вид, что крепко задумалась.
- Вы знаете, совершенно не кажется!.. – выдала я через некоторое время, - После всего того, что мне довелось пережить, мне абсолютно все равно. Да, кстати, я – миссис Норрингтон, так что, будьте любезны…
- Вот как! – Мерсер притворно удивился, - И с каких это пор вы являетесь супругой изменника?
- С тех самых. Он не изменник. Он всегда поступал по чести. В отличие от вашего покойного хозяина, который так сильно стремился захватить власть на Ямайке, что не распознал предателя в своем самом могущественном союзнике, за что и поплатился.
- Собаке – собачья смерть… - послышался хриплый голос Ольги, - она тоже пришла в себя, - Бекетт получил по заслугам.
Мерсер попытался, было, пнуть девушку, но я кинулась на него и, оттеснив мужчину к решетке, навалилась всем телом, не давая пошевелиться. Мои руки сомкнулись у него на шее. Кажется, в тот момент я была близка к безумию. Это был уникальный шанс убить человека, которого я искренне ненавидела и по-настоящему боялась, но шанс весьма призрачный – Мерсер ловко заехал мне коленом промеж ног. Я согнулась от боли.
Прибежала стража. Нас растащили. Мужчина, задыхаясь и хватаясь за горло, выскочил из нашей клетушки. Когда за ним захлопнулась дверь, Мерсер снова злорадно улыбнулся и, смачно сплюнув на пол, быстрым шагом вышел из тюрьмы.
Я, дождавшись, пока немного утихнет боль, доковыляла до Оли, помогла ей принять сидячее положение, после чего рухнула рядом. Вся сила и смелость, которыми только что дышало мое сознание, куда-то вдруг испарились, и я вновь почувствовала себя слабой и беззащитной. Захотелось плакать, но теперь это была непозволительная роскошь. Слез и так было пролито слишком много. Да и… был ли смысл в напрасном сожалении сейчас? Все было кончено.
Я положила голову Ольге на колени и закрыла глаза. В душе была пустота.
- Ксю… - она ласково погладила меня по отросшим волосам, - Почему ты сказала Мерсеру, что ты миссис Норрингтон. Это ведь не правда…
- Когда он доберется сюда, мы будем уже мертвы, - бесцветным голосом ответила я, не открывая глаз, - Это единственный способ дать ему понять, что я думала о нем до самого конца.
- Ты думаешь, это конец?
- Мне кажется, что я знаю. Знаю, что это конец. Все. Жаль только… что родителей больше не увижу… и Яшку, - по моим щекам, против моей воли потекли слезы, - Больше не обниму Джеймса, не покатаюсь с тобой на велосипедах. Это все.
- Да, ты права, - Ольга вздохнула и легла на пол, - Это все, что останется после меня… - тихонько запела она, запустив пальцы мне в волосы. Я улыбнулась и начала подпевать.

Это все, что останется после меня,
Это все, что возьму я с собой.

Две мечты, да печали стакан,
Мы, воскреснув, допили до дна.
Я не знаю, зачем тебе дан,
Правит мною дорога-луна...

И не плачь, если можешь, прости
Жизнь не сахар, а смерть нам не чай...
Мне свою дорогу нести,
До свидания друг, и прощай!

Это все, что останется после меня,
Это все, что возьму я с собой…

Мы так и не заснули, до самого рассвета, предаваясь воспоминаниям о доме, об университетских деньках, о домашних любимцах, о родителях… и о друзьях, которых придется оставить. Мы не сожалели о своих поступках, не переживали о сказанных словах, не плакали от страха перед грядущей смертью – она стала слишком частым гостем на нашем празднике жизни. В эти предутренние часы, когда сам воздух становится тонок, как паутинка и поразительно чист, словно душа новорожденного ребенка, мы, не оглядываясь назад, как всегда плечом к плечу, готовились встретить свою судьбу. Сейчас было бесполезно проклинать жестокий случай, роптать на несправедливый выбор Фортуны или оплакивать собственную глупость. Выбор был лишь в том, как мы умрем – с гордо поднятой головой, расправив плечи или сломавшись и сдавшись на милость судьбе. И шагнув через порог нашей камеры, мы твердо знали, каким он будет, этот наш выбор. Оставалось надеяться, что он был правильным. А еще… еще страшно не хотелось умирать.
Мерсер ждал нас на выходе из тюрьмы. Он еще раз проверил, насколько хорошо связаны наши руки и, удовлетворенно кивнув головой, быстрой походкой направился в сторону видневшейся арки, которая, судя по всему, вела во внутренний двор форта. Солдаты, сопровождавшие нас, поволокли меня и Ольгу вслед за ним. Я для вида немного посопротивлялась, хотя, на самом деле, моих сил не хватило бы даже на полноценный крик. Казалось, что прошедшая ночь уже убила во мне душу. Оставалась сущая мелочь – расправиться с ее оболочкой из плоти, которая еще пыталась жить.
Внутренний двор форта представлял собой небольшую площадь, которая со всех сторон была окружена высокими стенами из темно-серого камня. Солнце, уже поднявшееся достаточно высоко, чтобы осветить место нашей казни, ласково обняло наши измученные тела своими теплыми лучами. Я невольно улыбнулась, глядя на пронзительно-голубое небо над нашими головами, на хрипло кричащих чаек, а потом, закрыв на миг глаза, я услышала шум моря, разбивающего свои волны о скалы под нами – и на душе стало удивительно спокойно.
А потом мы увидели виселицу. Высокий помост показался мне слишком длинным. Однако когда я посчитала количество петель, свисавших с перекладины, все вопросы отпали сами собой.
- Вы тут массовые казни устраиваете что ли? – насмешливый голос Ольги раздался за моей спиной, - И… я не поняла, мистер Мерсер, а где зрители? Воробей рассказывал нам, что его несостоявшееся повешение происходило на глазах, как минимум, полсотни зевак!..
- О чем ты, дорогая? – Я обернулась на подругу, - Мистеру Мерсеру не нужны лишние свидетели. В противном случае, каким образом он обоснует казнь двух хрупких беззащитных девушек?
- У меня есть приказ лорда Бекетта, - мужчина осклабился.
- Ваш лорд мертвее мертвого! Его приказы больше не сдерживают вас, мистер Мерсер. На вашем месте, я бы уже была далеко отсюда!..
- Но ты не на моем месте, дорогая! – Мерсер злобно расхохотался, и от его смеха у меня по спине побежали мурашки, - Повесить их.
Нас втащили на помост, надели петли на шеи. Мы стояли спиной к солнцу, поэтому прямо перед собой я видела свою тень – тень человека, приговоренного к смертной казни. Черный силуэт, словно фигурка в театре теней, - а сверху веревочка, за которую сейчас будет дергать невидимый кукловод. Веревочка дернется – и человечек запляшет свой последний танец смерти.
Палач, с натянутой на лицо маской, подошел к рычагу, положил на него руку и выжидательно посмотрел на Мерсера. Запахло лавандой. Не сразу сообразив, что это значит, я сначала не придала этому внимания, неотрывно глядя на руку палача, которая была затянута в кожаную перчатку.
- Страшно?.. – раздался над ухом насмешливый голос.
Я вздрогнула, оглянулась по сторонам, - но никого не увидела.
- Можешь не стараться… - Эрида захихикала, - Сейчас ты будешь похожа на полоумную, которая сошла с ума перед смертью и начала разговаривать сама с собой.
- А мне плевать. Что тебе нужно? – прошипела я сквозь зубы, заметив удивленный взгляд Ольги.
- Собственно… собственно ничего особенного. Вы двое так славно разнообразили мою скучную жизнь, что я, напоследок, решила дать вам надежду… в качестве награды.
- Какую еще надежду?..
- Ну… Например, вот эту…
В этот момент, на площади появился высокий немолодой мужчина. Его одежда явно была очень богатой, а парик – дорогим и качественным, что было отличительным признаком знатного положение в обществе. Что-то во внешности этого мужчины показалось мне очень знакомым, но что – я сейчас не могла сказать. За его спиной мы увидели несколько десятков вооруженных солдат. Завидев эту процессию, Мерсер сжался, как побитая собака, и начал медленно пятиться.
- Остановить казнь! – выкрикнул мужчина, бросив полный гнева взгляд на палача, - и тот отскочил от рычага, словно это было одно из щупалец Кракена.
Я почувствовала, как огромная волна облегчения нахлынула на меня. Посмотрев на Ольгу, я увидела, что подруга тоже радостно улыбается. По моим щекам потекли слезы радости.
- … я решила дать вам надежду, для того, чтобы ее тут же отнять! – прозвучал торжествующий голос Эриды у меня в голове, - Кажется, ты хотела узнать, почему компас Джека указывал на судно Бекетта? Я решила предоставить вам такую возможность. В конце концов, боги тоже умеют быть благодарными!.. Прощайте. Мы с вами весьма славно покуролесили.
В этот момент, рычаг сам по себе дернулся.
Люки под нашими ногами распахнулись, и мы рухнули вниз, повиснув на петлях, которые тут же затянулись на наших шеях. Перед глазами потемнело. В голове что-то зашумело. Я судорожно хватала ртом воздух, пытаясь сделать хотя бы вдох – и не могла. Связанными руками я попыталась схватиться за веревку, стягивавшую мою шею, но все, на что оказалась способна – это просунуть кончики пальцев под нее и изо всех сил дернуть. Что-то лопнуло и соскользнуло вниз.
Тихий звон порванной мною цепочки прозвучал погребальной песней в моих ушах.
Я в последний раз попыталась вздохнуть. А потом милосердная тьма поглотила меня.
И я умерла.

Отредактировано Ксюнель (2007-09-22 21:56:04)