3. Встреча старых знакомых.
Элизабет никогда не имела безупречной репутации. Но после возвращения в Порт-Роял в качестве миссис Тернер, она послала любые жалкие попытки поддержания репутации ко всем чертям. Не носила траура по якобы погибшему мужу, начала ходить в мужской одежде и при шпаге, не всегда выбирала выражения и не стеснялась бывать в местах, в которых нечего делать даме из приличного общества. В результате двери доброй половины домов Ямайки оказались перед ней прочно закрыты. Было бы закрыто еще большее количество, если бы не неизменное расположение губернатора и адмирала, а также многих офицеров к скандальной миссис Тернер.
Ей досталось все имущество, которым отец владел как частное лицо, и потому Элизабет могла чувствовать себя и сына обеспеченными, имея доход около полутора тысяч фунтов в год.
Все более частым гостем миссис Тернер становилась в доме губернатора. Его добрая и гостеприимная, несмотря на внешнюю строгость, супруга оказалась редкой женщиной, с которой Элизабет, привыкшей отдавать однозначное предпочтение мужскому обществу, хотелось поддерживать дружеские отношения.
Гостить у губернатора было проще, чем у Джеймса, который хоть и был готов открыть перед ней двери, но как всегда каким-то иррациональным впечатлением заставлял Элизабет стесняться обращаться к нему.
На этот раз, приехав в Порт-Роял с сахарной плантации, где она полюбила бывать, миссис Тернер узнала, что Норрингтон еще не вернулся с Невиса, чем весьма недоволен губернатор, потому что юный Ричард Келвэй находится при адмирале, и уже пропустил Рождество и Новый год, а завтра пропустит и свой День рождения.
Тем не менее, подготовка к празднику шла своим чередом, несмотря на отсутствие виновника торжества.
Аделаида нашлась перед зеркалом, где горничная укладывала ее волосы. По началу Элизабет казалось странным, что у такой дамы куафером числится горничная, но Виктория, действительно была мастером дела.
- А, рада вас, видеть, моя дорогая, - немного оживилась до того скучавшая перед зеркалом миссис Келвэй. – Как ваш сын?
- Спасибо, отлично, - улыбнулась Элизабет, перенося стул так, чтобы Аделаида могла видеть ее в зеркале, не поворачивая головы. – Хотя мне пришлось сменить кормилицу – прошлая была ужасной неряхой. Значит, сегодня вечером вы не скучаете?
- Да. Разве сегодня не чудесная погода? Вы только посмотрите на это чистейшее небо и легкий прохладный ветерок. Я полностью согласна с Льюисом, что сегодня должна быть прогулка на лодках и фейерверк.
- Да, пожалуй, - улыбнулась Элизабет, с интересом разглядывая отражение хозяйки дома в зеркале.
Она каждый раз не уставала удивляться метаморфозе, которая происходила с Аделаидой, когда та переставала держать светское лицо. Несмотря на явное сходство с красавцем-братом, мало кто назвал бы миссис Келвэй привлекательной, видя ее дома в неглиже. Шести с лишним футов роста, худощавая, нездорово бледная, с тяжелым взглядом, со скучным и даже сварливым выражением лица, с морщинами на лбу от привычки часто поднимать или хмурить брови – ярчайший пример того, что строгие скульптурные черты лица вовсе обязательно красивы. Однако же при помощи модного платья, удачной прически, слоя косметики и светской улыбки Аделаида молодела на несколько лет и становилась вполне не дурна.
- Не в обиду вам будет сказано, Элизабет, - заметила миссис Келвэй, - но вам ужасно не к лицу ваш черный парик.
- Да? – миссис Тернер, давно предчувствуя, что с париком все так и есть, однако, наклонилась, чтобы еще раз увидеть себя в зеркале. – Ну что ж, я подозревала, но все же надела его. Знаете, мне еще в детстве всегда хотелось иметь такие же, как у вас темные волосы.
- Понимаю, очень даже понимаю, - усмехнулась Аделаида, - я сама когда-то ужасно хотела быть белокурой, пока не поняла, что со светлыми волосами я буду смотреться скучной и бесцветной. Но ваш черный парик это и вовсе что-то ужасное…
В это время со стороны порта отчетливо донеслись звуки пушечных выстрелов.
- О, кого-то приветствуют салютом, - скучновато отметила Аделаида.
Элизабет испытала куда более бурный прилив энтузиазма по поводу прибытия корабля.
- Это, наверное, вернулась «Королева Анна», - заметила она. – Так что Джеймс и юный Ричард все же не пропустят праздник.
- Может быть.
В этой внешней невозмутимости они с братом были просто на удивление похожи, хотя сестра все же отличалась куда более неуравновешенным характером. Но ей было, словно лень растрачивать энергию на выражение эмоций – такими вялыми они получались, если, конечно, речь не шла об эмоциях специально демонстрируемых для кого-то.
- Да… - задумчиво протянула она, - вот скажите, где я допустила просчет? Я ведь совершенно правильно решила, что братец, едва взяв племянника на борт, заявит: «Я вам здесь не дядюшка Джеймс, а адмирал Норрингтон», - а Ричард потом прибежит жаловаться отцу, который только пожмет плечами. Но я никак не ожидала, что в итоге мой сын решит, что хочет и дальше ходить в море. С одной стороны я даже рада, что он наконец-то взял достойный пример для подражания. Но, честно говоря, я в свое время была против того, что Джеймс выбрал такой путь, а тут еще и это…
Элизабет едва не покачала головой.
- Неужели вам самой никогда не хотелось в море? – спросила она.
- Мне? Нет. Зачем же?
- Ну, тогда вам этого не понять. А я… иногда я жалею, что не родилась мужчиной.
- Бывает, - усмехнулась Аделаида, – но если вам так хочется в море, то я уверена, что, когда вы, как следует, надавите на моего брата, то он никуда от вас не денется. Могу и я помочь.
У Элизабет аж перехватило дух от той простоты и уверенности, с которой говорила миссис Келвэй.
- Вы, правда, так думаете? – изумилась она. – Джеймс может взять меня в море?! И не просто пассажиром, а… ну, сами понимаете…
- Ха-ха-ха, еще как может. Уж я-то давно знаю, что он такой же сумасшедший, как и я сама. А человек, который всем сердцем хочет чего-то добиться, но имеет к желаемому преграды, вызовет у него особенное сочувствие, потому что братец с детства отлично помнит по себе, каково это. Мы с матушкой хотели, чтобы он пошел по пути отца, уже имея неплохие связи и почти проторенную дорожку, он же упрямо добивался своего.
Элизабет кивнула головой. Действительно, юные джентльмены из влиятельных семейств редко что-то забывали во флоте, предпочитая куда более комфортную армию.
- Одно маленькое «но», - серьезно добавила Аделаида. - Не сомневайтесь, что, куда бы он вас ни поставил, он спросит с вас вдвойне, а в ответ на ваши успехи сделает вид, что все всего лишь в порядке.
В это время Виктория закончила возиться с прической и миссис Келвэй сама взялась за баночки, пуховки и кисти. Это действо при всей своей основательности занимало у нее не больше пяти минут.
- Между прочим, это же самое можно сказать и о вас, - к слову вспомнила миссис Тернер. – Мне было просто жаль бедняжку Джейн, когда она играла для вас на клавесине.
- Ну и напрасно. Я слишком люблю свою дочь, чтобы льстить ей.
Неожиданно их прервал новый голос:
- Не правда ли, Элизабет, она неисправимо черства? – заметил из двери только что вошедший губернатор. После чего он расплылся в своей обычной приторно-сладкой улыбке. – Я искренне рад, моя звезда, что меня ты не любишь и потому хвалишь. Люди, знаешь ли, иногда хотят похвалы куда больше, чем объективной безупречности.
- Для чего у наших детей есть ты, - невозмутимо откликнулась Аделаида. – Я же беспричинно хвалю только мужчин, которых желаю соблазнить.
- И меня ты тоже желаешь соблазнить? – живо откликнулся Льюис.
- Иногда.
Элизабет никогда не знала, на чьей стороне ей хочется быть в этих маленьких семейных спорах. Возможно, губернатор был ей ближе по характеру, но было трудно не признать, что слова его супруги порой звучат логичнее и обстоятельнее. Миссис Тернер решительно не могла сказать, кто из этих двух столь разных людей ей более по вкусу.
- Так что там в порту? – спросила Аделаида, поворачиваясь от зеркала в полностью завершенном образе ухоженной мило улыбающейся леди.
- Прибыл корабль из Англии, - в тоне губернатора промелькнула озабоченность. – Это корабль под флагом Ост-Индской компании, а на его борту лично лорд Беккет. Потому сейчас нам придется устроить торжественную встречу. И скоро мы узнаем, прав ли был Джеймс, когда говорил, что этот гость не несет нам никаких новых неприятностей.
***
Элизабет хотела отказаться от участия во встрече, но потом любопытство все же дернуло ее посмотреть. Пусть даже на Беккета. Конечно, не из первых рядов.
Встречали того с музыкой, маленьким парадом и салютом. Толпа зевак была вполне рада зрелищу, отчего миссис Тернер чувствовала все нарастающее озлобление. Вот, значит, как коротка память людей!
Беккет неспешно выгрузился из шлюпки, что-то ответив подошедшему губернатору. Ублюдок, казалось, был не слишком рад торжественной встрече. Судя по его виду, ему было на все это глубоко наплевать.
Внимание Элизабет вдруг привлек скромно сошедший позади Беккета высокий в сравнении с ним человек в темно-вишневом кафтане.
- Джек? – миссис Тернер поднялась на цыпочки, стараясь разглядеть это странное видение. Начала протискиваться вперед. – Джек!
Он обернулся на голос, и сомнений не осталось, это, действительно, был Джек Воробей.
Какое-то время Элизабет смотрела на него, не зная, броситься на шею старому другу или скромно поприветствовать изрядно забытого и изменившегося знакомого. Без усов, бороды и краски вокруг глаз лицо Джека производило совсем другое впечатление. Стали куда более заметны впалые щеки и четко очерченные губы. Открытый лоб удлинил овал лица. Совсем по-другому – спокойнее и серьезнее - воспринимался взгляд непривычно маленьких без темных обводов глаз. Больше всего Элизабет поразило то, насколько тонким и аристократическим смотрелось лицо Джека, как и его стройная, почти хрупкая фигура. Раньше никогда и ни при каких обстоятельствах в нем нельзя было заметить ничего подобного - разве что небольшие кисти рук с длинными тонкими пальцами.
- Привет, Лиззи, - совсем по-старому усмехнулся этот почти незнакомый Джек, показывая знакомые золотые зубы.
И, кажется, это было все, что в нем осталось прежнего, потому что он сделал пару шагов вперед, и его вихляющая походка теперь неожиданно производила впечатление самоуверенности и изысканной небрежности.
Это был кто угодно, только не капитан Воробей.
Как ни странно, Джек тоже что-то изумленно разглядывал… Тут Элизабет вспомнила про свой злосчастный черный парик и вспыхнула с досады. А может, дело было просто в том, что в одежде джентльмена она выглядела куда больше похожей на мужчину чем, будучи одетой, как простой матрос.
- Здравствуйте, миссис… Тернер? – вежливо прозвучало позади.
Элизабет вздрогнула и резко обернулась. К ним с Джеком подошел Беккет, который, как она думала, давно ушел дальше с губернатором.
Невольно бросилось в глаза, как теперь простенько и приземленно круглолицый и при всей своей миниатюрности грубо сколоченный Беккет выглядит рядом со статным красавцем Воробьем.
- Что вам от меня нужно? – не удержалась от грубости Элизабет.
Беккет усмехнулся, и его хищный взгляд прищуренных глазок, до того веселый и самодовольный, стал чуточку холоднее.
- С вашего позволения я расскажу вам об этом позднее, - совершенно ровно ответил негодяй. – Это слишком длинная история, чтобы заставлять губернатора ждать.
- Зря ты его так, - заметил Воробей, впрочем, и сам наградил спину Беккета хмурым взглядом. – Он хоть и знатная задница, но порой само очарование. Не находишь? Хм. Да, я тоже не нахожу…
Злая и сбитая с толку Элизабет снова глуповато уставилась на это чудо в вишневом кафтане, не замечая, как потихоньку рассасывается с пристани толпа любопытных.
- Что это, Джек? Неужели и ты теперь больше не пират?
Он криво усмехнулся.
- Вот еще! Ты, правда, могла подумать, что я хочу до конца дней оставаться таким разряженным петушком?
- Нет… - а нет ли, если подумать? – Но, какого дьявола ты… Чтоб мне провалиться, Джек, в жизни не видела ничего более невообразимого!
- Конечно же! – его глаза, которые теперь после некоторой привычки к ним снова казались знакомыми, явно смеялись. – Только это, поверь, Лиззи, заставило меня притащиться из Англии в таком виде, хотя он мне изрядно надоел.
Элизабет мягко рассмеялась, чувствуя, как ее отпускает злоба, клокотавшая в ней с самого известия о приезде Беккета.
- Джек… и тебя даже не хотят повесить?
- Вовсе нет. В кои-то веки меня хотят поселить с комфортом и поставить мне ром бесплатно. Точнее, повесить меня Беккет хочет, и еще как, но… в общем, он спустит с меня шкуру, если я расскажу это тебе вперед него самого.
- И ты мне не расскажешь, Джек?! – изумленно нахмурилась Элизабет.
- Наслаждайся жизнью, цыпочка. Я собираюсь сегодня быть пьяным и танцевать с самыми красивыми девицами Порт-Рояла. Нет, с тобой точно не буду. Не в этом твоем наряде, по крайней мере.
- А тебе и не предлагают!
- О, вот и чудно, любимая!
- Мерзавец!
- Отличный парик… - вдруг с серьезным лицом заявил Воробей, ткнув указательным пальцем на сомнительную деталь, после чего пошел прочь быстрым уверенным шагом.
Его каблуки задорно отбивали темп по мостовой. Элизабет чуть замешкалась, глядя ему вслед, и раздраженно махнула рукой. Пускай катится на все четыре стороны – еще вернется сам. Не сегодня, так завтра.
***
В последний момент Элизабет все же отказалась от праздничного вечера. Беккет, Воробей этот разряженный… Ну их к дьяволу.
За окном небо расцвечивали огни фейерверков, празднично грохотали пушки. Иногда ветер даже доносил музыку.
Впервые в жизни, когда рядом веселились люди, Элизабет сидела в отведенной ей (теперь как гостье) комнате губернаторского дома и не знала, чем заняться.
Она пробовала читать, но это слишком быстро наскучило. Так же быстро наскучил клавесин в гостиной, освещенной лишь одной свечой над инструментом – было лень позвать слуг и приказать зажечь больше свеч.
Миссис Тернер вообще редко вспоминала, что в детстве ее учили музыке. Вспоминала в основном, когда было, кому ее благосклонно слушать – отцу, Уиллу, Джеймсу. Благо, тем всем троим не досталось тонкого слуха.
То, что она играла не только для себя, а для незваного слушателя Элизабет поняла, когда захлопнула ноты и обернулась, чтобы уйти. Неожиданно она услышала слева резкие медленные аплодисменты.
В дальнем темном углу гостиной кто-то сидел. Мужчина. Джентльмен. В темной одежде. Белый шейный платок и напудренный парик виднелись явно различимыми пятнами, гораздо более яркими, чем лицо и руки.
Когда этот человек встал, Элизабет тут же узнала его по росту и фигуре. Беккет!
- Что вы здесь делаете? Как вы смеете за мной подглядывать?
- Хозяин дома не имеет ничего против моего присутствия, - рассудительно возразил Беккет. – Я же хотел поговорить с вами.
Когда он шагнул вперед в полосу лунного света, стало отлично видно, что он тоже живой мертвец. Элизабет уже достаточно привыкла к подобному зрелищу, чтобы почти не обращать внимания, но все же в голове невольно всплыли слова Джеймса: «Разве есть преступление, за которое наказывают смертью дважды?»
Нет, чушь собачья! Смерть, оказывается, смерти рознь.
- Это не дает вам права красться, как вор!
- Вы были так увлечены, что не увидели меня, сидящим в том кресле, когда вошли, - бесстыдно заявил негодяй, остановившись на расстоянии вытянутой руки.
Элизабет было наплевать так это или нет. Зато она наконец-то полностью осознала тот факт, что сидит одна в пустом доме, чтобы не встречаться на празднике с этим змеем, а он здесь же у нее под боком! С ума сойти, как глупо!
Яростный взгляд Беккет выдержал, не моргнув и ничуть не изменившись в лице.
- Миссис Тернер, я хорошо знаю, что случилось с вашим мужем, - тихо сказал он. – Меня искренне ужасает ваша судьба, когда я думаю, что вы в отличие от него каждые эти десять лет будете стареть. Возможно, вам осталось всего два или три дня…
Элизабет почувствовала, как изумление от такого поворота разговора неудержимо сменяется яростью. Беккет? С его грязными лапами?!
- Вы! Какое право имеете вы…
- Опять вы о каких-то правах, миссис Тернер, - не то насмешливо, не то укоризненно перебил ее Беккет.
- Ну конечно, для вас есть только одно право…
- Элизабет! – грубо прикрикнул Беккет.
От неожиданности миссис Тернер умолкла и уставилась на него, чувствуя, как ярость закручивается смерчем…
- Вы хотите найти бессмертие? – совершенно спокойно и серьезно спросил Беккет.
Смерч разом рассыпался.
- О чем вы? – грубовато спросила Элизабет, не зная, верить или не верить.
- О, нет, я ничего вам не обещаю, потому что сам не знаю, что из всего этого выйдет, - победно улыбнулся негодяй. – Но я здесь именно для того, чтобы найти бессмертие. И я уверен, что мой первый союзник в этом деле вы, миссис Тернер. Если вы с этим согласитесь, то я жду вас завтра утром. Сегодня я, увы, уже не осилю деловой разговор – слишком устал с дороги.
***
В то же самое время Джек Воробей любовался фейерверком, держа под руку супругу губернатора.
- А вы все-таки удивительный человек, мистер Этигем…
Джека раздражало, что дама, знающая, кто он на самом деле, называет его этим именем, но миссис Келвэй теперь упорно не желала говорить «капитан Воробей». А с женщиной в таких делах всегда сложнее сладить…
- Я бы никогда не поверила, глядя на вас, что вы, действительно, вдвоем украли бриг и довели до Тортуги. Но в вашем рассказе о кракене вы были ужасно лживы, - зловредно улыбалась губернаторша.
- С чего бы это?
- Я слышала рассказ миссис Тернер о тех событиях, и, кроме того, рассказы офицеров флота об охоте на кракена. Я совершенно уверена, что вы никак не могли выбраться из брюха чудовища, распоров его саблей.
- М-м… - со всей получившейся у него иронией приподнял брови Джек, - может быть вам покажется более правдоподобным, что я вернулся с того света?
Миссис Келвэй рассмеялась, высвободив свою руку и повернувшись к пирату лицом.
- Откуда вернулись? О, боже мой, мистер Этигем, вы превзошли самого себя! И каков же сатана? Он, правда, черен и рогат?
- Разумеется. И пышет пламенем изо рта и ушей. Только с чего вы взяли, что я был в аду, а не в раю?
Губернаторшу разобрал еще более неудержимый приступ смеха.
- Зачем же вы вернулись из рая?
Джек раздул ноздри, присмотревшись к украшенному не слишком богатыми прелестями, но все же соблазнительному декольте миссис Келвэй.
- Вы не представляете, как скучен рай с его непорочными девами и верными женами.
- О! А я думала, вы были обласканы всеми валькириями Вальхаллы.
- Не знал, что вы язычница, - усмехнулся Джек, делая шаг ближе.
- Я? Что вы, нет, это вы язычник, мистер Этигхем. И грязный варвар, - скопировала его усмешку миссис Келвэй, неспешно отодвигаясь на два шага.
Воробей подумал, что ему порядком надоела эта смена манер от верха неприступности до бесстыдного кокетства и обратно. Уже определилась бы что ли…
- Я вам нравлюсь, потому что я грязный варвар, - самоуверенно заявил Джек.
- Вы мне нравитесь, потому что вы забавный хвостатый зверек, любезнейший, - на ее лице появилась такая знакомая улыбка: «вы самый жалкий из всех пиратов».
Вот нарумяненная шлюха…
- А, значит, я вам все-таки нравлюсь, - жизнерадостно ответил Воробей. – Я это знал, дорогая.
Она злобно прищурилась.
- Мне не по вкусу ваша фамильярность, господин без двух шагов висельник. Будьте добры обращаться ко мне, как положено.
Ха-ха. Надо же! А ее брат до сих пор терпит «приятеля».
- Как изволит Ваше императорское величество!
Миссис Келвэй пренебрежительно задрала нос и пошла прочь. Она тут же оказалась в обществе какого-то дрына в пехотном майорском мундире, в аккурат в этот момент проходившего мимо. Тот, кажется, был не слишком рад подвернувшейся компании, но не посмел сбежать.
Джек усмехнулся вслед губернаторше и, направился к причалившей лодке, чтобы испортить вечер своему юному кузену, пытавшемуся красоваться перед девицами.