НАЗВАНИЕ: без названия
РАЗМЕР: мини
АВТОР: hitraya
EMAIL: jubilationlee@rambler.ru
КАТЕГОРИИ: DRAMA/ROMANCE
ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: Джек/Элизабет
РЕЙТИНГ: NC-17
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: смерть героя
СОДЕРЖАНИЕ: сложно сказать-читайте
СТАТУС: закончен
ОТ АВТОРА: все герои принадлежат Диснею, ни на что не претендую
Джек сидел на холодном сыром полу своей темницы, тупо уставившись на носки собственных запылённых, кое-где порванных сапог. Где-то в углу пищали крысы, наполнявшие все закоулки лондонской тюрьмы для особо опасных преступников. За стеной было непривычно тихо. И это радовало и печалило одновременно. Ещё вчера он слышал оттуда нечеловеческие крики, исполненные ужаса и страдания, но с этого дня не услышит больше ни звука.
Джек тяжело закашлялся. Трещина в рёбрах давала о себе знать, и воздух со свистом вырывался из лёгких, производя на выходе ещё более неприятный звук. Джек поморщился¸ поводя скованными за спиной, затёкшими руками. Два дня назад его снова заковали в кандалы; Джек не понимал причины, ведь он был надёжно упрятан  за толстой тюремной решёткой. И лишь вчера утром он понял причину опасений лорда.  Понял, что сопротивляться бесполезно, что нет ни единого шанса.
Элизабет вывели под руки из камеры. Джек видел её в первый раз после того, как их поймали и посадили в соседние камеры.  То ли это была тонкая ирония, то ли – жестокая насмешка, но Лизи находилась совсем  рядом. Каждую ночь Джек слышал, как она кричала и отбивалась от доблестных английских гвардейцев, желавших позабавиться с хорошенькой пираткой. Сначала он метался, словно дикий зверь, угрожая им, осыпая проклятьями, предупреждая, что каждый, кто тронет его женщину, отправится прямо в пасть Кракену, на что солдаты лишь надменно посмеивались. Затем Джек будто сник, поняв, что выхода нет, что как бы он ни старался, он ничего уже не сможет изменить, и только надеялся, что Элизабет не струсит и до конца сохранит твёрдый и здравый рассудок.
Каждую ночь, когда солдаты уходили, они садились спинами к стене, разделявшей их, и разговаривали. Он тихонько утешал её, когда она плакала, не в состоянии сдержать потоки слёз горечи и унижения, а она с полной уверенностью в своей правоте разрабатывала план побега. Джеку их ночные беседы напоминали общение двух слепых. Однажды, на Барбадосе, он видел пару незрячих влюблённых, как они поддерживая друг друга, спотыкались, но всё же шли вперёд. Так и они с Элизабет были вместе, хоть холодный, сырой камень и разделял их.
Вчера утром её вывели из камеры. На Лизи натянули что-то похожее на длинную мужскую робу. В эту секунду Джек понял, что всё кончено. Её ноги и руки были избиты и расцарапаны, внутреннюю сторону бедра покрывали тёмные кровоподтёки, волосы свалялись в грязную тёмную массу, а глаза лихорадочно блестели сквозь завесу кудрей. Охрана почти тащила её под руки, так как она уже не могла идти самостоятельно. Худые пальчики впивались в кроваво-красные солдатские мундиры грязными поломанными ногтями.
Джек не зажмурился, не отвернулся, он продолжал смотреть на неё, как смотрел бы на самую прекрасную даму в дорогой парче и шелках. И не было разницы, что пальцы её кровоточат, а губы разбиты и припухли. Он любил её в эту секунду больше, чем когда-либо. Больше, чем когда она поцеловала его на Жемчужине, оставив умирать, больше, чем когда вернулась за ним и вытащила из лап смерти, больше, чем когда сказала, что останется на Жемчужине навсегда. И сейчас он смотрел на свою пиратку и улыбался. Потому что страха не было, была только любовь к женщине, разделившей с ним однажды бескрайнюю свободу. Хоть и говорят, что таким поделиться невозможно, это всё равно, что разрезать собственное сердце напополам, всё же он смог это сделать. Поделить свободу на двоих – поделить своё сердце.  И сейчас она улыбалась ему в ответ, всё ещё брыкаясь в руках охраны. Неожиданно она прошептала с мольбой в голосе:
- Последнее желание, последнее, висельники имеют на это право….
Крепкий малый, в добротной суконной куртке, придерживая её за руку, ухмыльнулся:
- Ладно, чертовка, хоть перед смертью и не надышишься, подойди к своему пирату, только сначала для верности мы закуём тебе руки.
Они завели её запястья за спину и заковали в кандалы. К горлу Джека подступила тошнота, а перед глазами закружились цветные пятна, когда он увидел, как они прикасаются к ней. Он закатил глаза и прокашлялся. Когда он снова разлепил веки, перед ним на полу сидела Элизабет, пытаясь через толстые прутья решётки заглянуть ему в глаза.
Джек ласково улыбнулся и, сев по-турецки, прислонился лбом к решётке. В ответ Элизабет сделала тоже самое. Она осторожно потёрлась кончиком носа о его и вздохнула. Слов не требовалось, все слова теряли свой смысл в сравнении с этим простым ощущением единения, что они испытывали в эту секунду. Он ощущал на лице её тёплое приятное дыхание, её худенькие плечи прижимались плотно к решётке. Джек подался ещё немного вперёд, ощущая, как за спиной выворачиваются под неестественным углом запястья, только для того, чтобы вобрать в себя это тепло, чтобы слиться с ним, оставить в своём сердце навсегда.
Неожиданно Элизабет резко подняли на ноги. Их время кончилось.
- Я люблю тебя, моя девочка. Я никогда тебе этого не говорил, но я тебя люблю, - быстро прошептал Джек и подмигнул Элизабет, изо всех сил стараясь сохранить на лице выражение весёлости и беспечности.
Элизабет улыбнулась, сложила губы в подобие поцелуя,  и, отвернувшись, пошла прочь, поддерживаемая стражниками.