От наблюдений и раздумий Элизабет отвлекли крики:
- Эге-гей! Все сюда! – это кричал Марти.
Элизабет поспешила на крик, за ней, подобрав юбки, зашагала Тиа-Дальма.
Почти вся команда стояла, замерев и открыв рты – и понятно, почему.
На пустынном берегу лежал кракен. Без сомнения, мертвый. Исполинское тело спрута растянулось на несколько барханов, а щупальца уходили в море и колыхались вдали…
- Кто… И как сумел… - пробормотала Элизабет.
- Только тот, кто мог управлять им, - тихо ответила ей Тиа-Дальма.
Барбосса приказал матросам осмотреть побережье. Некоторые отважились поглазеть на кракена, некогда вгонявшего в страх любого пирата.
- Здесь пусто, - сказал мистер Гиббс. – Никого нет. Ни Дэйви Джонса, ни Джека.
- Малыш Джек не так далеко, как кажется, - молвила болотная ведьма. На ладони у нее сидел краб, светло-серый в крапинку. – Ночами капитан Воробей, как простой матрос, должен гнуть спину в команде жестокого Дэйви Джонса. А дни он проводит здесь, вдали от всего того, что ему любо... – Ее голос задрожал. – От моря, от ветра, от пьянящих волн и качки, от свободного и соленого воздуха… Здесь лишь песок и небо, но и небо – ничто, если оно на горизонте не встречается с морем. Его любимая «Черная Жемчужина», единственное, что он когда-либо любил за всю свою жизнь, увязла в песке по самые борта, и подобна рыбе, выброшенной на берег. В воде она прекрасна, зловеща и неукротима, на суше – жалка и мертва…
- Тогда чего мы ждем! – воскликнула Элизабет. – Зачем мы здесь – чтоб помочь ему! И мы просто стоим и ничего не делаем!
Тиа-Дальма покачала головой:
- Страдания сильны вдвойне, если ты видишь страдания того, что ты любишь. Не нужно делать то, чего ты не можешь. – И она указала вдаль.
Все замерли, пораженные невиданным зрелищем.
Посуху, по барханам, точно по морю, шла «Черная Жемчужина». Целехонькая! Ни царапины, ни дырочки на вздувшихся парусах.
А на фок-мачте, уцепившись за канат, стоял он – капитан Джек Воробей, во всем своем великолепии! Его волосы и повязка полоскались по воздуху, неизменная шляпа была заломлена на затылок, полы камзола развевались, а в глазах сияла МЕЧТА…
«Жемчужина» мягко скользнула на воду, и ее паруса опали. Джек Воробей лихо спустился по канату и врезался сапогами в песок прямо перед своими спасателями.
Тишину прорезал мистер Гиббс:
- Наш капитан! – и ринулся обнимать воскрешенного кэпа. За ним вслед ломанулись Марти, Коттон (попугай радостно верещал: «Капитан не промах!»), Пинтел и Раджетти.
Джек, ловко обойдя всю эту восторженную толпу, направился к Элизабет, Барбоссе и Уиллу с Тиа-Дальмой. Не говоря ни слова, деловито осмотрел их, и, видимо, не сочтя требующими внимания, обратился к китайскому матросу из экипажа погибшей джонки:
- Ты кто такой? Почему не знаю? Почему щуришься, солнце затылок напекло?
Немного ошалевший сингапурец ответил:
- Я Куай-Гонь. Это мой люди, - он показал на нескольких китайцев.
Джек сделал вид, что ему решительно все ясно.
- Ага. На чья ты сторона? Моя твоя понимай, мир, дружба, Сингапур. А кого ты это с собой привел, а? – и Джек Воробей наконец соизволил обратить внимание на тех, кто пошел на край света, чтобы спасти его.
- Джек! Капитан, вы снова с нами! – прокричал мистер Гиббс.
- Что, в самом деле? – парировал Джек. – А мне кажется, это вы со мной, мистер Гиббс. И мне крайне любопытно узнать, почему на моем корабле постоянно снуют какие-то крабы? Почему после полуночи на моем корабле вовсю крутятся всякие пьянки-гулянки? И почему, наконец, мне, капитану, никто не догадался налить??
Гиббс оторопело уставился на него.
- Кэп… Вы, вообще-то, в тайнике Дэйви Джонса…
- Да что ты! – огорошил его Джек, - Представь себе, я знаю…
Он прошелся вокруг своих спасителей, каждого отмечая парой ласковых:
- О, Гектор, мой квартмейстер!.. Помнится, ты погиб, да? А пощупать можно, вдруг ты глюк? Ой, ошибочка вышла, все-таки не глюк… Уильям! Тернер. Старший? Ты же тоже погиб, уж в этом я на все сорок градусов уверен… Мамочки-и, за мной пришла толпа жмуриков, чтобы утащить меня на тот свет… Обломитесь, ребята, я уже на том свете!.. Тиа-Дальма… И ты здесь? Ты же уже живая… Еще живая… Ой, только не улыбайся так нехорошо, а то у меня желудок слабый… Обратно ошибочка вышла – Тернер все-таки младший… То-то я думаю – а почему он без ракушек? Я ведь его только вчера на борту «Голландца» еще видел… Ну тогда, полагаю, тебе опять понадобилось спасти возлюбленную? Компас там, кстати, вот он, или курс к проклятым островам…
- Джек, мы пришли тебя спасти! – не выдержала Элизабет. – Весь мир ждет твоего возвращения!
Джек замолк и уставился на нее.
- Вот как? А мне что-то так не кажется…
Элизабет от удивления приоткрыла рот.
- Джек, ты… Потому что это из-за меня?
- Что из-за тебя? – немедленно отреагировал Тернер.
- Четверо из вас уже пытались меня убить, - заявил Джек. – Уильям, я, полагаю, еще помнит свои клятвы и причину, по которой он фехтовал по три часа в день, жертвуя тем, что он мог бы в это время делать? Например, вызывать интерес одной аристократической особы? А особа эта помнит, как бессовестно воспользовалась временным помрачением, нашедшим на бедного капитана Воробья? Про Тиа-Дальму говорить не буду, а то я умру от стыда, а вы все – от смеха, не будет вам такого счастья! Ну, а ты, Гектор, вне всякой конкуренции – всевозможные вариации моей извращенной смерти до сих пор остаются пределами твоих голубых мечтаний!
Джек замолчал, чтобы лишний раз убедиться, что «Жемчужина» по-прежнему находится на мелководье.
- Но, учитывая то, что я меня есть корабль, а у вас нет – это мне придется вас спасать… Между прочим, это происходит регулярно и постоянно! Учтите это при наших расчетах, как говорит один мой друг…
- Возможно, дело именно в этом друге, - сурово молвила Тиа-Дальма. – Джек, ты нужен Береговому Братству, надеюсь, ты еще помнишь это название? На Карибское море спустились темные времена. Ост-Индская Торговая компания с «Летучим Голландцем» во главе выкашивает пиратов по всем морям. И ты допустишь это?
- Лучшая пиратская традиция – держись подальше и от врагов, и от так называемых друзей, если не хочешь, чтобы тебя взяли в плен или запрягли в понятие «долг»! – Джек демонстративно уселся на песок.
- Джек, - хитро протянула болотная ведьма. – Джек, ты никак хочешь стать последним из пиратов?
- Да! Это по мне, - выпалил капитан Воробей.
- Малыш Джек! А зачем тебе море? – искушающим тоном пропела Тиа-Дальма, - Зачем героические походы? Зачем клады, если нет таверны с ромом и девками? А ведь их не будет, Джек – ибо власти разорят пиратские гнезда в первую очередь. Зачем приключения – если о них некому поведать, гордо и хвастливо, а? – она лукаво прищурилась, как тогда, когда Уилл увидел ее в первый раз. Когда она точно так же лукаво говорила: «Джек Воробей не знает, чего он хочет?»
Джек молчал. Похоже, он в первый раз задумался об этом.
- Как ни прискорбно, я вынужден признать, что ты права, дорогая, - со вздохом произнес он.
- Ну наконец-то, уболтали! - недовольно рявкнул Барбосса. – Все на «Жемчужину»!
- Эй, это я командую! – возмутился Джек, – это мой корабль!
Барбосса поднял над головой футляр с навигационными картами.
- Зато вот это – мое! Куда ты поплывешь, Джек, без этого, а?
«Жемчужина» отчалила, но настроение на ней было напряженней некуда. Кажется, думала Элизабет, я ругалась на Джека, Уилла и командора, когда они, вместо того, чтоб совместно обороняться от моряков Джонса, принялись драться за ключ? Так вот, сейчас ситуация не менее абсурдна! Джек и Барбосса, как дети в песочнице, делят корабль и карты, точно две кухарки на одной кухне, огрызаются друг на друга и спорят, у кого круче подзорная труба и ярче камзол, один другому подсыпает порох в курительную трубку, тот ему мажет стул дегтем! В итоге они, надутые, рассаживаются по углам и жалуются кому придется, но вскоре снова сходятся, а команда в итоге совсем разболталась! Похоже, из всех на борту только Уилл, Тиа-Дальма и я сохраняем присутствие духа…
Над ней мелькнула тень – капуцин Джек вовсю сражался с попугаем Коттона. Перья из того летели как из подушки. Обезьянка была за Барбоссу, попугай, очевидно – за Джека.
- Даже животные сбрендили! – завопила Элизабет, когда этот мохнато-перьевой комок рухнул на нее. И тут же была вынуждена признать: из числа «сохранивших присутствие духа» себя ей придется вычеркнуть.

* * *
Тортуга возникла на горизонте на четвертый день пути после того, как к небесам вернулась их ясная синева, а к морю – его вольный и дикий нрав. Интересно, подумала Элизабет, а как возвращается с того света Дэйви Джонс? Вряд ли каждый раз заставляет бегать команду от борта к борту. Разве что в виде изощренного наказания… С него станется.
- О, Тортуга! – пьяно выдохнул Джек. – Твой дивный и тонкий букет жизни! Наконец-то я здесь, на родной земле.
- Не спеши с выводами, Джек, - ухмыльнулся Барбосса, поигрывая футляром с картой. – Ты, помнится, дал согласие на участие в Великой битве… Битве всех пиратов. «Жемчужина», как самый быстроходный корабль, должна стать флагманом в нашей армаде – только ее мы можем противопоставить и «Летучему Голландцу», и «Аденауэру», флагману лорда Беккета.
- Не было такого уговора! – моментально ответил Джек. – Во-первых, я не помню! Во-вторых, я был пьян! А в-третьих, это был не я! А в-четвертых, шкипер… Я возвращался с того света для чего угодно, но уж никак не для того, чтобы снова по доброй воле туда отправиться! «Жемчужина» встанет здесь на якорь и будет дожидаться меня, как верная жена мужа! Вот так! – С этими словами Джек демонстративно вышел из каюты.
Итак, цель путешествия была выполнена. Капитан Джек Воробей, как и его «Черная Жемчужина», вернулся на этот свет. Элизабет и Уилл могли вернуться на Ямайку и всеми правдами и неправдами избежать суда или остаться на Тортуге – ибо в убежище лихим пиратам и славным малым здесь никогда не отказывали.
Но, к сожалению, а может, и к счастью, не все люди так считали…

* * *
- …И вот, дамы, когда палач вот-вот был готов дернуть рычаг и выбить опору у меня из-под ног, я исхитрился прыгнуть! И запрыгнул прямо на перекладину виселицы! – Джек взмахнул рукавами. Жизель и Скарлет одновременно отпрянули.
Их глаза были расширены, а напомаженные ротики восторженно улыбались. Их капитан снова был здесь, целый и невредимый! А главное, в радиусе ста миль вокруг не наблюдалось пиратки по имени Анамария, гонявшей, наверное, свою бригантину где-то у Барбадоса. Конкуренция и без того была слишком высока!
- И тут сверху спикировал попугай! – Джек изобразил руками некий пируэт, обозначавший, видимо, внезапность происходящего. Женщины вновь прижались к нему с обеих сторон.
- А дальше, Джеки? – шепотом спросила Скарлет.
- Дальше? А, дальше… - Джек недоуменно поднял взор вверх, на светлеющее небо Тортуги. – Дальше… Прилетел второй попугай! И я схватил их за хвосты, и они подняли меня в воздух. Пронесли над кричащей толпой… - Джек сделал неимоверное усилие, чтоб не завалиться на спину, - И принесли на «Жемчужину», которая дожидалась меня в бухте. И я крикнул им на прощание: «Вам запомнится этот день, когда чуть не был казнен капитан Джек Воробей» - он торжественно взмахнул руками и все-таки завалился.
- А разве не было там юного пирата Тернера? – елейно вопросила Жизель.
- Да-да, твой квартмейстер рассказывал, что это именно он спас тебя! – тут же подхватила Скарлет. – Кинул шпагу в эшафот…
Вот тут Джеку пришлось не только подняться, но и возмущенно топнуть ногой:
- Не было там никакого Тернера! Чертов болтун Гиббс, давно килевать пора… Не было! Слово – он чмокнул Жизель в шею, - пирата – чмокнул Скарлет.
- А сейчас, дамы, - Джек нахлобучил треуголку набекрень и гордо подбоченился, - моя кровь пирата, насквозь пропитанная солью и ромом, зовет меня в путь за горизонт, к далеким неведомым тайнам и диковинным кладам… Если, конечно, - он стрельнул сощуренными, насурьмленными глазами направо-налево, - двум столь блистательным особам не захочется услышать о том, как капитан Джек Воробей оставил с носом самого Морского Дьявола и выбрался из его ужасного плена!
- Захочется, Джеки, захочется! – в один голос запричитали женщины. Джек обнял их за плечи.
- Ну, слушайте!..
- …И вот крабы, целая тьма крабов тащили мою «Жемчужину» к водам океана, а я стоял на рее фок-мачты, гордый и прекрасный, всей кожей ощущая дикое, вольное дыхание ветра и аромат моря! А потом мы с плеском легли на воду, и волны закачали мою красавицу, вконец истомившуюся без них! – завершил Джек, семеня, чтобы двигаться синхронно с дамами, шагающими не так быстро в своих кринолинах.
- А нас ты покатаешь? – заискивающе спросила Скарлет.
- Непременно! – широко кивнул Джек. – Хоть сейчас! Все равно мы сейчас направляемся к причалу, а на горизонте категории… картер… картерли, картершли… кате… горически отсутствуют пьяные боцманы, коварные квартмейстеры, влюбленные кузнецы, жаждущие спасти своих прекрасных и опасных невест, и скорее опасные, чем прекрасные невесты, вовсе не жаждущие быть спасенными влюбленными кузнецами… Дамы, я готов ручаться чем угодно – вы полюбите «Черную Жемчужину»! Этот корабль велик, и он прекрасен, и он просто огромен, и он…
Джек обвел глазами причал и прилагающийся к нему пейзаж, и обреченно закончил:
- И он… уплыл. Почему его нет??
- Ну, Дже-е-ек! – заныли девицы. Капитан… или уже не капитан? Воробей раздраженно уставился на них. Чертовы куклы. Как их заставить замолчать, а? Есть два способа. Правда, после первого придется куда-то девать два женских трупа. После второго – один, мужской. Придя к оптимистичному заключению, что один труп всяко меньше и лучше, чем два, Джек приступил:
- А между прочим, я тебе врал!
- ? – Женщины мгновенно замолчали. Вот что значит фактор внезапности.
- Нет, я тебя не люблю, - Джек ткнул пальцем в Скарлет. Повернулся и ткнул пальцем в Жизель: - Конечно, оно тебя полнит, (блондинка вспыхнула, оскорбленная в лучших чувствах). – И, между прочим, я не знаю ни Эдварда Тича, ни Энни Бонни, ни Генри Моргана, но это все меркнет перед тем, что у меня опять увели мой корабль!!! – Джек в ожидании расправы вперился взглядом в разгневанные женские лица, и, дабы нарушить прямо-таки могильную тишину, произнес:
- Смекаете?
«Держат себя в форме», - подумал Джек Воробей, отброшенный пощечиной сначала справа, потом слева. Дамы, обиженно обнявшись, направились прочь от причала. Джек, проверив опытным путем, сумеет ли он держаться на ногах, зашагал к воде, где была пришвартована двухсаженная лодочка с еще не до конца изъеденным молью парусом.
- Мы не раз бороздили седой океан… - пропел Джек, зубами откупоривая бутылку рома. – Ну, куда же направился он, этот мерзкий, гнусный, вонючий, как мои сапоги, предатель с хлипкой бороденкой?
Стрелка компаса подрожала и остановилась. Джек прищурился, глядя в указанном направлении.
- А ты уверен, приятель?
Компас, как обычно, безмолвствовал.
- Ну ладно, поверю… Мы цари на морских путях… Эх, йо-хо-хо, и бутылка рому…
Над все-таки не до конца изъеденным молью парусом поднялся «Коленкоровый Джек». Капитан Воробей оставался в деле!
* * *
- Воробей! – Барбосса мрачно разглядывал «дырку от бублика», оставшуюся от древних китайских карт. – Хоть бы постеснялся, исторический реликт все-таки!
- Зачем ему навигационные карты, он же собирался отсиживаться на Тортуге? – спросил Тернер.
- А черт его знает… Вы, молодой человек, разве недостаточно хорошо узнали Джека Воробья? Отсидится, пока не закончат летать ядра и пока мы с людьми Беккета не перебьем друг друга, и махнет куда угодно.
- В любом случае, чтобы добраться до бухты Погибших Кораблей, нам не нужны карты, верно?
- Не нужны, - Барбоса загадочно улыбнулся.
- Но когда-нибудь понадобятся, верно?
- Оставьте сомнения, мистер Тернер. Ставлю подзорную трубу и вот его в придачу, - Барбосса указал на мартышку, - что самое меньшее через день после того, как мы будем на месте, там же появится и капитан Воробей. Вы ведь на это рассчитывали, соглашаясь, э-э-э-э… реквизировать «Жемчужину»?
- Это вы на это рассчитывали, шкипер.
- С этим не спорю, юноша. Сколь благое стечение обстоятельств – вам так и идет карта в вашем деле спасения отца. Вас это удивляет?
- В некоторой мере. Тогда, может быть, и вы раскроете ваши карты?
- Неохотно… - Барбосса дотронулся до плюмажа на шляпе – должно быть, ему показалось, что перья слиплись. – Мистер Тернер, вы человек умный, и понимаете, что у такого отъявленного пирата, как я, не может не быть своих грязных целей…
- Вам нужна «Жемчужина», - оборвал его Уилл.
- Не спорю. Но вот она. – Барбосса широко обвел рукой корабль, уверенно двигающийся вперед. – Я мог бы не брать с собой ни тебя, ни мисс Суонн, ни даже Тиа-Дальму, хотя, признаюсь, без ее поддержки пришлось бы худо… Конечно, я мог бы, как Джек, сидеть на Тортуге, дожидаясь, пока не припекут люди Беккета и прочих – а потом исчезнуть за горизонтом на самом быстроходном корабле… Но! Эпоха пиратов, как ни прискорбно, завершается. И, в конце концов, «Жемчужине» пришлось бы бороздить моря, как «Летучему Голландцу» - правда, с более коротким сроком. Ты уверен, что нам это надо? Потому мы и идем сейчас туда, где во веки веков собирались девять самых отважных, хитрых и лихих пиратских главарей, всех времен и народов… Кстати, можешь тоже наконец перестать мне «выкать» - чиниться тут не перед кем, а изображать английских дипломатов на приме тем более незачем.
-Так хочешь уговорить пиратских главарей выйти на бой с армадой Ост-Индской компании?
Барбосса ухмыльнулся и взял еще одно яблоко:
- Я же говорил, ты человек умный… Но это далеко не все. Ты что-нибудь слышал о Калипсо?
Уилл качнул головой, приготовившись слушать. Но в этот момент с бушприта донесся вопль впередсмотрящего:
- Кэп, сложные рифы! Вам лучше встать за штурвал!

* * *
Джек, закинув руки за голову, глядел в безоблачно-синее небо полузакрытыми глазами и мурлыкал что-то оптимистичное. Пока есть ром, его мало заботило все остальное. Пока лодочка шла по стрелке компаса, его вообще не заботило все остальное. Изредка, правда, злость на Барбоссу требовала выхода, и приходилось пачкать столь прекрасный воздух сложносоставными комбинациями на тему совместной жизни бывшего квартмейстера и всех морских гадов по алфавиту… Из-за высоких познаний Джека в этой области проклятия каждый раз грозили затянуться надолго. Самым лучшим времяпровождением на данный момент было вот так находиться в блаженном состоянии между бодрствованием и дремой, щурясь на солнце…
…Но и того капитану Воробью не дали. Примерно на вторые сутки после его героического отплытия с Тортуги его грубо вырвали из состояния покоя.
Джек, очень недовольно поморщившийся, из-под ладони смотрел на приближающийся к нему бриг. Когда расстояние между ними не превышало кабельтов, над бушпритом взвился «Веселый Роджер» - его флаг заметили и поспешили продемонстрировать ответное приветствие. Если только сделали это не в насмешку над жалкой лодчонкой…
- Эй, капитан, конец кинуть? – звонко крикнули с брига.
Джек отвесил поклон.
- Кидайте… А у вас лишние?
Канат просвистел в воздухе и бухнулся поперек лодочки. Джек предусмотрительно закрепил его на уключине, таким образом обеспечив своему плавсредству как минимум буксир, и полез наверх.
Перевалившись через борт, Джек деловито поправил треуголку и подкрутил усы.
- Позвольте же мне увидеть капитана сего судна, дабы я мог ему лично засвидетельствовать свою благодарность за спасение изнывающего от голода и жажды моряка!
- Судя по тому, как ты болтаешь, не больно-то долго ты изнывал! – вдоль двух шеренг, в которые выстроились матросы, шагала женщина.
У нее была моряцкая походка и роскошные волосы, которые иначе чем «короной», грех было называть, - темно-русые, очень густые и чуть вьющиеся крупными кольцами. И смешанные черты чуть кругловатого лица, по-европейски не загорающего: насмешливые миндалевидные глаза, вздернутый нос, красиво очерченные губы. Она выглядела лихой воякой, и в то же время казалась очень женственной. Если бы не белая кожа, ее можно было бы принять за цыганку. На плече ее сидела, любопытно таращась, обезьянка-капуцин, точно такая же, как Джек Барбоссы.
Женщина прищурилась и внимательно осмотрела Воробья:
- Лицо знакомое. Ты мне раньше не попадался?
- Это мои слова! – не сдержал возмущения Джек. Женщина расхохоталась:
- Вспомнила! Капитан Джек Воробей, а? Королева Анна, - она обратилась к обезьянке, - помнишь, кто подпалил тебе хвост? И чем ты ему отплатила?
- Морган Адамс! – воскликнул Джек.
- Она самая, жива и здорова… Ну а ты как дошел до жизни такой? Впрочем, погоди, пройдем в каюту, я прикажу подать рому… По местам, ребята! – крикнула Морган команде и поманила Джека за собой.
В капитанской каюте их встретил вольготно расположившийся в кресле мужчина, высокий, широкоплечий, с загорелым лицом и русыми волосами и такими же русыми усами и бородкой. Увидев третьего лишнего, Джек слегка обеспокоился:
- А это кто? Морган, душечка, я думал, ты намеревалась вспомнить былое…
- Да что ты говоришь? – Морган ухмыльнулась и уселась в кресло, жестом предлагая свободное Джеку. – Познакомься, мой верный друг и боевой товарищ, Шоу.
- Вильям Шоу, - с лукавой улыбкой пояснил русоволосый великан, пожимая Джеку руку. – Доктор Вильям Шоу, если точно. – Похоже, он с первого взгляда оценил Джека и счел, что для Морган он интереса не представляет. Если и представляет, то сугубо деловой…
- Брось, тут никого не одурачишь, - усмехнулась Морган, - да и незачем.
Джек осторожно сжал и разжал кулак.
- Еще один Уильям? Нет, пожалуй, это становится опасно много Уильямов для меня… Итак, вы двое хотите узнать историю Джека Воробья?
- Капитана, - напомнила Морган, - капитана Джека Воробья. – Если ты в ответ пообещаешь выслушать мою – как я получила в наследство «Утреннюю Звезду» и еще кое-что… Что заставило меня бросить все и отправиться к Острову Головорезов в компании вот этого очаровательно отвратительного притворщика…
- О, это будут долгие рассказы, душечка…

* * *

* * *
Лорд Катлер Беккет размешал сахар и положил ложечку на край блюдца.
- Вы, мой друг, умный человек.
- Встать на сторону победителей – деловой подход, мистер Беккет. Как говорит один мой знакомый сингепурец… - ответил его собеседник.
- Победителей, сильно сказано. Вы так уверены в мизерности ваших бывших соратников?
- Боюсь вас обидеть, сэр, но… Нет. Но, в любом случае, я окажусь в выигрыше.
- Вот как, друг мой? – Беккет изящно обхватил чашку ладонью.
- О да, сэр… Если армада одержит верх, вы гарантируете безопасность мне, Элизабет Суонн и Уильяму Тернеру-старшему. И не делайте вид, что вы на это не способны. Пока сердце у вас, Джонс повинуется вам. Я видел мертвого кракена, это же ваш приказ? Если же вас одолеет Пиратское братство… Впрочем, все свои планы я пока раскрывать не собираюсь.
- Однако вы интриган, юный мистер Тернер.
- Приходится соответствовать совему окружению, мистер Беккет…
- И в этом вашем окружении вы придумали повести нас по следу из трупов, а когда последние закончились, угнать лодчонку вашего товарища-пирата и на ней добраться от Бухты погибших кораблей до «Аденауэра»? Вы рисковой человек…
- И этому тоже пришлось учиться, мистер Беккет…
- Мистер Беккет, сэр! – послышался голос Мердока, - к нам направляются суда. «Черная Жемчужина», и еще два… На бушпритах – пиратские знамена, приспущенные, а над ними - белые флаги!
Лорд отставил чашку.
- Интересно, что они придумали? Может, вызвать Джонса, и пусть он с ними сам разбирается?
- Уничтожение судна-парламентера не сделает вам чести, лорд, - мягко заметил Уилл.
- И снова вы правы, мой юный друг…

* * *
Исчезновение лодочки Джека, все еще пришвартованной к борту «Утренней звезды», заметили немногие. А те, кто заметили, не сделали соответствующих выводов. Одна Элизабет ходила потерянная, и все время, пока делегацию готовили к отплытию, не произнесла ни слова. Уилла не было в Бухте Погибших Кораблей, это ясно. Тогда куда он подевался? Девушку грызли нехорошие подозрения, пока еще не оформленные в полноценные обвинения…
- Тиа-Дальма, - решилась она обратиться к ведьме с вопросом, давно занимавшим ее. – Кто такая Калипсо, о которой говори Барбосса?
Болотную колдунью, хоть и не входившую в состав делегации, взяли на «Жемчужину», и та сейчас стояла у борта, крепко держась за него.
- Калипсо – языческая богиня, - медленно протянула Тиа-Дальма. – Богиня моря. Некоторые говорили, что она – само море, со всей его яростью, нежностью и красотой. Но однажды и в ее холодное сердце постучалось то, что люди называют любовью.
Она помолчала и продолжила:
- Это был отважный капитан, которому были нипочем все шторма, все бури… Она долго испытывала его, сначала ради забавы, потом из азарта… Но он не согнулся, не сдался, снова и снова бросая вызов самым яростным волнам… И она восхищалась им. И явилась ему, и смертный не устоял перед богиней.
Она снова замолкла, и Элизабет показалось, что в ее глазах хлещут волны и сверкают крохотные молнии…
- Но любовь бессмертной подтачивает жизнь человека. И так же случилось с тем капитаном. Он таял, сгорал, как свеча… И чтобы спасти его, богиня отдала ему часть своих сил. Но за все рано или поздно приходится платить – и дар стал проклятием. Капитан стал свободен от смерти – но и жизнь его отныне не принимала. И выпал ему жребий – вечно скитаться между мирами, и переправлять погибшие в море души на тот свет.
- Но от этого проклятия можно было избавиться, - горячо заговорила Тиа-Дальма. – Десять лет дано было капитану, десять лет на то, чтобы принести их в жертву… И Калипсо поклялась ждать его все это время. Ибо если бы ровно через десять лет их сердца вновь встретились – капитан был бы свободен… Жив и свободен. И он честно исполнял свой долг, переправляя души… Но когда срок истек, и корабль его прибыл туда, где должна была ждать его возлюбленная – там никого не было. Ибо капризна и непостоянна была богиня, как само море. И тогда капитан, убитый горем, проклял любовь, принесшую ему такие муки. И вонзил меч себе в грудь, и вырвал из груди свое сердце, чтобы никогда больше ничего не чувствовать!..
- Дэйви Джонс! – прошептала Элизабет.
Ведьма кивнула.
- Да, Дэйви Джонс… И он, проклиная возлюбленную, изменил данному ей слову – отныне души погибших в море скитались неприкаянными. И проклят был «Летучий Голландец» - какую муку причинял он неупокоенным душам, такую муку понесла и его команда. И прекрасный капитан превратился в чудовище… И мог ступать он на землю отныне лишь раз в десять лет. А сердце его до недавних времен хранилось в сундуке, на острове Креста. Твой возлюбленный, - глаза Тиа-Дальмы полыхнули расплавленным золотом, - стремится пронзить сердце капитана! Но тот, кто сделает это – должен будет заменить его своим! И занять пост Дэйви Джонса, и вечно скитаться между мирами…
Элизабет сжала виски. Уилл… Она вспомнила, как горели его глаза, когда он говорил ей о «Летучем Голландце». Он действительно способен, и он решится на это… Неужели? – горько прошептало ее сердце. – Неужели он предпочтет спасти отца? Зная юного Тернера, за это можно было поручится. Его слово – даже не кремень, а гранитная скала, которую не смести никаким ветрам… А как же она, Элизабет? Девушка вдруг поймала себя на том, что… ревнует?? Именно это, подумала он, наверное, испытывал Уилл, когда увидел меня, целующую Джека. Но как же, как же? Он предаст ее? И тут же Элизабет вынуждена была признать: предательством было бы и оставить Билла погибать на «Голландце». «Вот зачем он рассказывал мне о том, что происходит на борту», - с горечью подумала девушка. Она подняла глаза, чтобы задать Тиа-Дальме еще один вопрос… И удивилась тому, что та все еще стоит рядом.
- А где же Калипсо сейчас? – прошептала Элизабет.
Тиа-Дальма грустно улыбнулась.
- Плохая вышла история, недостойная бессмертной богини. А после исчезновения любимого Калипсо недолго горевала. Она носилась по волнам, распевая свои песни… А однажды она плыла вдоль берега, где лазурные волны ласкают золотистый песок, и увидела, что на плоском камне сидит девушка, сидит и плачет, потому что была она глупая-глупая, и ничего не знала, и ничего не умела. И вот вышла навстречу этой девушке прекрасная богиня, в одеянии из морской пены, и с жемчугом в волосах, и с водорослями вокруг плеч… И улыбнулась она, и сказала: «Глупенькая, зачем ты плачешь? Не видишь разве ты, какая в тебе скрыта сила?» И дотронулась она до дурнушки, и та обрела силу и власть… Вот такая история произошла много, много лет назад.
И Тиа-Дальма замолчала.
- Она сделала тебя ведьмой? Она, да? – не унималась Элизабет. – А что потом?.. Ты ее больше не видела? Она навек оставила своего любимого? Почему бароны говорили, что она мертва?
Морская ведьма покачала головой, собираясь что-то ответить… Но помешал возглас рулевого:
- Мы подходим к «Аденауэру»!
- Спустить «Коленкорового», поднять белый флаг! – тут же распорядился Джек.
Флаги тотчас были приспущены. На всех трех судах – в качестве эскорта «Жемчужину» сопровождали «Вальхалла» и «Утренняя Звезда». И, если Анамария вызвалась по собственному желанию, то за Морган Адамс решила все… Обезьянка-капуцин Королева Анна. Джек – тот, который тоже обезьянка – был совершенно пленен пушистой кокеткой, и теперь оба капуцина стрекотали на вантах, решительно наплевав на все политические проблемы Братства Пиратов…

* * *
- Они сигналят о переговорах, сэр, - пробормотал адмирал Норрингтон.
- Переговоры? Ну что ж, - Беккет усмехнулся. – Пусть потешатся напоследок. Один раз можно поиграть по так называемым правилам чести. Сколько времени до отлива?
- Сейчас должен быть, сэр. С минуты на минуты.
- Превосходно. Насколько мне известно, в этом месте должна обнажиться «кошка»-мель? Чем не место для переговоров. Адмирал, вызовите Джонса – он пригодится мне… В качестве весомого аргумента. И организуйте все остальное.
- Мистер Беккет! – к ним подошел Уилл. – Вы позволите мне быть в составе делегации?
Беккет смерил его сомневающимся взглядом:
- А вы уверены, мистер Тернер? Что-то мне подсказывает, что ваши друзья будут неприятно удивлены видеть вас…
- Я все же настаиваю.
Беккет неохотно кивнул, тем более что появился тот, кому предстояло стать третьим парламентером. Дэйви Джонс неуклюже проковылял к лорду и яростно произнес:
- Я никому не позволю вызывать меня, как какую-то собачонку!
- Тем не менее, позволили, - парировал Беккет. – И лучше вам оставить свой гнев на время переговоров. Как и личные счеты с этим молодым человеком…
- Проклятый ворюга, подосланный Воробьем, - прошипел Джонс, глядя на Уилла.
- Кстати о Воробье – тебе привет от него, - невозмутимо молвил Уилл. – Мы вытащили его из твоего тайника… Впрочем, наверное, ты и сам это заметил?
Джонс гневно фыркнул. Осьминожьи щупальца вздулись.
- А, пока мы ждем отлива, можно один вопрос? – продолжил Уилл. – Тебе знакома особа по имени Калипсо?
- Что? – встрепенулся Джонс. Его волнение не укрылось ни от Беккета, ни тем более от Тернера. – Это не особа, это языческая богиня… Она любит внушать мужчинам прекрасные мечты, которые потом рассыпаются прахом! Но мир избавился от нее.
- Вообще-то, не избавился, - уточнил Уилл.
- Что? – Джонс зло уставился ему прямо в глаза. – Ты блефуешь!
- Вовсе нет, капитан. Гектор Барбосса имеет какие-то виды на эту, как вы говорите, «не особу».
- Не может быть! – Джонс яростно стукнул клешней по столу. Беккет брезгливо отодвинулся. – Они заверили меня, что она мертва! Что девять пиастров вечно будут храниться у баронов… Что…
- Твоя любимая, - вдруг сказал Уилл. – Калипсо – та, которую ты любил. А потом ты ее предал. Может, даже подсказал Братству, каким образом уничтожить ее?
- Она предала! – в ярости крикнул Джонс. – Она, а не я! А сейчас, значит, Барбосса намерен ее воскресить, наплевав на уговоры с Первым Советом Братства!
- Значит, она предала? – Уилл деликатно отодвинулся от щупалец, гневно извивающихся, точно рассерженные змеи. – И все же ты страдал. Так, что вырезал сердце из груди… Да, кстати – я на самом деле блефовал. Я знал только имя Калипсо. А сейчас, благодаря тебе, мы знаем, что именно планирует Барбосса…
Джонс навис над ним.
- Не надо меня дразнить, юноша!
- Господа, позвольте прервать вашу беседу, - невозмутимо произнес Беккет. – Отлив начался.

* * *
Песчаная коса была длинной – около трехсот футов – и довольно узкой. Впрочем, десятеро человек свободно бы разошлись на ней, не говоря уже о требуемых трех с каждой стороны.
Элизабет, Барбосса и Джек, еще подходя, завидели фигуры трех ожидающих человек. В центре стоял лорд Беккет. Увидев двух оставшихся, Элизабет решила, что у нее что-то не так со зрением. Она помотала головой – видения никуда не исчезли. Зато девушке стало ясно, что Дэйви Джонс стоит не на песке, как ей сперва показалось, а… в лохани с водой. Древние проклятия отличаются конкретностью и прямолинейностью – при некотором воображении и чувстве юмора их обойти ничего не стоит. Но Уильям Тернер-младший, стоящий по правую руку от Катлера Беккета, никуда не делся…
- Предатель, - процедил Джек.
- Я просто сказал себе – подумай, как Джек, - парировал Уилл.
- И додумался до такого? Сдать Братство Пиратов английским властям? Ты совсем меня не знаешь…
- Зато я знаю кое-что другое, - твердо сказал Уилл. – У меня есть козырь. Ты ведь любишь ходить с козырей, верно, Джек? На «Жемчужине» - в капитанской каюте – обнаружилось вот это! – И Тернер махнул свертком из нескольких бумаг.
- Каперская грамота. И приказ по назначению некого… Джека Воробья… лейтенантом английского флота. И квитанции на выдачу тому же Джек Воробью денежного вознаграждения, - Уилл сделал эффектную паузу, - за выдачу Ост-Индской Торговой компании лиц, скрывающихся от закона.
Элизабет растерянно переводил взгляд с одного на другого. Барбосса сжимал кулаки.
- Ты решил сделать это чужими руками, верно, Джек? – добивал его Уилл. – Ты мог бы сто раз заметить меня, как я оставляю метки Беккету? И поднять тревогу. Но ты этого не сделал – потому что тебе было на руку? Ты забрал с «Жемчужины» навигационные карты, но забыл о бумагах…
- Мы обменяем Уилла на Джека! – оборвала его Элизабет. Барбосса изумленно взглянул на нее: с чего вдруг девушка взяла командование на себя? Но отказываться было поздно. Тернер и Воробей обменялись местами. Дейви Джонс злобно оскалился:
- Ты не довел свой срок до конца, Джек! Пора тебе вернуться в мою команду.
- А теперь – слушайте меня, - сурово и четко заговорила Элизабет. – Мы, представители Братства Пиратов, пришли сюда, чтобы вызвать армаду Ост-Индской торговой компании на Дуэль. По законам чести. По морским законам. Равное количество кораблей с каждой стороны. За вами – право выбора места. За нами – право выбора времени. Наше слово – ровно через сутки. Ваш ответ?
Лорд Беккет обвел эту наглую и бойкую девчонку сощуренным взглядом.
- Мы принимаем ваш вызов, мисс Суонн. С нашей стороны выступит двадцать восемь боевых судов, плюс флагманский «Аденауэр» и «Летучий Голландец».
- Мы выставим тридцать судов. – Элизабет нахмурилась, чтобы стать еще более похожей на сурового капитана. – Место?
- Место, мисс Суонн… Ваш жених, кажется, упоминал какие-то карты? Не будет ли наш общий друг так любезен показать их нам?
Джек нехотя вытащил из-за пазухи китайскую карту. Беккет с откровенным любопытством посмотрел на нее, дотронулся, покрутил несколько раз.
- Если не ошибаюсь, их основная цель – указать на путь к Дальним Вратам, известным как Край Света?
Делегаты Братства промолчали.
- Я предлагаю вам следующее, - заговорил Беккет. – Сейчас мои люди снимут с этих карт копию. Даю вам слово лорда, что она затронет только те координаты, которые указывают дорогу к Краю Света. Впрочем, вы ничем не рискуете – в случае вашей победы мы будем уничтожены. Как и вы – в случае нашей, что куда более вероятно. И именно на Краю Света будет проходить наша битва. В таком случае, смерть одной из сторон неизбежна. Последний раз спрошу вас – вы уверены в своем решении?
Элизабет зло сцепила зубы:
- Мы пойдем на бой, а вы погибнете! На копирование карты даем вам полчаса!

* * *
В капитанской каюте «Жемчужины» собрались Барбосса, Элизабет, Морган Адамс, Анамария, Вильям Шоу, Уилл и Тиа-Дальма.
- Господа, вношу следующее предложение, - Элизабет говорила уверенно и сурово. По какому праву она вошла в число командующих, вряд ли бы кто-то смог объяснить. На пиратских судах часто бывает, что капитаном становится тот, кто вовремя схватил шпагу или заряженный мушкет. – Мы вернемся в Бухту Погибших Кораблей и поднимем пиратских баронов. Каждый из них соберет по столько людей и орудий, сколько сможет. И по три корабля с каждым. Девятым и десятым командующими станут «Утренняя Звезда» и «Арауна» капитана Тига - это будет как раз тридцать судов. Пираты всего мира ждут, что мы поведем их за собой.
- За то время, что я вас не видел, вы стали талантливым стратегом, мисс Суонн, - сказал Барбосса. – Если у вас, леди и джентльмены, есть на уме нечто лучшее – выскажите, если нет – мы принимаем это предложение. Однако с небольшими уточнениями. Командовать «Жемчужиной» буду я.
- Принимается, - сказали Морган Адамс, Тиа-Дальма и Уилл. Элизабет промолчала.
- А что Калипсо? – спросила Анамария. – Ты уверен, что сумеешь вернуть ее?
- Леди, - с достоинством промолвил Барбосса, - ее даже не придется возвращать. Она появится, когда настанет момент. Так что, Калипсо – наш козырь, наше последнее оружие. На тот случай, когда надежды уже не останется.
- Если возражений нет, я предлагаю капитанам занять свои места, - сказала Элизабет, - и идти в Бухту Погибших Кораблей.
Морган и Шоу вернулись на «Утреннюю Звезду», Анамария – на «Вальхаллу». Креолка за все время словом не обмолвилась ни с Элизабет, ни с Уиллом – она злилась на обоих за то, как они поступили с Джеком. При этом пиратка понимала, что Воробей сам хорош, но, согласитесь, одно дело – когда предает тот, от которого другого нечего и ждать. И совсем другое – когда получаешь нож в спину от человека, живущего по законам чести…
Элизабет и Уилл вышли на корму. Тиа-Дальма пошла было с ними, но потом как-то незаметно исчезла. Элизабет заметила, какой взгляд был у морской ведьмы, когда Барбосса говорил о возвращении Калипсо, и теперь уже почти на полном серьезе подумала, что чудаковатая Тиа-Дальма – и есть та самая языческая богиня.
Она посмотрела на Уилла, как будто не видела его не пару дней, а, по меньшей мере, месяц.
Он здорово изменился с тех пор, как отплыл на «Перехватчике» за ней на Исла-де-Муэртэ. Сильно загорел, вдел серьгу в ухо – очень по-пиратски! – стал в придачу к шпаге носить и парочку мушкетов. И вот, теперь, совершил такой поступок, который приближает его к пиратам больше, чем все это, вместе взятое.
- Зачем ты это сделал? – безо всяких предисловий спросила девушка.
- Что?
- Ты отлично понимаешь меня, не притворяйся! Ты был готов предать Братство! Отдать их Беккету!
- Ты отдала Джека кракену, - парировал Уилл. Девушка замолчала.
- Элизабет. – Уилл взял ее за подбородок и посмотрел ей в глаза. – Мы оба теперь ничем не лучше Барбосы, поднявшего бунт на корабле, не лучше Джека, за возможность спасти свою шкуру решившего предать своих. Не лучше Джонса, отдавшего свою возлюбленную Совету Братства…
- Джонс отдал Калипсо Совету Братства? – изумилась Элизабет.
- Да. Он сам признался. Ну… я его вынудил. И теперь, значит, Барбосса думает вернуть богиню к жизни и противопоставить ее Джонсу… Ну, теперь ты видишь, что мы стали совсем как они? И у нас нет выхода, Элизабет. Мы можем только продолжать интриговать и быть каждый сам за себя, или… - Уилл грустно улыбнулся, - встать один за всех, и все за одного, невзирая на прошлые тайны и обиды, сплотиться перед общим врагом.

* * *
Медальон на тонкой цепочке играл мелодию, которая звучала в темных стенах трюма совсем тоскливо. Тиа-Дальма сидела на полу, теребя браслеты. Ей становилось все тревожнее. Вдруг ей послышалось, что кто-то позвал ее по имени. Она подняла голову. Перед ней стоял Барбосса.
- Гектор, почему ты здесь? Почему не за штурвалом? – безучастно спросила она.
- А то ты не знаешь, - грубо сказал Барбосса.
- Тебе не идет жестокость.
- Тебе тем более, миссис Морской Дьявол.
- Не произноси его имени всуе! – глаза морской ведьмы полыхнули расплавленным золотом.
Барбосса сел рядом.
- Ну что, ты все еще любишь его?
Тиа-Дальма отстранилась и захлопнула медальон. Мелодия оборвалась на середине, жалобно пискнув.
- Я – нет. И никогда не любила. А ОНА… ОНА продолжает его любить. ОНА рвется и мучается. ЕЙ становится тесно.
- Ты боишься?
- Не боятся только дураки! – сердито произнесла Тиа-Дальма.
- Тебе не нужно бояться… По крайней мере, пока я здесь.
- Остерегись, Барбосса! – Тиа-Дальма выдернула у него свою руку и гневно посмотрела на шкипера. – Не забывай, какой жестокой будет богиня ко всем, кто приложил руку к ее уничтожению! Как ненавидит она членов всех Советов Братства – неважно, первый ли это совет или четвертый!.
Она встала, и, подобрав юбки, быстро ушла.

* * *
В Бухте Погибших Кораблей яблоку было негде упасть. Если бы, конечно, Барбосса допустил такое кощунство… У Элизабет в глазах рябило от всевозможных кораблей, их парусов и флагов. Пройти по узким улочкам до дома совещаний было так же проблематично, и за относительно небольшой отрезок времени Элизабет дважды едва не затоптали.
В зале происходило настоящее столпотворение! Места за круглым столом заполнялись, а прочим пиратским капитанам то и дело приходилось потесниться. Кроме баронов, Анамарии и Морган Адамс, Элизабет заметила несколько капитанов, уже знакомых ей по прошлому совещанию. В том числе оказался высокий, коренастый пират со смоляной копной вьющихся волос, с такими же усами и бородой. На нем был странный красный камзол, перевязанный широким кушаком, и шапка с длинной смешной кисточкой. Заметив, что девушка смотрит на него, черноусый подошел и отвесил ей поклон. Странный – не как кланяются на востоке, а аж до пояса.
- Степан Тимофеевич Разин, русский пират.
- Элизабет Суонн. – Девушка с интересом посмотрела на Разина. Она что-то слышала о Московии, расположенной где-то дальше Нидерландов, но ближе Китая. Отец, в молодости заядлый путешественник, бывал там однажды, и привез тогда еще совсем крохотной Элизабет нитку янтарных бус…
Барбосса, требуя тишины, постучал по столу ядром.
- Леди и джентльмены! Позвольте огласить вам результаты переговоров. Наш вызов на дуэль принят. Она начнется завтра на рассвете, и окончится с полным уничтожением одной из армад. Дуэль будет проходить на Краю Света!
Шум, поднявшийся после этих слов, был подобен урагану. Пиратские бароны, как заметила Элизабет, вообще любили покричать. По поводу или без.
Барбосса выстрелил в воздух, восстанавливая тишину:
- Это решение было предложено во время переговоров лордом Катлером Беккетом! Конечно, мы можем отказаться от дуэли и подписать себе смертный приговор – но именно этого наши враги и добиваются. Что мы струсим и не выйдем на бой. На предыдущем совете вы клялись драться до последнего – так неужели отступитесь сейчас, напуганные Краем Света? Что скажете? Неужели у нас не хватит мужества? Что скажете?
- Идем на бой! – отозвалось несколько голосов.
- Не слышу вас! – рявкнул Барбосса.
- Идем на бой! – прокатилось по всему залу.
- Отлично, господа. – Барбосса поднял руку. – Теперь о стратегии. – Он бегло пересказал план Элизабет, не упоминая, впрочем, ее имени. – И, еще кое-что. Для того, чтобы в нужный момент – а я надеюсь, что этот момент не настанет – освободить Калипсо, нам понадобятся девять пиастров. Попрошу предъявить их! – Он жестом подозвал Раджетти, снующего неподалеку, и дал тому в руки жестяную миску.
Раджетти подошел к госпоже Чинь. Японка кинула в миску лорнет с треснувшими стеклами. Капитан-француз бросил рядом игральную карту – даму пик. Похожий на Синдбада пират (кстати, звали его Оман) опустил в миску маленькую рюмку. Шлисум-паша – коготь какого-то хищника. Нубиец – сушеный акулий плавник. Рыжебородый шкипер – бутылочное горлышко на грубом шнурке. Сяо-Фэнь – ладанку с маслом, которую он носил на шее.
- Это же не пиастры, это барахло всякое! – прошептал Пинтел мистеру Гиббсу. Тот прошептал в ответ:
- Да, сначала хотели использовать девять пиастров, чтобы уничтожить Калипсо. Но когда первый совет Братства собрался, ни у кого не оказалось ни гроша.
- Сменили бы название…
- На какое? Девять штук того, что завалялось у нас тогда в карманах? – съехидничал Гиббс.
Между тем Раджетти вернулся к Барбоссе. Тот протянул руку:
- Разрешите, мистер Раджетти.
- Я берег его… как зеницу ока… - промямлил пират.
- Отлично, а теперь отдай! – Барбосса стукнул Раджетти по затылку. Деревянный глаз выскочил из глазницы, и шкипер, подхватив его, кинул в миску.
- А пиастл Джека Волобья? – спросила японка.
- Он у меня есть, - невозмутимо произнес Барбосса. – Господа! Медлить не стоит. Мы немедленно начинаем приготовления к бою. На каждый из девяти командующих кораблей придут наши люди, чтобы проложить курс до Края Света.
И закипела работа. Десять командующих кораблей – «Черная жемчужина», «Утренняя Звезда», «Арауна» Тига, «Золотая Хризантема» госпожи Чинь, «Императрица» Сяо-Фэня, «Чад» нубийца Ажахара, «Шахерезада» Омана, «Тюльпан» Шлисум-паши, «Бастилия» француза Шевалье, «Лорелей» рыжебородого Дер Деккена оснащались самыми мощными пушками. На борт поднимали лучшее оружие, переставляли такелаж и паруса. Капитаны отбирали в свои тройки суда, а те капитаны, которым не повезло оказаться в бою на своем корабле, входили в боевые команды. В тройку «Черной Жемчужины» вошла «Вальхалла» Анамарии и «Волга» - ладья русского Разина.
- На нашем веку еще не было подобного сборища, - посмеивался в усы Барбосса, на правах главнокомандующего прохаживающийся с дозором и проверкой готовности.

* * *