*****
У Тартаковского душа убийцы, но он наш. Он вышел из нас. Он наша кровь. Он наша плоть, как будто одна мама нас родила. Пол-Одессы служит в его лавках. И он пострадал через своих же молдаванских. Два раза они выкрадывали его для выкупа, и однажды во время погрома его хоронили с певчими. <…> Десятый налет на человека, уже похороненного однажды, это был грубый поступок.
(И. Бабель, «Одесские рассказы»)
*****
Глава 1. Утро понедельника.
В любви к роскоши и комфорту нет ничего постыдного, когда из-за них ты не грешишь против чести. Джеймс находил естественным чувство глубокого удовлетворения от того, что к нему вернулось его богатство, и удовольствие, которое он получал, глядя на подсвечники и чайный сервиз лорда Бекетта.
Джеймс был благодарен за то, что тот проявил несвойственный ему такт и сделал вид, что адмирал Норрингтон всегда был на своем месте, как будто приказ о его аресте никогда не был подписан.
- Сэр, я думаю, что должен объясниться, - начал Джеймс, получив повышение, сразу после того, как Бекетт в его присутствии бросил приказ об аресте в камин.
- Не должны, - раздраженно перебил его Бекетт, поморщившись. "Плюньте!" - говорил его вид. – Вы оказали Короне большую услугу. К тому же, я все знаю и без вас. Ваши мотивы мне понятны.
Джеймс посмотрел поверх его плеча на море и почувствовал облегчение от того, что можно промолчать и никогда больше об этом не говорить.
- Благодарю, сэр.
В ответ Бекетт поднял руку, давая понять, что разговор окончен, отвернулся и занялся разбором почты, а Джеймс молча вышел, чтобы приступить к своим новым обязанностям.
Эта служба была связана не только с удовольствиями, но и с неприятностями. Ежедневные встречи с мистером Мёрсером относились к неприятным моментам. Мистер Мёрсер был хам и дурак, хотя, наверное, он хорошо выполнял свою работу, - нечистое и недостойное дело. Но кто-то должен это делать. Джеймс об этом знал и был согласен.
Еще Джеймс решил про себя, что Бекетт – сложный, жестокий и не самый приятный человек. Джеймс назвал его про себя "капризным", без всяких видимых оснований, - так он чувствовал. Но, как выяснилось, к Бекетту быстро и с легкостью привыкаешь. Бекетт был циник, но не дурак. Со временем Джеймс стал подмечать, что он относится к себе если не с юмором, то с сарказмом. Сам Джеймс был лишен этого качества, но ценил его в других, поэтому решил простить Бекетту за это мещанский пафос и приторную манерность, чередующуюся с хамством.
- Хотел вам кое-что прочесть, адмирал.
Лорды здороваются редко, - только когда, задумавшись, забывают, что собирались сказать.
Джеймс кивнул, скользнув взглядом по портрету Бекетта в полный рост, висящему на стене. В приемной, которую он только что покинул, весели еще два. Джеймс подумал, что дома у мистера Мёрсера, которого нынче утром он с удивлением не обнаружил возле дверей Бекетта, портрет господина висит в гостиной.
Хотя была ли гостиная у мистера Мёрсера? Наверняка он жил в дрянных съемных нумерах с темными голыми стенами и грубой мебелью.
- Не присаживайтесь, - это быстро.
Джеймс почти закатил глаза, но вовремя сдержался.
Глядя в длинную, много раз сложенную и мятую бумагу, дешевую на вид, Бекетт нащупал чашку с холодным чаем и, впав в оцепенение, едва не пронес ее мимо рта. Джеймсу захотелось хихикнуть.
- «Вашей Светлости герцогу Бекетту, лорду Британской Его Королевского…и прочая и прочая», - начал Бекетт, и тут же прервался. – Я похож на герцога, как вы считаете?
Джеймс прокашлялся. Такие вопросы – вот за что к Бекетту можно было испытывать симпатию. На всем белом свете не было более искреннего человека, чем Бекетт, когда он задавал эти вопросы. Ответы на них отлетали у Джеймса от зубов.
- Очень, сэр.
- Благодарю. Здесь я выпущу все несущественное, - он перевернул страницу, испещренную мелкими каракулями. – «…была захвачена знатная дама»…, - Бекетт снова прервался, скользнув взглядом ниже. – «..леди Шарлотта Бекетт…», - задумчиво протянул он, словно выискивая в письме что-то более существенное. – Ах, вот. «За жизнь и здоровье вашей супруги, леди Шарлотты Бекетт,…»…«двадцать тысяч английских фунтов».
Брови Джеймса поползли наверх. Быстро справившись со своим изумлением, он вернул лицу выражение мрачной решимости и снова прокашлялся.
- О. Сэр.
- Видите, что творится? – Бекетт пожал плечами, откидываясь в кресле и вялым жестом откладывая бумагу в сторону. – Я – лорд Бекетт, а за жизнь моей дорогой Шарлотты он требует двадцать тысяч английских фунтов золотом.
Джеймс опустил глаза, не зная, что сказать. Как быть вежливым. Он вдруг понял, что пытается уловить настроение и состояние Бекетта и сказать то, что ему понравится и попадет в самую точку. Джеймс почувствовал к себе легкое презрение. Почти невесомое.
- Крупная сумма, сэр.
- Крупная?! Сумма фантастическая! - возмутился Бекетт, но тут же взял себя в руки и сделал непроницаемое лицо, расслабившись в своем кресле. Джеймс опять сдержал улыбку. Фантастические суммы могли заставить Бекетта орать, вскакивать, рвать на голове парик и бить бесценные фарфоровые сервизы. Его лучшие девчонки, - фантастические суммы, - имели над ним волшебную власть. - Клянусь честью, она этого не стоит. Вы знали Шарлотту?
Джеймс покачал головой, глядя на свои сапоги. Они сияли. Еще немного, и он смог бы увидеть в них свое отражение, - исхудавшее, постаревшее, но гладко выбритое и, в целом, довольное лицо.
- Не имел такой чести. Ваша Светлость скрыли от здешнего общества этот бриллиант.
Сказав так, Джеймс задумался, не переборщил ли он, но решил, что для человека, развесившего повсюду свои портреты, это в самый раз.
Бекетт молчал, сложив губы трубочкой, и барабанил пальцами по столу. Решив, что от него требуется что-то еще, Джеймс выпрямил спину.
- Мои соболезнования, сэр. Это ужасная потеря и страшная трагедия.
Бекетт поднял на него холодные водянистые глаза и покачал головой.
- Не такая страшная, как вы думаете.
Джеймс не мог позволить себе смотреть в пол, поэтому он смотрел на любимый горизонт, - в окно, поверх плеча Бекетта. Его руки были сцеплены в замок за спиной, а лицо непроницаемо, скорбно и мужественно.
Джеймсу было неприятно. Он не знал Шарлотту Бекетт и никогда о ней не слышал, возможно, она была неприятная, злая и жадная особа, под стать своему мужу, может быть, она была хороша собой или некрасива, но ни одна женщина не заслуживает такой участи, какая постигла ее. Джеймс думал о том, что, очевидно, лорд Бекетт не любит свою жену и рад от нее избавиться. Джеймс решил не вмешиваться в их дела и не думать об этом, но равнодушие и недобрая веселость, с которой Бекетт встретил ужасное известие, заставляли его чувствовать себя неуютно. Джеймс считал, что даже такому человеку как Бекетт следовало сделать вид, что он сожалеет.
- Моя драгоценная…, - с глубоким удовлетворением в голосе протянул Бекетт. - Я получил это письмо всего пару часов назад и сразу вызвал вас. Оно от того француза, - пиратского барона. Я забыл его имя.
- Я скорблю вместе с вами, сэр. Участь дамы в руках этих мерзавцев ужасна.
Джеймс не понимал, чего от него хотят, и что ему говорить. Но, что гораздо хуже, Джеймс не понимал, что ему делать.
Бекетт с усилием поднял на него глаза и, наконец, расплылся в скупой, но довольной и сытой улыбке. Джеймс выдавил мученическую гримасу и передернул плечами, не зная, куда смотреть и как реагировать.
- Не стесняйтесь, - произнес Бекетт. – От вас, как от офицера, не требуется ничего специального. Можете не скорбеть, - я не обижусь.
Бекетт встал с кресла и подошел к столику с графином, отвернувшись от Джеймса так, чтобы тот не видел его лица. Он наклонил графин, намереваясь налить себе выпить, но передумал и поставил его на место. Он смотрел в окно на море, и Джеймс смотрел на то же море поверх его головы.
- Суть нашей проблемы в том, что я неженат, адмирал, - просто сказал он и повернулся к Джеймсу. - Не имел на это времени.
Оба замолчали на некоторое время, в течение которого Джеймс ни о чем не думал и не хотел думать. Он вдруг почувствовал сильную усталость и желание прилечь вздремнуть посредине дня, что непозволительно для адмирала, но простительно для человека, которому надоели эти игры. Эти, и все остальные.
- Вы смеетесь надо мной, лорд Бекетт.
А этот момент был, наоборот, из тех, в которые Джеймса от него тошнило. От его брильянтовых цацок, напудренных париков, ковров, портретов и блестящих сапог. И от себя Джеймса тоже тошнило, потому что их отличия казались ему в этот момент несущественными.
- Нет, это надо мной смеются, - серьезно ответил Бекетт, и Джеймс перевел взгляд с венецианской вазы с цветами на его лицо. – Вы упорно не желаете понимать, адмирал, сколько времени мне нужно потратить, чтобы объяснить вам?
Бекетт начал раздражаться. Джеймсу немного полегчало.
- Этот француз, или кто-то посредством него, проворачивает аферу вокруг моего имени…, - Бекетт сел обратно в свое кресло. Взглянув в суровое лицо Джеймса, он поправился, – …с использованием моего имени. Леди Беккет не существует в природе. Так сложилась моя жизнь, что я даже не знаю ни одной женщины, носящей имя Шарлотта. Я не имею родственников женского пола, носящих эту фамилию. У меня нет однофамильцев среди людей…, - Бекетт замялся, - …благородного происхождения.
Джеймс почувствовал недостойное удовлетворение. Да, благородного происхождения, как мы могли забыть. Однофамильцев нет, мы знаем. Бекеттов благородного происхождения не бывает.
Черт его знает, заметил ли Бекетт, что Джеймс вспомнил, что перед ним торгаш. Да черт с ним.
- Здесь речь идет о репутации Ост-Индской Компании, - закончил лавочник.
- И о вашей, сэр, - добавил Джеймс, поплотнее сжав губы.
- А я себя не отделяю от Ост-Индской Компании, - прохладно парировал Бекетт, и Джеймс заметно скис бы, если бы ему было не все равно.
В коридоре огромные часы пробили десять часов утра. Джеймс подумал, что зря не настоял на приглашении присесть, - разговор мог затянуться.
- Ваша задача, - разобраться с этим, - отчеканил Бекетт, подаваясь вперед и начиная что-то искать в ящиках письменного стола. – Задача вам ясна? – он вскинул на Джеймса глаза и замер в ожидании ответа.
- Ясна, сэр. Позвольте спросить?
- Да.
- Разве это дело не в компетенции мистера Мёрсера?
Бекетт вынул из ящика огромную папку в кожаном переплете, положил ее на стол и откинулся в кресле, уставившись на Джеймса. Он сделался похож на рыбину с большими бесцветными глазами, строго глядящую через аквариумное стекло на ребенка, глядящего на нее.
- Да, - холодно ответил Бекетт. – Но мистер Мёрсер занят, - он спасает пятьдесят тысяч чистого дохода Англии. Предвосхищая всякие шутки, скажу сразу, - да, моя репутация стоит гораздо меньше, чем пятьдесят тысяч, поэтому я не могу отвлекать мистера Мёрсера от его работы. Этим придется заняться вам.
- Да, сэр, - ответил Джеймс. – Приступать немедленно?
- Можете позавтракать, - бросил Бекетт, открывая толстую папку и погружаясь в чтение.
- Я встал пораньше и уже позавтракал, сэр.
- Позавтракайте еще раз. У вас будет трудная и неприятная неделя.
- Это приказ?
- Выполняйте.
Джеймс выпрямился и кивнул. Развернувшись на каблуках, он вышел из кабинета и отправился завтракать. Это было в понедельник утром.
Отредактировано Доджесс (2007-09-14 01:34:24)
