III.
«С пиратами якшаться – против моих правил!»
Уильям Тренер, ПКМ-1

Проснулась я внезапно, словно рывком выхваченная из сна.
«Опоздаю на работу!»
А, черт!
Меня словно подбросило над моим ложем и вмиг я была уже не ногах. Голова закружилась и я была вынуждена сесть обратно. Несколько секунд посидела с закрытыми глазами, пока мир не занял более устойчивое положение в пространстве. Потом рискнула всё-таки их открыть.
Мда.
Сегодня на работу мне явно не надо.
Я находилась в довольно просторной каюте. Одна. Сквозь окно с частым переплетом за моей спиной потоками лился утренний свет, плечи приятно пригревало. Такие же окна были и в боковых стенах. Узкая койка, на которой я, видимо, провела последние сутки, находилась прямо под окном. В центре каюты стоял могучий стол с круглой столешницей; дерево потемнело от старости. Возле него – стул удивительной старинной работы, резное дерево. Стены были обшиты тоже чем-то темным, вроде дубовых панелей. У боковых стен, под окнами тоже стояло множество каких-то предметов, всего сразу было не рассмотреть.
Дверь в стене напротив была распахнута настежь. С моей позиции на койке была видна нижняя часть мачты и кусок палубы.
Пол мягко покачивался под ногами.
«Я на корабле. Я в самом деле на «Чёрной Жемчужине»!»
Над головой загромыхали шаги, послышался гомон голосов и чей-то смех, потом всё стихло.
Я осторожно встала, проверяя, смогу ли держаться на ногах. Это мне вроде бы удалось. Я сделала несколько неуверенных шагов и ухватилась за стол в поисках опоры. На столе валялись вперемешку какие-то бумаги, перья, хлебные корки, стояли бутылки – пустые и полные. Жужжали мухи. В столбах света, падающего свозь тусклое стекло окон, весело танцевали пылинки. Свечи превратились в лужицы воска. В воздухе стоял густой, тяжелый смрад. Никогда в жизни мне ещё не доводилось вдыхать такого странного запаха. Вернее, смеси запахов. И смеси чудовищной. Алкоголь, паленый волос, мокрое дерево, какая-то тухлятина…я получила медицинское образование, вонью меня не испугаешь, но такого амбре мне не доводилось встречать даже в моргах.
Внезапно мой взгляд задержался на знакомом предмете.
Мой рюкзак! Пребывание в воде явно не пошло ему на пользу и всё же какие-то вещи могли уцелеть…например, жидкость для линз.
Я проковыляла к рюкзаку и опустилась перед ним на загаженный пол. Сейчас это не имело значения, только бы освободить измученные глаза от линз! Судя по четкости картинки, они не пострадали…близорукость у меня такая сильная, что я не узнаю человека на расстоянии в пять шагов – разве что по общим контурам фигуры – поэтому привычка заботиться о линзах и очках вошла в мою плоть и кровь.
Я как раз выудила из мокрого рюкзака бутылочку с очистителем и контейнер для линз, когда в дверном проеме появилась чья-то фигура.
- Доброе утро, Джек.
- О, мы уже на ногах! – Джек танцующей походкой подошел к столу и загромыхал бутылками, - славно!
Утро по каким-то причинам примирило меня с ситуацией, хотя и не сделало её более понятной. Однако на первый план вышли насущные потребности, и меня это вполне устраивало.
- Джек…
- Да-а?
- Слушай, у тебя ведро какое-нибудь найдется?
Джек оторвался от своих поисков и уставился на меня. Под глазами у него были черные круги; сначала я подумала, что от бессонной ночи, но всё оказалось банальнее – это размылась краска.
- Ну что ты смотришь так, будто я попросила сердце Дейви Джонса и твой компас в придачу?
Джек издал неопределенный звук.
- Кто тебя знает – может, безопаснее дать тебе компас…
- Кстати, это отличная идея! – загоревшись, я даже забыла о боли, которую причиняло каждое движение глаз, - твой компас поможет мне отыскать тот остров, где вы меня нашли!
- Не думаю, что в этом есть смысл, цыпа, - хмуро произнес Джек, возобновляя свои поиски, - что ты там просила – ведро? Утопиться хочешь?
- Джек, что-то случилось?
- С чего ты взяла?
- Не знаю…ты просто какой-то…сам на себя не похож.
- Ты так хорошо меня знаешь? – с иронией протянул Джек, шагнул к двери и гаркнул, - Гиббс!! Холера на тебя…
В дверях возникла чумазая фигура.
- Да, капитан? А-а, мисс! – я без труда узнала голос человека, который поил меня водой, - рад видеть, что вам лучше!
- Мистер Гиббс! – проникновенно произнес Джек, - будьте любезны, отведите мисс…Варлок куда-нибудь…найдите ей, в общем, местечко. Одной ночи спанья сидя мне вполне хватило, к тому же она оправилась настолько, что вполне сможет спать в гамаке…или на тюках с сеном в трюме.
На украшенном седыми бакенбардами лице Гиббса отразилась напряженная работа мысли.
- Но, капитан…
- Живо, делай, что я сказал! И подбери молодой леди какую-нибудь одежку…среди наших, погибших в последней схватке вроде были молодчики подходящего роста.
Я невольно поёжилась, но выбирать не приходилось. И перехватила взгляд Джека, устремленный на меня. Вероятно, у меня был очень жалкий вид, потому что жесткое выражение его лица смягчилось.
- Ну-ну, выше нос, цыпа! Ступай, приходи в себя…сдается мне, у нас ещё будет время поговорить.

Поддерживаемая под руку Гиббсом, я, пошатываясь, смогла выйти на палубу. Сияние белого дня ослепило меня, и несколько секунд я только болезненно жмурилась, не в силах оглядеться по сторонам. Наконец, глаза привыкли к свету.
Первое ощущение – тепло. Удивительное тепло, комфортное тепло. Словно в хорошо протопленном доме или квартире. Теплый ветер гуляет по ногам и обдувает лицо. Ветер, пахнущий солью и водорослями. И солнцем.
- Море! – прошептала я и огляделась.
Бескрайний синий простор окружал меня со всех сторон. Корабль мягко покачивался на волнах, паруса шелестели, как листья на ветру. Я задрала голову и увидела, как полощется в небе выцветшая черная парусина. Солнце светило нам в спину и каждая деталь такелажа, каждый шов на парусах и каждый канат были видны удивительно четко. «Черная Жемчужина» была не так уж велика, но в те первые мгновения она показалась мне огромной…и прекрасной.
Хотя, может быть, прекрасно было просто жить? Быть может, это моё жалкое тело, избежавшее гибели в пучине, бурно радовалось своему бытию?
У основания мачты стояли несколько человек и с интересом меня разглядывали. Все они были невообразимо грязны, облачены в рваную одежду неопределенного цвета. Впрочем, и я сама была не лучше!
- Ну, чего уставились? – гаркнул у меня над ухом Гиббс так, что я подпрыгнула, - за работу!
Продолжая что-то хмуро бурчать себе под нос, он помог мне спуститься по крутой лестнице в темное помещение, где, судя по удушающему запаху пота и немытых тел, обитали матросы. Сейчас здесь никого не было.
- Присядьте-ка, юная мисс, - Гиббс усадил меня на длинную деревянную скамью у стола, - сейчас я поищу…где-то тут у меня был запасец… - он открыл стоявший у стены длинный сундук и начал рыться в нем.
Тем временем я быстро поставила на стол бутылку с жидкостью для линз и контейнер, которые всё ещё держала в руках. Открыла и то и другое, заполнила ячейки контейнера свежим раствором и, наплевав на то, что следовало бы в начале вымыть руки, попыталась вынуть линзы из глаз. Это оказалось нелегко – как всегда после долгого ношения, линзы, казалось, намертво приклеились к роговице и никак не желали отлепляться. Я уже отчаялась, когда они, наконец, поддались моим усилиям.
О-о, какое облегчение! Сравнимо лишь с тем, когда после дня хождения в узких туфлях надеваешь свободные кроссовки или тапочки. Зрение сразу же затуманилось, но у меня наготове уже были очки.
После этого я уже не могла не поверить в реальность происходящего. Вряд ли мир настолько несправедлив, что и на том свете мне пришлось бы корячиться с линзами. Значит, я жива. Вот только где я и как меня угораздило сюда попасть? И…есть ли шанс вернуться обратно?
Внезапно я заметила, что Гиббс прекратил свои поиски и смотрит на меня с суеверным ужасом.
- Мистер Гиббс… - произнесла я, - это всего лишь линзы, у меня плохое зрение…ну, это как очки, только маленькие и крепятся прямо на глаза…
Но беднягу Гиббса, видимо, такое объяснение не удовлетворило. Выронив какие-то тряпки, которые он сжимал в руках, он попятился и секунду спустя его сапоги загромыхали вверх по лестнице.
Я со вздохом встала и подняла одежду. Это были штаны из грубой материи, свободная рубашка с открытым воротом и что-то типа кожаного жилета с длинными полами. Я поняла, что если в семнадцатом веке и существовало нижнее белье, то оно явно не было в ходу у пиратов. Надо будет просушить одежду, оставшуюся в рюкзаке, а пока – сойдет и так.
Процесс одевания утомил меня неожиданно сильно и наконец завершив его, я, вся в поту, плюхнулась обратно на скамью. Слабость была так сильна, что я уже начала всерьёз опасаться, что сейчас свалюсь на пол. Облокотившись о стол, я аккуратно положила очки перед собой, опустила голову на руки и прикрыла глаза. До чего же несовершенное существо человек! Всего сутки назад я, здоровая и полная сил, садилась в самолет в Храброво…и вот теперь не могу и шагу ступить без поддержки.
Прикосновение к плечу вывело меня из прострации. Рядом стоял Гиббс, вид у него был несколько смущенный.
- Э…кхм…прошу прощения, мисс. Я…в общем, вот, это вам не помешает, - и он поставил передо мной миску, наполненную дымящейся жижой.
Еда! Бог мой, я и забыла, что последний раз ела тогда, в четыре часа утра, перед выходом из дома и что это была всего лишь пара бутербродов. Неудивительно, что меня шатает от слабости!
- Ох, спасибо, мистер Гиббс! – от всей души произнесла я и подцепила на ложку, плававшую в посудине, немного жижи, - а…что это?
- Суп из черепахи, мисс. Ребята поймали аж три штуки возле того островка, где вас нашли. Вам чертовски повезло – попади вы к нам днем раньше и ничего кроме сухарей и солонины вам бы тут не предложили, - Гиббс ухмыльнулся во весь рот.
Я ничего не ответила, потому что рот мой был занят. Смешно! Я, Ксю-Варлок, сижу в брюхе парусного судна, черте где, на другом конце света, в одежде, снятой с убитого человека и уписываю за обе щеки блюдо, которое у нас можно было попробовать лишь в самых изысканных ресторанах! Суп был густой, наваристый, зеленоватого цвета, но глотала я его с такой поспешностью, что почти не почувствовала вкуса.
Организм восстанавливался прямо на глазах. К моменту, когда тарелка опустела, головокружение перестало меня мучить, и я почувствовала, что, кажется, даже смогу пройтись без риска удариться головой о стену.
- Мистер Гиббс, вы просто спасли меня! – пропыхтела я, отодвигая миску.
- Недурная штучка, а? – Гиббс вполне дружески подмигнул мне и ухмыльнулся, - ну, посидите, отдохните, голубка, да не спешите скакать – мало пользы будет, если всё пойдет обратно.
Он поднялся и, забрав миску, проковылял мимо лестницы дальше в полумрак корабля.
Я послушно сидела, с любопытством озираясь по сторонам, прислушиваясь, приглядываясь. Всё в этом мире было для меня внове. И то, как пол мягко покачивается под ногами, вверх-вниз. И поскрипывание, пощелкивание старого дерева. И теплый ветер, гуляющий по обнаженным ногам (никакой обуви Гиббс мне не выдал). И ровный, успокаивающий шум моря, доносящийся из открытого люка. Хотя шум моря-то как раз для меня был не в новинку…
Внезапно какой-то новый звук потревожил мой обострившийся слух. Я невольно наклонила голову, вслушиваясь. Вот опять! Похоже на слабый стон…и где-то здесь, совсем недалеко от меня.
«Проклятое любопытство!», подумала я, поднимаясь из-за стола. Ноги держали. Всё было в порядке. Медленно, почти на ощупь я обошла стол и начала пробираться вперед, бесшумно ступая босыми ногами по теплому дереву пола. Здесь никаких окон не было, поэтому царил полумрак. Но впереди, в коридоре мерцало тусклое, оранжевое свечение. Я направилась туда, ощупывая руками косяки, чтобы не удариться обо что-нибудь. Свет становился всё ярче. Теперь я уже видела, что он падает из открытой двери одного из отсеков. По стене метались черные тени. Я миновала очередное темное пространство и осторожно заглянула в дверной проем.
Здесь воздух был ещё более затхл, чем возле лестницы. Стоявший на столе фонарь освещал крохотную клетушку, два на два метра, не более. Я невольно шагнула вперед, чтобы получше рассмотреть находящееся в комнатке…и замерла на месте, потому что из полумрака мне навстречу поднялась быстрая тень, сверкнули недоверчивые глаза.
- Кто здесь? Кто вы? – произнес хриплый голос.
- Я…успокойтесь, я не причиню вам вреда, - я продолжала спокойно стоять, не делая резких движений.
Тень молча шагнула вперед, проявляясь в неверном свете фонаря.
Это был молодой мужчина с изможденным, угасшим лицом. И всё же я узнала его.
- Уильям Тернер?
В потухших глазах на миг сверкнула искра интереса.
- Мы с вами знакомы?
Меня охватило неожиданно теплое чувство, будто я и впрямь встретила старого друга в этом враждебном мире.
- Нет, вы меня не знаете. Меня зовут Ксю Варлок. Но, Уилл, что случилось с вами?
- Со мной? – мертвым голосом переспросил он и медленно присел на колченогий стул, - со мной-то как раз ничего…
Он обхватил голову руками. Темные пальцы вцепились в волосы с такой силой, что ногти побелели. Я смотрела на него с ужасом и сочувствием, не решаясь спросить…и тут из глубины комнаты послышался какой-то шорох и слабый стон, тихий, жалобный, словно дуновение ветра в осеннем лесу.
- Уилл, что это? – почти прошептала я. Мне чудились неземные видения.
Но Тернер не пошевелился. Тогда я неуверенно шагнула мимо него, ориентируясь на шорох, издаваемый стонавшим человеком. Через два шага я наткнулась на что-то – край койки. Пошарила руками в темноте. Неожиданно моя ладонь легла на чей-то лоб. Лоб был горяч, как печь. Взмокшие, спутанные волосы облепили подушку. Голова метнулась туда-сюда, и тихий голос прошелестел:
- Уилл…Джек…помогите мне…
Я резко выпрямилась.
- Уилл! Эй, Уильям!
Никакой реакции. Я шагнула к столу и энергично тряхнула Тернера за плечо.
- Уилл, чтоб тебя! Очнись и посвети мне.
Он покорно встал и, взяв фонарь, поднес его к изголовью койки.
Опасения мои подтвердились. На потемневшем от пота грязном одеяле лежала Элизабет Суонн. Но тут я скорее догадалась, что это она – по неотлучному Уиллу. Да и вряд ли кто-нибудь узнал бы в этом полумертвом, спеченным лихорадкой существе юную цветущую девушку, какой я помнила Элизабет. Бледная кожа обтягивала её лицо, придавая ему сходство с черепом. Глубоко запавшие глаза были обведены черными кругами, на выступающих скулах играл болезненный румянец.
Я выхватила у Уилла фонарь и приблизила его к самому лицу девушки. На лбу и скулах виднелись мелкие темные пятнышки. Такие же пятнышки покрывали тыльную сторону сложенных на груди ладоней. Тяжелое, затрудненное дыхание колебало грудь Элизабет, и по осунувшемуся лицу можно было видеть, как волна за волной проходят по телу приступы боли.
У меня пересохло во рту от этого зрелища.
- Господи, Уилл, и давно она так?
- Нет…неделю…неделю назад она была совершенно здорова, - пробормотал Уилл, словно сомнамбула, - потом вдруг это…лихорадка, жар…три дня…потом вроде она пошла на поправку…а теперь вот опять… - он бессильно опустился на стул, - это денге. Она умирает. Никто ещё не пережил второго приступа…
- Что за чушь ты несешь, Уильям Тернер! – с досадой произнесла я и сама удивилась тому, что сказала, - что ты делал?
- Делал? – Уилл уставился на меня непонимающими глазами.
- Ну да, делал, делал? Что предпринял, чтобы помочь ей?
- Что тут можно сделать? Это денге. Мы собирались отвезти её к Тиа Далме, но шторм отнес нас, наверное, на сотни миль от её острова. Она умрет, а я ничего не смогу сделать, - Уилл закрыл лицо руками и плечи его затряслись, как от озноба.
И тут внезапно я поняла, почему Джек Воробей был сам не свой сегодня с утра. Ей стало хуже.
А он совсем не бесчувственный! И она ему небезразлична!
Эта мысль, однако, быстро промелькнула у меня в мозгу и пропала, заслоненная более насущными проблемами.
- Уилл, послушай…да очнись же, черт подери!
Тернер послушно поднял голову.
- Прежде всего, её необходимо вынести из этой дыры и поместить в нормальное помещение. Ей нужен свежий воздух, тут и здоровый человек долго не выдержит!
- В какое другое помещение? - удрученно прошептал Уилл, - на всем этом богом проклятом корабле нет ни одного приличного угла…боже мой! Будь проклят тот день, когда мы отправились спасать этого типа и его чертову посудину!
- А каюта Джека? – заметила я, - там в любом случае лучше, хоть и грязновато…
Уилл посмотрел на меня с жалостью, как на умалишенную.
- Не знаю, откуда ты взялась на корабле, но неужели ты и вправду думаешь, что Джек Воробей рискнет своим драгоценным здоровьем, а может даже и жизнью, чтобы помочь Элизабет?
Я решительно шагнула к двери.
- Я поговорю с ним.
- Что ж, попытайся… - Уилл отвернулся от меня и невидящим взглядом уставился прямо перед собой. Свет фонаря отражался в его широко раскрытых глазах, - попытайся…

V.
«Во-первых – это гадкое пойло, которое даже самых уважаемых людей превращает в животных…»
Элизабет Суонн, ПКМ-1

- О, посмотрите-ка, кто спустился с неба на грешную землю! – Джек картинно всплеснул руками. Ром плеснул на пол.
- Шшш! – я указала на Уилла, - Джек, имей совесть!
- Молчу, молчу! – он слегка понизил голос и только, - кто я такой, чтобы мешать бедняге Уиллу мирно спать в моей собственной каюте?
Со стороны сундука донесся смачный зевок.
- По своей воле, Джек Воробей, я не лег бы спать рядом с тобой даже в адском пекле, - сонно произнес Уилл.
- Какие хорошие у меня друзья, а? – Джек неожиданно подмигнул мне и снова приложился к бутылке, - какие добрые, душевные отношения, какая нежная привязанность и взаимная любовь!
Я невольно прыснула.
- Хорошо ещё, что я в самом деле не лег спать здесь, - продолжал развивать свою мысль Джек, теперь уже в полный голос, - страшно подумать, что бы было!
- Ничего бы не было, - я всё ещё улыбалась, - ты бы колобродил всю ночь и никто бы не смог заснуть.
- И то верно, - неожиданно согласился Джек, - ну что, мисс Суонн, жизнь никогда ещё не была так прекрасна?
- Ага, - слабым голосом произнесла Элизабет и тень улыбки мелькнула по её лицу.
- Она станет ещё прекраснее, когда мы поедим чего-нибудь, - заметила я, - Джек, что вы обычно едите на завтрак?
- Кто это – мы?
- Ну…моряки. Пираты?
- Даже не знаю, - озадаченно произнес Джек и пошарил взглядом по столу, - так…что-нибудь.
- Пираты завтрак не едят, они его пьют! – ехидно заметил Уилл, поднимаясь на ноги и потягиваясь.
- Туше, дружище! – осклабился Джек, - в таком случае – завтрак в вашу честь! Мисс Суонн, мисс Варлок!
Он отсалютовал бутылкой всем присутствующим и широкими шагами проследовал на палубу, прихлебывая ром. Я с невольной улыбкой проводила его глазами.
- Вот же паяц, верно, Элизабет? Ну как его не любить, паршивца?
Обернувшись, я увидела, что Элизабет смотрит на меня, недоуменно наморщив лоб.
- Всё в порядке, Лиз, - поспешил ей на помощь Уильям, - не беспокойся, это друг.
- Я Ксю Варлок, - произнесла я, с улыбкой глядя на девушку, - вы были тяжело больны, Элизабет, но сейчас вам лучше. Всё же, полагаю, вам стоит пробыть в постели ещё день-два, пока мы не будем полностью уверены, что лихорадка отступила.
Элизабет молча кивнула и прикрыла глаза. Всё-таки она ещё была очень слаба.
Я потянула Уилла за рукав в сторону.
- Уилл, надо следить, чтобы она лежала, больше жидкости и какая-нибудь легкая пища…что у нас вообще есть?
Тернер задумчиво прикусил нижнюю губу.
- Боюсь, выбор тут невелик – мы же в море…всё тот же суп из черепахи, если команда его ещё не прикончила…сухари…солонина. Пошарю в трюме на предмет сьестного.
- А если мы пристанем к берегу – что тут есть?
Уилл удивленно посмотрел на меня.
- Если в порту – то всё, что угодно. На маленьких островах мало что растет, кроме пальм…а большие острова опасны.
Я задумчиво потерла подбородок.
- Ладно, ты поищи, чем накормить Элизабет, а я поговорю с Джеком.
- Давай, у тебя отлично получается! – Уилл с юмором посмотрел на меня, - будешь парламентером?
- Именно, красавчик, - я улыбнулась и дружески толкнула его в плечо.
Уилл зарделся и поспешно бросился вниз по лестнице. Ну вот, и этот туда же! Умею же я вгонять мужчин в краску! Впрочем, я редко встречала мужчин, которые с первого раза спокойно воспринимали мою манеру общения. Думаю, причина кроется в том, что большинство мужчин подсознательно ждет от женщин неких действий, направленных на то, чтобы их «захомутать», поэтому им сложно бывает понять, что кроме дружбы мне от них ничего не надо. А в том веке, в котором я находилась, общение с женщиной на равных было, похоже, вообще чем-то из области фантастики.
Джек стоял у штурвала и беседовал с Гиббсом. Остальная команда разбросанно валялась по всему судну и занималась блаженным ничегонеделанием. А мне-то всегда казалось, что моряки только тем целый день и занимаются, что драют судно от носа до кормы! Впрочем, странно было бы ждать такого педантизма от пиратов.
Я запрокинула голову и окликнула Джека.
- Простите, капитан!
Он обратил ко мне покровительственный взгляд.
- Что тебе, цыпа?
- Можно подняться на мостик? – крикнула я, щурясь от яркого солнца. Глаза отдохнули, и сегодня я смогла снова надеть линзы – к счастью, морская вода их не испортила.
Краем глаза я заметила, что многие из команды подняли головы и смотрят на меня, как на чудо морское. Однако Джек, похоже, уже исчерпал свой запас удивления – по крайней мере, пока.
- Будь как дома, цыпа! – он снял шляпу и, усмехаясь, изящным движением прижал её к груди, - прошу!
К счастью, сегодня проблем с подъемом по лестнице не возникло. Джек дошел до того, что даже подал мне руку, помогая одолеть последние ступеньки. Команда во все глаза смотрела на эти церемонии и откровенно развлекалась – бесплатный театр, да и только!
Джека моё поведение тоже явно позабавило. Я посмотрела на него и…засмеялась.
- Извини. Я думала, что на кораблях принято спрашивать разрешения, чтобы подняться на мостик – ведь это как-никак территория капитана, - Джек с интересом слушал меня, а Гиббс даже рот приоткрыл от любопытства, - во всяком случае, у нас на кораблях, принято именно так…
Я не стала уточнять, что речь идет о космических кораблях, о которых я читала в романах.
- Забавно, - только и произнес Джек, - так чем обязан твоему столь деликатному появлению?
Я решила сразу приступить к делу, каким-то шестым чувством понимая, что вилять с Джеком вообще бесполезно – он скорее оценит прямоту, чем ужимки.
- Джек, мы можем пристать к берегу?
- К берегу? Зачем? Еды и воды ещё вдосталь.
- Видишь ли, меня беспокоит Элизабет. Предположим, уход мы ей обеспечим. Но ей нужно хорошее питание, чтобы восстановить силы. Фрукты. Теплый чай с молоком. Свежее мясо и хлеб. Тогда она быстро пойдет на поправку.
- Но она и так уже пошла на поправку, - заметил Джек, - сегодня её уже не лихорадит, а через пару-тройку дней она будет свежее, чем пастор на заутрене.
- Нет, Джек, ты ошибаешься. Ей действительно стало лучше, но это может быть лишь временное улучшение, а через пару дней наступит рецидив. Мы должны сейчас поддержать её организм, иначе болезнь может снова завладеть ею.
- Молодая мисс права, - неожиданно поддержал меня Гиббс, откашлявшись, - здоровье мисс Элизабет сейчас что судно без якоря – малейший ветерок унесет его. Нам следует очень беречь её. А если учесть, что мы ещё не разобрались с прошлыми неприятностями…
Джек с досадой скорчил гримасу и толкнул боцмана локтем.
- С какими неприятностями? – задавая этот вопрос, я уже знала, что Джек не ответит. Так оно и вышло.
- Шторм, цыпа. Порвал кое-где паруса, да и такелаж не в порядке…в общем, ты права – до Тиа Далмы путь неблизкий, пристанем к берегу. Я подумаю, где это лучше сделать.
Он ослепительно мне улыбнулся, и я поняла, что аудиенция окончена и ушла с мостика. Оговорка Гиббса пробудила моё любопытство и слегка встревожила, но наседать на Джека было пустой тратой времени – в отличие от Элизабет я это понимала. Наскоком его не возьмешь, применим длительную осаду…к тому же я могу порасспросить Уильяма – не мог же он сидеть совсем безвылазно в трюме, наверняка знает что-то об истинном положении вещей.

Несколько дней после этого прошли для меня в неустанных заботах об Элизабет и попытках худо-бедно приспособиться к жизни без бытовых удобств. Выпотрошив рюкзак, я, не слушая отчаянных возражений Гиббса, выполоскала свои вещи в пресной воде и просушила их. Особое внимание я уделила двум парам имеющейся у меня в наличии обуви – кроссовкам и кожаным туфлям, которые, в общем-то, практически ни на что не годились, потому что были предназначены только для танцев – у них была специальная мягкая кожаная подошва. Пару лет назад я занималась латиноамериканскими танцами и теперь, возвращаясь в Питер, всегда ходила на дискотеки, поэтому брала эти туфли с собой.
Остальные вещи были в порядке – пострадали только мр3-плеер и мобильный телефон – пребывание в соленой воде не пошло им на пользу. Особенно я переживала из-за плеера, потому что с удовольствием дала бы послушать своим новым друзьям музыку из ПКМ.
Они в самом деле вскоре стали для меня друзьями. С Уиллом мы первого взгляда нашли общий язык и, чем быстрее шла на поправку Элизабет, тем чаще я замечала во взгляде Тернера искреннее уважение и приязнь. Элизабет тоже с явным удовольствием беседовала со мной, и это помогало нам коротать унылые часы её болезни.
Ну а Джек…Джек выполнил мою просьбу и рискнул зайти в порт, где Уилл раздобыл всё необходимое для Элизабет. Команда, разумеется, тотчас пустилась во все тяжкие. Я же сойти на берег не рискнула и предпочла остаться на «Жемчужине» под предлогом ухода за Элизабет.
Ближе к вечеру мы с ней сидели на мостике, свесив ноги за борт, и наблюдали, как быстро сгущаются сумерки, а на берегу то здесь, то там вспыхивают янтарные огни окон. Оттуда доносился смех и хмельные выкрики.
- Опять вернуться пьяные вдрызг, - с отвращением сказала Элизабет и состроила гримасу.
Она прислонилась головой к перилам – силы ещё до конца не вернулись к ней, хотя она уже потихоньку передвигалась по кораблю, но пока только с поддержкой. На ней был тот же наряд, что и на мне – то есть штаны, мужская рубашка с открытым воротом и жилет, волосы заплетены в простую косу. Рядом с нами стояло полное блюдо вишни ацерола, и Элизабет в задумчивости клала в рот ягоду за ягодой.
- А ты чего не ешь, Ксю? – мы с ней перешли на «ты» ещё пару дней назад.
- Да я…вообще-то не любитель ягод. А вишен особенно.
- Да ты что! – удивилась Элизабет, - ты попробуй!
Я сморщила нос, копируя досадливую гримасу Джека. Элизабет засмеялась.
- Очень похоже! Нет, правда, попробуй! Ягоды просто восхитительные!
- Мда? – я взяла одну, нерешительно положила в рот и раскусила.
Эффект был необычайный! Фонтан вкуса взорвался у меня на языке. Ацерола не шла ни в какое сравнение с той вишней, которую я знала – кисловатой, мелкой, взращенной северной землей. Ароматный, сладкий сок терпкой волной наполнил рот. Наверно, сама пряная чернота карибской ночи сконцентрировалась в этих необыкновенных фруктах.
Элизабет с улыбкой наблюдала за мной.
- Вкусно, а?
- Неповторимо! – с чувством произнесла я, проглотив наконец ягоду, - в жизни ничего подобного не ела!
- А что ж на твоей родине фрукты не растут?
- Да нет, растут…и неплохие. Но, конечно, такого вкуса, как у тропических фруктов, у нас не добьешься. Климат не тот.
- А где это – у вас? – осторожно спросила Элизабет. Её глаза блестели в полумраке.
- Побережье Балтийского моря. Слышала о таком?
Элизабет медленно покачала головой.
- Нет. А где это?
- Грубо говоря, на другой стороне планеты. В Европе.
- О-о! – чувствовалось, что моя собеседница под впечатлением, - так далеко! Как же ты попала к нам?
- Вот это я и сама хотела бы знать, Лиз, - задумчиво произнесла я, - темная это история…лучше скажи, как у вас тут дело повернулось?
- В каком смысле? – не поняла Элизабет.
- Ну, Джек упоминал о каких-то проблемах, с которыми ещё не разобрались…ты не знаешь, что он имел ввиду?
Элизабет пожала плечами – я скорее угадала это движение, потому что мрак уже стал совершенно непроглядным.
- Да всё вместе, наверное…знаешь, это тоже очень долгая история и такая запутанная…
- Большую часть этой истории я знаю, - я улыбнулась в темноте, - насколько я понимаю, вам удалось выручить Джека и «Жемчужину». А что случилось потом?
- Ну, потом… - в голосе девушки чувствовалось удивление, - потом налетел ураган. Нас разметало в разные стороны. «Летучий Голландец» ушел под воду, а «Эдинбург» и «Сансет» унесло неизвестно куда, как нас.
Я всё ещё ничего не понимала.
- Постой-ка…ты хочешь сказать, что Дейви Джонс и Беккет ещё живы и по-прежнему охотятся за нами?
Я даже не заметила, как произнесла это «нами».
- Наверное… - неуверенно промолвила Элизабет, - если только ураган не потопил их. Но у них хорошие корабли… слушай, а откуда ты знаешь Беккета?
- Боже мой…если ты мне сейчас ещё скажешь, что и кракен цел и невредим…
- Не знаю…но мы пытались убить его тогда, когда Джек… - она запнулась, - и безуспешно. Наверное, его вообще никому не под силу одолеть.
Сказать, что мне стало неуютно – значит не сказать ничего. Одно дело сидеть у экрана телевизора и смотреть в диагонали три на четыре, как спрут размером с дом утаскивает корабль на дно…и совсем другое находится темной ночью на палубе этого самого корабля и слышать, как плещется вода у борта…вода, из которой в любую секунду может появиться…что-то.
Элизабет каким-то непостижимым образом почувствовала моё настроение и её прохладная рука коснулась моей руки.
- Не бойся! – произнесла она с детской непосредственностью, - ведь Джек с нами. И Уилл. И «Черная Жемчужина» по-прежнему лучший корабль в мире.
- …и горизонт снова чист, - пробормотала я, вслушиваясь. Ночь потеряла для меня всё своё очарование. Ладно бы Беккет и Норрингтон, но то, что кракен ещё не почил в мире…
Впрочем…в какой-то мере этого следовало ожидать. Ведь когда я улетала в Питер, съемки третьего фильма шли полным ходом…а значит, им ещё только предстоит разобраться со всеми напастями. И я, получается, окажусь в самом центре заварухи – с моим отвратным зрением, слабыми мускулами и левой почкой, держащейся на живой нитке!
- Черт, черт, черт! – произнесла я, забыв о присутствии Элизабет, - вот же угораздило!
- Ксю, с тобой всё в порядке? – в голосе девушки послышалась тревога и зарождающийся страх.
Я с трудом сдержала свои чувства.
- Да. Всё нормально. Может, ты уже приляжешь, Лиз? Ты как?
- Да вроде ничего. Но ты права, пожалуй, отдохнуть не мешает.
Я помогла ей спуститься с мостика и добраться до койки. Элизабет была выше меня ростом, хорошо сложена, но болезнь так истощила её, что мне не составляло труда управляться с ней даже когда она была в беспамятстве.
Она уснула почти мгновенно – видно, действительно утомилась. Я посидела немного рядом с ней, потом вышла на палубу, оставив дверь в каюту открытой. Деревянный настил, натертый босыми ногами до зеркальной гладкости, казалось, жег мне пятки.
«Скорее бы вернулся Джек, скорее бы вернулся Джек» - я поймала себя на том, что повторяю это чуть ли не вслух, расхаживая взад-вперед по палубе. Нет, это уже полная истерия. Чем Джек-то мне поможет? Свою бы шкуру уберег…Но нельзя было не признать, что капитан Воробей, при всех своих недостатках, обладает неоценимым даром истинного лидера – внушать уверенность и мужество окружающим…причем даже тогда, когда сам он этой уверенности не испытывает.
Охваченная волнением, я с размаху наткнулась в темноте на одну из пушек и так ударилась ногой, что искры полетели из глаз.
- Оххх, зараза! – прошипела я, присаживаясь на корточки и потирая ступню. Это было просто наказание – непривычная к хождению босиком, я постоянно ударялась обо что-нибудь, ноги были все в ссадинах и царапинах. А ну как одна из них воспалится? Перекись-то я с собой не таскаю…
Боль постепенно стихала. Внезапно с пристани донеслись веселые голоса. Народ целой толпой шел по пирсу; слышался хохот, песни и проклятья, когда кто-то запинался в темноте о сваю, канат или о своего товарища. Я напряженно вслушивалась – не хватало только, чтобы какая-нибудь пьянь полезла по ошибке на «Жемчужину». Что мне тогда делать?
Гомон голосов приближался и вдруг один голос возвысился над остальными, хрипло прогорланив:

   Я ветр, любезный морякам,
   Я свеж, могуч.
   Они следят по небесам
   Мой лет средь туч.
   И я бегу за кораблем
   Вернее пса.
   Вздуваю ночью я и днем
   Все паруса *

Я узнала Гиббса и с облегчением вздохнула. Команда возвращалась на борт. Ощупав пушку, я взобралась на неё верхом, чтобы меня не сшибли с ног в темноте. Сходни загрохотали под тяжкими шагами подвыпивших моряков.
- Темнотища, как в брюхе у дьявола! – произнес высокий тонкий голос, по-моему, принадлежавший Регетти.
- А ты второй глаз открой! – посоветовали ему идущие сзади. Грохнул хохот.
Кто-то споткнулся, ступая на палубу, и яростно выразился.
- С возвращением, капитан, - весело произнесла я, узнав голос, - хорошо погуляли?
- Бесподобно, цыпа! – Джек пошарил рукой в темноте и наконец ухватился за моё плечо, чтобы не упасть, - порт был отличной идеей! А почему на судне темно, хоть бы кормовые зажгли…так и шею сломать недолго!
- Я не умею, капитан, - уныло сказала я, подстраиваясь под его тон, - как их зажигают?
Джек мгновение помолчал, видимо, собираясь с мыслями. Его шатало, как в сильную бурю. И даже сейчас, пьяный в стельку, он распространял вокруг себя ощущение надежности и защищенности, и на сердце у меня стало спокойнее. Черт с ним, с этим кракеном, в конце-то концов! Придумаем что-нибудь…
- Знаешь, цыпа… - произнес он, растягивая слова, - думаю, можешь забыть о фонарях…в ближайшие часов десять они нам точно не понадобятся.
Его рука соскользнула с моего плеча и послышались удаляющиеся легкие шаги. Как он ухитряется так легко ступать даже по пьянке?
В задумчивости я наклонилась вперед, оперлась локтями о прохладное тело пушки и подперла кулаками подбородок. Нервное возбуждение прошло, и мною неожиданно овладела грусть. Я была совсем одна в этом огромном, непривычном, полном опасностей мире. Как-то там, в Кениге, без меня? А в Питере? Я представила реакцию мамы на сообщение об авиакатастрофе и поёжилась. Хотя…мама сильная женщина. Много испытаний выпало на её долю, но она всегда только гнулась, как трава на ветру, но никогда не ломалась. Не сломается и сейчас, я была уверена в этом. Слишком сильна в ней жажда жизни. Но я тосковала о ней и о моих друзьях, оставшихся в Питере. Вот бы их сюда! Раздобыли бы себе корабль...
«Реквизировали. Морской термин».
Я усмехнулась. И стали бы плавать вместе с Джеком. И звали бы его «командор Воробей», как он когда-то дразнил Барбоссу…я невольно засмеялась в темноте. Какие глупые фантазии! На что мы, изнеженное племя 21-го века, способны были бы здесь, с нашим паршивым здоровьем, непривычные к тяжелому физическому труду? Да ещё не умея отличить фальшборт от форштевня…
«Интересно, а куда это Уилл запропастился?», внезапно пришло мне на ум.
Я приняла сидячее положение и нахмурилась. Странно…он ушел вместе с Джеком и командой…сказал, что хочет что-то ещё купить на берегу. Но обратно с ними он не вернулся.
На душе стало как-то тревожно. Конечно, Уилл уже большой мальчик, к тому же прекрасно фехтует, но…
Я слезла с пушки и прошлась взад-вперед по палубе. На всякий случай заглянула к Элизабет – она крепко спала. Из люка, ведущего в кубрик, доносился разноголосый храп.
Отправляться в одиночку на поиски показалось мне неразумным. После этого ещё и меня не досчитаются, это точно. Джек, конечно, уже смотрит десятый сон…
- Цыпа, сколько же можно ходить, как привидение? – пробормотал вдруг недовольный голос откуда-то снизу, - ты уже дважды чуть не наступила мне на ноги, я уж молчу про всё остальное.
От неожиданности я подпрыгнула.
- Господи, Джек, как ты меня напугал!
- Говорят, хороший испуг даже полезен, а ты не знала? – голос по-прежнему раздавался где-то на уровне пояса, а я, сколько ни вглядывалась, ничего не могла рассмотреть.
Наконец я сообразила – Джек сидит, прислонившись спиной к мачте.
- В таком случае, капитан, вы, наверное, будете жить вечно! – парировала я.
Тихий смех.
- А почему бы и нет, цыпа? – он подергал меня за штанину, - присядь-ка. Что стряслось?
- Да так… - мне не хотелось раскрывать свои тревоги перед капитаном. Ещё сочтет меня слабонервной дурочкой!
Я уселась на палубу напротив Джека и скрестила ноги в позе лотоса – самой для меня комфортной. Ди всегда поражалась, как это я могу так сидеть.
- Брось, цыпа! – лениво произнес Джек. Было слышно, как он прихлебывает из бутылки. И куда в него столько влезает?! – с чего бы ты иначе устроила нам торжественную встречу на ночь глядя, а потом, вместо того, чтобы завалиться на боковую вместе со всеми, бегала по палубе, точно курица с отрезанной головой?
- А что, они и правда бегают? – с интересом спросила я.
Но Джека было не так легко увести от темы.
- К тому же, ты обещала выпить со мной, - он наклонился вперед и протянул мне бутылку, - надеюсь, сейчас состояние мисс Суонн позволяет тебе это сделать.
- Позволяет, - уныло подтвердила я и понюхала содержимое бутылки. Пряный запах с такой силой ударил мне в ноздри, что я закашлялась, - забористая вещь!
- Ямайский, пять лет выдержки. Лучшего и придумать сложно.
- Они разные бывают? Я думала, ром – он и в Африке ром.
- Вот уж странное утверждение! Откуда ром в Африке? А сортов рома полно, почитай на каждом острове свой гонят…ты пей давай, не заговаривай мне зубы.
Я вытянула руку вперед, пока моя бутылка не звякнула о бутылку Джека и, не удержавшись, продекламировала:
- «За ветер добычи, за ветер удачи, чтоб зажили мы веселей и богаче!»**
- Патетика! – насмешливо произнес Джек в темноте, но я чувствовала, что тост ему понравился.
Я резко выдохнула и быстро сделала небольшой глоток. Пищевод обожгло огнем. Напиток этот был явно крепче коньяка, который мне изредка доводилось пить, и обладал отчетливым фруктовым ароматом. Горьковатый вкус безжалостно щипал язык.
- Уххх! – я со свистом втянула в себя воздух. На глазах выступили слезы.
- Вот это по-нашему! – довольно произнес Джек, - а откуда песенка, если не секрет?
- Дол…долгая история, капитан, - я всё ещё никак не могла отдышаться. В животе разливалось приятное тепло, но больше пить я не собиралась – я вообще не любитель спиртных напитков, пью редко и поэтому быстро пьянею.
- Такая же долгая, как история о твоей татуировке?
Вопрос застал меня врасплох, как, очевидно, Джек и планировал. К счастью, было темно, и он не мог видеть моего смятения.
- Да нет. Вообще-то это не татуировка, а просто рисунок. И через неделю-другую он сойдет.
Джек неторопливо сделал большой глоток.
- Мда? А почему моё имя, если не секрет?
- Я…никогда особенно не задумывалась об этом, но… - голова у меня слегка кружилась от выпитого, а окружавшая нас темнота придавала всей ситуации какую-то нереальность, - наверное, потому что мне хотелось быть в чем-то похожей на тебя, Джек.
- Неужели и твоя юная головка забита романтическими бреднями о пиратах? – голос Джека был резким, насмешливым, - я думал, только мисс Суонн у нас страдает этой детской болезнью.
Я усилием воли переборола хмель – выпито было не так много и мне это удалось. Мне очень хотелось, чтобы Джек понял меня и понял правильно.
- Нет, Джек. Я знаю, что быть пиратом – это значит убивать и мучить, жить в грязи, голоде, среди озверевших людей и закончить свою жизнь в пучине или на виселице.
- Правильно мыслишь, цыпа. Тогда – почему?
- Ну…мне кажется, что не все пираты – разбойники по сути своей…кто-то попал в пираты не по своей воле, так сложилась его жизнь. И мне кажется – всегда казалось – что ты один из таких людей.
- Интересно, из каких предпосылок ты сделала столь решительные выводы.
- Просто, по-моему, разбой для тебя – не главное…ты стал пиратом, потому что это был единственный способ жить свободно, уйти от законов и устоев, которые навязывает каждому человеку общество. Твоя цель – противопоставить себя обществу, показать ему свою насмешку над его закостенелой моралью и глупыми правилами игры, которым подчиняются все люди, лишь бы быть в неё принятыми, хотя порой сами не знают, зачем им это нужно. Вот в чем я хотела – и хочу по-прежнему – быть похожей на тебя. Быть свободной, быть не такой, как все. А пиратство…это уже частность.
Я закончила свою несколько сумбурную речь, тяжело дыша. С минуту царила напряженная тишина. Джек сидел так тихо, что я даже подумала, что он ушел. До чего глупо было сидеть тут одной и вещать в темноте!
- Откуда ты такая взялась, что так выворачиваешь мне душу? – произнес наконец Джек напряженным голосом. Чувствовалось, что он сильно взволнован и, как ни странно, вроде бы совершенно не пьян, - отвечай!
Он неожиданно тенью надвинулся на меня, и я ощутила на своих плечах железную хватку его тонких пальцев. Как ни странно, меня это нисколько не испугало. Если бы он захотел меня убить, то уже давно сделал бы это.
- Отвечай! – он грубо встряхнул меня.
- Джек, разве я сказала что-то, неприятное тебе? Или, может быть, я неправа?
- Какая разница!!! – взвился он, - кому какое дело до твоей правды?! Кому вообще нужна правда, если она причиняет боль?!
- Но от этой боли можно избавиться, если осознать и принять её…Джек, постой! Джек! Джек!!!
Он вскочил и, больше не слушая меня, быстро сбежал по лестнице в трюм. Я кинулась следом, я совершенно потеряла голову. Мне хотелось объяснить, хотелось достучаться до него…но, в отличие от капитана Воробья, я не знала корабль, как свои пять пальцев. Нащупывая ногой первую ступеньку лестницы, я оступилась и не успев даже вскрикнуть, полетела в темноту.
И ещё успела услышать, как внизу, в трюме, хлопнула, закрываясь, дверь и щелкнул замок.

____________________

* «Песня пассата», Джек Лондон, «Морской волк»
** Роберт Луис Стивенсон, «Остров сокровищ»

VII.
«- А-а! Черное честолюбие!
- Да? А по мне так это светлый луч надежды»
Джек Воробей, командор Норрингтон, ПКМ-2

Наконец-то что-то изменилось – на горизонте показался остров. Целый день не покладая рук мы маневрировали, к вечеру команда падала от усталости, но зато нам удавалось всё время идти вдоль берега, в поисках дельты реки. Остров бурно зарос тропической растительностью, птицы верещали на разные голоса. Попугай мистера Коттона – который, кстати сказать, оказался довольно вредной птицей и никак не давал себя погладить – пищал и свистел всю ночь, подражая своим сородичам.
Я всё ворочалась в гамаке и никак не могла уснуть. Хотя вроде бы уже и привыкла за недели плавания засыпать, словно птица в гнезде на вершине дерева. Теперь сон не шел.
Что-то скажет мне Тиа Далма? Уилла она тогда с ходу раскусила…забавно, наверное, будет на неё посмотреть…
«Готовы ли вы идти на край света и дальше, чтобы вернуть красавца Джека и его «Жемчужину»?»
Готовы, готовы…вокруг света за восемьдесят дней…а, черт!
Чушь всякая лезет в голову.
Я уселась и принялась тихонько раскачивать гамак. Не проняло. Ну что ж, придется встать.
Я вылезла из гамака и поискала ногами кроссовки. За недели плавания я благополучно привыкла спать, не раздеваясь и не мылась, по-моему, с того дня, когда, фехтуя с Элизабет, сорвалась в море…да и это, скажем по правде, было не мытье, а купание.
Глаза у Лиз тогда были…да-а! Вот что делает с людьми ревность! Страшная штука…за всю жизнь у меня ни разу не было повода ревновать по-настоящему, однако кино и литература полны ужасающими примерами того, на что способны люди под влиянием этого чувства. Вот уж воистину  – мы дорожим только тем, что можем потерять. Думаю, ещё пару недель в том же духе – и Лиззи не раздумывая пойдет с нашим добряком Уиллом под венец…
Я усмехнулась и проковыляла к люку. Немилосердно ломило поясницу – спина в этом гамаке совершенно не отдыхала. Лунный свет заливал ступени трапа серебром. Я взглянула вниз, в сырую черноту трюма и со вздохом поднялась на палубу.
Джунгли черной стеной надвинулись на «Жемчужину». Интересно, какой ширины река, которую мы ищем? Неужели мы войдем в неё или же всё-таки останемся на рейде? У штурвала стоял Гиббс, можно было спросить его, но мне было лень.
Судно скользило во мраке бесшумно, точно призрак, лишь шум воды за бортом нарушал тишину, да джунгли жили своей дикой ночной жизнью. Я зевнула. Ночь в тропиках отличалась странным умиротворением. Нежное, медлительное дуновение влажного воздуха чуть касалось моего лица; вкрадчиво, томно благоухали ночные цветы. Сон начал одолевать меня и я словно грезила наяву. Медленным движением присела на палубу, оперевшись спиной о грот-мачту. Луна опустилась ниже, по бортам и стволам пушек бежали быстрые тени.
Внезапно краем глаза я уловила какое-то движение и обернулась. Поворот получился плавным, словно под водой.
Кто-то сидел по ту сторону мачты, в той же позе, что и я. Тонкая рука с легким стуком опустилась на палубу; украшенные кольцами пальцы медленно, почти нежно поглаживали доски настила.
Я улыбнулась и прикрыла глаза. Так хорошо было сидеть вот так, рядом и ничего не говорить, только впитывать всем существом очарование ночи. Чувствовать себя в безопасности. Джек прав, «Жемчужина» - это всё. Это дом, убежище, крепость, начало и конец всего. Убежище, которое отвезет тебя, куда пожелаешь. Путешествовать, не выходя из дома. Забыть об оседлости, забыть о вещах, призывающих тебя остепениться, сидеть на одном месте…только вперед…
Я не почувствовала, как сползла вниз и устроилась на палубе, свернувшись калачиком и положив голову на какой-то канат. И так, прильнув к «Жемчужине», проспала до утра.

Утро выдалось мрачное – туман, густой, как снятое молоко, заволакивал остров. «Жемчужина» бросила якорь напротив довольно широкого пролива. С парусов и канатов капала вода, и спросонья меня пробирало до костей от сырости.
Команда, явно разделявшая моё уныние, спускала шлюпку, подгоняемая пинками Гиббса. Уилл помогал им, Джек и Элизабет сидели рядом на фальшборте и ели холодную баранину с хлебом, оставшуюся от вчерашнего ужина. Эту пищу богов они запивали ромом, передавая друг другу бутылку. От этого зрелища у меня сон как рукой сняло.
- Ну и ну! – только и сказала я, подходя к ним, - мне казалось, Лиз, что никакая сила в мире не заставит тебя пить ром!
Элизабет поёжилась.
- Только пара глотков, чтобы согреться! – встрял Джек, - исключительно для этого! Будешь?
Перспектива пить ром с утра пораньше меня совершенно не прельщала, но…
- Ну если только ради тебя, Джек, один единственный глоток, - ехидно произнесла я.
Элизабет протянула мне бутылку и порцию мяса с хлебом и я устроилась рядом с ней. Хлеб был черствый и противно попахивал плесенью, но я знала, что лучше всё равно ничего нет, и запустила в него зубы. Поднесла бутылку ко рту и отхлебнула сразу изрядный глоток.
Как ни странно, этот ром оказался совсем не таким уж крепким – примерно как вино. По ощущениям – около двадцати градусов. Я удивленно посмотрела на Джека.
- Ну неужели ты могла подумать, что я, пользуясь своим положением, спаиваю мисс Суонн? – Джек состроил оскорбленную мину, - ты меня обижаешь, цыпа!
- Никаким положением ты не пользуешься! – огрызнулась Элизабет, - я пью, что хочу и когда захочу, и никто меня не заставит, а уж тем более ты!
- Молчу, молчу! – Джек взмахнул руками, спрыгнул на палубу и направился прочь, помахивая бутылкой.
Я догнала его.
- Джек, послушай…
- Что тебе, цыпа?
Я придвинулась ближе к нему, чтобы нас не подслушали.
- Зачем мы плывем к Тиа Далме? Ведь Элизабет поправилась и…
- Ты считаешь, что кроме здоровья Элизабет у меня больше нет никаких забот? – с досадой произнес Джек, - и потом, кто-то – не будем показывать пальцем – стонал и страдал, что не может вернуться домой. Вот тебе благоприятный случай. Если кто и может дать совет в этой области, то только Тиа Далма.
Я не знала, что сказать.
- Джек, спасибо…
- Откровенно говоря, мне просто самому дьявольски хочется узнать, кто ты и откуда взялась, - Джек ухмыльнулся, - сама ты об этом не рассказываешь, а я не сторонник пыток…позволь-ка! – и он просочился мимо меня к шлюпкам, чтобы дать указания Гиббсу.
Я грустно посмотрела ему вслед. Он был весел и бодр, словно вокруг по-прежнему расстилался залитый солнцем, безмятежный морской простор.
- Я рассказала бы тебе, Джек, - со вздохом произнесла я, - видит бог, я бы рассказала тебе всё как есть…но разве ты поверил бы мне?
Я вздохнула ещё раз, вытерла перепачканные мясом руки о штаны и присоединилась к команде, собравшейся вокруг Джека. Он держал речь.
- Мы поступим следующим образом. Плывут четверо – я, Элизабет, Уилл и Ксю. Остальные остаются на корабле. Никаких вылазок на берег. Никаких попоек. Мы вернемся через сутки или чуть раньше, чтобы всё было готово к отплытию!
- Не беспокойтесь, капитан! – бодро откликнулся Гиббс, - всё будет сделано, как вы приказали!
- Это меня сильно удивит, - пробормотал Джек и подошел к нам с Элизабет, - ну что, девочки, готовы?
Элизабет мрачно посмотрела на него и ничего не сказала. Я кивнула, тоже молча.
- Ну тогда вперед! Пусть предстоит неблизкий.
Шлюпка уже покачивалась на волнах. Мы быстро спустились по забортному трапу, Джек и Уилл сели на весла и через несколько минут «Жемчужина» стала лишь черным призраком в тумане, а ещё через минуту скрылась из вида.
Пролив, поначалу довольно широкий, постепенно сужался, пока джунгли не обступили нас со всех сторон. К счастью, течение было не сильное и мы с Элизабет периодически сменяли Джека и Уилла на веслах. Вот когда пригодилось моё умение грести!
Джек устроился на носу лодки, вглядываясь в непроницаемую стену тумана, и нам с Элизабет ничего не оставалось, как созерцать сидящего перед нами Уилла.
Гребли молча. В конце концов, я решила хоть немного развеять мрачное настроение своих спутников.
- Вот, помню, гребла я как-то, - начала я, стараясь не брызгать водой на Уилла. Получалось плоховато, - на…эээ…такой надувной лодке. Вернее, это скорее был плот. Ну, неважно. Плыла по реке вместе с тремя друзьями. Так вот, проводник вел нас вверх по течению без привала пятьдесят два километра! Мы гребли двенадцать часов при противном ветре и когда остановились на ночлег, всё размышляли, что сделать в первую очередь – убить проводника или поспать…
- Надо было сначала убить, - заметил Джек, не оборачиваясь, - он бы сбежал, пока вы спите!
- А почему вы плыли так долго без привала? – спросил Уилл.
- Да там были два человека, они опаздывали на по…то есть, им надо было поспеть в срок. Кое-куда. И из-за них нам пришлось сделать такой марш-бросок. Многие из нас жутко обгорели на солнце, а одну девушку пришлось практически снимать с ката, потому что ноги её не держали…
- Откуда снимать? – удивился Уилл.
- Ну…с этого плота. В общем-то, это настоящий плот, только по бокам у него два таких длинных баллона, наполненные воздухом, люди сидят по краям плота, верхом на этих баллонах и гребут!
Воцарилось смущенное молчание.
- Ну, суть не в этом, а в том, что я надеюсь, капитан, в этот раз история не повторится? – я полуобернулась к Джеку и пропустила гребок Элизабет. Лодка вильнула.
- Не беспокойся, цыпа, - проговорил Джек, - хотя, такими темпами у нас есть шанс плыть и дольше двенадцати часов…давай-ка на весла, дружище Уилл!
Мы все встали и осторожно поменялись местами. Теперь я сидела на носу и могла смотреть вперед в своё удовольствие. Хотя смотреть, в сущности, было особо не на что – туман, казалось, становился всё гуще и совершенно скрывал берега. Лишь иногда из белой пелены выныривали смутные очертания деревьев, а порой – стены убогой хижины. Я помнила, что Тиа Далма живет в окружении себе подобных, но что это за народ и почему он таится здесь, в лесной чаще и не выходит на свет? Множество вопросов вертелось у меня на языке, но приходилось ждать конца нашего путешествия.
По мере того, как мы углублялись в лес, река становилась всё уже, превращалась в широкий ручей, кроны деревьев смыкались над ней, образуя непроницаемый покров из зелени. Здесь царил вечный полумрак, ни один лучик света не проникал в это зеленое царство. Было душно, одуряюще пахло цветами, гниющими водорослями и болотной тиной. Черные, влажные корни деревьев поднимались из воды. Когда глаза мои привыкли обходиться без света, я с удивлением поняла, что мы находимся почти в самом центре поселка. Хижины были построены на сваях, некоторые своей основой имели ствол дерева и были выстроены вокруг него. У каждой хижины было что-то типа веранды, освещенной масляным фонарем. Слабые огоньки трепетали в сумраке и жизни, теплившиеся здесь, в этом унылом месте, казалось, тоже были хрупки, как пламя свечи. Хотя…для тех, кто не знал другой жизни, это болото, вне сомнения, казалось лучшим местом в мире.
Под чутким руководством Джека мы пристали к одной из хижин. На мгновение Джек обернулся к нам, словно хотел что-то сказать, и у меня появилось ощущение де жа вю. Но он промолчал, только небрежным взмахом руки велел следовать за ним. Мы поднялись по шаткой лестнице, и Джек первым отворил скрипучую дверь. Я шла последней и когда наконец добралась до порога, сцена встречи была в самом разгаре.
Хижина внутри оказалась просторней, чем казалась снаружи и здесь царил такой же бедлам, как…как в каюте Джека Воробья! Только пахло по-другому – болотными испарениями, травами, горящими свечами – свечи стояли повсюду – и…формалином! Ей-богу, не сойти мне с этого места! Слишком хорошо я знала этот запах, чтобы спутать его с чем-нибудь. Ну и ну! Ай да Тиа Далма! Ещё не видя её, я почти готова была расцеловать её за это напоминание о родном мире.
Тиа Далма была здесь – она стояла посреди хижины, крепко обняв Джека Воробья. Элизабет и Уилл смущенно притулились в сторонке.
- Джек! – наконец произнесла Тиа Далма, отстраняя пирата и глядя ему в лицо с почти нежным выражением, - как же я рада видеть тебя живым и здоровым!
- А я-то как рад, Тиа! – в тон ей произнес Джек и оба они рассмеялись. Было видно, что радость Джека непритворна. Что же он для Тиа Далмы и что она для него? Загадки, загадки…
- Кого же ты привел с собой на этот раз? – с интересом произнесла шаманка – другое слово, лучше описывающее Тиа Далму, мне сложно подобрать. Колдунья – слишком возвышенно, ведьма – слишком грубо. Шаманка! Ибо именно ею, она, по всей видимости, и была – по крайней мере, для своего племени.
Она приветливо кивнула Уиллу и Элизабет и наконец взгляд темных глаз остановился на мне.
- Здравствуй, Тиа Далма, - произнесла я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, - я пришла издалека просить помощи и совета.
- Не гарантирую первое, но второе ты получишь, - Тиа Далма изучающе разглядывала меня, - но ты ведь знаешь – я ничего не делаю бесплатно.
- Да, я знаю, - из кармана жилета я достала коробочку и протянула её шаманке, - вот, возьми. Это лекарства из моего мира. Я расскажу тебе действие каждого, а потом ты сможешь разложить их и найти способ получать их здесь, в своем мире. С химией, как я вижу, ты знакома не понаслышке.
Тиа Далма молча высыпала таблетки на ладонь.
- Если ты не веришь мне, спроси Уилла и Элизабет, есть ли от них толк, - добавила я, так как мне показалось, что шаманка колеблется.
- Это правда, - поспешно сказал Уилл, - одна из этих штучек помогла Элизабет пережить приступ лихорадки денге.
- Хм, ну что ж, - задумчиво произнесла Тиа Далма, - будем считать, что я приняла твою плату. Так чего же ты хочешь, девушка из другого мира?
Я вздрогнула.
- Откуда ты знаешь, что я из другого мира?
- Ты сама только что сказала, - Тиа Далма хитро улыбнулась, - чего же ты хочешь – вернуться, так?
Я колебалась.
- А что – есть способ?
- Способ всегда есть, - меланхолично произнесла Тиа Далма, - вопрос в том, чтобы его отыскать, - она присела к столу и сделала рукой приглашающий жест, - садитесь все. Это будет долгий разговор.

- Давай с самого начала, - велела Тиа Далма, когда все расселись вокруг круглого стола темного дерева, - тогда, возможно, я смогу что-то подсказать.
Я послушно начала своё повествование. Описала наш мир, города и самолеты; рассказала о том, как я летела, ни о чем не подозревая, чтобы в очередной раз посетить город, где я родилась и о крушении. Умолчала только об одном – о фильме «Пираты Карибского моря» и о своем увлечении им. На мой взгляд, уже того, что я рассказала, слушателям хватило с избытком. Уилл и Элизабет слушали меня, раскрыв рот и, кажется, даже забывали дышать. Джек лучше владел собой, хотя несколько раз я по его глазам видела, что мой рассказ чем-то его задевает, только не могла понять, чем именно. Тиа Далма же была совершенно невозмутима и это было не показное спокойствие – имея дело со всякими сверхестественными вещами ей, разумеется, было проще воспринять мой рассказ.
- Очень интересно, - задумчиво произнесла она, когда я завершила повествование описанием своего пробуждения на борту «Черной Жемчужины», - Джек?
Джек рассказал о том, как меня нашли, упомянул и о татуировке на моей руке. По просьбе Тиа Далмы я закатала рукав. Рисунок сильно пострадал от морской воды и трения об одежду, но поскольку я практически не мылась, был ещё вполне различим. Тиа Далма внимательно его рассмотрела и я уже ожидала закономерного вопроса – почему имя Джека и откуда я вообще его знаю…но этого вопроса, к моему удивлению, не последовало.
- Что ж, хорошо, - произнесла шаманка, закончив осмотр, и откинулась на спинку кресла. Украшенное татуировками темное лицо расплылось в улыбке, - ну…и как тебе…здесь? Нравится?
- Эээ… - вопрос был настолько неожиданным, что я даже не знала, что сказать, - ну…вообще-то неплохо – если учесть, что в своем мире меня ждала гибель. Но тяжело, конечно. Если бы не помощь друзей, я даже не знаю, что бы было со мной…
Я бросила благодарный взгляд на Джека, Элизабет и Уилла. Уилл улыбнулся, Элизабет отвела глаза, Джек остался невозмутим.
- Тебе хорошо с ними? – вкрадчиво произнесла Тиа Далма, в её голосе словно сплелись шепот листвы и шипение змей. И перед моим внутренним взором мгновенно встали картины недавнего прошлого – беседы и уроки фехтования с Уиллом и Элизабет, созерцание ночи с Джеком, закаты и рассветы в море, скрип снастей, черные паруса, полные ветра…и стертые до мяса руки, боль во всем теле, слой соли на всем – на одежде, на коже; скверная и однообразная пища, необыкновенно приятный общий туалет под открытым небом...и быстро пустеющий флакон с жидкостью для линз.
- По всякому бывает. Почему ты спрашиваешь? – я усилием воли прогнала наваждение, - какое это имеет значение, Тиа Далма?
- Самое прямое, - улыбнулась шаманка, - от этого будет зависеть твоя судьба.

IX.
«Нет-нет! Большой костер! Я ведь вождь! Хочу большой костер!»
Джек Воробей, ПКМ-2

Пробуждение моё было не из приятных – кто-то схватил меня за лодыжки и дернул изо всех сил, точно морковку из грядки. Я не успела даже вскрикнуть, как непонятная сила протащила меня волоком несколько метров и, наконец, оставила в покое. Одновременно почти над самой моей головой раздался протяжный шум и треск, затем грохот.
- Господи помилуй! – я невольно сжалась в комок и быстро приняла сидячее положение. Надо мной стояли Джек, Элизабет и Уилл, но смотрели они куда-то поверх моей головы. Небо быстро наливалось голубизной, занимался рассвет. Всё тело у меня затекло от неудобной позы, мокрая одежда прилипла  к коже, глаза саднили от линз и я была совершенно не настроена на шутки.
- С ума вы посходили, что ли? – раздраженно произнесла я, - какого…
Убитое выражение лиц моих спутников заставило меня замолчать. Я обернулась посмотреть, что же их так расстроило.
Причины для расстройства были. Огромное дерево не выдержало напора бури и рухнуло аккурат на нашу шлюпку, разнеся её в щепки. За моей спиной Уилл сбивчиво рассказывал, как вылез утром из нашего убежища и, услышав непонятный треск, не поленился посмотреть вверх. Дерево уже наклонилось и висело, видимо, на живой нитке. Уилл крикнул и разбудил всех, кроме меня. Выскакивая из-под шлюпки, кто-то – подозреваю, что это был Джек – не поленился прихватить заодно и меня, спящую без задних ног, хотя, за недостатком времени, сделал это не особенно гуманно.
Я посмотрела на Джека.
- Зараза! – грустно произнес он.
- А по-моему, мы просто счастливчики, - заметила Элизабет, - помедли Уилл ещё минуту – и нам пришел бы конец.
И она обратила на Тернера откровенно нежный взор. Тот сделал вид, будто ничего не заметил.
- Мда, мы-то конечно, счастливчики, - скептически произнес Джек, направляясь к остаткам шлюпки, - а вот каким счастьем будет прорубаться сквозь джунгли на побережье!
- Ну не может же везти во всем! – возразила Элизабет.
- Это ты сама придумала или тебе кто-то сказал? – язвительно протянул Джек. Мрачное настроение не покидало его с самого визита к Тиа Далме. Меня, впрочем, тоже. Руки не поднимались, ощущение было такое, будто я потянула оба плечевых сустава и я знала, что никакой помощи не дождусь, так что приходилось закусить губы и терпеть молча.
Тем временем Джек извлек из-под размозженной банки шлюпки бочонок с водой и пару длинных и широких клинков, больше смахивающих на разделочные ножи. Так я впервые увидела мачете.
- Бочонок с солониной разбит, - сообщил Джек, - так что хватайте по куску так. И сухари.
В шлюпке всегда был запас провизии, но при мысли, что придется завтракать солониной, я почувствовала тошноту. Понимая, что сейчас не время для капризов, я покорно взяла кусок отвратительного на вид мяса и горсть сухарей.
- Греби, греби больше! – велел Джек, - сколько в карманы влезет.
Я набила карманы жилета сухарями, оставив место только для драгоценной бутылки с физраствором и пузырьков, которые чудом остались целы во время вчерашней передряги. Мы по очереди напились из бочонка и тронулись в путь.
Пробираться решили вдоль берега реки, чтобы не сбиться с пути, да и растительность здесь вроде была не такая густая. Джек и Уилл шли впереди, расчищая дорогу мачете, за ними Элизабет; я тащилась последней в самом плачевном виде. Хорошо ещё, небо снова было безоблачно, солнце быстро согрело нас своими лучами, одежда и волосы высохли как по волшебству. Но влажность была по-прежнему очень высокая, дышалось тяжело.
Элизабет несла шпаги и пистолеты Уилла и Джека, на меня возложили обязанность тащить их жилеты и камзол Джека. Даже эта пустячная ноша сейчас казалась мне непосильной – плечи ныли тупой болью, в ушах шумело, перед глазами плыли круги. Я судорожно хватала ртом сырой воздух. Господи, ну и жарища! Я подняла глаза и с уважением посмотрела на Джека и Уилла – рубашки на них взмокли и потемнели от пота, но руки всё так же размеренно опускались и поднимались, разрубая переплетения ветвей, лианы, роняя на землю тяжко благоухающие цветы – казалось, они могут идти так вечно. И как это у них получается, заговоренные они, что ли? Я с раскаянием подумала, что никуда не гожусь – пустячная жара меня выводит из строя! Плечи я, конечно, потянула вчера, когда мы выволакивали шлюпку…и, главное, напрасно – всё равно пришлось идти пешком.
Замкнувшись в своем страдании, я не заметила, что Элизабет остановилась и с размаху уткнулась ей в спину.
- Ой! Извини, Лиз…
- Да ничего… - Элизабет повернулась, вгляделась мне в лицо и нахмурилась, - Ксю, на тебе просто лица нет! Что случилось? Давай-ка, присядь!
Она обняла меня за талию и подвела к невысокому раскидистому дереву с густой кроной из узких кинжальных листьев. Джек и Уилл уже расположились под ним, воткнув мачете в землю.
- Привал! – объявил Джек, тяжело дыша. Бандана его насквозь пропиталась потом, хоть выжимай. Уилл вытирал рукавом разгоряченное лицо.
- Неплохая прогулка, верно, цыпа? – Джек с усмешкой посмотрел на меня и осекся, вмиг посерьёзнев, - выглядишь ты что-то не очень…ну-ка, Лиз, притащи воды из реки!
Элизабет без возражений вскочила на ноги, но берег по-прежнему был очень высок, и она вернулась ни с чем.
- Ладно, попробуем по-другому, - сказал Джек и, поднявшись, начал энергично трясти дерево, под которым мы сидели. Через несколько секунд прямо к моим ногам смачно шлепнулся довольно крупный розовато-оранжевый плод овальной формы. Ещё несколько плодов посыпались на Уилла и Элизабет, чудом не задев их. Элизабет вскрикнула.
- Не попал! – ухмыльнулся Джек.
- Ой, Джек! – от восторга мне даже полегчало, - с ума сойти! Это авокадо?
- Нет, это манго, цыпа. Слыхала о таком?
- Конечно! – я подняла плод – он был весьма увесист. Получить таким по голове – не самый лучший вариант…
- Джек Воробей, что за варварство! – возмущенно произнесла Элизабет, - если бы я не так устала и мне было бы не лень встать…
- Капитан, капитан Джек Воробей, цыпа! Ты лучше кушай, не отвлекайся на мелочи!
Пока они переругивались, я подняла плод и осторожно прокусила плотную кожицу. В рот мне хлынул сладкий, ароматный сок, так что даже дыхание перехватило от удовольствия.
- Осторожно, не сломай зубы! – засмеялся Джек.
Предостережение оказалось не излишним – большую часть плода занимала гигантская овальная косточка.
Мне доводилось пить сок манго раньше – консервированный, разумеется. Вкус этого фрукта был похож на него в той же мере, в какой нарисованный закат походит на настоящий.
- Дерево авокадо, оно повыше будет. Покажу…как-нибудь, - проговорил Джек с набитым ртом. Я ещё не справилась с одним плодом, а он уже полез на поиски второго. Сорвал и мне.
Это было потрясающее пиршество, я не променяла бы его ни на один банкет в мире. Желтый сок струился у нас по губам, по рукам, по груди, мы перемазались по уши, шутили, смеялись…и вместе с соком возвращались силы.
К тому моменту, когда Джек вскочил на ноги и со свистом рассек воздух мачете, словно для затравки, я уже была готова следовать за ним хоть в адское пекло.
- Долго нам ещё идти, Джек?
- Думаю, таким темпом – а быстрее никак не получится при любом раскладе – мы выйдем на побережье часа через три-четыре. До темноты, во всяком случае, успеем.
Видно, лицо у меня стало уж очень тоскливое, потому что он с усмешкой ткнул меня в плечо.
- Выше нос, цыпа! На «Жемчужине» отдохнем. Ну что, все готовы? – он нахлобучил шляпу на голову и решительно направился к практически непроницаемой стене зарослей.

Через час дорогу преградила глухая скала. Я не видела никакой скалы, когда мы плыли, но ведь берега были затянуты туманом. Пришлось углубиться в джунгли, в обход, на этом мы потеряли ещё два часа. Джек и Уилл совершенно выбились из сил, да и мы с Элизабет еле передвигали ноги; пришлось снова остановиться. На этот раз даже Джек уже не балагурил – все сидели и лежали молча, кто где, только слышно было тяжелое, напряженное дыхание. Воздух здесь, под ещё влажными лесными сводами, так сгустился, что казалось, его можно резать ножом. Убийственно пахли орхидеи – они были повсюду и самые разные – свисали с ветвей и стволов деревьев, с лиан, выглядывали из травы. Красные, желтые, розовато-белые, от их красок у меня уже мутилось в глазах. Беспощадное солнце клонилось к горизонту, тени удлинились.
- По-моему, ты погорячился насчет трех-четырех часов, Джек, - прохрипел Уилл, обессилено прислоняясь к стволу дерева.
Джек только скривился в ответ.
- Виноват, обещаю загладить, искупить…
- Чем…искупить? – тяжело дыша, поинтересовалась Элизабет. Лицо у неё осунулось от усталости и жажды, глаза запали.
- Ну…хотя бы примерным поведением? А тебе, конечно, кровью подавай!
По лицу Элизабет было видно, что последнее для неё действительно было бы предпочтительнее. Я невольно улыбнулась – если Джек шутит, значит, ещё не всё так плохо.
- Примерное поведение Джека Воробья! – тихонько произнесла я, - спокойствие горного потока! Прохлада летнего зноя!
Элизабет фыркнула.
- Вы жестокосердны, девочки! – с притворной обидой произнес Джек, - разве это не чудесное место? Посмотри, какие цветы, Элизабет! А аромат! – и он глубоко вдохнул и закатил в наслаждении глаза.
- Честно говоря, запах жареной свинины пришелся бы мне куда более по вкусу! – заметила Элизабет, - а от этих орхидей меня скоро уже тошнить начнет!
- Я согласен с Арамисом! – вставила я.
- С кем? – не понял Уилл.
- Неважно…
- Фи, как грубо, Элизабет, а ещё дочка губернатора! – Джек с явным усилием поднялся на ноги, - но оставаться здесь действительно не дело. Вперед, дети мои! Выйдем к берегу реки, там и разобьем лагерь. Придется мне, скрепя сердце, провести ещё одну ночь в вашем обществе!
- Ужасная судьба! – заметила я и подмигнула Элизабет. Она ответила мне слабой улыбкой.
Когда мы наконец добрались до берега, волочили ноги уже не только мы с Лиз, но и наши спутники – им ведь приходилось ещё и прорубать дорогу в непроходимых зарослях. Дневная жара отступила, солнце опустилось за кромку леса и начали быстро сгущаться сумерки. В тропиках вообще всё гораздо стремительней – таких плавно-томительных рассветов и закатов, как у нас, здесь не увидишь. Ночь опускается быстро, точно великан набрасывает на острова черное покрывало.
Торопясь успеть до темноты, мы наломали сухих лиан для костра. Джек разрядил пистолет и кремневым замком высек искру, лианы вспыхнули, как порох. И мы, наконец, смогли усесться вокруг жарко пылающего костра и передохнуть.
Минут десять все молчали в изнеможении, погрузившись каждый в свои мысли и в свою усталость. Джек, придвинувшись поближе к огню, заряжал пистолет. Отблески пламени играли на серебряной инкрустации оружия, на кольцах Джека. Я, как завороженная, наблюдала за его ловкими пальцами и чувствовала, что засыпаю.
- Караулить будем по очереди? – произнесла я в пространство.
- Да, придется, - отозвался Уилл, - я могу первым.
- Нет-нет! – возразила я, - ведь вы с Джеком целый день работали – вам надо отдыхать больше. Я покараулю.
Джек поднял голову и посмотрел на меня.
- Цыпа, я тебя умоляю! – насмешливо произнес он, - ты еле языком ворочаешь и заснешь через пять минут после начала своего дежурства. Я уже не говорю о том, что ты не отличишь крика попугая от сопения туземца…
- Крик попугая я отличу! – попробовала возмутиться я, силясь держать глаза открытыми, - и мы можем подежурить вдвоем, верно, Лиз?
Я обернулась за поддержкой к Элизабет. Она мирно спала, свернувшись клубочком на куче листьев папоротника. Джек осклабился.
- Вот истинная женщина! Есть мужчина рядом – и можно спать спокойно, ни о чем больше не заботясь.
- А почему бы и нет? – заметил Уилл, доставая из кармана сухарь и ожесточенно в него вгрызаясь, - не беспокойся, Ксю, спи! Мы с Джеком подежурим по очереди.
Сил сопротивляться не было.
- Ну, вы хоть разбудите меня под утро, - пробормотала я, подгребая под себя листья и устраиваясь поудобнее, - только желательно не так, как сегодня…
Джек что-то ответил мне, но я уже не расслышала. Я спала.

Мне показалось, что я только на минутку прикрыла глаза и тут же снова их открыла. Было ещё совсем темно. Костер весело потрескивал, от него исходило приятное тепло. Я приподняла голову и села, скривившись от боли в плечах. Уилл и Элизабет спали рядом, на их спокойных лицах мерцал оранжевый отсвет пламени.
- Ты чего не спишь, полуночница? – по ту сторону костра сидел Джек. Он жарил над костром солонину, нанизанную на палочки, - до рассвета ещё далеко.
- Не могу, - пробормотала я, - сейчас…
Я достала из кармана бутылку с физраствором и контейнер для линз. Поискала глазами какую-нибудь ровную поверхность, но тщетно.
- Джек, слушай…можешь мне помочь?
- Для тебя – всё, что угодно, цыпа, - Джек с усилием поднялся, подошел и сел напротив меня, - что я должен делать? Надеюсь, это не больно?
- Держи горизонтально, вот так! – я сунула в руку Джеку контейнер для линз, быстро залила свежий раствор, сняла линзы одну за другой, прополоскала в контейнере и снова одела. Вся операция заняла не более пяти минут.
- Ловко! – только и произнес Джек, с любопытством наблюдая за моими манипуляциями.
- Пистолет зарядить, небось, проще? – усмехнулась я, промаргиваясь, и закрыла контейнер, - спасибо…
- Конечно, проще! Как это у тебя вообще получается – рукой в глаз…бррр! – Джек поморщился, - Регетти у нас мастер по таким штукам, но у него глаз деревянный…
- Жить захочешь – и не так раскорячишься! – процитировала я бессмертную фразу, - без этих штучек я на расстоянии в три метра не узнАю человека в лицо.
- Дай посмотреть! – с интересом произнес Джек. Я протянула ему контейнер.
- Слушай, давно хотела тебя спросить…
- Даа? – он по-прежнему сидел всего в шаге от меня и был увлечен исследованием контейнера. Грива темных волос скрывала его лицо, - слушай, что это за материал?
- Пластмасса. Я хотела спросить – зачем тебе эта тряпка на правой руке?
- Тряпка? Ах, это! – он протянул руку ладонью вверх, - это не тряпка, цыпа, а кожа – чтобы рукоять клинка не скользила в ладони. Ну и защита, конечно. Не будь её, после такого веселого дня, как сегодняшний, пришлось бы долго отращивать себе новую кожу, - и он кивнул в сторону воткнутых в землю мачете.
- Это да…бедняга Уилл, значит, он здорово повредил руку!
- Вот это вряд ли! – рассмеялся Джек, - он кузнец, целыми днями машет чем-нибудь, то молотом, то шпагой…был кузнецом, во всяком случае.
- Думаешь, после всех этих перипетий он уже не вернется в Порт-Роял?
- Не думаю. Не имею такой привычки, - Джек пожал плечами, - в сущности, какая разница? Мир велик. Но ты уходишь от темы.
- Я? С чего ты взял? И от какой темы?
Джек поднял голову и посмотрел мне в глаза с таким выражением, что я осеклась под его взглядом. Нас не разделяло и метра, наши дыхания смешивались. Краска вокруг глаз Джека смылась под вчерашним ливнем, но его взгляд не потерял от этого своей притягательности, такой сильной, что сразу становилось ясно – она бессознательна. Сколько женщин уступило колдовскому призыву этих черных глаз? При этой мысли я улыбнулась.
- Джек, сделай лицо попроще!
Джек удивленно моргнул, углы красиво очерченных губ дрогнули. Очарование рассеялось.
- Ты хотел о чем-то меня спросить? Тебя что-то тревожит?
Мне очень хотелось, чтобы он поговорил со мной просто, по-человечески – как тогда, ночью – без этой своей вечной маски «пирата и славного малого». Он был неотразим в этой маске, но мне было гораздо интереснее узнать, что происходит под ней.
Джек поёжился, хотя ночь была теплая.
- Не то чтобы тревожит…просто меня не оставляет ощущение, будто…словом, мне кажется, что тогда, у Тиа Далмы, ты была не до конца откровенна.
Мы сидели так близко, что ни одно душевное движение, отразившееся на лице, уже невозможно было скрыть. Во всяком случае мне.
- С чего ты взял?
- Очень просто. Из всего того, что ты рассказала, остается непонятным одно – откуда ты всё-таки знаешь о нас, о том, что с нами случилось? Очнувшись, ты сразу назвала меня по имени и дальше вела себя так, словно всё происходящее знакомо тебе. И я и Уилл и Элизабет и даже «Жемчужина». Только дурак не увидел бы здесь подвоха, а я, цыпа, не дурак.
- Джек… - начала я  и беспомощно замолчала.
Ну что сказать ему? Что все они – персонажи фильма? Что миллионы людей следят за их жизнью, что их мир – просто выдумка сценаристов, а их радость, боль и отчаяние выходят тысячными тиражами на двд-дисках и стоят не больше заезженной пластинки?
- Джек... – я прямо посмотрела ему в глаза. Будь что будет! – хорошо. Я скажу тебе, как так получилось, что я в курсе ваших дел…если ты расскажешь мне, что тебя беспокоит. Что-то ведь есть, верно, Джек?
Это был выпад наугад, но я была уверена, что не промахнусь. ЧТО-ТО всегда есть. У всех.
Брови Джека поползли вверх, он откинулся назад и оперся на руки, глядя на меня из-под полуопущенных ресниц почти с восхищением.
- А ведь это настоящий шантаж, цыпа! – казалось, происходящее его забавляет.
Я изо всех сил старалась быть бесстрастной.
- Баш на баш, Джек. Согласен?
- Ну что ж! – воскликнул Джек, - я признаюсь! Тем более что мне это ничем не грозит…а я буду знать твою тайну, - отблески костра сверкнули золотом в его усмешке.
- Поверь, Джек, - искренне произнесла я, - лучше бы тебе не знать её…ни к чему хорошему это не приведет.

XI.
«Поплывем, куда в голову взбредет – вот что такое корабль!»
Капитан Джек Воробей, ПКМ-1

Не знаю, сколько бы мы так простояли – уж слишком отчаянным было положение, в котором мы оказались. Наконец я рискнула приблизиться к Джеку. Он по-прежнему был неподвижен и не сводил глаз с горизонта, словно надеялся вернуть «Жемчужину» силой своего взгляда.
- Джек… - я накинула ему на плечи его камзол, который тащила всю дорогу, - Джек, послушай…может, они просто зашли за остров, чтобы укрыться от шторма? Может, буря унесла их? Они вернутся!
Он повернул голову и посмотрел на меня. Я с трудом выдержала его взгляд. В нем смешивались гнев, насмешка над моими наивными утешениями, сумасшедшая надежда и жгучее страдание. Казалось, физическая рана причинила бы ему меньшую боль. Сколько раз уже он вот так терял «Жемчужину»? Всех и не упомнишь…но только теперь я поняла, насколько мучительна была для него каждая такая потеря – ведь он расставался со своим домом, с единственным, что было ему дорого, без всякой надежды увидеть его вновь.
Элизабет и Уилл подошли к нам, лица их были встревожены. Теперь мы стояли тесным кружком, а ветер дул с такой силой, словно стремился растащить нас в разные стороны.
- Что же теперь делать? – Элизабет первой облекла насущную проблему дня в слова.
- Без «Жемчужины» нам тут не выжить, - заметил Уилл.
Но я вспомнила манговые деревья и возразила:
- Почему не выжить? Еды тут полно и пресной воды вдосталь. Вопрос в другом – как отсюда выбраться?
- Может, построить плот? – предложил Уилл.
- А если шторм? Нам придет конец в море…
- А что если поджечь лес? – воскликнула Элизабет, - подадим сигнал!
- Но джунгли сырые и вряд ли загорятся…- усомнилась я, - а если мы весь остров подпалим?
- Ну можно не лес, просто большой костер сложить, - поумерила свой пыл Элизабет.
Пока мы судили да рядили, Джек стоял молча, глядя в землю. Точнее, в песок. Он так и не произнес ни одного слова с того момента, как мы обнаружили пропажу корабля. Но когда прозвучало предложение Элизабет, по его губам скользнула слабая усмешка.
- Мисс Суонн, вы, как всегда, сторонница радикальных мер.
- У тебя есть идеи получше?
- Да, - Джек хмуро оглянулся, - давайте уйдем с открытого места, мы тут как на ладони, да и ветер меня достал.
Мы побрели обратно под сень джунглей, откуда выскочили такие радостные десять минут назад, и расселись на стволе поваленной пальмы. Джек совсем приуныл. Я не видела его таким даже когда Дейви Джонс напустил на «Жемчужину» кракена. Я привыкла, что в любой ситуации Джек мгновенно реагирует действием на возникшую перед ним проблему. Бывает, что это действие ошибочно, но сложа руки он никогда не сидит. А сейчас…казалось, что-то в нем надломилось. Может быть, он просто устал – последние несколько дней никто не назвал бы легкими. И тут такой «сюрприз». Нечего сказать, достойный финал испытаний, выпавших на нашу долю!
Я посмотрела на Джека. Он сидел на песке, прислонившись спиной к стволу и обхватив руками колени. Голову он положил на скрещенные руки и выглядел, как статуя вселенской скорби. Мы все невольно заразились его настроением. Я ломала голову над тем, как вывести нашего капитана из этой апатии, но ни одной путной мысли, как назло, не возникало. Я вообще не мастер утешать – скорее помогу человеку исправить ситуацию, в которой он оказался, чем выдавлю из себя хоть слово сочувствия. Но сейчас мне хотелось бы обладать всем красноречием мира, чтобы утешить Джека – до того тяжело было видеть, как этот неукротимый дух подавлен своим горем.
Наконец я сползла со ствола и села рядом с ним.
- Джек! А Джек! Ну, посмотри на меня!
Он взглянул на меня с плохо скрытым раздражением.
- Что тебе, цыпа?
- Послушай, нельзя так убиваться. Ты ведь всегда возвращал «Жемчужину» - вернешь и на этот раз, я знаю!
- Похвальная уверенность, - буркнул Джек и снова уставился мимо меня на горизонт.
- А знаешь, почему я верю в это?
- Ну что ж, скажи.
Я улыбнулась.
- Потому что ты – капитан Джек Воробей. И ты правильно называл себя так все те десять лет. Ты всегда был капитаном «Жемчужины», она принадлежала тебе, а ты – ей, хотя вы и были разлучены. Это и сейчас так. Ты найдешь её.
Джек лишь неопределенно хмыкнул и пожал плечами, не глядя на меня.
- Я тоже в это верю!
Я удивленно подняла голову. Элизабет решительно спрыгнула со ствола и присела на песок напротив Джека.
- Я знаю, что ты вернешь «Жемчужину», Джек. Я верю в тебя…и всегда верила.
Джек поднял голову и посмотрел ей в глаза. Несколько секунд они мерялись взглядами. Потом в лице Джека что-то дрогнуло, и прежняя насмешливая улыбка тронула его губы.
- Я тоже верю в тебя, Джек!
Теперь уже мы с Лиз удивленно вскинули глаза. Уилл Тернер сел по другую сторону от Джека. Теперь мы как бы заключили его в полукольцо.
- Я помогу тебе найти «Жемчужину», - твердо произнес Уилл, - и сделаю всё, что в моих силах, чтобы она снова стала твоей.
И он протянул Джеку руку. Тот молча стиснул ладонь Уилла так, что побелели пальцы. Тогда и мы с Элизабет, не сговариваясь, одновременно протянули руки и положили их на руки Уилла и Джека.
Как часто я видела этот жест в кино и читала о нем в книгах! И всегда он казался мне глупым и наигранным – ребячество, игра в бойскаутов, один за всех и все за одного…Так отчего же сумасшедшая, пьянящая радость охватывает всё мое существо? Лица моих спутников взволнованны, а у Элизабет слезы на глазах – значит, я не одинока в своих чувствах? Корабль исчез и мы остались практически одни на этом диком острове, полном опасностей, без всякой надежды на помощь – так почему же я чувствовую себя счастливейшей из смертных, ощущаю в себе силу, способную своротить горы? Не сила ли это моих друзей вливается в меня через сомкнутые руки? Я ведь уже испытывала это чувство – когда теплым весенним вечером шла как-то с моими первыми настоящими друзьями по городу. Первая настоящая работа, первые настоящие друзья…Мы шли, обнявшись, смеялись и пели песни и мир вокруг был юн. Где вы сейчас, друзья мои? Жизнь разметала нас и только в наших сердцах мы по-прежнему принадлежим друг другу…горло сжало непролитыми слезами и всё же я была счастлива в тот миг, бесконечно счастлива. Потому что видела, как мы трое, своими простыми словами вернули блеск глазам Джека Воробья и мужество его бестрепетной душе, дрогнувшей на миг в час испытания. То, что было не по силам мне одной, мы сделали вместе.
А потом на какой-то миг Джек накрыл ладонью второй руки наши руки и сжал их изо всех сил, словно стремясь превратить их в единое целое…и тут же вскочил на ноги.
- Черт возьми! – воскликнул он, картинно взмахнув руками. Это уже был прежний Джек, - раз у меня так много помощников – чего же мы ждем? Вперед!

Поскольку слева путь нам преграждал пролив, мы направились по побережью направо, благо и ветер дул в ту сторону. Джек двигался впереди, высоко держа голову, словно находился не на тропическом острове, а в Лувре, на параде в свою честь. Какое-то время мы шли молча, давая мыслям и эмоциям войти в прежнее русло. Потом я догнала Джека и пошла с ним рядом. Уилл и Элизабет тоже подтянулись поближе.
- Джек, куда мы идем? – спросила я.
- Как видишь, цыпа – по побережью в обход острова.
- А что мы ищем?
- О, это хороший вопрос! – Джек усмехнулся, - мы ищем счастливый случай, цыпа! Точнее, делаем всё возможное, чтобы он сам нашел нас. На него вся надежда, больше никто нам не поможет. Но мне обычно везет.
- А как насчет Тиа Далмы? Может, вернемся к ней?
- Нет, на неё рассчитывать нечего. Её народ давно уже не вмешивается в дела этого мира…
- А почему?
- Насколько мне известно, здесь была небольшая война между индейскими племенами.
- И?
Джек пожал плечами.
- И племени Тиа Далмы не повезло.
Какое-то время мы шли молча. Я переваривала услышанное.
- Джек…
- Даа?
- Поправь меня, если я ошибаюсь…но, получается, это племя, которое нанесло поражение племени Тиа Далмы…оно ещё здесь?
- В самую точку, цыпа! – радостно подтвердил Джек, - и, должен сказать, их не назовешь образцом учтивости. Это, как называли их испанцы, индиос бравос, воинственные индейцы. Нам сильно повезет, если мы не попадемся у них на пути.
- Они что, вроде пелегостов? – я совершенно не разделяла беспечности нашего капитана.
-Нет, что ты… - Джек бросил на меня быстрый взгляд и поморщился, - ну разве что совсем чуть-чуть!
- Кто это такие – пелегосты? – спросила Элизабет.
По лицу Уилла было видно, что он многое может порассказать.
- Это каннибалы, которые выбирают себе в вожди самого достойного, а потом убивают его и съедают, чтобы освободить из темницы бренной плоти, - пояснила я и с невинным видом посмотрела на Джека, - я ничего не упустила?
У Джека было такое лицо, словно у него вдруг разболелись зубы.
- Нет, цыпа. Всё просто, кратко, легко запомнить…
Элизабет с опаской посмотрела на непроницаемую завесу зелени.
- А может, они женщин не едят, - заметила я, искоса поглядывая на Лиз.
- Может быть. Ну, Элизабет точно есть не будут!
- Почему? – на лице Лиз было написано облегчение.
- Ну сама подумай, цыпа – кому охота заработать несварение желудка?
- Ах, ты! – в ярости Элизабет схватила горсть песка и попыталась сунуть его Джеку за шиворот. Завязалась забавная борьба. Мы с Уиллом захохотали.
- Цыпа, я ж не сказал ничего плохого! – оправдывался Джек, удерживая Элизабет на расстоянии. Она аж подпрыгивала от злости, - ты радоваться должна, что ты такая несъедобная! Радоваться…
Внезапно Уилл оборвал смех и нахмурился.
- Тише! Слышите?
Мы все притихли и замерли, напряженно прислушиваясь. Ветер переменился, теперь он дул нам в лицо. И вместе с ним действительно долетали какие-то звуки. Это…
- В джунгли! – скомандовал Джек и бросился в заросли первым, таща за собой ошарашенную Элизабет. Мы с Уиллом с максимально возможной скоростью последовали за ними.
- А что это было? – спросила я вполголоса, когда мы, запыхавшись, укрылись за толстенной пальмой.
- Сейчас пойдем и посмотрим, - невозмутимо сказал Джек, - только осторожно. Лиз, Ксю, держитесь сзади и постарайтесь не шуметь. Главное – молчите, что бы вы не увидели, смекаете?
Элизабет только состроила ему гримасу, он ответил ей тем же. И жестом велел всем двигаться вперед. Я шла, почти наступая Джеку на пятки, и старалась не хрустеть сучьями. Получалось неважно. Оставалось надеяться, что ветер, дующий от источника звуков, нас не выдаст…
Мы с наивозможной осторожностью пробирались вперед минут десять, потом Джек зачем-то резко взял влево и, повернувшись к нам, жестом велел ждать, а сам ползком двинулся дальше. Я огляделась по сторонам. В этом месте побережье образовало небольшой мыс, густо поросший джунглями. Значит, там, впереди, скорее всего бухта…
Неожиданно пронзительно-высокий звук прорезал воздух. Я узнала его. Это было пение боцманского рожка, у мистера Гиббса был такой. И в следующее мгновение до меня донеслись звуки ещё более знакомые – яростные вопли людей и пистолетные выстрелы.
Зашуршали кусты и перед нами, согнувшись в три погибели, появился Джек. Он знаком велел нам следовать за ним, только тихо. Я двинулась первой, от любопытства забыв наказ держаться сзади. Джек прополз метров пять вперед и остановился. Я подползла к нему. Он посмотрел на меня, досадливо поморщился, но промолчал – только указал глазами куда-то вперед, в просвет между деревьями. Я проследила за его взглядом…и почувствовала холод в груди.
Перед нами открывался вид на довольно глубокую гавань чашеобразной формы. На берегу лежал вытащенный из воды корабль, и в первое мгновение сердце у меня радостно ёкнуло – «Черная Жемчужина»! Но нет, никогда теперь я уже не спутаю обводы своего корабля ни с каким другим. Этот корабль был поменьше «Жемчужины», трехмачтовый фрегат. Но я не рассмотрела его толком, привлеченная драмой, разыгравшейся на берегу.
Вокруг корабля шел бой. Отряд примерно из двадцати человек, одетых во что придется – очевидно, экипаж судна – отчаянно оборонялся от наседающих на них индейцев. Последних было вроде бы меньше, и вначале я не поняла, почему их противники падают, точно трава под косой. Загадка разрешилась просто – часть индейцев очевидно, укрылась в лесной чаще, потому что оттуда со свистом летели стрелы.
Защитники корабля рубились насмерть, ибо их пистолеты и ружья уже сделали своё дело – это и был тот залп, который я услышала несколько минут назад. Но выстрелы из чащи следовали один за другим, всё такие же меткие и никому не было от них спасения.
Это было страшное зрелище, такое страшное, что мне невольно захотелось закрыть глаза. Мне никогда ещё не приходилось видеть, чтобы люди вот так, без всяких видимых причин истребляли друг друга. Конечно, я слышала об этом и читала в книгах, но это было совсем не то…слава богу, расстояние, отделявшее нас от места схватки, скрывало от глаз жуткие подробности, но и того, что я видела, мне хватало. Я чувствовала, что мужество меня покидает, и посмотрела на Джека, ища у него поддержки.
Он, не отрываясь, наблюдал за битвой, машинально кусая губы. На его лице, конечно, не было и тени страха. Было возбуждение. Восторг. Почти упоение схваткой. Мне казалось, что он вот-вот вскочит и присоединится к одной из сражающихся сторон, но это было, конечно, обманчивое впечатление.
Тогда я посмотрела на лежавшего по другую сторону от меня Уилла. Здесь я встретила некий отклик своим чувствам – на лице Уилла было написано отвращение и глубокая тревога. Он бросил на меня взгляд, полный сочувствия.
У Элизабет было такое лицо, будто её вот-вот вырвет.
Всё было кончено на удивление быстро – в несколько минут. Дикари плотным кольцом окружили пятерых оставшихся в живых храбрецов и выбили у них из рук оружие. Затем они подняли своих убитых и раненых, и, подталкивая в спину пленников, быстро скрылись в лесной чаще. Возле корабля остались лежать вповалку безжизненные тела.
- Кончено! – прошептал Джек. В тоне его я уловила восхищение, - эти индейцы – ловкие ребята! Сегодня нашим не повезло…впрочем, это как посмотреть…
- Нашим? – мне показалось, я ослышалась.
- Ну конечно, цыпа, а чьим же? Или ты думаешь, это переодетые монашки пристали к берегу? – Джек всё ещё не делал даже попыток встать и говорил вполголоса.
- Так значит…это пираты?
- Именно, цыпа! И у них сегодня неудачный день, - Джек ухмыльнулся, - зато у нас – удачный!

XIII.
«Спаси меня!»
Джек Воробей, ПКМ-2

Момент был отчаянный – ещё секунда и я начала бы метаться, криком призывая пропавших. Удержало меня лишь то, что повсюду были следы борьбы – значит, они ушли явно не по своей воле. И те, кто захватил их, могли быть ещё где-то поблизости. Как же так получилось, что я ничего не услышала, ни одного крика? Ночь такая тихая…неужели их убили на месте, а потом уволокли тела?
Это была страшная мысль, я почувствовала, что теряю контроль над собой. Я медленно села на песок, машинально стискивая в руках камзол Джека. Его плотная, грубая ткань, как ни странно, придала мне уверенности.
«Спокойно, спокойно», повторяла я про себя, как заведенная, «только спокойно, Ксю Варлок, только спокойно. Сейчас мы что-нибудь придумаем».
Но что-то у меня ничего не придумывалось. Одна, в этом диком, враждебном мире, где всё решает сила мускулов, острота зрения, слуха…Тут гибнут и не такие, как я…
Тем не менее я встала, хотя ноги у меня подгибались и подбросила топлива в костер. Он снова вспыхнул, осветив картину разгрома. Внезапно меня осенила мысль. Схватив пальмовую ветвь, я сунула её в пламя. Она тотчас вспыхнула и затрещала. Держа её перед собой, как флаг, я начала оглядывать песок вокруг костра. И буквально через несколько секунд наткнулась на множество следов босых ног. Они вели в джунгли и терялись там.
Ну что ж, теперь, по крайней мере, хоть что-то ясно. Очевидно, моих друзей захватили индейцы и, будем надеяться, что захватили живыми. Даже скорее всего это так, поняла я вдруг в каком-то озарении – ведь следов крови на песке не было. Сердце у меня обрадованно забилось и тут же снова упало. Что мне это даст?
Я неподвижно стояла перед зарослями. Мой импровизированный факел догорел и рассыпался искрами, а я всё стояла, вслушиваясь и вглядываясь в темноту. При таком безветрии звуки разносятся далеко…и прошло совсем немного времени. Где-то хрустнула ветка и я вздрогнула. Неужели придется идти туда, в эту чащобу, где всё кишит разной гадостью?
Очень кстати вспомнился эпизод с удавом. Джек спас мне жизнь тогда…
Джек…он сейчас где-то там, в руках индейцев, у него приступ, а я так и не сумела ему помочь. Участь Элизабет и Уилла тоже меня тревожила, но они, по крайней мере, здоровые, у них хватит сил перенести испытания. Воображение живо начало рисовать мне жуткие картины из второй части «Пиратов». Но там всё было понарошку и не страшно, а здесь…разве не видела я всего несколько часов назад людей, убитых, быть может, теми самыми индейцами, чьи следы я нашла на песке?
Внезапно я поняла, что мне надо делать. Вернее, я поняла это с самого начала, просто ужасно не хотелось признаваться в этом самой себе. Я должна идти туда и спасти их. По крайней мере попытаться! Они уже столько раз помогали мне – хотя могли бы бросить на произвол судьбы в каком нибудь порту. Я должна вернуть им этот долг.
Да, но что я могу? Что мне противопоставить целому племени индейцев? Я чувствовала себя такой маленькой и беззащитной перед лицом грозных опасностей. И очень одинокой. Я ощущала одиночество и раньше, на «Жемчужине», но никогда ещё оно не было таким пронизывающим. Только сейчас я поняла, что значили для меня люди, с которыми связала меня судьба – Джек Воробей, с его неиссякаемым оптимизмом и языком, острым, как жало; Уилл Тернер – надежный, славный парень, на которого можно положиться в любой ситуации; Элизабет Суонн – такая молодая и такая бесстрашная, что с ней можно пойти в огонь и в воду…без них я словно ребенок, потерявшийся один, в темноте. Мне грозит гибель…но страшнее всего, пожалуй, что гибель грозит ИМ.
А Джек, к тому же, болен, болен очень тяжело…я могу облегчить его страдания – так какое право я имею колебаться?!
Глубоко вздохнув, я сделала шаг по направлению к джунглям…но остановила себя.
Стоп. Идти вот так просто, как на городскую прогулку – глупо. Я просто стану ещё одной пленницей, если никто не сожрет меня раньше. Стало быть, надо подготовиться!
Я вернулась к костру, вывалила в него все оставшееся топливо. Затем быстро собрала разбросанные вещи и, перетащив их к джунглям, спрятала под большим кустом. Отдельно отложила в сторону то, что нужно будет взять с собой. Получилось немало – шпага и пистолет Джека, его камзол и шляпа, шпага Уилла и Элизабет – она подобрала себе клинок среди тех, что были сняты с убитых. Шляпы их я решила не брать – переживут как-нибудь. Это оставить шляпу Джека у меня рука не поднялась.
Расстелив камзол на песке, я положила на него все три шпаги, аккуратно завернула и связала по бокам шнурками, безжалостно оторванными от всё той же многострадальной рубашки.
Внезапно пальцы мои наткнулись на холодный металл в вырезе рубашки, и в голове словно вспыхнул ослепительный свет.
Медальон!
Кракена мне на голову, почему же я не отдала медальон Джеку?! Вот что помогло бы ему быстрее и лучше всяких лекарств! О-о, свет не видел ещё подобной глупости! Я совершенно забыла о нем!
Проклиная себя на чем свет стоит, я начала собираться ещё быстрее. Сунув сверток со шпагами и шляпу Джека под мышку, я нахлобучила свою шляпу поглубже на голову и, оставив догорающий костер на произвол судьбы, направилась по берегу к мысу, где мы спрятали оружие.
Однако как я ни спешила, пришлось мне дождаться рассвета. Здравый смысл подсказывал, что идти ночью по джунглям – самоубийство. К тому же следов, на которые я так рассчитывала, всё равно не будет видно, а значит я попросту заплутаю и погибну в лесу, так и не добравшись до цели. Кроме того, когда мне всё-таки удалось разыскать то место, где мы оставили оружие и припасы, я поняла, что без света ни черта тут не разберу.
Ждать мне пришлось не так уж и долго. При свете разгорающегося утра я выбрала себе длинный кинжал – шпага показалась мне слишком неудобным оружием для лесной чащи, особенно учитывая мой богатый опыт обращения с нею. Потом взяла побольше сухарей и черепашьего мяса – на солонину уже противно было смотреть. Плохо было с водой, но её не во что было набрать – ни бутылки под рукой, ни фляжки. Я решила, хоть это и было рискованным решением, что найду что-нибудь по дороге. Пистолет Джека я заткнула за пояс – он был тяжеленный, да и шпаги весили немало. Среди припасов очень кстати оказалась веревка – я перетянула ею скатку со шпагами и закинула её за спину, наподобие колчана. Куда пристроить шляпу – я хоть убей, не знала…в конце концов, я нахлобучила её на голову вместо своей – будь что будет! Надеюсь, у Джека нет перхоти.
Я поймала себя на том, что улыбаюсь. Неужели мне совсем не страшно? Да нет, страшно, даже очень. Но это был уже не тот страх, от которого подгибаются колени. Всё это время я действовала, мой разум и руки были заняты и страху уже не оставалось места. Что ж, будем надеяться, что так будет и дальше.
Наконец всё было готово.
Я вернулась к нашей стоянке и на этот раз без проблем прошла по цепочке следов до того места, где они углублялись в джунгли. Постояла несколько минут на границе побережья и леса, собираясь с мыслями. Заросли, болтающие тысячами голосов разных птиц, пробудившихся с рассветом, ждали меня.
- Я словно лучница из «Дьябло-2»*, - пробормотала я, поправляя сверток со шпагами. Веревка сильно врезалась в плечо и я старалась, чтобы она попадала на портупею – всё-таки было полегче, - что ж, посмотрим, до какого уровня мне удастся дойти.
Я глубоко вздохнула и, сделав шаг вперед, позволила джунглям поглотить себя.

Первые свои часы странствования по полумраку джунглей, полному тяжелых испарений, я запомнила надолго. Следопыт из меня никудышный, но, к счастью, индейцы не особо таились, утаскивая пленников, да и последние, видимо, всё-таки оказывали сопротивление. Следы были хорошо видны на влажной почве, обломанные листья и ветви тоже подсказывали, куда идти. Самым трудным было выискивать следы и одновременно контролировать окружающее – больше всего я опасалась нападения удава. Насколько я знала, на Карибских островах нет опасных для человека животных, кроме удавов и кайманов, но последних можно встретить только возле воды.
А она была бы уже не лишней! Перед уходом я напилась из реки, но пот лил с меня градом и очень скоро меня начала мучить жажда. Однако воды поблизости не наблюдалось, поэтому приходилось терпеть так. Пот постоянно заливал глаза и, вытирая лицо рукавом, я начала понимать, почему пираты почти поголовно носят банданы. Мне бы она сейчас тоже не помешала. В правой руке я сжимала кинжал и старалась двигаться как можно тише, но листья шелестели на моем пути, сухие лианы хрустели под ногами, ветки, сгибаясь о мою грудь, выпрямлялись со свистом. Птицы, которых здесь было во множестве, свистели и верещали над моей головой. Скатка со шпагами и пистолет Джека пригибали меня к земле. В довершение ко всему, на меня накинулись комары и начали так жрать, что, отмахиваясь, я чуть не попала себе кинжалом в глаз. Когда мы шли вдоль реки, нас хоть немного обдувало ветром и комары так не свирепствовали, но здесь от них просто не было никакого спасения.
- Путешествие по сауне с комарами, - пропыхтела я и с отвращением сплюнула, потому что какое-то особо настырное насекомое успело залететь ко мне в рот.
Часа через два я сдалась и села передохнуть под большим деревом, предварительно осмотрев его со всех сторон. Страшно хотелось пить, но вода тут была разве что в воздухе, а её, к сожалению, не выпьешь. Я прислонилась спиной к стволу и на минуту прикрыла глаза. Дышать было так тяжело, словно на грудь навалили кучу камней. Сколько я так выдержу? Знать бы, хотя бы примерно, далеко ли ещё идти…
И тут меня осенило. Как там поступили путешественники в «Затерянном мире» Конан Дойля, когда оказались на плато, отрезанные от внешнего мира? Пра-авильно, они забрались на самое высокое дерево и оттуда увидели, где они находятся и куда им идти.
Глаза мои скользнули по могучему стволу дерева, под которым я расположилась на отдых. Что ж, можно попробовать, веток вроде бы достаточно и, в принципе, я смогу дотянуться до нижней…
Громкий шорох и треск сучьев заставил меня вскочить и испуганно обернуться. Что-то огромное с шумом ломилось сквозь заросли в мою сторону. Это было так страшно, что я чуть не спаниковала, совершенно забыв, что на Карибских островах действительно нет крупных хищных млекопитающих. Тогда…тогда…что же это такое? Или кто?
«Если я сейчас побегу – мне конец», отчетливо подумала я, «я никогда уже не найду снова этих следов, а пока я буду доходить в лесу, индейцы съедят моих друзей или просто замучают их до смерти».
Мысль была глупая, но, как ни странно, подействовала отрезвляюще. Я прислонилась спиной к стволу и, судорожно сжимая кинжал в руке, силилась рассмотреть неведомую опасность. Опасность, как ни странно, вроде бы не особо спешила меня сожрать. Шум она производила необыкновенный и переполошила всех птиц на деревьях, однако ко мне приближалась чрезвычайно медленно. Напрягая глаза, я изо всех сил вглядывалась в полумрак – джунгли здесь были так густы, что лучи солнца лишь скользили по их поверхности, не пробираясь внутрь. Наконец, мне удалось разглядеть какую-то огромную темную массу, копошащуюся в кустах. Что-то удивительно знакомое было в её неторопливой манере…
В следующий миг животное раздвинуло своей массивной тушей кусты и появилось передо мной. Облегчение нахлынуло на меня с такой силой, что я чуть не захохотала. «Страшный хищник», так меня напугавший, оказался всего лишь сухопутной черепахой внушительных размеров. Горб её панциря возвышался метра на полтора над землей, не меньше. Она с царственным величием прошествовала мимо меня, не удостоив даже взглядом, а я, обессилено прислонившись к дереву, не знала, плакать мне или смеяться.
Наконец, я кое-как успокоилась и снова обратила своё внимание на дерево. Что ж, рискнем забраться наверх. С рассвета прошло уже часа три, но солнце ещё не в зените – самое время для физических упражнений. Я пристроила сверток со шпагами у подножия дерева, вынула из-за пояса пистолет и бросила сверху шляпу. Кинжал вложила в ножны – расстаться с ним было выше моих сил. Посмотрела вверх, вытирая влажные руки о рубашку. Эх, не сильна я в упражнениях на турнике! Хорошо ещё, медальон заглушает боль в растянутых плечах, а то задача стала бы совсем невыполнимой.
Подпрыгнув, я уцепилась за нижнюю ветку и, ценой дикого напряжения всех сил, упираясь ногами в ствол дерева, вскарабкалась наверх. Дальше дело пошло легче. Дерево оказалось невероятно высоким, и я внимательно смотрела вверх, опасаясь нападения какой-нибудь ползающей твари. Наконец в лицо мне пахнуло свежим ветром, и я поняла, что поднялась над джунглями. Какое же это было облегчение – вырваться из этой парилки! Вниз я старалась не смотреть. Высоты я не боюсь, но мало ли что, рука может и дрогнуть.
Постепенно листва начала редеть, и я смогла, наконец, обозреть окрестности. Выбрав удобную развилку, я уселась, крепко держась двумя руками, и начала оглядываться по сторонам.
Зрелище было поистине необыкновенным! Я поднялась, по меньшей мере, метров на тридцать над землей. Ветер ощутимо раскачивал дерево – приятного в этом было мало, но я не рассчитывала задерживаться здесь надолго. Подо мной, куда ни глянь, расстилалось море зелени. Остров был довольно большой и сильно вытянутый в длинну, так что рассмотреть противоположный берег не удавалось, но я всё же видела море, которое смыкалось вокруг него, как оправа вокруг драгоценного камня. Но, что более важно, вглядываясь в лазурный горизонт на юге, я увидела ещё один остров, поменьше нашего. До него вполне можно было добраться на шлюпке.
Как оказалось, я довольно далеко углубилась в джунгли, хотя сложно было определить на глаз расстояние. Рассматривая остров, я наконец-то увидела цель своего путешествия – тонкие ниточки дыма, поднимающиеся из леса совсем рядом. Господи, ещё немного – и я бы вылезла прямо на индейское стойбище, не подозревая о его присутствии! Вытягивая шею, я силилась рассмотреть сквозь ветки ещё что-нибудь, но деревья загораживали обзор.
Что ж, по крайней мере, теперь я знаю, что не сбилась с пути. И идти мне совсем недалеко.
Вот только что я буду делать, когда доберусь туда?

Спуститься с дерева оказалось сложнее, чем подняться. Несколько раз, когда подошвы кроссовок проскальзывали по ветке, у меня сердце уходило в пятки, и я думала, что настал мой последний час. Когда наконец мои ноги коснулись земли, я просто не поверила своему счастью. Однако стоило подумать о насущных проблемах. По моим прикидкам, я находилась километрах в двух от стойбища. Индейцы никогда не поселились бы здесь, если бы поблизости не было источника пресной воды. Значит, надо его искать! Без воды я тут чокнусь через пару часов, я уже сейчас с трудом могла думать о чем-то другом…
Я поспешно закинула шпаги за спину, засунула за пояс пистолет…ох, тяжело! И как Джек таскает всё это на себе – ума не приложу! Правда, как говорится, человек такая тварь, что ко всему привыкает…
Находясь на дереве, я примерно засекла направление на дым и теперь двинулась налево, рассчитывая обойти стойбище по кругу. Всплыло воспоминание, что человек при ходьбе правой ногой делает более широкий шаг, чем левой, поэтому чтобы не отклониться от нужного направления в лесу, надо постоянно немного забирать вправо.
Примерно через час я наткнулась, наконец, на небольшой ручей, мирно журчащий среди травы. Еле сдерживаясь, я аккуратно опустила на землю свою ношу и только потом бросилась на землю и начала черпать обеими руками благословенную воду и пить, пить, пить…еле-еле я оттащила себя от ручья. Организм бунтовал, я слишком долгое время провела без жидкости, но я боялась, что меня вырвет. Несварение желудка от сырой воды, которого я очень опасалась ещё в самом начале нашего путешествия, меня как-то минуло – у меня вообще крепкий желудок. Но сейчас и он может не выдержать, если я дам себе волю.
А ведь у воды могут быть крокодилы!
При этой мысли меня как ветром сдуло с берега. Со стороны это, наверное, выглядело очень забавно – всё, с самого начала моей «спасательной операции» - но мне было в тот момент совершенно не смешно. Чувство юмора как-то атрофировалось. Как мне не хватало Джека! Вот кто умеет не унывать в любой ситуации…ну, почти в любой. Может, он бы и скатку эту проклятую понес…веревка уже намяла мне плечо так основательно, что, как только я сниму медальон, наверное, завою волком…
- Давай я понесу твою скатку, а ты понесешь меня, - пробормотала я, пристраивая груз за спиной. Теперь, когда жажда была утолена, мир стал вроде не так уж и плох…во всяком случае я была ещё жива и здорова и не попалась в плен. Вот если бы ещё чертовы комары от меня отстали!!
Дальше я двинулась вдоль ручья, опасаясь снова остаться без воды. К тому же, он почти наверняка выведет меня к индейскому поселению. Что я буду делать, когда дойду до него, я представляла смутно. В голове роились планы, один фантастичнее другого. Ну, для начала, наверное, нужно выяснить, где индейцы держат пленников и по возможности, добраться до последних, не попавшись в лапы к первым. А может, просто выйти к ним и попросить отпустить моих друзей? А пиратов пусть едят, если им так нравится – мы ведь с ними не дрались и вообще ни при чем!
Мда. То же мне, Хетти Хаттер!** Не зная языка, пытаться убедить людей отказаться от их законной добычи! Нет, я должна придумать что-то особенное, что-то такое…что бы сделал Джек Воробей на моем месте! А он наверняка стал бы действовать нестандартно.
- Черт возьми, Джек! – шептала я, пробираясь вперед сквозь заросли, - ты ведь хочешь, чтобы я тебе помогла – так подскажи же мне что-нибудь! У тебя ведь всегда куча идей в голове, ты мне сам говорил!
Но ничего путного мне в голову не приходило, только окаянные комары зудели и зудели вокруг лица, не давая покоя. Решения не было, оставалось надеяться только на удачу. И я надеялась – ведь больше мне ничего не оставалось. Разве только моё пока ещё целое тело и здравый ум, не отличающийся, правда, быстрым соображением. И ещё – желание помочь тем, кого я люблю.
Быть может, это не так уж и мало, не правда ли, Джек?

________________________

* Компьютерная игра, жанр Action/RPG, разработана компанией Blizzard Entertainment. В основе игры лежит передвижение персонажа по разным диким местам, сражения, выполнение квестовых заданий, развитие нывыков и умений своего героя.
** персонаж романа Фенимора Купера «Зверобой» - девушка, пытавшаяся силой убеждения и Слова Божьего освободить своих друзей, захваченных индейцами

XV.
«Самый удалой пират из всех, что я видел!»
Лейтенант Гроувз, ПКМ-1

Проспала я, глубоко и спокойно, как Штирлиц, не менее десяти часов и проснулась совершенно отдохнувшей, хотя комары, пользуясь случаем, изожрали мне всё лицо, как я ни прятала его в подстилку. Светящихся личинок, конечно, и след простыл. Ветер трепал кроны пальм, но внизу было по-прежнему душно и ни одного дуновения. Зверски хотелось есть. Я живо вскочила на ноги и недоуменно огляделась. Что за чертовщина? Ах да, я же без линз!
Пристроив контейнер на широком листе пальмы, я пополоскала руки в ручье – скорее для очистки совести, конечно – и надела линзы. Теперь, когда глаза отдохнули, линзы совсем не ощущались, что было приятно. Я со вкусом потянулась, но зашипела, когда боль в плечах снова дала о себе знать. Достала из кармана кусок вяленого мяса и, откусывая от него, начала шарить по кустам вокруг дерева, рассчитывая найти какие-нибудь плоды – вчерашний ужин индейцев подействовал на моё воображение. Однако ничего, кроме нескольких слегка подпорченных манго и бананов, найти не удалось. И то хлеб. Валялись и ещё какие-то незнакомые плоды, но я не рискнула их есть, хотя они и были поклеваны птицами. Это не показатель – есть птицы, организм которых совершенно нечувствителен к ядам, содержащимся в определенных плодах.
Утолив голод, я заново обмазала руки, лицо и лодыжки слоем глины и, надежно защищенная от комаров, снова уселась под деревом и принялась, от нечего делать, сооружать себе юбочку из травы. Пробираться к индейцам днем казалось мне нелепой затеей. Да и надо дать Джеку время полностью оклематься.
Внезапно со стороны стойбища послышался какой-то шум и крики. Потом пронзительный женский визг. Я вскочила на ноги. Что у них там творится? Прикинула на взгляд высоту дерева, под которым сидела. С него стойбище должно быть видно, как на ладони…
Но когда я сделала попытку залезть на дерево, то поняла, что это бесполезно – и не из-за боли в суставах. Боль я бы как-нибудь уж пережила. Руки просто не держали нагрузку. Они даже поднимались с трудом, и мне не удавалось долго удерживать их в горизонтальном положении. Вчерашний мой подъем на дерево усугубил ситуацию. Я беспомощно огляделась по сторонам. Встать бы на что-нибудь…
Крики впереди не прекращались, даже как будто усиливались. Вопили индейцы, я узнала их гортанный выговор. Мне оставалось только стоять и слушать, бессильно кусая пальцы. Постепенно, однако, всё успокоилось.
Очень странно. Надеюсь, эта разборка не стоила никому из моих друзей жизни…и ещё очень надеюсь, что индейцы не обнаружили пистолет Джека и шпаги, спрятанные на берегу.
В конце концов, я снова уселась под дерево и вернулась к прерванному занятию. Я оплетала свой кожаный пояс травой, таким образом, чтобы часть травы свисала вниз, образуя юбочку. Зачем мне это надо, я не представляла, потому что расставаться со штанами больше не собиралась, мне хватило одного раза. Но надо же было чем-то занять эти томительные дневные часы!
Я уже почти закончила свои труды праведные, когда слева от меня зашумели кусты, и знакомый голос насмешливо произнес:
- Рукодельничаешь, цыпа?
Я вскочила на ноги, не в силах сдержать возглас радости.
Передо мной собственной персоной стоял капитан Джек Воробей.

- Джек! – в порыве чувств я чуть не бросилась на шею пирату, но в последний момент удержалась.
- Тссс! – прошипел Джек, - ты что – хочешь, чтобы индейцы порадовались вместе с тобой?
Он быстро оглянулся и, схватив меня за руку, потащил за собой.
- Идем, скорее!
Привыкнув повиноваться ему без вопросов, я послушно подхватила свой жилет и пояс, увитый травой, и последовала за Джеком. Он быстро перебрался через ручей и двинулся по джунглям вокруг стойбища, то и дело останавливаясь, чтобы прислушаться. На мой взгляд, всё было тихо.
Наконец, на очередной остановке он опять взял меня за руку и усадил рядом с собой прямо на толстый ковер преющих листьев.
- Ну, рассказывай, только покороче! – велел он и жадно добавил, - еда у тебя есть?
Я поспешно достала последний кусок черепашьего мяса и протянула ему. Он впился в него зубами, а я тем временем рассказывала, как обнаружила, что он, Уилл и Элизабет попали в плен, как отправилась за ними по следам и вышла к стойбищу, как благодаря счастливой случайности встретилась с Уиллом и передала ему оружие…
При упоминании о кинжале Джек поморщился, но ничего не сказал. Выглядел он неважно – лицо сильно осунулось, глаза запали и горели каким-то лихорадочным блеском, несвойственным Джеку, волосы спутаны, одежда вся в грязи. Но двигался он свободно, и было ясно, что боль, по крайней мере, его больше не беспокоит. Мой медальон висел у него на груди, в вырезе рубашки.
- Джек, как же тебе удалось сбежать? – спросила я в свою очередь, закончив свой сбивчивый рассказ.
Джек опять поморщился. Похоже, теперь это было его любимое выражение лица.
- Я, в общем-то не сбежал, а так…отлучился ненадолго. Уилл сказал, что ты где-то здесь, поблизости, вот я и предпринял эту небольшую прогулку в расчете встретить тебя. Индейцы особо меня не караулят – думают, что уже ни к чему, смекаешь?
- Ага. Но тебе же лучше?
- Да вроде ничего…но им лучше об этом не знать.
- Ещё бы! – я стиснула тонкую ладонь Джека, - как же я рада тебя видеть, капитан!
Темное лицо Джека слегка смягчилось.
- Взаимно, цыпа! Давай сделаем так, чтобы это свидание стало ещё более радостным, причем не только для нас?
- Как например?
- Например, обсудим план побега из этого гостеприимного места. Помнишь те хижины на берегу – ты ещё спрашивала меня о них?
- Конечно, помню.
- Там, за хижинами, лежат снятые с корабля шлюпки – я заприметил их, когда мы таскали оружие на мыс.
- Ах, вот они где! – невольно вырвалось у меня, - и что?
- Ты вернешься на берег, спустишь одну шлюпку на воду и снарядишь её. Возьми всю еду из наших запасов, порох и свинец. Из оружия – одно ружье и пару пистолетов для Уилла…
- Джек…- перебила я его.
- Что?
- Я не смогу спустить шлюпку на воду, мне не хватит сил столкнуть её в одиночку.
- Хорошо, тогда просто переверни её – это ты сможешь? И снаряди всем необходимым. Весла, главное, не забудь…
- Хорошо, а что потом?
- Потом – жди нас, - Джек немного подумал, - до захода солнца ты управишься?
Я прикинула про себя – дорога часа три, не меньше, собрать всё там – часа два.
- Наверное, успею, Джек.
- Чудно! – и он поднялся на ноги.
Я тоже вскочила.
- Ты куда?
- Как куда? Обратно! – моя непонятливость его явно раздосадовала, - и лучше бы мне вернуться побыстрее, иначе индейцы начнут гоняться за мной по лесу, а это плохо кончится для меня, да и для тебя тоже. Смекаешь?
- Да, - произнесла я упавшим голосом. В этот момент я охотно пошла бы даже в рабство к индейцам – лишь бы вместе с Джеком. Перспектива возвращаться в одиночестве через джунгли к берегу меня совершенно не прельщала.
И снова Джек каким-то непостижимым образом угадал моё состояние.
- Ну-ну, цыпа! Знаешь, в шторм иногда надо убрать паруса и отдаться на волю волн, а иногда – держаться до конца. Сейчас как раз последний случай. Ты уже так много сделала – неужели тебе не будет обидно, если все твои усилия пропадут даром?
И он улыбнулся так заразительно, что я невольно поймала себя на том, что тоже улыбаюсь. Но новая мысль стерла с моего лица улыбку.
- Джек…а что там случилось, в стойбище? Я слышала крики…
По лицу Джека я увидела, что именно этого вопроса он ждал и менее всего был расположен отвечать на него.
- Насколько я понял, дело в Элизабет, - жестко произнес он, - она приглянулась кому-то из индейцев…
- Черт, этого-то я и боялась! И что?
- Что, что…наш храбрец Уилл, естественно, бросился защищать честь дамы! – по раздосадованному лицу Джека было видно, что уж он-то не сподобился бы на такую глупость, - выхватил кинжал и всадил его этому горе-ухажеру между лопаток…
Сердце у меня болезненно сжалось.
- Они его убили?
- Да вроде нет. Хотя по голове он получил, конечно. Ну да это не в первый раз, - легкомысленно произнес Джек.
Я только головой покачала.
- А Элизабет?
- Вот уж не видел, что с ней сталось.
- Джек, и как  же мы теперь?
- Не паникуй, цыпа. Придумаем что-нибудь, - он взял меня за руку, - пошли, я отведу тебя на то место, где оставил – как истинный кавалер, заметь! А то ещё собьешься с пути и не доберешься до берега, - он оглядел меня с ног до головы и снова улыбнулся, - ну и видок у тебя, должен сказать! Напусти тебя сейчас на дикарей – разбегутся, а мы вернемся на берег прогулочным шагом! Сама придумала обмазаться грязью или просто мыться было лень?
- Это не грязь, а глина…и, думаешь, ты выглядишь лучше? – огрызнулась я на манер Элизабет.
Джек улыбнулся ещё шире.
- Я не думаю, я ЗНАЮ, что не лучше. Но до тебя мне далеко! Идем же, время не терпит.
Не теряя ни минуты, мы вернулись на место моей стоянки; переходя ручей, Джек жадно напился и быстрым движением смочил лицо и волосы. Я протянула ему оставшиеся сухари, и он ловко засунул их за кушак, потому что карманов в его штанах не наблюдалось – равно как и в моих – а жилет благополучно лежал на берегу под кустом, среди прочих наших вещей.
- Они не давали тебе еды?
- Они мне и воды не давали, - хладнокровно произнес он, снова припадая к ручью, - к чему такие мелочи умирающему пленнику, от которого больше не будет никакой пользы?
Я медлила – страшно не хотелось расставаться с Джеком. Самостоятельности последних суток мне вполне хватило. Сделав несколько шагов, я обернулась. Джек уже стоял на берегу, торопливо убирая мокрые волосы с лица и заново перевязывая их банданой.
- Иди, иди, цыпа, - произнес он, встретив мой взгляд, и вдруг усмехнулся, - кстати – моя шляпа тебе очень к лицу.
- Ой! Извини, Джек! – я поспешно сдернула шляпу с головы и протянула ему.
Ухмылка его стала ещё шире. Он взял шляпу из моих рук и нахлобучил обратно мне на голову.
- Сбереги её для меня, хорошо, цыпа? Смотри, не потеряй!
Я с трудом проглотила застрявший в горле комок. Господи, как же хотелось уткнуться головой ему в грудь и зареветь! Рассказать, как я испугалась, оставшись одна на берегу, как жутко было ночевать в джунглях, пожаловаться на нестерпимый зуд от комариных укусов, на боль в плечах. Умолять его пойти со мной, ведь я больше не вынесу одиночества!
- Ну, ступай, - негромко произнес Джек, глядя мне в глаза, - и помни – жди нас возле шлюпки. Во всяком случае – не теряй её из виду. Если мы придем, а тебя не будет, мы вынуждены будем уплыть без тебя, смекаешь?
Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Быть может, я вижу его в последний раз!
- Будь осторожен, Джек. И…удачи тебе.
- И тебе тоже. Сегодня ночью она ни для кого не будет лишней, - с этими словами он повернулся ко мне спиной и нырнул в заросли, не оглядываясь.

Я сделала всё так, как велел Джек, хотя не скажу, что это легко мне далось. Для начала я всё же сбилась с пути в джунглях и вышла на берег совсем не в том месте, где нужно. Битый час провела, отыскивая нашу бухту и корабль. Чего мне стоило с моими никуда не годными руками перевернуть шлюпку – это отдельный разговор. К тому моменту, как я сложила в неё всё необходимое, я была уже еле жива от усталости и нервотрепки, потому что каждые пять минут бросала работу и напряженно прислушивалась – не донесутся ли вопли индейцев, сигнализирующие о том, что мои друзья на подходе.
Я очень боялась, что не успею закончить до их прихода, потому что вместо обещанных Джеку пяти часов провозилась все семь, но время шло, всё уже давно было готово, а их не было. Солнце зашло, на джунгли опустилась ночь. Я не находила себе места от беспокойства.
Чутье подсказывало мне, что дело плохо. У Джека, без сомнения, был какой-то план, но что-то пошло не так.
Что же мне делать? Оставаться у шлюпки, как сказал мне Джек, или всё-таки рискнуть вернуться к стойбищу и посмотреть, что же их задержало?
В конце концов я поняла, что просто рехнусь, если останусь тут и дальше, не зная, что происходит. И я двинулась обратно, к стойбищу индейцев. В конце концов, рассудила я, индейцы так и так погонятся за ними, и если я это услышу – сразу же поверну назад и, так сказать, возглавлю отступление.
Теперь, как человек опытный, я сразу же поймала несколько светящихся личинок и запихала их в пустую бутылку из-под рома, найденную за одной из хижин. Теперь бутылка с успехом заменяла фонарь. Странно, что нам не попадались такие насекомые, когда мы шли вдоль реки – только в глубине леса, что ли, водятся?
Несмотря на усталость, я почти бежала. Проложенная индейцами «тропа» сильно помогала мне, иначе я совсем увязла бы в зарослях, как днем. Ветки хрустели и трещали на моем пути, но мне осточертело таиться. И всё равно прошло часа два, прежде чем я наконец услышала знакомое журчание ручья. Но ещё раньше до моего слуха донесся грозный звук тамтамов. Во, теперь всё очень похоже на второй фильм! А то я уж подумала, что это какие-то неправильные индейцы.
Освещая себе дорогу импровизированным фонарем, я остановилась под деревом, где провела предыдущую ночь и прислушалась. В стойбище было шумно, но шум был довольно ровный – просто гул голосов, вплетающийся в ритмичное постукивание тамтамов. Непохоже было, чтобы индейцы были чем-то взволнованны…значит, Джек ещё не начал действовать. Но, быть может, он и не мог ничего предпринять?
После минутного раздумья я спрятала свой светильник между корней дерева и закидала его травой, потом скинула рубашку – свой жилет и шляпу Джека я оставила в шлюпке. Топ был черный и сливался с ночью; к тому же я наскоро обмазалась свежим слоем глины – прежняя уже давно высохла и отвалилась. Спустилась в ручей…что-то словно подталкивало меня – скорей, скорей! – но я сдерживала себя. У меня есть только одно преимущество – то, что индейцы не знают обо мне и глупо было его по неосторожности потерять.
На этот раз мне понадобилось всё моё мужество, чтобы вылезти из воды на берег. Перед этим я убедилась, что шпаги и пистолет по-прежнему находятся там, где я их оставила – а значит, Джек всё ещё бездействует – почему?
Я настолько в него верила, что не допускала даже мысли, что он ничего не придумал.
С берега доносился ритмичный топот босых ног и гул голосов, но всё это перекрывал стук…это были даже скорее не тамтамы, как я их себе представляла – звук больше напоминал удары палкой по выдолбленному стволу дерева – или, возможно, по нескольким стволам. Дрожа от тревоги и возбуждения, я выкарабкалась на берег и поползла вперед, стараясь проскальзывать между стеблей травы, а не приминать их. Вот и то место, с которого я наблюдала за поляной в прошлый раз.
Прижавшись как можно ниже к земле – насколько мне позволяла растяжка – я начала всматриваться в просветы между стеблями. И чем дольше я смотрела, тем страшнее мне становилось, а к сердцу мертвящим приливом подкрадывалась паника, угрожая захлестнуть меня с головой.
Я начинала понимать, что спасти нас сможет только чудо.

XVII.
«Вы же пираты – к черту кодекс, к черту правила! И в нем не законы, а указания!»
Элизабет Суонн, ПКМ-1

Над морем занимался рассвет. Вода с ласковым шелестом облизывала борта шлюпки, покачивала её, как колыбель.
Открыв глаза, я первым делом увидела Джека – он сидел на веслах, однако не греб, а, подперев ладонью голову, созерцал морской простор. Он был обнажен по пояс и свет разгорающегося утра придавал его коже золотисто-шафрановый оттенок. Легкие отблески от украшений в волосах падали на его задумчивое лицо.
Я сделала попытку пошевелиться и негромко простонала – всё тело ужасно ломило от спанья на жестких досках, плечи свирепо ныли. Я лежала, скорчившись на дне шлюпки, под головой у меня было что-то мягкое и явно живое. Приподнявшись, я поняла, что это ноги Уилла. Он крепко спал, свернувшись калачиком.
Заметив, что я проснулась – точнее, пришла в себя – Джек отвлекся от своих мыслей. Посмотрел на меня без обычной своей улыбки.
- Ну что, цыпа, как настроение?
Я оставила попытки принять сидячее положение, только устроилась поудобнее.
- Честно говоря, паршиво, Джек, - честно призналась я, - не думала, что будет так тяжело…и физически…и морально. А где мы сейчас?
- Неподалеку от соседнего острова. Я не рискнул приближаться к нему ночью в этой скорлупке.
- А что там есть?
- Проще сказать, чего там нет, цыпа. Индейцев, во всяком случае, нет, - с этими словами Джек взялся за весла, - попробуем высадиться – быть может, в этот раз нам повезет больше.
Шлюпка заскользила по волнам. Уключины слабо поскрипывали, равномерный плеск весел успокаивал, навевал дремоту. Мне было спокойно и хорошо…или, вернее будет сказать, я была настолько вымотана, что мне было уже всё до лампочки. Джек греб равномерно и плавно, с четкостью часового механизма. Я поймала себя на том, что откровенно любуюсь им. Он был, несомненно, красив – настоящей, мужской красотой. Признаться, во мне живет некоторый культ тела – это моя слабость. Я люблю хорошо сложенных мужчин и сама стараюсь держать себя в форме. Джек был поджарым, но не костлявым, мускулистым, но не перекаченным. Мой взгляд плавно перемещался с его плеч и рук на мышцы живота, которые красиво напрягались при гребле, и на секунду задержался на двух темных шрамах на правой стороне его груди.
Джек это заметил.
- Любуешься, цыпа?
- Извини, - я поспешно отвела глаза.
- Да ладно, чего там, - впервые слабая усмешка озарила лицо Джека, - за погляд денег не берут…хотя, может, и стоило бы…
Ценой невероятных усилий и бесчисленных гримас, мне наконец удалось сесть.
- Господи, я чувствую себя так, будто меня били дубиной!
- Джунгли, цыпа! Это тебе не прогулка по форту в кринолине!
- Специалист… - буркнула я, - а что мы будем делать, когда высадимся на острове?
- Думаю, сначала спать, а потом обтрясать банановые и манговые деревья…и – ждать подходящего корабля. Не знаю, как ты, цыпа, а я беру тайм-аут. Наше приключение в лесу не тянуло на увеселительную прогулку.
Я кивнула и вдруг заметила, что обе руки Джека до самых локтей покрыты красными волдырями, наподобие крапивницы. Это напоминало химический ожог. Следы его были и на лице Джека – правда, в меньшей степени.
- Господи, Джек, что у тебя с руками?
- А, это! – легкомысленно произнес пират, - это от манцилина*, который я бросил в костер. Отличная штука, но жжется, зараза, просто невероятно. Лицо-то я закрыл банданой, когда рвал, а вот руки…ничего, пройдет.
Я покачала головой.
- Кстати, цыпа, я забыл тебя поблагодарить, - Джек коснулся пальцами медальона, ярко отсвечивающего под лучами восходящего солнца, - не люблю ходить в должниках, но быть обязанным жизнью тебе даже приятно.
- Ты мне ничем не обязан, Джек, - машинально произнесла я, - ты ведь подобрал меня и выходил после катастрофы, так что мы в расчете.
Внезапно – не знаю, что со мной случилось – что-то подкатило к горлу, яростно требуя выхода и я разрыдалась. Я плакала молча, и слезы жгли мои щеки, как расплавленный свинец. Катастрофа самолета, мои метания по джунглям, гибель Элизабет – все пережитое изливалось сейчас наружу в этих беззвучных рыданиях. Я зарыдала бы и в голос, но присутствие Джека сдерживало меня. Он не мешал мне выплакаться, только прекратил грести и просто сидел напротив, сложив руки на коленях.
Постепенно мои рыдания стихли. В груди образовалась странная пустота и мир вокруг был пуст. Но меня отпустило.
- О господи! – я всхлипнула в последний раз и постаралась дышать ровно, чтобы окончательно успокоиться, - извини, Джек…
- Было бы за что извиняться, - голос Джека прозвучал непривычно мягко, - полегчало, цыпа?
- Угу…
- Ну вот и отлично. Сейчас мы пристанем к острову и посмотрим, чем нам удастся на нем поживиться. Кстати – ты не погребешь немного?
- Ожоги сильно болят? – озабоченно спросила я. Насущные проблемы отвлекли меня от мрачных мыслей.
- Нет, болят не сильно, но чешутся, зараза! – Джек встал и мы, осторожно балансируя в шлюпке, поменялись местами.
Я усмехнулась, берясь за весла.
- Чешется – значит, проходит.
- Правда? – Джек подозрительно посмотрел на меня.
- Ага. К тому же у меня есть кое что…что поможет тебе излечиться, - с этими словами я откинулась назад и принялась шарить под носовой банкой.
- Что у тебя там? – с опаской произнес Джек, - бутылочка яда кураре?
- Бутылочка. Но не кураре, - я с победным возгласом распрямилась и протянула Джеку початую бутылку рома, найденную в одной из хижин – я шарила там со скуки, пока ждала на берегу.
Джек ахнул.
- Цыпа, да ты просто золото! Ты возвращаешь меня к жизни!
- Много ли человеку надо для счастья? – философски заметила, пока он, закатив глаза, глотал спиртное.
Прошло минуты три, прежде чем я получила ответ.
- Клянусь Дейви Джонсом – хоть человеком себя почувствовал! – заявил Джек, переводя дыхание, - неделю вести здоровый образ жизни – так и помереть недолго…
- Оставь немного Уиллу – думаю, ему понадобится, когда он проснется.
Джек состроил гримасу.
- Ну разве что ради тебя, цыпа, один единственный глоток…кстати – хочешь? – он протянул мне бутылку, - хорошо успокаивает и вообще от всех недугов полезен…
Я невольно улыбнулась.
- Нет, спасибо, Джек. Успокоюсь как-нибудь своими силами.
- Ну, было бы предложено… - он снова сделал большой глоток и умиротворенно вздохнул, - кстати – а ты знаешь, что туземцы делают неплохое вино, так сказать, из подручных средств?
- Из каких это?
- Например из бананов. Или из ананасов. И какое вино! – Джек мечтательно прикрыл глаза, - по крепости не уступает испанскому, а вкус просто необыкновенный. В ананасы они ещё добавляют дикий мед…
И он принялся рассказывать, как индейцы изготавливают напитки, потом перешел на их обряды и обычаи, развлечения и охоту…Я слушала его с улыбкой и налегала на весла. От движения мышцы разогрелись и тело перестало казаться бесчувственным обрубком дерева. Остров приближался, Джек время от времени подсказывал мне, каким веслом табанить, чтобы шлюпка шла ровнее, а потом снова принимался за свои басни. Не хотелось думать о плохом сейчас, когда солнце встало, и вокруг была такая красота и мы спаслись из такой передряги. Однако что-то свербило внутри, не давая покоя, и я никак не могла оформить это неясное чувство в мысль.
«Подумаю об этом потом», решила я в лучших традициях Скарлетт О’Хара и продолжала грести. Уилл спал. А Джек всё рассказывал, рассказывал…и, слушая его, я забывала о своих невзгодах.

Остров, на который мы высадились, оказался поистине райским уголком – о таких островах у нас часто свистят в рекламе по телевидению. Он был окружен коралловым рифом; ровный песчаный берег плавно переходил в заросли пальм, а затем в джунгли. Остров был невелик, но пресная вода на нем имелась – небольшая речушка, впадающая в океан. На её берегу, на обдуве, чтобы не так донимали комары, мы и разбили свой лагерь.
- А что если индейцы приплывут в каноэ со своего острова, чтобы изловить нас? – спросила я Джека, когда мы перетаскивали оружие и припасы из лодки на берег, - тут ведь совсем рядом…
- Не приплывут! – беспечно отозвался Джек, - мы ведь никого не убили – так, попугали немного. А пленников у них осталось предостаточно – те пятеро пиратов, которых они захватили первыми. Так что можешь спать спокойно, цыпа!
Уилл промолчал. Он вообще не произнес ни слова с того момента, как мы разбудили его, чтобы затащить лодку на берег. Я сочла за благо не тревожить его – пусть немного придет в себя. Закончив обустройство лагеря, мы с Джеком растянулись на теплом песке, а Уилл медленно перешел мелкую речку и побрел по берегу, не оглядываясь. Плечи его ссутулились, и он еле волочил ноги, точно дряхлый старик.
Я сочувственно смотрела ему вслед.
- Ничего, всё образуется, цыпа, - произнес Джек, проследив за моим взглядом, и вздохнул, - всё это пройдет…
Я покачала головой.
- Не знаю почему, но я чувствую себя виноватой перед ним. Может, я могла ещё что-то сделать, может, мне стоило всё-таки попытаться отбить её…
- …и быть пронзенной копьем в первую же секунду этой своей попытки, - закончил за меня Джек, - брось, цыпа! Не замечал за тобой склонности к самобичеванию.
- Ну, у тебя-то её точно нет! – ехидно заметила я.
Джек перевернулся на живот и подпер голову руками.
- Сожаление о том, чего уже не изменишь – бессмысленное занятие, цыпа! Из прошлого нужно извлечь урок и только. А думать – если бы, да кабы…
- И что – всегда получается?
- Что?
- Ну…не думать о прошлом.
- Не всегда, конечно, - он усмехнулся, - но я стараюсь.
Некоторое время мы молчали, наслаждаясь покоем. Солнце пригревало сквозь листву, ветер шумел в кронах пальм. Джек опустил голову на руки и прикрыл глаза – он, наверное, сутки уже не спал. Меня тоже клонило в сон, но хотелось дождаться Уилла. От нечего делать я разглядывала богатую летопись похождений Джека Воробья, начертанную на его спине в виде шрамов. Количество и разнообразие их впечатляло. Можно было подумать, что Джек их коллекционирует. Преобладали узкие, поперечные шрамы – видимо, следы побоев, но была и парочка звездообразных – таких же, как я видела у него на груди. Огнестрельные ранения. А на левом боку смуглая кожа была как бы сморщена широкой полосой – здесь явно был когда-то глубокий ожог. Какой цепкостью и волей к жизни надо обладать, чтобы выжить после всех этих ранений!
Я осмотрела свои руки и ноги – на них тоже было немало ран и ссадин. Впопыхах я, разумеется, забыла свою рубашку там, под деревом и теперь мне это аукнется – обгорю, как пить дать. Носить жилет на голое тело – это моветон…Кроме всего прочего я рассекла бровь какой-то веткой. Кровь уже запеклась, но ощущение было не из приятных. Я уж молчу о потянутых плечах, которые и не думали угомониться. Снять с Джека медальон, что ли? Но я вовремя вспомнила, что он обжегся о ядовитое дерево. Пока мы плыли к острову, Джек рассказал о своем первом опыте знакомства с этим растением. Тогда он всего лишь отломил ветку манцилина, чтобы отогнать комаров. После этого несколько дней кожу жгло, всё лицо покрылось пузырями, и он ослеп на оба глаза. Так что, пожалуй, не стоит рисковать – пусть раздражение пройдет полностью. Но как же всё-таки ноют плечи!
Я откинулась назад и стала смотреть в безмятежно-голубое небо. Потом перевела взгляд на берег. Уилл возвращался – видимо, решил не рисковать и не идти в обход острова, а может, просто устал. К нам он не подошел, а сел на берегу, у кромки прибоя. И, глядя на его застывшую, точно статуя скорби фигуру, я подумала, что всё-таки он в чем-то лучше нас с Джеком, старых циников. Он любил, любил по-настоящему и потерял свою любовь. Быть может, Элизабет и не была достойна такой любви, но в этом мире остался человек, который искренне скорбит по ней. А кто пожалеет обо мне? Или о Джеке?

Потекли дни блаженного покоя. Мы только и делали что спали, ели и снова заваливались на песок. Иногда купались. Наши тела и души нуждались в отдыхе, и мы отдыхали на полную кутушку. На острове было полно деревьев, приносящих чудесные плоды – от бананов и уже знакомых мне манго до таких экзотических и невиданных, как тамарилло**, гуава*** и гуанабана****. Джек показывал мне каждое дерево, разъяснял, какие плоды можно есть и как – заканчивался урок обязательной дегустацией. Если дерево было очень высоким, Джек находил какую-нибудь палку или небольшой кокос и ловко сшибал фрукты, висевшие даже на высоте десяти-пятнадцати метров. Глазомер и координация движений у него были просто потрясающие, что было особенно удивительно в свете его пристрастия к рому. Правда, вожделенная бутылка опустела, и Джеку снова пришлось вести трезвый образ жизни, на что он не упускал случая пожаловаться.
Разумеется, я быстро сгорела и облезла и ходила, прикрываясь от солнца пальмовым листом, как зонтиком, чем немало смешила Джека. У него-то шляпа была – только она одна ему и осталась в утешение. Сапоги он забросил, и теперь мы ходили босиком, как туземцы.
Днем Джек учил меня бить рыбу острогой, а ночью – ловить крабов. Крабы были просто огромные – я в жизни таких не видела – с темно-розовой спинкой и белым брюшком. Вначале мы ловили их на рифах, забрасывая в море веревку с привязанной к ней рыбьей головой или ещё какой-нибудь падалью. Веревку сплели из лиан. Я предложила сплести из шерсти со спины, но поскольку ни у меня, ни у Джека таковой не наблюдалось – в смысле, шерсти – а спросить Уилла мы не рискнули, пришлось обойтись более прозаическим материалом. Потом на другой стороне острова Джек обнаружил целое крабовое поселение – его обитатели были поменьше и прятались в норках под камнями. Они были отважные – поворачивались к ловцу и угрожающе щелкали клешнями, острыми, как бритва. Джек ловко хватал их за спинку или подбивал камнями и хохотал, глядя как я накидываю на краба свой многострадальный жилет, а потом прыгаю сверху, чтобы умертвить добычу. Чаще всего напрасно, потому что краб успевал подорвать когти из-под жилета и спрятаться в норе. Крабов мы пекли на горячих углях, и кушанье это мне не приедалось, хотя Джек заставлял меня больше налегать на фрукты и рыбу, утверждая, будто от постоянного потребления крабов начинаются головокружения и можно даже ослепнуть*****.
Иногда я просто сидела на берегу и наблюдала, как рыбачит Джек. Стройный, смуглокожий, как индеец, он медленным, стелющимся шагом двигался по отмели, держа наготове заостренную палку и неотрывно глядя себе под ноги. Отросшие волосы разметались у него по плечам, точно грива льва, переплетаясь с обтрепанными концами банданы. Видавшая виды шляпа сдвинута на затылок. Внезапно короткий, резкий удар – такой стремительный, что я всегда вздрагивала от неожиданности – и вот уже Джек торжествующе вскидывает острогу, на конце которой трепещет рыба. Иногда, конечно, он промахивался и тогда снова принимался ходить, как сомнамбула. Пытался научить этому хитрому способу ловли рыбы и меня, но мне недоставало быстроты реакции. Рыба была хорошо видна сквозь прозрачную воду, но вот ударить и попасть в узкую спину, да ещё так, чтобы сразу наповал – это мне никак не удавалось. В конце концов, после того как я чуть не проткнула себе ногу острогой, Джек прогнал меня на берег, и теперь мне оставалось только смотреть и восхищаться его умением.
А каких удивительных рыб приносил Джек! Я знала, что коралловые рифы богаты чудесными существами, но одно дело знать, а совсем другое – видеть воочию. Желтые, синие, крапчатые – каких только рыб не было здесь! Джек уверял, что в своей родной среде они ещё красивее, и я верила ему на слово, потому что нырнуть в линзах было невозможно, а без них я всё равно ничего не увидела бы.
Кроме того, на третий день у меня воспалился правый глаз, пришлось срочно снять линзы и на несколько дней забыть о них. Это было тяжелым испытанием – нечеткость окружающего мира сильно раздражала меня, но ещё больше раздражало то, что я стала практически беспомощной. Я уже потеряла счет, сколько раз я кляла себя последними словами за то, что оставила очки на «Жемчужине». К счастью, Джек повел себя по-джентельменски и окружил меня заботой – чистил для меня крабов и рыбу, разрезал фрукты и старался находиться где-нибудь поблизости на случай, если мне понадобится помощь. Когда воспаление пошло на убыль, он нашел глубокую раковину, пристроил её между двух камней, а внизу развел огонь, так что мне удалось прокипятить линзы на водяной бане. Я очень боялась, что инфекция испортила их, но, к счастью, этого не произошло. Теперь я снова была на коне, и мы с Джеком зажили лучше прежнего. Тепло, еды и воды вдосталь, рядом хороший собеседник и друг – что ещё надо человеку для счастья?
Уилл по-прежнему держался особняком, только иногда смотрел на нас так, что меня пробирал мороз. Он вообще очень отдалился от нас – иногда не показывался целыми днями, спал и ел отдельно, к костру не подходил и в наших эскападах не участвовал. Загорел он не хуже Джека, был мрачен и неизменно молчалив. Я часто видела его на том самом месте, где он сидел в первый день – у кромки прибоя. Он не отрываясь смотрел в сторону соседнего острова, где мы оставили Элизабет. Джек опасался, что Уилл, вконец отчаявшись, отправится туда, поэтому если мы не собирались плавать на шлюпке, то прятали весла в джунглях.
Но Уилл не предпринимал никаких решительных действий. Он просто бродил тенью по острову и ждал…ждал неизвестно чего.

________________________________

*Манцилин - маншинелла (Hippomane mancinella) – дерево семейства молочайных, высотой до 15 м., с зеленоватыми плодами, слегка желтеющими, когда поспеют. Произрастает в Бразилии, Бирме, Колумбии, на Ямайке, Антильских о-вах, Ю.Флориды, Карибах, Ц.Америке. Все растение содержит очень ядовитый млечный сок, который к тому же очень едкий. После попадания сока на кожу возникают тяжелые дерматиты. Даже вода, капающая с листьев дерева, способна вызвать воспаления кожи. Дым от сжигания растения вызывает сильное раздражение слизистой глаз вплоть до временной слепоты. На Бирме и в других местах использовалось для приготовления стрельных ядов.

**Тамарилло - (Cyphomandra betacea) - также называется древесный помидор. Это популярный фрукт на Карибских островах, в Азии и в его родной Южной Америке. Плод достигает 2-8 см в длину. Его блестящая оранжево-красная кожура твердая и горькая, но золотисто-розовая мякоть очень вкусная, со сложным кисловатым вкусом.

***Гуава - Родиной этого фрукта являются страны тропической Америки. В далеком прошлом аромат дерева гуавы заставлял думать испанцев, будто они попали в земной рай. Плоды этого дерева напоминают маленькие яблочки, полные внутри твердых косточек. Относится к группе сладких фруктов.

****Гуанабана - Относится к группе сладких фруктов. Вес плода может достигать 12 кг. На поверхности гуанабаны имеется большое количество ворсинок. Мякоть этого плода белая, кремообразная и волокнистая. Напоминает хлопок, пропитанный свежим ароматом и слегка кисловатым вкусом. Внутри мякоти имеются семечки, похожие на семечки хурмы.

***** данные симптомы действительно имели место у жителей стран Южной Америки – преимущественно среди рабов и слуг, основную пищу которых составляло мясо крабов. Автор предполагает, что симптомы эти вызваны парагонимозом – паразитарным заболеванием, одним из проявлений которого является поражение оболочек головного мозга. Причиной заболевания является поедание мяса речных крабов, зараженных личинками гельминтов-сосальщиков.

XIX.
«Жизнь так жестока – почему жизнь за гробом должна быть иной?»
Капитан Дейви Джонс, ПКМ-2

К ночи мои мучения усилились и всё же, когда Уилл потихоньку отправился к тому месту, где мы спрятали шлюпку, я последовала за ним. Джек крепко спал, утомленный дневными трудами; лунный свет, рассеченный листвой, падал на его лицо причудливыми узорами. Он казался таким беззащитным, но я знала, что это обманчивое впечатление. Дикий зверь тоже может казаться беззащитным, когда, наевшись, спит кверху брюхом на солнышке, но его когти и зубы вмиг дадут достойный отпор всякому, кто рискнет прервать его сон.
«Прости, Джек», подумала я, ныряя в заросли, «может быть, ты и умеешь не думать о прошлом, а я нет».
Тут мне пришла в голову одна мысль, и я вернулась. Сняла с шеи медальон и, наклонившись, вложила его в раскрытую ладонь Джека. Он спал всегда чутко, и я не рискнула вешать медальон ему на шею. Секунду я смотрела на него…а потом развернулась и поспешила к Уиллу.
Он стоял рядом со шлюпкой, и я с тревогой поняла, что мне придется помочь нести её к берегу – хватит ли у меня сил? Но когда мы взялись, всё оказалось не так уж страшно. Благодаря целебным листьям плечи мои быстро пошли на поправку – Джек заставлял меня делать компрессы каждый вечер. Ещё один укол совести…Мы спустили шлюпку на воду, передохнули немного и вернулись за провиантом и оружием. Как и в прошлую ночь, ярко светила луна, благоприятствуя нашему плану. Остров, с которого мы спаслись, возвышался на горизонте черной громадой.
Все приготовления мы делали молча. Говорить было не о чем. Я старалась вообще ни о чем не думать, особенно о безумии всего замысла. Наконец всё было готово.
- Запрыгивай! – прошептал Уилл, - я оттолкну шлюпку!
Я подчинилась, но когда повернулась, чтобы сесть на весла, из груди моей вырвался крик и, думаю, ужаса в нем было больше, чем чего-либо другого.
За спиной Уилла стояла знакомая темная фигура.
- Решили покататься при луне? – насмешливый голос резанул меня по самому сердцу, - как романтично, Уильям! Быстро же ты забыл свою предыдущую зазнобу!
Уилл развернулся. Джек держал его на прицеле своего пистолета. Сухощавое тело напряглось, как для прыжка, черные глаза сверкают из-под насупленных бровей, волосы разметались. Сейчас особенно бросалось в глаза, как всё-таки они с Уиллом не похожи друг на друга. Тернер – мускулистый, широкоплечий, Джек – поджарый, крепкий. Сразу было видно, что Джек гораздо старше Уилла, но опыт с лихвой компенсировал пирату эти годы.
Я выскочила из шлюпки и хотела подойти к ним.
- Стой на месте, цыпа! – резко произнес Джек, - до тебя тоже дойдет очередь, - он поднял свободную руку. В пальцах тускло сверкнул мой медальон, - я сразу понял, куда вы подались, как только увидел это.
Я невольно замерла, до боли в пальцах вцепившись в борт шлюпки. При других обстоятельствах я бы дала ему понять, что я думаю о тех, кто мне приказывает, но сейчас совесть моя была нечиста и я промолчала. В глубине души я была даже рада, что всё так получилось. К тому же назревал серьёзный разговор, а тут я была в своей стихии и могла рассчитывать на то, что выпутаюсь из ситуации.
Пистолет Джека меня не особенно пугал – не верилось, что он выстрелит в меня или в Уилла. Что говорило только об одном – я ещё плохо знала Джека Воробья.
- Дело как раз в Элизабет, Джек, - с вызовом в голосе произнес Уилл, - мы отправляемся за ней, и в этот раз ты нам не помешаешь.
Джек, склонив голову набок, разглядывал его как какое-то гадкое, но невиданное насекомое.
- Я всегда знал, что ты безнадежный болван, Уильям Тернер, - резкие слова заставили меня сжаться, - но чтобы до такой степени! На себя тебе наплевать – и черт бы с тобой, но тебе этого мало, ты решил заодно угробить человека, жизнь которого и без того висит на волоске и который среди нас как летучая мышь в ярком свете дня!
Уилл напрягся.
- Она по своей воле захотела пойти со мной! Ты не имеешь права её удерживать!
- А она в курсе, что ты ведешь её на верную смерть?
- Каждый сам выбирает свою судьбу! Достаточно ты уже решал за нас, Джек Воробей!
Джек возмущенно фыркнул.
- Вот как! Что ж, ты прав! Надо было не решать за вас – выбирались бы от индейцев сами! Верно? Так, Уильям?
- Может быть! – запальчиво заявил Уилл, - возможно, дело повернулось бы по-другому, и Лиз была бы сейчас с нами! Мы не должны были уходить без неё, Джек, и ты это прекрасно понимаешь!
- Правильно – мы должны были все вместе, дружной компанией, отправиться в лапы к индейцам! А благодаря твоему очень ценному и своевременному вмешательству, которое закончилось убийством одного из их людей, легко предположить, какой прием нас бы ожидал!
Уилл на секунду смешался, не зная, что сказать. Джек усмехнулся.
- Что, нечем крыть, Уилл, дружище? Приятная штука – правда! От неё не отмахнешься так просто, и она сильнее терзает душу, верно? Элизабет у нас большая специалистка по таким вещам – мучила тебя, мучила меня, а ты по-прежнему хочешь спасти её или положить свою жизнь на её алтарь! В жизни не видел ничего забавнее!
Наступила секундная пауза. Потом Уилл медленно произнес:
- Спасти? Так она жива? Я тебя правильно понял?
Джек сморщился, словно лимон надкусил. Сердце у меня замерло.
- Ты с самого начала знал это, верно? - Уилл не спрашивал, а скорее утверждал, - и ты позволил нам оставить её в джунглях, уговорил меня бежать! Какой же я слепец! Моё сердце знало, что она жива, но я его не послушал…- он провел дрожащей рукой по лбу, - боже мой, что я наделал! Как я мог довериться тебе, чудовище – ведь каждое твоё слово – ложь!
- Вовсе не каждое! –  запротестовал Джек, - раз на раз не приходится! Ну, будь объективнее, Уильям! – внезапно он ухмыльнулся, - ты ещё скажешь мне спасибо, парень!
Это, очевидно, стало последней каплей. Издав нечленораздельный вопль, Уилл кинулся на Джека. Тот всё-таки не выстрелил, а встретил Тернера грудью, и они покатились по песку, сплетясь в яростно хрипящий клубок. Я с ужасом слушала звуки ударов в живое, но схватка не продлилась и минуты. Её прервал короткий тупой удар, после которого дерущиеся распались. Уилл остался лежать на песке, а Джек поднялся, озабоченно рассматривая рукоять своего пистолета.
- Чтоб ему пропасть! Ей-богу, почему все вымещают именно на мне свое плохое настроение? – он тяжело дышал, - но ты, цыпа, хоть выпускаешь пар безопасными для здоровья окружающих способами – поревела, и всё в порядке…нет нужды прибегать к крайним мерам, типа смирительной рубашки…
Я всё ещё стояла у борта шлюпки, глядя на неподвижного Уилла.
- Поди сюда, цыпа! – махнул мне Джек, - помоги оттащить этого горе-спасителя в лагерь. Не бойся, он оклемается, стал бы я гробить пистолет…
Я не пошевелилась, только перевела взгляд с Уилла на Джека.
- Ну что такое? – подбоченился пират, - только не говори, что боишься меня – всё равно не поверю.
Я облизала пересохшие губы.
- Нет, я тебя не боюсь, Джек, хотя иногда мне кажется, что стоило бы.
- Брось, цыпа! Я поступил логично и только. Пожертвовать одним человеком, чтобы спасти многих – обычное дело в море. Если бы ты отбросила эмоции и взглянула на это трезвым взглядом, ты бы согласилась со мной.
- Знаешь, что самое паршивое во всем этом, Джек?
- Знаю! То, что я не сожалею! – усмехнулся он. В лунном свете блеснули белые зубы и тусклые искорки коронок.
- Паршиво даже не то, что ты бросил Элизабет погибать – это ещё полбеды. В конце концов, что с тебя взять – ты просто пират, - Джек вздрогнул при этих моих словах, точно его укололи, но я сделала вид, что не заметила этого, - кроме того, счетец у тебя к ней есть, хотя мне всегда казалось, что ты не опустишься до того, чтобы мстить девчонке. Хуже другое – то, как ты сыграл на чувствах Уилла, там, в лесу! Заставил его поверить в то, что ты ему сочувствуешь, что тебе можно доверять, что ты – друг! Глядя в глаза человеку, который не раз спасал тебе жизнь, ты говорил, что его любимая умерла, зная, что это не так! Хуже этого, по-моему, ты не творил ничего за всё то время, что я тебя знаю, Джек Воробей! Ты подлый, бессердечный лицемер, глаза б мои тебя не видели!
Наступило тяжелое молчание, прерываемое только нашим неровным дыханием. Мы стояли друг против друга, точно дуэлянты, только клинки наши были гораздо острее шпаг.
- Значит, ты бы предпочла, чтобы Уилл остался там? – осведомился наконец Джек, и по его голосу я почувствовала, что он не на шутку разозлился, - я спас ему жизнь – за это ты меня упрекаешь? Черт возьми! Вот уж правду говорят – не делай добра, не будет и зла! Я ведь мог бы вообще уйти один – уплыть на шлюпке и всё – и я уже начинаю сожалеть, что так не сделал! Наверное, тогда ты бы сочла мой поступок правильным!
- Тогда я бы полагалась только на свои силы и не рассчитывала бы на тебя! Кто говорил – «доверься мне»?! Как я могу доверять тебе теперь, когда ты способен на такое?
- Если бы я тогда промолчал – Уилл был бы сейчас уже благополучно переварен индейскими желудками, смекаешь? И вообще, какого черта я оправдываюсь?! –Джек окончательно вышел из себя, - знаешь, мне глубоко безразлично, доверяешь ты мне или нет, но мне небезразлично, что ты и этот чистоплюй собирались бросить меня здесь, забрав единственную шлюпку! Это ты, наверное, считаешь верхом нравственности! Или, может быть, полагаешь, что эта твоя железка заменит мне возможность уплыть отсюда!
С этими словами он в ярости швырнул медальон мне под ноги.
- Мы бы вернулись за тобой!
- Вернулись – черта с два бы вы вернулись!! – рявкнул Джек, да так, что я подпрыгнула, - его бы съели, а костей понаделали бы бус, а ты…ну-ка стой, я с тобой ещё не закончил!
- Зато я закончила с тобой! – я развернулась и пошла по берегу прочь от Джека, чувствуя, что не в силах больше сдерживать слезы. Величайшая несправедливость мира в том, что от злости я плачу и ничего не могу с собой поделать, но я не собиралась дать ему возможность поглумиться надо мной.
- Ну и прекрасно! – крикнул Джек мне вслед, - иди! Может, через ноги тебе в голову войдет хоть немного ума!

Я шла, не оборачиваясь, слезы ярости душили меня. Как он мог, как он мог! Пират! Да даже у пиратов были свои понятия о чести, они не бросали товарищей в беде. Рассказывал же Джек про одного главаря пиратов, который бежал из испанского плена, голыми руками соорудил плот, добрался до Тортуги, там набрал людей и пошел выручать оставшихся в плену товарищей!* А этот что? Хуже двадцати врагов, лицемерный друг! Обращается с людьми, как с грязью, манипулирует ими, использует в своих интересах и хладнокровно отшвыривает, когда они ему не нужны! Невозможно его не любить, невозможно не ненавидеть, а лучше всего – вообще не иметь с ним дела!
Постепенно шаги мои замедлились – я прошла уже приличное расстояние – и теперь шла спокойнее, уставившись себе под ноги.
В сердце своем я всегда безгранично снисходительна к тем, кого я люблю. Не знаю, правильно это или нет, но так уж я устроена – не могу долго сердиться на друзей и любимых. И сейчас я уже сожалела о том, что назвала Джека бессердечным лицемером – я-то знала, что он не бессердечный! Вообще обычно я даже в самой жаркой ссоре никогда не теряю контроль над собой и стараюсь не бросаться такими резкими словами, зная, как сильно они могут уязвить. И что это на меня нашло? Поступок Джека, конечно, отвратителен, но, быть может, ему просто не у кого было научиться дружбе и любви? Зато по эгоизму у него, конечно, высший балл!
Я улыбнулась своим мыслям. Вот интересная вещь! Только что я была вне себя от того, как Джек поступил с Уиллом и Элизабет – и вот не прошло и часа, а я уже оправдываю его в собственных глазах. Детство, мол, у него было тяжелое…а у Уилла - легкое? С малых лет в кузнице! И тем не менее поступи так Уильям, я бы считала, что ему нет никаких оправданий, а для Джека они почему-то находятся. Что же в нем такого особенного? Внезапно я поняла, что все люди, которые находятся рядом с Джеком, любят его не за его хорошие качества, а скорее наоборот. Странно, но иногда нам нравится в человеке именно то, что он мерзавец. Как говорил всё тот же Теккерей – кому интересны какие-то там чувства, скучная добродетель, дурацкая невинность, когда известно, что лишь порок, пленительный порок как магнитом привлекает к себе людей?** Ну, а Джек – это само отрицание какой бы то ни было добродетели.
С другой стороны…тут я заметила, что уже дошла аж до самой колонии крабов, где мы охотились с Джеком. Вспомнилось, как он возился со мной, как учил всему тому, что знал и умел сам, как помогал, когда мне было плохо…и этот человек не знает, что такое забота и любовь? Не умеет дружить? Чушь! Были, были где-то в далеком прошлом люди, которые любили и оберегали Джека – вот только где они теперь? Океан времени поглотил всё без остатка.
Так я шла, погруженная в свои мысли, пока не наткнулась на большой камень. Присела на него в глубокой задумчивости и устремила взгляд на море…и тут же вскочила, словно камень был раскален добела.
В этом месте полоса рифа сужалась и совсем недалеко от берега – метрах в двухстах – я увидела корабль. Но что это был за корабль! Чернее черной ночи, ни одного огня, он, тем не менее, светился жутковатым, фосфорическим блеском, точно глубоководная рыба. Это было необычайно страшно и красиво. Корабль был огромен – явно не меньше «Жемчужины» и тоже трехмачтовый. Весь словно составленный из зазубренных костей, он высоко нес свои паруса – даже они казались ощетинившимися, словно были покрыты рыбьей чешуей. Колдовской свет напоминал зеленоватое мерцание болотных огней, заманивающих в трясину, откуда нет возврата…
Внезапно от корабля отделились какие-то тени – я слышала, как они шлепали по мелководью. В тишине ночи до меня доносилось сипение легкие существ, разучившихся дышать воздухом.
«Летучий Голландец»! Дейви Джонс и его команда снова охотятся за Джеком! Я по-настоящему, вживую вижу «Летучего Голландца»!
Я медленно попятилась, не сводя глаз с корабля. Что же теперь делать?
«Сумасшедшая, беги!», вопило что-то внутри меня, «предупреди Джека, вы ещё успеете уйти на шлюпке!». Однако другая часть сознания, оставшаяся спокойной перед лицом грозной опасности, понимала, что это бред – нам никогда не скрыться на шлюпке от корабля. Джонс увидит нас сразу же, стоит только выйти в море, и мы все попадем в плен.
И тут, сама не понимая, что это я делаю, я повернулась и решительно двинулась навстречу зловещему шлепанью. Нащупала шпагу на боку…вряд ли стоит пускать её в ход, но всё же лишней не будет. Она как-то придавала уверенности, хотя успехи мои в фехтовании нельзя было назвать впечатляющими.
Так, что ещё у меня есть? Жилет всё-таки пришлось надеть на голое тело, как бы глупо это не выглядело – у него были карманы. Жидкость для линз и контейнер здесь – это самое главное…хорошо, что удалось прокипятить линзы…
Быстрыми, машинальными движениями я пригладила волосы, мимоходом заметив, как они отросли – пряди уже закрывали уши…скоро мне придется заплетать их в косички, как это делает Джек…досадно, что нет медальона, но так даже лучше, Джеку он нужнее…Он, конечно, гордец, но не до такой степени, чтобы не подобрать медальон после моего ухода…
Эх, Джек, Джек! Жаль, что расстаемся вот так, с гневом и обидой в сердце. А может, так и лучше. Слишком уж много сил ты положил на меня, Джек – должна же и я хоть чем-то тебе помочь! Я так и так попаду в плен, но сейчас ещё есть шанс, крошечный шанс, что Джонс не заметил всех нас, что он видел только меня…или вообще нас не видел, а просто случайность привела его на этот остров…
Глупость. Не стал бы он посылать своих людей на сушу просто так. Он видел кого-то из нас – может, заметил огонь костра в ночи…хотя мы его закрывали, отсвет всё равно падал на деревья. В любом случае, быть может, мне удастся убедить его, что кроме меня, на острове больше никого нет…слабая надежда, конечно, но всё-таки попытаться стоит.
Шаги приближались; я вздернула подбородок, распрямила плечи, хотя понимала, как смешно выгляжу в этом нелепом наряде. Всё-таки как одежда влияет на душевное состояние человека! Думаю, если бы Наполеона заставили командовать своими войсками в одном исподнем – вряд ли его походы были бы столь победоносны…и хотя я привыкла уже ходить а одних штанах и топе и даже обгорать перестала, сейчас, когда чудовища Джонса надвигались на меня, я чувствовала себя жалкой и беззащитной.
Слава богу, хоть штаны есть на этот раз! А то совсем было бы тоскливо…
Три черные фигуры молча надвигались на меня. Я шла им навстречу и через несколько секунд оказалась в кольце.
От фигур веяло жутким холодом и резко пахло солью, мокрым деревом и рыбой. Один из них своим мощным торсом закрыл мне луну, так что лиц – если у них были лица – было не разглядеть.
Пожалуй, это даже и к лучшему.
- Я…- голос мой прозвучал как-то странно и я откашлялась, - я прошу проводить меня к капитану, - и быстро добавила, - только не надо бить меня по голове, на меня это плохо действует. Я прекрасно пойду сама.
Секундная пауза зависла после моих слов. Потом – жуткое бульканье, клохтанье, очевидно, означавшее смех. Смешав агонию больного с отеком легких и звук бурлящей воды в электрическом чайнике, можно было получить примерное представление об этом смехе.
- Думаю, ничто не помешает нам выполнить столь учтивую просьбу, - произнесла таким же булькающим голосом та фигура, что заслоняла от меня луну, - абсолютно ничто не помешает!

___________________________

*вероятно, речь шла о Бартоломео Португальце, подробнее о его приключениях можно прочитать в книге А.О. Эксквемелина «Пираты Америки»

**Уильям Теккерей, «Кэтрин»

XXI.
«Предаваться горю нельзя!»
Мистер Гиббс, ПКМ-2

Очнулась я оттого, что мне было нечем дышать. Только не так, как Элизабет, а по-настоящему нечем. И тут кто-то вынул меня из воды, куда я была всунута головой. Задыхаясь, я повалилась на палубу и чуть не взвыла, когда спина отозвалась болью на это движение. Жилет и топ присохли к ранам и ощущение было такое, будто по живому выдирают ногти.
Вокруг захохотали. Надо мной было безбрежное голубое небо и яркое солнце и это создавало странный контраст с тем, что меня окружало. В первую секунду я подумала, что сплю, потом – что я всё-таки погибла в авиакатастрофе и оказалась в аду. Но потом память услужливо подсказала мне события последних дней.
Остров. Ссора с Джеком. «Летучий Голландец»…и Прихлоп! Он стоял в окружившей меня толпе с безразличным видом.
Кто-то подхватил меня под мышки и поставил на ноги. Меня шатало из стороны в сторону, как при сильном ветре, голова кружилась.
- Хорошо спали, мисс Варлок?
Я обернулась. В трех шагах от меня стоял Джонс. Он издевательски ухмыльнулся.
- Простите, что пришлось прервать ваш сон, но я думаю, вам небезынтересно будет узнать, что мы настигаем вашего обидчика.
Не веря своим ушам, я обернулась. Прямо по курсу виднелся корабль – я узнала бы его из тысячи, даже если бы он не нес парусное вооружение черного цвета.
«Черная Жемчужина»! Сердце у меня радостно забилось. Ну слава богу, она в полном порядке! Осталось только как-то избавиться от Джонса, вернуться на остров за Джеком и Уиллом…
Да, всего-то ничего, ерунда какая! Особенно если учесть, что «Жемчужина» вот-вот станет очередной добычей «Летучего Голландца».
В самом деле, мы настигали корабль Джека. Он шел под всеми парусами и я уже видела, как мечутся по палубе люди. Но, видно, ветер в этот раз был не в пользу «Жемчужины». Корабли быстро сближались. Матросы «Голландца» работали как бешеные; кто-то не глядя оттолкнул меня в сторону с такой силой, что я ударилась о мачту и чуть снова не потеряла сознание. Спину словно рвал когтями хищный зверь, связанные руки затекли и жажда снова иссушила мои внутренности. Но я забыла обо всем, наблюдая за драмой, которая разворачивалась у меня на глазах.
«Голландец» поравнялся с «Жемчужиной» и корабли оказались рядом, борт в борт. Со своего наблюдательного пункта у мачты я могла видеть мистера Гиббса, во главе жалкой кучки пиратов. Все они держали оружие наизготовку, явно не собираясь сдаваться так просто. Остальные, видимо, находились на нижней палубе, у пушек.
Дейви Джонс выступил вперед, и теперь я могла видеть только его мощную спину. Чудовищная клешня, заменявшая ему левую руку, угрожающе сжималась и разжималась, издавая отвратительный скрежет кости о кость.
- Эй, вы! – рявкнул он, - мне нужен только Джек Воробей! Выдайте его и можете убираться на все четыре стороны! Или он так трусит, что боится встретиться со мной лицом к лицу?
У меня похолодело внутри. Сейчас мой обман раскроется, и меня ждут всякие «последствия», о которых предупреждал Прихлоп…
- А где гарантия, что, если мы отдадим Джека, ты нас отпустишь?
Это что-то новенькое! У мистера Гиббса открылся дипломатический талант? Не иначе, как у Джека научился. Только вот чем он ему поможет в данной ситуации…
Джонс только фыркнул.
- Я не даю никаких гарантий! Жизнь Джека Воробья в обмен на ваши жизни и корабль – решайте сами! И советую вам согласиться, потому что я и сам в состоянии взять то, что мне нужно!
Вот уж в этом я сомневалась. Трудновато взять то, чего нет.
Я видела, как пираты на «Жемчужине» сблизили головы, совещаясь. Потом мистер Гиббс повернулся к Джонсу и крикнул:
- Капитана Джека нет среди нас! Но мы можем предложить кое-что получше в обмен на наши жизни! ОГОНЬ, РЕБЯТА!!
И, не успел Джонс даже двинуться с места, как грянул пушечный залп. «Голландец» содрогнулся весь, от палубы до киля, многие из команды – в том числе и я – не удержались на ногах, а фальшборт совсем рядом с Джонсом разлетелся в клочья. Произведенный почти в упор, такой залп оказался бы фатальным для любого корабля – но только не для «Летучего Голландца».
Джонс обернулся, его лицо – если это можно было назвать лицом – было искажено яростью.
- Огонь из бортовых! – рявкнул он, в то время как на «Жемчужине» лихорадочно готовили следующий залп.
- Огонь! – заревел боцман.
Палуба вновь дрогнула. От грохота мне заложило уши. Ядра со свистом врезались в борта «Черной Жемчужины», полетели щепки, обломки рангоута, одно ядро с протяжным треском прорвало грот.
- Перестаньте портить корабль Джека! – завопила я, всё равно неслышимая в шуме сражения.
- На абордаж! – крикнул Дейви Джонс, - приведите ко мне Джека Воробья, он мне нужен живым! Кто убьет его, сам поплатится жизнью!
С воплями, свистом, улюлюканьем, его чудовищный экипаж начал закидывать крюки на борта «Жемчужины». Корабли всё плотнее прижимались друг к другу и вот уже с яростными криками порождения кошмара начали прыгать на палубу. Я невольно прониклась восхищением перед мистером Гиббсом – без капитана на борту он смог сплотить команду так, что они не спасовали даже сейчас и дрались с мужеством отчаяния. Если бы только они успели подготовить второй залп! Но нет, поздно – захватчики уже спускаются на вторую палубу. Господи, хоть бы в живых всех оставили!
Сопротивление экипажа «Жемчужины» было быстро подавлено и корабль начали обшаривать сверху донизу. Я с болью в сердце смотрела на уже ставшую мне родной палубу, трапы с резными перилами, штурвал черного дерева, за которым я так часто видела Джека…
- Его нигде нет! – хриплый вопль боцмана вывел меня из задумчивости.
- Они прячут его! – ответил на это Джонс, - на этом корабле полно потайных щелей, куда могла забраться эта крыса! Пытайте их до тех пор, пока не скажут, где их капитан, который настолько дорожит своей шкурой, что предпочел спрятаться за спины команды!
Боцман оскалился в усмешке и, сняв с пояса «кошку», замахнулся на мистера Гиббса.
- Нет! Капитан! – невольно вырвалось у меня.
Джонс развернулся ко мне.
- Вы что-то сказали, мисс Варлок? Я полагал, что боцман уже отучил вас возвышать голос на борту этого судна!
Внутри у меня всё дрожало, но я всё же произнесла:
- Не трогайте команду. Джека Воробья нет на борту «Жемчужины». И я не знаю, где он. Когда меня подобрали, его уже там не было.
Повисла пауза. Джонс буравил меня глазами из-под чудовищных надбровных валиков.
- Вот как? – наконец произнес он, - очень интересно. Интересно тем, что я совершенно достоверно знаю, как вы попали на «Жемчужину». Знаю, что вы даже плавали вместе с Джеком Воробьем довольно долгое время, - он надвигался на меня, пока не притиснул к мачте, - а так же, что, отправившись к Тиа Далме, вы были захвачены индейцами. Видите, вам совершенно ни к чему выдавать какие-то тайны, мисс Варлок – я и так знаю о ваших похождениях.
Я слушала его с возрастающим ужасом. Да это действительно сам дьявол!
- В этом уравнении остался только один неизвестный, - продолжал Джонс, почти вплотную приблизив своё лицо к моему, - всего один, но я узнаю его, чего бы мне это ни стоило. Когда и при каких обстоятельствах вы расстались с Джеком Воробьем, и куда он направился после этого. Вам удалось обвести меня вокруг пальца с кораблем, но это была первая и единственная ваша победа.
Я молчала. Мысли метались, как перепуганные птицы и мне никак не удавалось привести их в порядок.
Как бы так половчее соврать, чтобы больше походило на правду?
- Никаких уверток! – предупредил Джонс, словно прочитав мои мысли, - вы слишком слабы телом, чтобы вас пытать, но, поверьте – я найду способ развязать вам язык.
Я постаралась взять себя в руки. Джонс нависал надо мной, точно карающий меч и это здорово нервировало.
- Вы правы, капитан, мы действительно попали в плен к индейцам. Но мне удалось бежать. На берегу оказался пиратский корабль – индейцы перебили его команду. Там оставались шлюпки, я взяла одну из них и перебралась на соседний остров. Джек Воробей, вероятно, остался в руках индейцев – о его дальнейшей судьбе мне ничего неизвестно.
Джонс слегка отстранился и посмотрел на меня оценивающим взглядом.
- Что ж, это уже лучше. Но тогда возникает второй вопрос – очень интересный вопрос, мисс Варлок. Хотите, мы ответим на него вместе?
Я только плечами пожала. Возможно, он и докопается до правды, но не я буду тем человеком, от которого он её узнает.
- А вопрос такой – зачем вы соврали мне с самого начала? Зачем сказали, что Джек Воробей, якобы оставил вас погибать на острове? А я вам скажу, зачем.
Я отвела глаза. На «Жемчужине» и на «Голландце» в продолжение всего этого разговора никто, кажется, даже не пошевельнулся. Краем глаза я заметила Прихлопа – он стоял неподалеку, у люка на нижнюю палубу и пальцы его нервно сжимались и разжимались. Только бы Джонс этого не увидел – совершенно ни к чему вовлекать в наши неприятности ещё и отца Уилла…
- Да, я скажу, - Джонс торжествующе усмехнулся, - вы солгали, потому что Джек Воробей вам небезразличен – быть может, вы даже его любовница? Вы хотели любым путем отвлечь моё внимание от острова – значит, вы были там вместе с ним. И он всё ещё там, ведь верно?
Слово «любовница» неприятно меня резануло, но я не рискнула полемизировать – ведь Джек действительно был мне небезразличен. Здесь Джонс попал в яблочко. Может, у него и спрут вместо башки, но соображает этот спрут неплохо. И неплохо читает в человеческих душах. Только теперь я по-настоящему осознала, что мне крупно повезло обмануть Джонса в первый раз – видимо, он слишком поддался эмоциям. Но в любом случае я хотя бы дала Джеку и Уиллу время – если они не дураки, то поймут, что я бы не исчезла без причины и постараются уплыть с острова. Правда, далеко ли они уйдут на шлюпке…
Джонс насмешливо смотрел на меня.
- Думаю, говорить что-либо уже необязательно. Боцман!
Я сжалась. Экипаж «Голландца» уже перебирался обратно, покидая «Жемчужину». Боцман приблизился к Джонсу, поигрывая плетью.
- Да, капитан? – прохрипел он, алчно поглядывая на меня.
Блин! Дело плохо…он выбьет из меня дух вторым ударом…
- В карцер её. Пусть посидят…и смотри, чтоб она была жива и в состоянии говорить, когда мне понадобится, понял?
- Есть, капитан! – боцман кинжалом рассек веревку, которой я была привязана к мачте.
Джонс тем временем обернулся к экипажу «Жемчужины».
- А вы – проваливайте! И скажите спасибо, что мне жаль тратить ядра на то, чтобы потопить вашу посудину!
Матросы перерубили удерживавшие «Жемчужину» канаты и корабли начало разносить в разные стороны. Прорванный парус на «Жемчужине» трещал на ветру, точно флаг. Гиббс, Марти, Коттон и прочие так и остались стоять столбом на палубе и смотреть на меня в полном ошеломлении.
И я вдруг вспомнила – это было как просверк яркого света в окружающем меня мраке. Ясный, знойный день. Безоблачное голубое небо…и мертвый штиль. Мы сидим на палубе «Жемчужины», прямо на нагретых досках и всем миром латаем паруса – Пинтел учил меня тогда пользоваться гардаманом* и трехгранной парусной иглой. Кроме того, Джек велел сшить целиком новый грот-марсель, который сильно порвало во время последнего шторма. Парусина ужасно твердая и тяжелая и я быстро обзавелась роскошными водяными мозолями. На бухте каната возлежит Гиббс и попивает из своей фляжки. Это он так «контролирует нашу работу» - не дай бог, пришьем левый край паруса к правому. Остальные ругают его, на чем свет стоит, и грозятся всё бросить и тоже начать «контролировать».
Я слышу слабое поскрипывание ступенек трапа – это на палубу поднимается Джек. На нем льняная рубашка, видавшая всякие виды, штаны закатаны до колен, ноги босы. В руках он держит деревянное ведро с камбуза. Он подмигивает мне и тихонько опускает ведро на веревке за борт. Достает, стараясь не пролить ни капли. Все уже давно прекратили препираться, бросили работу и, открыв рот, наблюдают за ним. Джек замечает это, морщится и знаком приказывает нам вернуться к прерванному занятию. Мы повинуемся, но всё равно все исподтишка следят за капитаном. Он демонстративно снимает шляпу, потом бандану и окунает последнюю в ведро. Волосы падают ему на глаза и вид у него такой хитрый, что просто невозможно поверить, что он достал эту воду просто чтобы освежиться.
Джек встряхивает выгоревшую тряпку и снова повязывает её себе на голову. Струйки воды бегут по его щекам, по подбородку, капают на обнаженную грудь. Не меньше десяти минут тратит он на то, чтобы вернуть волосы в первоначальное состояние, в каком они были до снятия банданы – вытаскивает прядь сверху, поправляет украшения…Движения его настолько уверенны, что нет сомнений – он проделывал это уже столько раз, что никакое зеркало ему не требуется. Все уже давно забыли о нем и снова начали нападать на Гиббса – этого, очевидно, Джек и добивался. Он берет ведро и спокойно идет мимо нас на бак, бесшумно ступая босыми ногами. Никто не обращает на него внимания, только я поглядываю одним глазом, что он будет делать.
Неужто палубу решил помыть? Если так, то у него, наверное, солнечный удар…
Внезапно я слышу плеск воды о настил, и затем истошный визг. Все роняют парусину из рук и застывают, как громом пораженные. Затем наступившую тишину нарушает быстрый топот ног, и секунду спустя появляется Джек – его преследует мокрая с ног до головы Элизабет, которая пару часов назад прилегла подремать на снятых парусах, спасаясь от дневной жары.
«Элизабет, я просто споткнулся, клянусь душой!», вопит Джек и, тут Лиз настигает его и делает попытку вцепиться ему в волосы. Команда валится на расстеленные паруса и хохочет, кто-то вопит от боли, наткнувшись на иглу. А Джек ловко уворачивается, подхватывает разъяренную Элизабет на руки и, размахнувшись, бросает её за борт. Ещё один вопль…прерванный шумным всплеском.
«Человек за бортом!», с хохотом восклицает Джек и, одним движением вскочив на планшир, красиво прыгает в море. И тут все мы, побросав кто что держал, путая паруса и снасти, расталкивая друг друга, подбегаем к борту и очертя голову прыгаем в море за Джеком…удивительно, как только не перетопили друг друга! И, охваченные бурным весельем, мы плаваем и ныряем и резвимся, пока хватает дыхания…
- А ну, шевелись поживее! – гаркнул кто-то у меня над ухом. И дал в спину такого тычка, что я чуть не полетела носом и от боли закусила губу.
Боцман был явно рад получить ещё одну жертву.
«Черная Жемчужина» удалялась. У меня мелькунла безумная мысль – прыгнуть за борт и хоть как, хоть со связанными руками, но доплыть до «Жемчужины», укрыться там. Но это действительно был бы полный абсурд – «Голландец» уже показал свою непотопляемость, к тому же Джонс отпустил корабль Джека на все четыре стороны и было бы нечестно лишить их возможности спокойно уйти. Поэтому я только с тоской посмотрела вслед уходящей «Жемчужине» и, подгоняемая боцманом, спустилась в темный, затхлый трюм.
Здесь было очень душно и сыро, всё вокруг пропиталось водой – она доходила мне до щиколоток. Боцман с шумом пошлепал впереди, что-то бормоча себе под нос и время от времени поддергивая меня за веревку. Руки, связанные вместе уже много часов, начинало временами сводить судорогой. Раздался протяжный скрип петель и меня грубо впихнули в некое подобие клетки, составленной из металлических полос. Это было мне знакомо – такие же камеры были и у нас на «Жемчужине». Грохнула, закрываясь, дверь и боцман, почти невидимый (к счастью) в полумраке, прошипел:
- Молись, чтобы я о тебе не вспомнил! – и – шлеп, шлеп – отправился восвояси.
Когда шум шагов стих, я быстро огляделась. Глаза уже привыкли к полумраку – благодаря световой шахте в середине коридора, здесь была всё-таки не кромешная тьма. Воды под ногами полно и даже присесть здесь не на что – это действительно клетка, больше подходящая для дикого зверя, чем для человека…да и животному пришлось бы здесь несладко.
Ладно, пока я могу и постоять, есть дела более неотложные. Я с усилием приподняла затекшие руки и начала зубами теребить связывавшую их веревку. Если я в самое ближайшее время от неё не освобожусь, то руки вообще перестанут меня слушаться – онемение уже ползло вверх от скрученных запястий к плечам. Так, где же тут узел-то…черт, на самом неудачном месте…
В этот момент из соседней клетки донесся какой-то шорох и плеск воды. Я замерла, вслушиваясь. Всё было тихо. Неужели мне почудилось?
Я уже снова принялась за веревку, когда всплески повторились. И вдруг я услышала нечто такое, отчего волосы дыбом поднялись у меня на голове – я этого не могла видеть, зато отлично почувствовала. Жалобный, дрожащий, но всё же хорошо узнаваемый голос пропел в сумраке:
- Сегодня, пират, ты пьян и богат, а завтра на рее висеть…йо-хо, йо-хо…такая жизнь по мне…

______________________________

*Гардаман - перчатка из кожи, к которой прикреплена металлическая пластинка с небольшими углублениями, служащая наперстком для толкания иглы при шитье парусов или изделий из парусины.

XXIII.
«Для любого найдется плата, которую он примет…даже за то, что не собирался продавать!»
Лорд Калтер Бекетт, ПКМ-2

Я постаралась успокоиться, хотя это было и нелегко. Умом я понимала, что Джонс просто хочет запугать меня, сломить мою волю, уже подточенную физическими и душевными страданиями. Но одно дело понимать и совсем другое – противостоять, оказывая сопротивление этому порождению мрака.
- Чего вы хотите, капитан Джонс? – спросила я напрямик, - вам ведь что-то нужно от меня – так скажите! Быть может, я и сама, по доброй воле помогу вам…
Медленная, змеиная улыбка искривила губы Джонса. Он встал и подошел к большому столу, на котором, как и у Джека, были разложены карты.
- Взгляните сюда, мисс Варлок. Здесь собраны карты всех известных частей света. Но нам нужна только одна, - он зажег свечу, и в её тусклом свете я увидела, как горят его глаза, - карта того места, из которого можно попасть в ваш мир. Я хочу знать, где оно. И имейте в виду, я пойму, если вы солжете – в этом вы, кажется, уже имели возможность убедиться.
- Вы хотите попасть в наш мир? – я не верила своим ушам, - к нам, в век ядерного оружия, самолетов, бомб, подводных лодок? Полно, капитан, да вы разыгрываете меня!
Очевидно, я позволила себе слишком много, потому что Джонс надвинулся на меня и, схватив правой рукой – с щупальцами – за горло, рывком подтащил меня к себе.
- Не зарывайтесь, юная мисс! – прошипел он, - я не просто хочу – я попаду туда. Для меня это единственный способ обрести свободу.
- Свободу? Я не понимаю, - прохрипела я, хватая воздух ртом. Кровь стучала в сонных артериях – бум-бум-бум! Из носа снова тихонько потекли тонкие струйки.
- Тут и понимать нечего. Моё сердце находится в руках Бекетта и он мне его не отдаст. Я могу доставить ему Джека Воробья, могу перетопить всех до единого пиратов в Карибском море, но он всё равно не вернет мне его, - Джонс оттолкнул меня с такой силой, что я еле удержалась на ногах, - я бы тоже не вернул, будь я на его месте – риск слишком велик.
Капитан «Летучего Голландца» в ярости метнулся от стены к стене; деревяшка его громыхала по полу. Наконец он огромным усилием воли взял себя в руки и остановился напротив меня.
- Мне остается только один выход – уйти туда, где Бекетт не сможет дотянуться до меня. Ваш мир – это именно то, что мне нужно и, клянусь преисподней, вы не выйдете отсюда, пока не скажете мне, как туда попасть!
Он тяжело дышал, сжигая меня взглядом.
И вдруг – я сама себе не поверила – на меня снизошло спокойствие. Так спокоен, наверное, был Джек, когда стоял на помосте в форте Порт-Рояла с петлей на шее. Кровь стекала по подбородку и капала мне на грудь, но я не замечала этого.
- Капитан Джонс, - негромко произнесла я, глядя прямо в его бесовские голубые глаза, - скажите, как так получилось, что вы вынули сердце из своей груди и заперли его в сундук? Вы знаете, что это физиологически невозможно?
Повисла пауза. Дейви Джонс смотрел на меня, очевидно, потеряв дар речи.
- Наверное, вы решили – нет сердца – конец страданиям, верно? – я медленно начала обходить остолбеневшего капитана «Летучего Голландца», пока не оказалась у него за спиной…черт, что-то мне это напоминает! – а страдания не оставляют вас. Это видно по вам, это слышно в том, как вы играете на этом органе. Вы пытаетесь заглушить их, заставляя страдать других, но ваша боль от этого не уменьшается.
Я протянула руку и коснулась плеча Джонса. Он вздрогнул. Наверное, много лет прошло с тех пор, как в последний раз кто-то по своей воле коснулся его.
- Эта боль – она ведь не в сердце, капитан. Она – в душе. И пока вы сами не решите, что хватит уже терзаться – она не оставит вас. Вы можете бежать хоть за тридевять земель, но от себя убежать невозможно…разве что на тот свет. Да и то ещё неизвестно.
Окончание моего вдохновенного монолога прозвучало несколько неуверенно, и Джонс снова овладел ситуацией.
- А ты не так проста, как кажешься, - медленно произнес он и в глазах его зажегся опасный огонек, - теперь я понимаю, почему Джек Воробей неравнодушен к тебе.
Интересно, и почему же? Мне очень хотелось спросить, но я удержалась. Ответит ведь, за ним не заржавеет!
- Мы с Джеком просто друзья, - я как можно небрежнее пожала плечами, - а в свете последних событий наши отношения не назовешь даже и дружескими.
- Что – у тебя он тоже украл корабль? – неожиданно спросил Джонс и захохотал.
Я тоже невольно улыбнулась.
- Вы в самом деле считаете, что он столь неоригинален в своих прегрешениях?
- Я считаю, что он просто прохвост! – жестко ответил Джонс, оборвав смех, - и не умеет держать своё слово! Уговор был – тринадцать лет капитанства, а потом он приносит мне клятву и остается на «Летучем Голландце».
- Но ведь вы сами сказали, что Джек отдал этот долг, когда пошел на дно вместе с «Жемчужиной», - заметила я.
Лицо Джонса удивленно дрогнуло, но он быстро овладел собой.
- Он отдаст этот долг, когда станет членом моего экипажа – или умрет! Но вашими стараниями он вернулся с того света и теперь пусть не ждет спокойной жизни!
- Не моими стараниями! – быстро заметила я, - это вы мне не пришьете!
- Пришью? – удивленно переспросил Джонс и издал губами такой звук, будто лопнул пузырек воздуха.
- Ну…неважно. Во всяком случае, капитан, если вы думаете, что Джек Воробей очертя голову бросится спасать меня, то вы ошибаетесь. Если он вообще способен очертя голову броситься спасать кого бы то ни было…
- Возможно, - саркастически протянул Джонс, - но важнее другое – то, что ТЫ бросишься очертя голову его спасать. Даже сейчас, когда решается вопрос о твоей собственной жизни, ты пытаешься выгородить его, хотя и уверяешь, что он тебе не друг, - он усмехнулся, - честное слово, этот проклятый пират меня поражает! С какими бы женщинами не сводила его судьба, любят ли они его или ненавидят – они всё равно стремятся защитить его.
- Ну вы же знаете, что такое любовь, капитан, - невозмутимо произнесла я, памятуя, что лучший способ защиты – это нападение, - люди идут ради неё и не на такие безумства, как спасение Джека Воробья…
Эта стрела была пущена наугад – я не знала, что именно заставило Дейви Джонса заняться самохилерством, а затем спрятать извлеченный орган на острове Креста.
- Например, - продолжала я, поскольку Джонс ничего не ответил, - мыслят так – раз нельзя вырвать из сердца любовь – вырву само сердце, и любовь уйдет вместе с ним.
Это были опасные слова, но я бросила их, зная им цену. К моему удивлению, Джонс не пристукнул меня на месте и даже не придушил, как в последний раз, когда я перешла меру его терпения.
- А вам разве ни разу в жизни не хотелось поступить так же? – хрипло произнес он, развернувшись ко мне лицом.
Вопрос застал меня врасплох. Отвечай быстрее, только правду!
- Нет, - честно произнесла я, - мне просто хотелось умереть, вот и всё. Это избавляет от мучений надежнее…я так думаю.
- Да – когда можешь это сделать! – Джонс тяжелыми шагами подошел к столу и оперся о него.
Несколько секунд мы молчали. Я страшно устала стоять, болела спина, переносица, запястья и горло, в том месте, где его пережимал Джонс – и всё же, как это ни абсурдно прозвучит – я сочувствовала ему. Впервые я увидела перед собой не исчадие ада, наводящее ужас на моряков, а человека – возможно, не совсем обычного человека – но всё же наделенного теми же страстями, что и все мы, и, кроме того, глубоко несчастного.
- Капитан Джонс! – внезапно произнесла я, повинуясь не совсем понятному порыву (ох уж эти мои порывы!).
Джонс обернулся, щупальца его при этом колыхнулись, точно волна. Я приблизилась к нему, хотя немалых сил мне стоило держаться прямо.
- Если Бекетт уничтожит сердце – вы погибнете?
Капитан «Летучего Голландца» пожал плечами.
- Не знаю.
От такого ответа у меня в буквальном смысле отвисла челюсть.
- Как это – не знаете?
- У меня не было возможности проверить это на практике! – язвительно фыркнул Джонс, - но рисковать как-то не хочется.
- В таком случае, у меня есть деловое предложение, - решительно заявила я.
Джонс с интересом взглянул на меня.
- И какое же, если не секрет?
- Я верну вам сердце, - произнесла я с усилием – мне казалось, что эти слова придавливают меня, точно могильный камень, - а вы оставите в покое Джека Воробья и тех, кто рядом с ним – меня в том числе, - тут я вовремя вспомнила об Элизабет и добавила, - кроме того, вы вернете свободу девушке по имени Элизабет Суонн, которая заперта сейчас в трюме вашего корабля.
- Похвальное намерение, - Джонс взял со стола подсвечник и поднес к самому моему лицу, - ну а если потерпишь неудачу – тогда что?
- Тогда…я вернусь сюда, на «Летучий Голландец»…и покажу вам то место, откуда я пришла.
Несколько секунд мы с Джонсом мерялись взглядами. А потом он откинул голову назад и захохотал. Чудовищный смех эхом отразился от стен, точно мы находились в огромном зале, а не в капитанской каюте.
- Невероятно, невероятно, клянусь преисподней! – воскликнул капитан «Летучего Голландца», охваченный буйным весельем, и снова резко посерьёзнел, - а ты понимаешь, что ты даешь клятву пострашнее той, которой связан Джек Воробей? Может, лучше заложишь свою душу, как он?
Я пожала плечами.
- Что за польза вам в моей душе, капитан Джонс? Даже если предположить, что она может существовать отдельно от тела…и потом…
- Что «потом»? – выжидательно переспросил Джонс.
Я снова взглянула ему в глаза.
- Знаю, это может прозвучать странно…но я хотела бы дать шанс не только себе, не только Джеку, но и вам тоже. Наш мир…ручаюсь, он вам не понравится.
- Что ж, - медленно, словно раздумывая, произнес капитан «Летучего Голландца», корабля-призрака, - это будет интересно. Заключим договор! Я принимаю твои условия – но с одной оговоркой.
Я так и знала.
- С какой же?
- Ты принесешь мне сердце не позднее, чем через три дня! – глаза Джонса злобно сверкнули.
В отличие от Джека Воробья я не умею так хорошо держать удар.
- Три дня?! Капитан, но это немыслимый срок! Я даже не знаю, где сейчас находится Бекетт!
Джонс осклабился.
- Это меня не касается. Принимай условия – или можешь проститься со свободой. А когда я поймаю Джека Воробья – то и с жизнью. Хотя вряд ли ты и так доживешь до этого момента на борту моего корабля!
Это я прекрасно понимала и без него. Черт, вот и делай людям хорошее после этого!
- Хорошо, я согласна.
- По рукам! – и я почувствовала, как вокруг моей ладони обвились холодные, мокрые щупальца. Стиснув зубы, я сжала их со всей отпущенной мне господом силой. Отступать было некуда.
Вместе с Джонсом мы вышли на палубу. День клонился к вечеру, но на горизонте клубились какие-то нехорошие темные тучи. Они медленно наползали на закатное солнце. Мы уже подошли к острову, на котором мы с Джеком и Уиллом провели такие беззаботные две недели. Знала бы я тогда, как всё повернется!
- Эй, боцман! – крикнул Джонс.
Тот подковылял, ухмыляясь.
- Спускай шлюпку. Мисс Варлок нас покидает.
- Надвигается шторм, капитан.
- Я вижу. Делай, что говорят.
- Спустить шлюпку! – рявкнул боцман, - да живее или пожалеете, что на свет родились!
Я резко повернулась к Джонсу; поднявшийся ветер растрепал мои волосы.
- Как насчет Элизабет, капитан Джонс? Её свобода – часть нашего договора, отпустите её со мной!
Джонс зловеще усмехнулся, и у меня тоскливо заныло в груди.
- Договор был – сердце в обмен на свободу вам, этой девушке и Джеку Воробью. Вот когда принесете его – тогда и поговорим.
- Но она может умереть здесь! – крикнула я, теряя самообладание.
- Что ж – вот у вас и появился дополнительный повод поторопиться! – ухмыльнулся в ответ Джонс и захохотал.
Порывы ветра крепчали, небо быстро затягивало. По потемневшему морю побежали белые барашки. Шлюпка уже была спущена и качалась на волнах.
Я подошла к фальшборту, стараясь не думать о том, успею ли я добраться до «нашего» острова прежде, чем разразится буря. Ни разу в жизни мне ещё не доводилось плавать – а тем более грести! – при таком сильном волнении, а ведь это было ещё самое начало шторма. Никто уже не обращал на меня внимания – команда лихорадочно готовила корабль к удару водяной стихии. Но когда я обернулась, при вспышке молнии увидела устремленный на меня горящий взгляд Дейви Джонса.
- Помни, три дня! – крикнул он, перекрывая шум ветра, - если опоздаешь, я, так и быть, пощажу твою жизнь, но жизни Джека Воробья и Элизабет Суонн останутся моими навечно!
- Да, да, уяснила, - пробормотала я себе под нос и, перекинув ноги через фальшборт, повисла на забортном трапе. «Летучий Голландец» ощутимо качало и я уже начала всерьёз опасаться, что сейчас сорвусь и отпущенные мне три дня пролежу уже на дне морском, к удовольствию Джонса…и тут сверху до меня донесся крик вахтенного:
- Человек за бортом!
Сначала я не поняла, о чем это он. Если обо мне, то я хоть фактически и за бортом, но всё же явно ещё пока не в том смысле…
- А ну, посторонись! – гаркнул кто-то над головой и я еле успела увернуться – трое матросов ловко спустились по трапу в предназначавшуюся мне шлюпку и отчалили от корабля.
- Эй! Что происходит? – крикнула я им вслед. Не дождавшись (естественно) ответа, прищурилась, вглядываясь в темное море. Линзы я промывала во время разговора с Прихлопом, но глаза всё равно невыносимо жгло…как же мне это надоело!
И тут я наконец увидела причину беспокойства на корабле. Действительно, среди волн виднелся человек – и, судя по энергичным взмахам рук, он совсем не горел желанием быть спасенным матросами Джонса. Но от его желания тут уже мало что зависело. Шлюпка быстро его нагнала и я видела, как его вытащили из воды. Волнение усиливалось с каждой минутой, так что матросы торопились вернуться на корабль. Висеть на трапе было опасно, так что я волей-неволей поднялась обратно на палубу и наблюдала, как втаскивают на борт спасенного человека. Кто бы он ни был, я бы не сказала, что ему повезло…
И тут очертания его полуобнаженной фигуры показались мне знакомыми. Сердце – то самое, от которого в свое время так малодушно отказался Дейви Джонс – сжалось и забилось часто-часто, словно хотело набрать обороты и выскочить из груди.
Тяжело дыша, человек поднялся на ноги и тут я, наплевав на всё, кинулась вперед, растолкала угрожающе обступивших его матросов, схватила его за плечо…
- Привет, цыпа! – произнес Джек Воробей, оборачиваясь. Мы обнялись – на одно мгновение, короткое, как вспышка молнии, которые в изобилии бесновались в небе, - соскучилась по мне?

XXV.
«На путь к тому, чего ты хочешь…больше всего»
Капитан Джек Воробей, ПКМ-2

Я пришла в себя от какого-то странного дискомфорта и несколько секунд не могла понять, в чем он заключается. А потом сообразила – просто кто-то, приникнув жесткими губами к моим губам, с силой вдувал мне в легкие воздух, который я уже вполне могла вдохнуть сама.
Я слабо повела рукой и Джек (конечно, кто же ещё!), почувствовав, что я затрепыхалась, прекратил реанимационные мероприятия. Приоткрыв глаза, я увидела совсем близко его смуглое лицо, встревоженный, почти испуганный взгляд…забавно – даже когда мы висели на мачте, он был явно спокойнее.
- Ну вот и поцеловались, - прошептала я – всё равно за грохотом волн меня не было слышно – и слабо улыбнулась, чтобы немного успокоить его.
Джек улыбнулся мне в ответ.
- Not so bad, - прочитала я по его губам.
Странно…я никогда не обращала внимания на его артикуляцию. Он что, говорит по-английски? Но… как же тогда я понимаю его?
Внезапно шлюпку швырнуло и нас окатило водой с ног до головы. Правда, это не имело особого значения, потому что мы и так были мокрые и всё-таки приятного мало…минутку, так мы что, в шлюпке?
Я приподнялась и не без труда приняла сидячее положение. Действительно, мы были в шлюпке, я лежала на банке, а на веслах сидел Уилл Тернер собственной персоной и отчаянно боролся с водяной стихией за наши жизни, в то время как Джек боролся за мою.
Море разбушевалось не на шутку. Волны, огромные, точно горы, то подбрасывали нас к самым облакам, как перышко, то швыряли в бездонную водяную яму.
Увидев, что я более-менее в порядке, Джек сунул мне в руки черпак – воды в шлюпке было уже предостаточно. Я поспешно принялась вычерпывать её, в то время как Джек сел рядом с Уиллом и они уже вдвоем старались править таким образом, чтобы шлюпка не поворачивалась бортом к волне.
Сколько времени мы так провели – не знаю. Я совершенно отупела от усталости и даже уже не боялась. Машинально зачерпывала воду и выливала, зачерпывала и выливала…мне казалось, что после приключения на мачте ничто уже не сможет меня напугать – вот теперь Джек добился своего! Хотя, в самом деле…вроде бы и волны не такие уж и большие…и ветер не так силен…
Я медленно подняла голову – шея была словно деревянная, совершенно не разгибалась. Буря стихала. В разрывах облаков замелькали звезды. А я всё вычерпывала, вычерпывала…не замечая, что скребу по дну шлюпки.
Вдруг чьи-то пальцы мягко сомкнулась у меня на запястье.
- Цыпа, хватит! – произнес Джек и вынул черпак из моей судорожно сведенной руки, - всё кончилось. Ты молодец.
Черты его лица были неразличимы во мраке, я видела лишь темный силуэт на фоне чуть более светлого неба…Слова не доходили до моего сознания. Очевидно, он это понял. Перегнулся назад, достал из-под банки свой поношенный камзол и постелил его на дне шлюпки.
- Ложись, цыпа. Не бог весть какая роскошь, но в нашем теперешнем положении выбирать не приходится.
«А как же ты?», хотела я спросить, но вместо этого закрыла глаза и стала падать куда-то во тьму. И даже не почувствовала, как Джек подхватил меня и опустил на дно шлюпки.

Утро не принесло мне ничего, кроме головной боли – причем чудовищной. Я даже и не помнила, когда в последний раз у меня так болела голова…даже после того, как в разгар вечеринки я разбавила выпитое ранее вино четырьмястами граммами коньяка, я так не мучилась головой на утро.
Зато было слабое утешение – на фоне этой боли спина, запястья и переносица почти не ощущались. Говорила же я боцману – не надо бить меня по голове, я же не Уилл…на меня это плохо действует.
Морщась, я уселась. Джек и Уилл ещё спали – один под банкой, второй ближе к носу шлюпки. Вокруг расстилался безбрежный океан, освещенный нежными лучами восходящего солнца. Куда зашвырнул нас шторм – одному богу ведомо…во всяком случае, никакой земли в пределах видимости не наблюдалось.
Очень осторожно, чтобы не потревожить голову резким движением, я залезла в карманы жилета – он был ещё влажный и противно холодил тело…снять, что ли? Ох, черт, больно как!
Боль в голове перестала спасать от боли в спине, когда я потянула жилет на себя. С грехом пополам мне всё же удалось его стащить. С внутренней стороны он весь пропитался кровью. Неудивительно, что на «Голландце» меня шатало по сторонам…
- Что это – показательный стриптиз? – пробормотал Джек, и зашевелился под банкой. Он спал, положив шляпу под голову.
- Угу, благотворительный… - буркнула я, обшаривая карманы жилета. Неужели потеряла контейнер для линз? Ну тогда мне просто кранты…
Джек начал было приподниматься, ударился головой о банку и зашипел от боли.
- Вот, это тебе за стриптиз, - фыркнула я.
Контейнер был на месте. Пропала банка с жидкостью, которую намешала мне Тиа Далма – очевидно, выпала, когда мы совершали свой головокружительный побег с «Голландца».
- Я же не заслужил! – жалобно произнес Джек, потирая затылок, и поморщился, - и так голова раскалывается…
- У тебя тоже? – я открыла контейнер и сняла линзы. Больше находиться в них не было никакой возможности, - а как же медальон?
- А, ну да! – Джек, двигаясь так же плавно, как и я, наклонился и достал медальон из кармана камзола, - держи, цыпа.
Я молча надела его себе на шею. Черт, где же теперь взять свежий раствор?
- Черт, черт, черт! – невольно вырвалось у меня.
- Накличешь, - заметил Джек, без особого, впрочем, подъема и надел шляпу так бережно, будто голова у него была стеклянная. На плече у него остались красноватые отпечатки от спанья на голых досках, - что стряслось-то?
- Да так…слушай, Джек, погляди, пожалуйста, чего там у меня на спине – ничего не воспалилось? Болит, как сволочь…
- Повернись! – Джек махнул рукой и сморщился – так ему, очевидно, толкнуло в голову. Увидев мою спину, он присвистнул, - вот зараза!
- Красиво?
- Бесподобно, цыпа. Боцман?
- Ну а кто же ещё. Что, знакомый почерк? – съязвила я.
- Да нет, сам я ему не попадался. Уилл рассказывал, - Джек осторожно, кончиками пальцев ощупал рубцы, - так не больно?
- Да не особо…больно, когда двигаешься.
- А-а, ну это само собой, это поболит теперь, цыпа. Придется потерпеть пару недель.
- Ты меня успокоил, - я развернулась обратно и уселась на корму шлюпки.
- Ну ладно, - Джек покосился на спящего Уилла и с силой потер лицо руками, - а теперь – выкладывай.
- Чего выкладывать? – удивилась я.
- Не валяй дурака, цыпа. Рассказывай – о чем это вы там договорились с Дейви Джонсом?
- С Дейви Джонсом? – переспросил Уилл, приподнимаясь.
Джек скривился и явно не только от головной боли.
- Уильям, ты не устал? Ещё поспать не хочешь?
- Нет, не хочу! – холодно произнес Уилл, вставая и сел на банку рядом с пиратом, - и лучше оставь меня в покое, я и так сожалею, что совесть не позволила мне бросить тебя здесь…Ксю, так что там с Дейви Джонсом?
Я вкратце пересказала им историю моих похождений на «Голландце». Джек и Уилл слушали меня с напряженным вниманием – во всяком случае, мне так казалось, потому что без линз я не особо могла разглядеть выражение их лиц.
- Простите, мальчики, - виновато закончила я, - видите, как всё получилось…теперь я повязана с Дейви Джонсом и должна выполнить его поручение…
- Но это же нереально! – покачал головой Уилл, - три дня! Что можно сделать за три дня?
- Уже считай – за два, - процедил Джек сквозь зубы. Казалось, он напряженно раздумывает над чем-то, - а забить на это не хочешь, цыпа?
- Как это – забить? – я вытаращила глаза, - чтобы Джонс гонялся потом по всем морям и за мной тоже?
- Ну и что? Пусть гоняется…меня-то он не особо поймал! – Джек ухмыльнулся и зашипел от боли.
- Джек, у него Элизабет…и потом – это отличный шанс снять наконец с тебя это проклятие!
Я осеклась, мрачно глядя перед собой. Черт, Элизабет…
- Что такое, цыпа?
- Элизабет…я обещала, что не брошу её, а сама сбежала… - я подняла виноватый взгляд на Уилла, - Уилл, прости меня!
- Не переживай, у тебя не было другого выхода! – Уилл коснулся моей руки, - мы вернем Джонсу сердце и освободим Лиз!
Джек только скептически хмыкнул и полез под банку за бочонком с водой. Когда он напился, я протянула руки.
- Джек, полей мне немножко, пожалуйста…хоть лицо вытереть, всё в соли…
- Может, лучше на спину полить? – усмехнулся Джек, но выполнил мою просьбу.
- А что со спиной? – с тревогой спросил Уилл.
- Тебе лучше не знать, поверь! – Джек откупорил бочонок с солониной и достал солидный кусок, - это не для впечатлительных юношей…Будешь есть, цыпа?
Я поморщилась.
- Джек, я сама уже, как кусок солонины, ей-богу… - я не стала уточнять, что меня ещё и подташнивает.
Пират усмехнулся.
- Да, я бы тоже не отказался от куропатки с трюфелями и белого вина, но увы…
- Ты пробовал трюфели? – у меня даже головная боль прошла от любопытства, - и как…
- Ради бога! – не выдержал наконец Уилл, - у нас ведь всего два дня, вы забыли?! Надо что-то предпринять!
- Что например? – с досадой прервал его излияния Джек, - если ты заметил, мы в открытом море и на горизонте ни земли, ни корабля…так что остается просто сидеть и ждать, смекаешь? А раз делать всё равно нечего, так почему бы не занять себя беседой?
Уилл с досадой отвернулся. Джек продолжал жевать с отсутствующим видом – мысли его явно были где-то далеко.
Внезапно мне пришла в голову идея – такая простая, что я даже удивилась, как это я не подумала об этом раньше.
- Джек…
- Ммм?
- А ты, случаем, не потерял свой компас?
Джек вытер перепачканные руки о штаны и пошарил на поясе. Облегченно вздохнул.
- Нет, вот он…- он быстрым движением отцепил компас и протянул мне, - а что ты хочешь…а-а, понимаю!
Я подняла крышку компаса.
- А ты уверена, что больше всего хочешь найти именно Бекетта? – с сомнением спросил Уилл.
- А у нас есть альтернатива? – возразила я, - вообще-то да…я действительно очень хочу найти Бекетта и вернуть сердце Дейви Джонсу.
И тут стрелка компаса, как по команде, дрогнула, сделала полный оборот…и уставилась на Джека. Я подняла глаза.
- Что? – подозрительно спросил Джек.
Уилл посмотрел на компас и фыркнул.
- Наверное, она боится спросить – а не ты ли Бекетт, случаем? Замаскированный…
- Конечно! – съязвил Джек, - вот только парик куда-то завалился под банку, досада какая! О чем вы вообще, а?
И тут до меня дошло – сегодня всё до меня медленно доходило – уж очень болела голова. Я сделала Джеку знак рукой, чтобы он немного отклонился в сторону. Тот был так удивлен, что послушался без вопросов.
- А вот и цель нашего путешествия, джентельмены, - хрипло произнесла я, указывая в просвет между Уиллом и Джеком. Они обернулись.
На горизонте был виден корабль под английским флагом. Он шел под всеми парусами и быстро приближался к нам.
- Зараза! – с чувством произнес Джек, - всё время забываю посмотреть назад…

XXVII.
«Я смерть принес…»
Уильям Тернер, ПКМ-2

Ночь утекала, как вода сквозь пальцы, луна скрылась за тучей. Я страшно устала сидеть в скрюченном состоянии, всё тело ныло. Наконец Бекетт зевнул и поднялся. Слава богу, а то я уж начала думать, что он не человек, а машина и будет сидеть и царапать пером по бумаге всю ночь.
Однако Бекетт и не думал выходить на палубу, как я надеялась – он просто задул свечи и каюта погрузилась во мрак. Вот чудненько! И что теперь делать?
Внезапно я услышала прямо за стеной шаги и секунду спустя скрипнула деревянная рама и окно прямо надо мной распахнулось настежь. Я вжалась в пол галереи, чувствуя, как деревенеют мышцы ног, оставленные без кислорода. Когда мне наконец удасться вылезти отсюда, я не смогу нормально ходить минут десять, не меньше.
К счастью, Бекетт не стал стоять у окна, любуясь роскошным видом морских просторов. Судя по звукам, он отошел куда-то в глубину каюты и, видимо, лег. Я выжидала, не меняя позы. Прошло минут десять…двадцать…нервы у меня были напряжены до предела, но из каюты не доносилось ни звука. Может, он и в самом деле лег спать? Так дальше сидеть невозможно, надо посмотреть…
Медленно, с трудом распрямляя ноги, я приподнялась и заглянула в окно. В этот момент луна снова вынырнула из-за тучи и в её неверном свете я увидела стол, отодвинутый стул – на его спинке висел камзол Бекетта, аккуратно разложенные на столе бумаги…сердца видно не было, но это не означало, что его там нет.
Я нащупала онемевшими пальцами веревку, которой была обвязана вокруг пояса и развязала её. Подумала и на всякий случай привязала свободный конец веревки к перилам галереи. Потом положила руки на узкий подоконник и, подтянувшись, бесшумно уселась на край окна. Перенесла ноги через край оконного проема – и вот я уже в каюте Бекетта.
Несколько секунд я стояла, словно превратившись в камень – не смела шевельнуться. Я вся обратилась в слух, к тому же ноги отчаянно кололо, так они затекли. Я опасалась что-нибудь свернуть неловким движением, поэтому просто прислушивалась и присматривалась. Постепенно глаза привыкли к темноте и я смогла разглядеть лежащие на столе предметы.
Оно было там! Округлый темный мешочек, чуть побольше моего кулака. Я сделала шаг и протянула к нему руку…черт, не ожидала, что всё будет так просто!
- Любопытно, весьма любопытно! – произнес знакомый холодный голос из темного угла каюты.
Я невольно отпрянула от стола, словно ребенок, пойманный с поличным за воровством сладкого. А потом быстрым движением схватила со стола тяжелый мешочек и кинулась к окну…
- Я заметил веревку, - сказал Калтер Бекетт, поднимаясь с койки и зажигая свечу. Тусклый огонек осветил его спокойное лицо. Кажется, он ничуть не тревожился, что сердце находилось в моих руках, - но мне стало интересно – чего ради вы всё-таки разыгрывали всю эту комедию? Теперь мне это ясно.
Я молчала, прижавшись спиной к подоконнику и стискивая свою добычу во вспотевшей руке. И вдруг что-то показалось мне странным…я поднесла мешочек к глазам…
- Оно не бьется! – невольно вырвалось у меня.
Бекетт с усмешкой поставил свечу на стол.
- Неужели вы в самом деле думали, что я позволю вам вот так просто захватить то, за чем я охотился столько лет?
Я быстрым движением открыла мешочек. В нем оказалась горсть пуль, завернутых для мягкости в шейный платок Бекетта. Я швырнула пули и платок на стол.
- И зачем всё это, лорд Бекетт? Не проще ли было кликнуть солдат?
- Проще, - Бекетт отодвинул стул и присел, знаком предложив мне последовать его примеру, - всегда проще кликнуть солдат. Это самое легкое решение. Но не в моем стиле. Вы проявили незаурядную выдержку и силу воли, чтобы пробраться сюда, мисс…ну, наверное, всё-таки не Мэри, как назвал вас дражайший мистер Тернер?
- Ксю Варлок, - произнесла я с немалой досадой. Садиться я и не собиралась.
- Так вот, мисс Варлок, вы положили немало сил и изобретательности на то, чтобы раздобыть сердце Дейви Джонса. И я хочу знать, почему. Зачем оно вам, это сердце и откуда вы о нем знаете?
- Оно мне затем же, зачем и вам, - нахально заявила я, - тот, кто владеет сердцем, может диктовать свою волю Морскому Дьяволу. И вы, насколько мне известно, уже надиктовали!
Бекетт откинулся на спинку стула и закинул ногу за ногу.
- Все мои действия направлены только на одно – на благо Ост-Индской торговой компании. А на что направлены ваши действия, хотел бы я знать?
Я посмотрела ему в глаза…и меня пробрала дрожь, как при взгляде на Джонса.
- Дейви Джонс держит в плену моих друзей. Я хочу освободить их.
В общем-то, это была и не совсем неправда.
- Тогда вам незачем было притворяться, - развел руками Бекетт, - я бы и так помог вызволить людей из когтей Морского Дьявола, раз уж у нас с ним такое…взаимопонимание, - он усмехнулся, - зачем биться – можно договориться! Так, кажется, любит говорить ваш друг – Джек Воробей?
Я невольно вздрогнула.
- С чего вы взяли, что он мне друг? – как можно безразличнее произнесла я.
- Интуиция сработала, - вновь усмехнулся Бекетт, - да и сейчас, при одном взгляде на ваше лицо это становится совершенно очевидно. Вы сделаете мне огромное одолжение, если не будете ломать комедию и отрицать это.
Я чувствовала себя загнанной в угол. С Дейви Джонсом в этом плане было проще – даже он не обладал таким расчетливым бездушием, как этот человек.
- Кто ещё из ваших так называемых друзей дал клятву Морскому Дьяволу? – продолжал допрос Бекетт, - не сомневаюсь, что наши неудачливые молодожены – Уильям Тернер и мисс Суонн - верно? Или их вы спасаете так, за компанию?
Пока он говорил, я украдкой оглядывала каюту. Где же оно может быть, это чертово сердце? И тут кое-что привлекло моё внимание. Как ни был тускл огонь свечи, предметы отбрасывали на пол длинные тени и одна из теней как-то странно шевелилась. Вздрагивала в одном ритме. Я подняла глаза.
Тень отбрасывал камзол Бекетта, висевший на стуле. Его полы слегка подрагивали. Еле заметно.
В самом деле, ведь там, на палубе, Бекетт сунул сердце за пазуху!
Наступившее молчание отвлекло меня от моих исследований.
- Вы что-то сказали? – учтиво спросила я Бекетта.
У того дернулась бровь.
- Я сказал, что в ваших же интересах отвечать, когда вас спрашивают, мисс Варлок!
- Что вы хотите услышать, лорд Бекетт? – я пожала плечами и сделала шаг вперед. К столу, - была неправа, исправлюсь? Клянусь на Библии никогда не водиться больше с Джеком Воробьем, а тихо-мирно обрабатывать табачные плантации?
- Плантации я вам как раз могу обещать!
Я сделала ещё шаг.
- Знаете, лорд Бекетт, как говорит одна моя приятельница – ваш стиль общения вызывает у меня резкий диссонанс.
Ещё шаг. Теперь я уже могла дотянуться до камзола. Бекетт недоуменно смотрел на меня.
- А знаете, как обычно избавляются от диссонанса? – я нагнулась, уперевшись руками в стол и в упор взглянула на Бекетта. Забавно – не замечала раньше за собой пристрастия к драматическим сценам! Видно, сказывается влияние Джека, - очень просто! Лишают диссонас своего присутствия!
В мгновение ока я сдернула камзол со спинки стула и прыгнула к окну. Бекетт вскочил, как ошпаренный.
- Ещё шаг, мисс Варлок, и вы пожалеете, что родились на этот свет!
- И кто меня заставит пожалеть – уж не вы ли? – я быстро перекинула ноги через подоконник и уже стояла на галерее, крепко прижимая камзол к груди. Волны плескались под моими ногами.
Бекетт замер.
- Прошу вас, давайте поговорим разумно! – произнес он, - вы догадливы, но вам не уйти с этого корабля и вы это прекрасно понимаете. Что вам нужно?
- Свобода Джека и Уилла, - быстро произнесла я, лихорадочно соображая, что же мне делать. Сквозь ткань камзола я ощущала редкие, сильные толчки и пыталась нащупать сердце, но пока безуспешно.
Бекетт пожал плечами.
- Мы в открытом море. Как вы предлагаете это осуществить?
- Мы же завтра прибываем на Ямайку?
- А до завтра вы предполагаете так здесь и стоять? – насмешливо произнес Бекетт и вдруг двинулся вперед и начал приближаться ко мне. Впервые я увидела, как его холодное лицо исказилось яростью и мне стало страшно, - глупая девчонка, неужели ты думаешь, что сможешь мне помешать – сейчас, когда я у цели? Дай сюда камзол!
Ещё шаг – и он бы дотянулся до меня. Я невольно попятилась…вот только пятиться на галерее было некуда. Низкие перила ткнулись мне в ноги, я потеряла равновесие…
- НЕТ! – крикнул Бекетт, бросаясь вперед. Его цепкие пальцы скользнули по моей руке, но поздно. Я кувырнулась назад и полетела в воду, по прежнему не выпуская из рук камзол. Шумный всплеск…
Вынырнув, я сразу же взглянула вверх. Бекетта в окне уже не было. «Сансет» медленно удалялся, сияя огнями, как рождественская елка. Отсюда, снизу, он выглядел ещё более величественным и прекрасным.
Внезапно на палубе поднялся крик и засуетились темные фигурки людей. Сейчас они спустят шлюпку и выловят меня из воды так же легко, как поймали бы черепаху на отмели…отплевываясь, я откинула с лица мокрые волосы и оглянулась по сторонам. Морской простор был пуст. Лишь луна, словно стремясь мне помочь, вновь пробросила по воде свою дорожку. Я взглянула на «Сансет». От него уже отделилась шлюпка и быстро приближалась ко мне.
Что же делать?!
Я быстрыми движениями ощупала камзол, который своей тяжестью тянул меня на дно. Пальцы наткнулись на что-то плотное и увесистое, точно мешок с песком. Оно словно трепетало под моими пальцами.
- Дэйви Джонс! – отчаянно выкрикнула я, - где ты? Твоё сердце у меня – помоги мне!
Никакого ответа. Но крик привлек ко мне внимание.
- Вот она! – завопил стоявший на носу шлюпки матрос и поднял фонарь повыше.
Шлюпка повернула в мою сторону. Я бешено озиралась по сторонам.
- Капитан Джонс! Я выполнила своё обещание, помоги мне теперь!
Хоть бы что!
От ярости и отчаяния я изо всех сил хватила кулаком по воде. Шлюпка быстро приближалась, нас разделяло уже каких-нибудь пять метров.
Я нырнула рукой в карман камзола и схватила сердце Дэйви Джонса. Оно мягко запульсировало в моей ладони.
Сила. Могущество. Власть над морем.
- Так не доставайся же ты никому! – с интонациями Карандышева* прошептала я…и разжала пальцы.

Как меня швырнули в камеру, я помнила ещё довольно хорошо, потому что прилично приложилась головой о решетку. Потом – провал, беспамятство. Но явно ненадолго – когда я очнулась, разбитая губа ещё кровоточила. Я осторожно ощупала зубы языком. Слава богу, вроде бы не шатаются и все на месте! Зубы у меня хорошие, жалко было бы их лишиться…хотя, судя по всему, вряд ли я проживу достаточно долго, чтобы расстраиваться по этому поводу.
- Эй, цыпа!
Слабый шорох в соседней клетке. Я приподнялась и, цепляясь за решетку, с трудом приняла вертикальное положение. От голода и побоев отвратительно мутило.
- Цыпа, ты как там?
Голова кружилась так сильно, что сначала я даже не могла сообразить, откуда идет голос. Тем не менее меня ещё хватило на юмор – как всегда, когда Джек был рядом.
- Терпимо, Джек, - усмехнулась я, утыкаясь лбом в ржавые прутья, - знаешь, к ударам в живот надо привыкнуть. Как у тебя это получилось?
- Многолетняя практика, - я не видела его, но знала, что он усмехается. Он ни о чем меня не спросил – к чему, и так понятно, что я потерпела неудачу.
Наступило молчание. Я медленно сползла вниз и свернулась калачиком на охапке соломы, ожидая, когда стихнет тупая боль в животе. Закрыла глаза, хотя вокруг и так было темно, хоть глаз выколи.
Я всё провалила. Всё. Я никуда не гожусь. Мало того, я притащила своих друзей прямо в лапы к Бекетту…они доверились мне и вот теперь им грозит смерть…так же как Элизабет на «Летучем Голландце» - сколько она протянет, сидя там, по щиколотку в воде?
Лучше бы мне сдохнуть прямо сейчас – не было бы этого ужасающего чувства бессилия и вины за всё, что я натворила…
Внезапно Джек заговорил и я вздрогнула – судя по голосу он лежал у самой решетки прямо на полу своей клетки – то есть, фактически, рядом со мной.
- Знаешь, цыпа, когда я только начинал свою…ммм…карьеру пирата, мне довелось столкнуться с Бекеттом. Он уже тогда был, так сказать, ревностным служакой. Таким он и остался, годы не изменили его. А у таких людей есть один серьёзный недостаток.
- Какой? – упавшим голосом произнесла я. Боль в животе притупилась и тошнота вроде бы начала отпускать.
Джек зашуршал соломой, переворачиваясь на живот.
- Отсутствие воображения. И любопытства. И это их губит. Бекетт, конечно, заклеймил меня, но клеймо на теле не так болезненно, как клеймо в душе. А уж до моей души он вовек не доберется, это под силу только Дэйви Джонсу.
- Дэйви Джонс нас предал! – у меня даже достало сил разозлиться, - я держала сердце в руках, в своих руках, Джек! И он не помог мне!
- Я же тебе говорил – если заключаешь сделку с Дьяволом – всегда останешься в проигрыше! И что же случилось?
- Я его утопила, - мрачно произнесла я, - выкинула к чертовой матери в море.
Несколько секунд Джек молчал, а потом – я просто обалдела! – засмеялся так искренне, точно в жизни не слышал ничего забавнее.
- Что, правда, что ли? Прямо так и выкинула? Представляю себе лицо Бекетта!
- Не пойму, чего тут смешного? – произнесла я с некоторой досадой, - мы потеряли последнюю возможность помочь тебе развязаться с клятвой Джонсу…у него осталась Элизабет, а я… - тут я прикусила язык. Я не сказала ребятам, что пообещала Джонсу показать проход в свой мир, - кроме того, завтра Бекетт хочет повесить тебя в гавани Порт-Рояла без суда и следствия!
- Да, он мне сказал, - меланхолично произнес Джек.
- Ну и что – хочешь сказать, что тебя это не беспокоит?
- Беспокоит, - Джек сел, - но в данный момент я всё равно не могу ничего сделать, чтобы предотвратить это – смекаешь? Так какой смысл терзаться?
Я в отчаянии махнула рукой.
- Я так не могу.
Джек просунул руку сквозь решетку и нащупал мою ладонь.
- Зато ты можешь кое-что другое, цыпа, - проникновенным голосом произнес он.
- Решетка помешает, - в тон ему произнесла я.
- Вообще-то нет, но я не о том, - я чувствовала, что он ухмыляется, - понимаешь…у меня тут такая проблема…косичка в волосах расплелась и амулет выпал – ты не вплетешь назад?
Окончание фразы он произнес таким жалобным голосом, что я, как ни было мне плохо, засмеялась. Меня вдруг с головой захлестнула огромная, почти невыносимая нежность и боль в сердце немного утихла, словно смягченная этим светлым чувством.
- Джек… - признесла я так ласково, как ни разу ещё, наверное, не говорила с ним, - ты знаешь, что я тебя просто обожаю? Ты чудо!
- Да, я такой! – гордо произнес он и засмеялся. И я засмеялась тоже, чувствуя, как отступает черное отчаяние и возвращаются силы жить и действовать. Ничего, мы ещё посмотрим, кто кого, лорд Бекетт!
- Ну, где там у тебя чего расплелось, давай помогу, - предложила я, отсмеявшись.
Джек вложил мне в ладонь амулет – он был маленький и круглый, как монетка, с продетым в него сыромятным ремешком. Потом взял мою руку и, проведя её сквозь решетку, положил на свою шевелюру.
- Вот здесь плетИ – чувствуешь?
- Ага.
Я зажала амулет в ладони и просунула вторую руку в клетку Джека. Пальцы утонули в его густых волосах. Я нащупала нужную прядь и принялась плести наощупь – это было несложно. Джек сидел тихо, точно школьница, которой заплетают косички перед уроками. От этой мысли я опять захихикала.
- Ну да вот, да! – произнес он с притворной досадой, - я не могу плести в темноте, у меня только на свету получается!
Я захихикала ещё пуще.
- Слушай, так это тот амулет – золотой с синей эмалью, да?
- Точно.
- А откуда он у тебя?
- Ой, цыпа, это такая долгая история!
- Но у нас, кажется, полно времени, капитан?
- Да вовсе нет. Ночь уже заканчивается.
- Откуда ты знаешь?
- У меня прекрасное чувство времени! – гордо произнес Джек, - к тому же тут в обшивке небольшая щель…
Я улыбнулась во мраке.
- Ну вот, готово! – подергала за прядь, проверяя, крепко ли держится амулет.
- Ой! – пискнул Джек и мы снова засмеялись. Я убрала руки и, не удержавшись, мимоходом провела ладонью по щеке Джека. Он вздрогнул, но ничего не сказал.
Теперь уже и я видела, что занимается рассвет – сквозь световые шахты начало просачиваться слабое голубоватое сияние.
Джек тряхнул головой, так что украшения у него в волосах издали слабое звяканье.
- Порядок! – произнес он удовлетворенно, - спасибо, цыпа!
- Да пожалуйста, обращайтесь ещё, - усмехнулась я, - а ты можешь сделать для меня кое-что, Джек?
- Всё что угодно, прелесть моя.
Я сняла с шеи медальон, благодаря которому, собственно, и чувствовала себя более-менее сносно после побоев, которыми меня угостили на палубе.
- Возьми, - я протянула медальон сквозь решетку.
- Не выдумывай, цыпа, тебе он нужнее!
- Пожалуйста, Джек, я тебя прошу! – предчувствие беды стиснуло  мне грудь стальным обручем, - ну, ради меня! Мне так страшно!
Джек тяжело вздохнул и взял медальон.
- Я уступаю грубой силе, учти! – он повесил медальон на шею, - но ты напрасно тревожишься, цыпа! Удача по-прежнему при мне!
«Надеюсь, это так, Джек», думала я, силясь разглядеть его черты в свете наступающего дня, который так скудно проникал в нашу темницу, «господи, как же я на это надеюсь…»

___________________________________

*цитата из последней сцены пьесы А.Н. Островского «Бесприданница»

XXIX.
«Кажется, я попал в переделку, цыпа! Попрощайся со стариной Джеком и не поминай меня лихом!»
Капитан Джек Воробей, «Глаз Бога»

Когда прозвучал выстрел, Джек стоял на трапе уже вполоборота, благодаря моему крику. Это его и спасло. Однако удар пули, пущенной с расстояния едва ли в три метра, был так силен, что сбросил пирата в воду.
Я едва не прыгнула следом, но Уилл меня удержал.
- Погоди, Ксю, тут ты ему не поможешь!
Действительно, Джонс уже сделал знак своим чудищам и двое из них, точно кошки, скользнули вниз по забортному трапу.
Внезапно я пошатнулась – Уилл еле успел подхватить меня. Перед моим внутренним взором молнией промелькнуло странное видение – молодой мужчина в смешных роговых очках медленно опускается на толстый ковер в своем доме, задыхается, хватаясь руками за грудь…к нему бегут дети…
Господи, только не это!
Видение исчезло.
- В спину! – яростно крикнула я Бекетту и почувствовала, как боль в подреберье снова вспыхнула огнем, - что ещё можно было ожидать от таких, как вы! За борт вас!
- Лорд Бекетт! – невозмутимо произнес Джонс, не обращая внимания на мои вопли, - полагаю, вам стоит прислушаться к совету этой молодой леди. Освободите корабль. Пусть его новый капитан решает, кому остаться на борту, а кому нет. Но вам-то точно там нечего делать!
С этими словами он развернулся и направился в каюту.
- Спустить шлюпки! – крикнул лейтенант, который стрелял в Джека.
Стрелял! Джек ранен! И что-то происходит с Джонни – там далеко…значит, всё-таки они действительно связаны!
В этот момент над фальшбортом выросла фигура с безжизненным телом на плече. С неё потоками лилась вода, смешанная с кровью.
- Получите своего пирата! – прохрипел боцман (это был он), - думаю, долго ему не протянуть! Преставится…
С этими обнадеживающими словами он свалил Джека на палубу, точно мешок. Я поспешно наклонилась над ним.
Да, таких ран я ещё не видывала. Пуля попала Джеку в руку – ниже плечевого сустава она была просто разворочена, в ране было полно обломков кости. Я слышала, что пули в 17-м веке вызывали эффект размозжения тканей, но не думала, что НАСТОЛЬКО. Я быстро сняла с себя пояс и перетянула руку выше раны. Правда, кровь почему-то почти не текла…слава богу, Джек без сознания! На такой боли он может в два счета выдать шок, а чем я буду его здесь выводить, спрашивается?
Уилл взглянул на рану и тихонько присвистнул.
- Что будем делать? – прошептал он мне на ухо.
- Не знаю! – в отчаянии произнесла я, стаскивая с себя рубашку и разрывая её на полосы. Быстро наложила давящую повязку и отпустила жгут. Но какая повязка сможет остановить такое кровотечение? Даже опытный хирург в 21-м веке не смог бы восстановить кость, превращенную в месиво! Единственное, что здесь может спасти Джека – ампутация…но я не могу!
Внезапная резкая боль в животе заставила меня согнуться пополам. Я уткнулась головой в грудь Джеку и почувствовала, как её приподнимает слабое дыхание. Джек был очень бледен, сознание не возвращалось к нему…может, это и к лучшему. Даже если бы я и могла провести ампутацию – разве захотел бы он жить калекой?
- Ксю, что с тобой? – испуганно произнес Уилл.
- Ничего, ерунда…
Я ощупала поврежденную руку. Как ни странно, теплая! Значит, сосуды всё-таки целы – это хороший признак. Но всё равно – как же быть с разбитой костью?
Я так углубилась в свои мысли, что совершенно не замечала происходящего вокруг. Да и нас особенно никто не замечал. Матросы просто обходили нас, им не было никакого дела ни до умирающего, ни до нас с Уиллом. Дэйви Джонс тоже не показывался.
Меня наконец немножко отпустило. Я подняла голову. «Сансет» был уже далеко, едва заметным силуэтом мелькнул на горизонте и пропал. Ямайка тоже удалялась. Куда же мы плывем? Быть может, на острове мы нашли бы врача…
- Уилл, слушай, - тяжело дыша от боли, я взяла Тернера за руку, - спустись в трюм, за Элизабет…надо её вытащить оттуда поскорее.
- Не надо. Я здесь, - произнес знакомый голос над моим плечом.
Мы вздрогнули и подняли головы.
- Элизабет!
Да, это была она, наша Лиз. Но как переменилась она за эти три дня! На ней было платье из темно-зеленого бархата, волосы распущены по плечам. И она была бледна, как русалка и очень печальна.
- Лиз, что с тобой? – прошептал Уилл, вначале встрепенувшийся было от радости.
- И как тебе удалось выбраться из клетки? – спросила я. Дэйви Джонс, конечно, спас нас, но он сделал это ради собственной выгоды, и мне не особенно верилось в его благородство.
Элизабет вздохнула.
- Джонс выпустил меня, - она медленно встала на колени рядом с Джеком, - что с ним?
- Он тяжело ранен, - произнесла я и скорчилась от очередной волны боли в животе. Малейшее движение отзывалось так, что у меня темнело перед глазами, - Элизабет…неужели Джонс просто тебя выпустил, без всяких причин? И…почему он не идет сюда?
- Зачем ему сюда идти?
- Но ведь он хотел забрать душу Джека… - я стиснула зубы, - по-моему…момент самый подходящий.
Элизабет подняла на меня глаза, и я осеклась под этим взглядом.
- Душа Джека больше ему не нужна, - ровным голосом промолвила девушка, - я обменяла её…на свою душу.
- ЧТО?! – Уилл вскочил на ноги, точно подброшенный пружиной.
Я бы вскочила тоже, но поняла, что уже почти не в состоянии пошевельнуться.
- Но…Джонс ведь говорил…что одна душа другой не стоит? – только и смогла произнести я.
Элизабет пожала плечами.
- Видно, всё зависит от того, ЧЬЯ это душа, Ксю.
- Боже мой…- беспомощно произнесла я.
Уилл перешагнул через Джека, наклонился к Элизабет и схватил её за плечи.
- Лиз, что ты наделала?! Как ты могла?! И всё ради этого пирата?!
Девушка мягко накрыла его ладонь своей.
- Уилли, милый, это не только ради Джека, пойми! И прости меня, если сможешь…я просто не могла жить дальше с такой тяжестью на душе из-за того, что я сделала с ним! Я должна была искупить свою вину…
Она наклонилась к Джеку и ласково погладила его по волосам.
- Прости меня, Джек! Я поступила очень дурно тогда, потому что боялась тебя полюбить…но теперь ты свободен. Жаль только, что моя жертва, похоже, была напрасной…
Я закрыла глаза. Голоса Лиз и Уилла словно поплыли куда-то, удаляясь…боль внутри меня ширилась, росла, заполняя всё моё существо. Надо же, значит, в фильмах всё врут, когда показывают, как героев лупят по животу, а им хоть бы что? Неужели можно умереть от простого удара в живот? Хотя какая, в сущности, разница…я уже, считай, умерла…к чему все эти напрасные, жалкие попытки? В данной ситуации смерть – самый лучший выход для всех нас.
Свернувшись клубочком, я опустилась рядом с Джеком на палубу и потеряла себя в забвении.

Меня мучили жуткие видения, заставлявшие душу выть и метаться в первобытном ужасе. Я видела падающий самолет, огонь жег меня, вода, заливаясь в легкие, не давала вздохнуть. Пираты, убитые индейцами, поднимались с окровавленного песка и шли на меня, злобно хихикая во мраке. Я пятилась от них и натыкалась на кого-то, стоявшего сзади. И я знала, что увижу, обернувшись – мертвое, угасшее лицо, перебитую руку, ввалившиеся темные глаза, лишенные радости, пустые…
- Джек! ДЖЕК!
- С ним всё в порядке, дорогая, всё хорошо! Ты слышишь меня?
- Нет, нет! Джек, он ранен!
Мне что-то отвечали, но я не могла разобрать слов. Я уже снова шла по темным, страшным джунглям, а жуткие шорохи и треск веток преследовали меня и я бежала, бежала вперед, пока хватало дыхания. И вдруг ощущала, как Джек нахлобучивает свою шляпу мне на голову, видела совсем близко его  смеющиеся глаза…
«Побереги её для меня, хорошо, цыпа? Смотри, не потеряй!»
«Джек, я тебя потеряла! Потеряла!», я не знала, произнесла я это вслух или только подумала, «потеряла тебя и Элизабет…Лиз»
- Лиз!
- Я здесь, Ксю, я всё время здесь!
«Прости, прости за то, что я тебя оставила! Это всё из-за меня – эта клятва, ранение Джека – всё…мы не должны были бросать тебя там, на острове…».
Глаза Лиз напротив меня, клинок шпаги…
«Не сдрейфишь, цыпа?»
«Что с тебя взять, ты просто пират!»
«Но ведь ты по-прежнему доверяешь мне, правда? Доверяешь…доверяешь…»
Да, да, доверяю! Но только где ты, Джек? Где ты?
Но темнота молчала. Потом медленно расступилась…
Мы лежали на теплом песке, и ветер шевелил кроны пальм над нашими головами.
- Джек?
- Ммм?
- Можно тебя спросить?
- Как будто если я скажу «нет» - ты не спросишь!
- Вот и не спрошу. Ты говоришь «нет»?
- Нет.
- Чего «нет»?
- Нет, не говорю. Спрашивай, короче.
- Ты ведь не умер на самом деле, правда? Мы с тобой ещё так о многом не поговорили…
- А я способен умереть?
- Ну наверное. Как и все мы.
- Не знаю…меня уже столько раз убивали, цыпа. Ели…забивали плетьми…вешали…я уже сам не могу понять, на каком я свете и где вообще и что.
- Но ведь ты не променял бы эту жизнь ни на какую другую?
- Нет, не променял бы. Но иногда чего-то не хватает.
- Свободы?
- Вот уж её-то у меня хоть отбавляй. Нет. Мне не хватает кого-то, кто бы смотрел на меня просто как на человека, а не как на средство для получения выгоды.
- Кто это на тебя так смотрит?
- Да все, на самом деле. Даже ты. Ты ведь думала о том, чтобы я помог тебе вернуться в твой мир, верно?
- Нуу…
- Думала-думала, не отрицай. Может быть всё, что ты делала вроде как для меня, на самом деле подчинялось только этой цели?
- Неправда!
- Хотелось бы верить. На самом деле всё сводится к тому, что я просто никому не нужен, цыпа. Такие, как я, вообще никому не нужны. На нас смотрят с презрением и жалостью. Мы – как колесо фортуны, которое люди крутят и вертят, как хотят, чтобы оно принесло им удачу. Если оно обманывает их надежды – они презрительно отворачиваются. А если выигрывают – тут же о нем забывают. Никому неинтересно, что творится в душе у такого колеса фортуны. Да и есть ли у него душа? К чему она тому, кто только крутится туда и сюда по мановению Судьбы? К чему?
- Джек, ты не прав! Я давно хотела сказать тебе, что…Джек?
Пустынный пляж. Ветер в лицо. Смутные образы. Чернота снова окружила меня; с воем, скулежом,  рычанием, вцепилась в моё тело тысячами смертоносных когтей и зубов, терзала болью…но хуже этого, хуже всего на свете было слышать в своих видениях голос Джека и понимать, что больше уже никогда, никогда я не услышу его наяву…

Когда я приоткрыла глаза, возникло стойкое ощущение дежавю. Точно такое же мягкое покачивание корабля из стороны в сторону. Тусклые огни свечей, колеблемые сквозняком. Поскрипывание старых досок.
И темная фигура у стола, напротив.
- Джек? – прошептала я одними губами. И тут же – как удар в поддых – Джека больше нет. Он был ранен и истек кровью, потому что я, как дура распоследняя, училась в институте не на хирурга и не смогла ничем ему помочь…
- Наконец-то очнулась! – произнесла фигура, медленно поднимаясь, как человек, долго просидевший в одной позе. Потом придвинулась ближе…туман перед глазами рассеялся и я узнала темное лицо, покрытое татуировками, полные участия глаза…
- Тиа Далма!
- Она самая, крошка. Как ты? Где-нибудь болит?
Я вслушалась в себя. Действительно, кажется, впервые за всё то время, что я провела на Карибах, у меня ничего не болело. Тело находилось в состоянии блаженного покоя, чего совсем нельзя было сказать о моей душе.
- Нет, вроде бы…
- Отлично, значит, снадобье действует как надо, - Тиа Далма хитро улыбнулась, - я приготовила его на основе того лекарства, которое ты мне дала. Только немного усилила действие.
Она выпрямилась и фигура её снова как бы окуталась туманом. Тут я поняла, в чем дело.
- Где мои линзы?
- Не беспокойся, это я их сняла. У тебя были сильно воспалены глаза, им явно был нужен отдых.
- Спасибо, - прошептала я и вдруг почувствовала, что по щекам текут бессильные слезы, - черт, извини…где мы?
- На борту «Летучего Голландца», - Тиа Далма тактично отвернулась к столу, пока я вытирала лицо, - Дэйви успел вовремя…ну да на таком корабле, как этот, это несложно. У тебя был разрыв капсулы печени, но теперь всё в порядке.
Внезапно я почувствовала, что сейчас она скажет про Джека и горло сразу свело судорогой. Мне казалось, пока страшные слова не прозвучали – ещё есть надежда на спасение…и я не смела спрашивать, мне хотелось оттянуть этот роковой миг осознания того, что Джека больше нет в живых…а я так и не успела ничего ему сказать…
Тиа Далма повернулась ко мне – смутный силуэт на фоне неверного сияния свечей. Вот сейчас она присядет на край моей койки и мягко скажет: «Ты, наверное, хочешь узнать про Джека. Я пыталась, но ранение было слишком тяжелым, и он потерял много крови…»
Шаманка шагнула ко мне и, шурша платьем, присела на край койки. Я стиснула зубы.
- Тебе наверняка интересно, как там Джек, - произнесла она, - в бреду ты всё время звала его…
- И мешала мне спать! – с притворной досадой произнес до боли знакомый голос.
Я приподнялась, не веря свои ушам. Каюта закружилась перед глазами. Но я смогла разглядеть, как с койки напротив поднялась стройная фигура и, в два шага покрыв разделявшее нас расстояние, присела на корточки у моего изголовья.
Тонкое смуглое лицо, знакомая усмешка, длинные темные волосы с искрами украшений…пряный запах морской соли…и какое-то новое, непривычное выражение нежности в темных глазах.
Одна рука у него была на перевязи, но пальцы второй нашли мою ладонь и крепко её сжали.
- Здравствуй, цыпа, - произнес Джек, - ну вот мы и опять вместе.