* * *
Мальчишка-подросток, чуть долговязый, но задорный и крепко сложенный – словом, такой, какими бывают мальчишки на четырнадцатом-пятнадцатом году жизни, - быстро шагал по вытоптанной дороге. Бывают же счастливые моменты в жизни! В порту говорили, сегодня должны будут прийти суда аж с Мадагаскара! А еще, может, даже из Сингапура и Японии. Жаль, уйти с рыбаками не успел… Ну да не последний заход. А если уйдешь пешком, есть больше шансов встретить кого-нибудь из интересных знакомых. Например, толстого моряка с седыми бакенбардами и фляжкой в руке, который неизменно попадается Билли на пути в порт. Или симпатичную миссис Далси, напоминающую румяную пышку… Вот только мало кто знает, что эта румяная пышка носит за поясом тесак, и горе тому, кто посмеет покуситься на ее корзинку с фруктами!
Порт, как и было обещано, пестрел самыми разными флагами и парусами: воды, казалось, просто не видно из-за деревянных бортов. Столь разношерстное сборище было редким даже для хваленого порта на Тортуге. Признаться честно, Билли не до конца еще простился со своей детской мечтой устроиться на какой-нибудь корабль… Но с годами эта мечта представала все в менее романтичном виде. Это только читатели приключенческих романов думают, что плавание – это прекрасный морской ветер, нежные и упрямые волны, тень от белоснежного паруса… Это еще и грязь, и крысы, и гниющие сухари, и ругань матросов. И штиль, когда медленно сходишь сума посреди абсолютно неподвижного моря… Билли только оставалось удивляться самому себе: каким образом рассказы тех редких моряков, оставшимися относительно трезвыми в тавернах и на улицах, сумели сформировать в его сознании столь четкую и ясную картину. Эту картину, как и ощущения качки на рыбацком ялике, и всякие снасти-команды-тросы-тали он даже не запоминал – он как будто ВСПОМИНАЛ. Как будто это все уже где-то и когда-то было…
Отпускать его в порт одного, возможно, было небезопасно. Но ведь не менее опасно, чем в шторм уходить спасать сети, которые вот-вот грозит снести бушующий ветер! А на случай непредвиденной опасности за поясом неизменно присутствовал клинок. Отцовская работа, и как раз по руке. Надо сказать, в свои четырнадцать с лишним Билли знал и приемы рукопашного боя – не надо его считать однобокой, зацикленной на одном только судоходстве личностью! Тернер-старший не мог не позаботиться о том, чтобы его сын умел достойно держаться в любой сабельной схватке. И Билли делал неплохие для своих лет успехи… Знал он и то, что в самый неподходящий момент соперник может выхватить и пистолет – и он умел уворачивться и наносить неожиданные удары. Знал он, как составлять карты и наносить на них новые земли. Знал, как прокладывать по ним курс. Знал, как соорудить лук и пращу. Знал, какую рыбу, пойманную в море, можно есть, а какую – даже в перчатках нельзя трогать. Знал, как провернуть такой фокус, что все вокруг только диву будут даваться – куда подевалась монетка, которую ты только что держал в руке? Знал, какие диковинные звери и птицы живут в каких странах, знал, что и как растет… Да мало ли может узнать юркий четырнадцатилетний паренек, умеющий слушать и запоминать, на острове, полном морских волков и простых проходимцев!..
Билли любовался кораблями, пытаясь отыскать среди них отцовский «Левиафан». Вот бы как-нибудь, размечтался паренек, угнать его и прокатиться по бухте! А то стоит просто так, никому не нужный…
«Левиафана», впрочем, Билли найти не удалось – или он был полностью скрыт другими судами. Среди них был и корабль, связанный из полос какого-то блестящего дерева, африканский, судя по всему, и роскошная испанская каравелла, и китайская джонка с забавным перепончатым парусом… Толкаясь среди портового люда, Билли заметил еще один бриг, с буквами на корме, сияющими как золото. Он попытался прочесть название, но тут его грубо толкнули, а когда Билли вновь поднял голову – брига было не видно.
Грязно-синие волны лизали столбы, поддерживающие причал. С канатов свешивались гирлянды осьминожьей икры. По сходням то и дело проходили два-три моряка с разных судов, кто налегке, а кто – разгружая свои корабли. Матросы таскали тюки, катали громыхающие о брусчатку бочки, то и дело отхлебывая из своих фляжек.
И снова ничего, ничегошеньки таинственного… Никто не махал сквозь стекло иллюминатора, умоляя спасти от жутких пиратов, и даже «Веселого Роджера» на мачте ни у кого не было! Значит, правы были те, кто говорил, что эпоха пиратства подошла к концу. Даже если на Тортуге, этом оплоте пиратства, настоящие джентльмены удачи уступили свое место обычным мошенникам и контрабандистам!
В очередной раз прогромыхали сходни – Билли, сидящий на пустых ящиках у причала, поднял голову… Да так и застыл с разинутым ртом.
У сходней стояла прехорошенькая девчонка, в штанах до колен и рубахе-безрукавке навыпуск, перехваченной широким ремнем. Босая, с распущенными волосами – должно быть, темными, но выгоревшими на солнце и оттого казавшимися рыжеватыми. Черты ее лица, как разглядел Билли, были чуть грубоватыми, какими-то «наотмашь сделанными» – но имелась в этом своя прелесть. Кожа ее была обветренной и загорелой, а карие глаза блестели. Она быстро повела этими блестящими глазами, и… остановилась на Билли.
- Билли, ты? – воскликнула она. И тут паренек, сперва не до конца уверенный, что встретил свою старую знакомую, окончательно в этом убедился.
- Марго! – он подошел к девчонке. Не то, чтобы он был безумно рад увидеть девчонку, с которой общался всего ничего… Но все-таки забавно, что судьба надумала их вновь столкнуть. И потом… Она стала такая… красивая! Билли поймал себя на этой мысли и тут же захотел отвести глаза – как будто в них теперь уже старая знакомая могла прочесть то, что он подумал.
- Ты где же была? – спросил он.
- Мы с отцом ходили, - небрежно тряхнула девочка гривой. – Далеко, ужасно далеко. Тсс! Тайна! – она приложила палец к губам. – Если проболтаюсь – за язык повесят! Наша бригантина только что прибыла и разгружается, а я удрала!
- Хоть в чем-то мы с тобой схожи, - усмехнулся Билли, - Любим бегать от работы.
- А что еще прикажешь делать, - пожала плечами Марго. – Слушай, а раз уж мы тут, и никто не собирается нас отлавливать и приковывать к делам, - задорно воскликнула она, - давай прошвырнемся! Что еще можно делать в порту, верно? Только гулять и шуметь! Ну, и ты заодно расскажешь мне, чем ты занимаешься на этом клочке земли…
Это только со стороны кажется, что болтать в толпе невозможно – обязательно будут толкать, и твои слова, предназначенные собеседнику, непременно до него не долетят. Ерунда! Просто надо быть юными особами лет, приближающихся к пятнадцати, с малолетства бегающими в подобных местах… Последнее не всегда обязательно!
- …А что твой отец, который не признается, что он пират, все еще кует свои клинки? – подкалывала Билли собеседница.
Паренек пожал плечами:
- Ну да. А что в этом плохого? Это же здорово! Клинки – это битва, а битва – это пираты! А пираты, - Билли решил, что его черед шутливо кольнуть Марго, - это ты. Где бы пираты были без сабель, а?
- Стреляли бы из пистолетов! – дернула плечиком Марго. – И что, ты тоже хочешь быть кузнецом?
- Нет, - сказал Билли. – Я хочу пойти в плавание. Ну, я, когда был маленький, хотел… И сейчас хочу. Совсем чуть-чуть. Но еще я хочу, - его глаза заблестели, - строить корабли! Я хочу быть корабельным мастером, Марго!
Признаться, он сам не ожидал, что скажет это. Он не особо задумывался, чем займется, когда вырастет. Ну, ВСЕРЬЕЗ не задумывался. Он ведь знал всякое ремесло, но ни одно не захватывало его так, чтобы ему хотелось всецело отдаться. А сейчас эти слова как-то сами сформировались и вырвались. А в самом деле, это ведь будет здорово! Перед его взором тут же пронеслись десятки бригантин, ботов и яликов, легких, белопарусных, быстрых… Построенных его, Билли, руками.
- Ты хотя бы знаешь, как это непросто? – фыркнула Марго. – Сколько времени уйдет на то, чтобы построить одни-единственный шлюп!
- Не боги горшки обжигают, - ответил Билли. Воображение настолько захватило его, что ему прямо тут же, сейчас, немедленно захотелось все и броситься домой, чтобы делать чертежи, рассчитывать и пересчитывать, а потом пилить, рубить, строгать, смолить, и наконец выйти в море на СОБСТВЕННОМ судне.
- Эй, Билли! – Марго щелкнула перед его носом. – Пока ты не стал корабельным поставщиком Морского Дьявола, пойдем-ка отсюда! Ты забыл, что в толпе нельзя останавливаться? – Властно схватив парня за рукав, он потащила его прочь. Внезапно Билли ощутил резкую боль в руке. Вернее, даже не столько боль, сколько… Как будто в салочках, когда бежишь, взявшись за руки, и кто-то разрывает эту связь. Все это Тернер-младший успел отметить краем сознания, а в следующую секунду мимо него пробежало два или три человека.
- Лови! – пронзительно надрывался женский голос.
- Держи ворюгу!!
- Он у меня кошелек утянул! – гремел чей-то бас.
- Билли, затопчут! – послышался пронзительный крик Марго. Билли попытался было найти ее взглядом, но в такой толпе, да еще и гнавшейся за кем-то, это было сделать нереально, и он вжался в стену, едва не упав, когда мимо пронеслись еще пара жаждущих наказания вора. Вдруг в него все-таки кто-то врезался, затормошил его, так, что в глазах замелькало… Это оказался подросток, грязный и смуглый, на несколько лет постарше Билли, но невероятно худой.
- Вон он! – рявкнул кто-то из погони, и все ринулись к Билли. Подросток тут же рухнул на четвереньки, забившись куда-то за спину Тернеру-младшему, обхватив его ноги и уткнувшись в них грязными вихрами. Билли успел заметить, что одно ухо у парня оборвано, и на нем запеклось бурое пятно крови.
- Это не он! – крикнул Билли. Корноухий мелко трясся, хватая Билли за ноги… И вдруг Тернер-младший почувствовал, как ему суют под полу нечто округлое и тяжеловатое. Билли крепко сжал это нечто сквозь ткань куртки и ощутил, как худые руки отпускают его.
- Это не он! – повторил Билли. – Это не тот, я видел! – Он вдруг заметил Марго. Странно, что этого не случилось раньше – она ведь стояла в двух шагах. Ее губы прыгали, а глаза смотрели испуганно.
- Врешь, сопля! – крикнул рыжий верзила, примеряясь, чтобы пнуть корноухого.
- Я не тот, я не тот, это не я! – отчаянно и хрипло заверещал корноухий. Он приподнялся и распахнул порванную рубаху. – Вот, смотрите, нет ничего!
Рыжий верзила ухватил подростка за локти, а второй, в цветном платке, повязанном на макушке, ощупал его:
- Одни вши, и те голодные, - сплюнул он.
- Бьют! А сами не знают, за что бьют! – плаксиво пожаловался корноухий, убегая.
- Э! А кто мой кошелек утянул! – возмущенно крикнула басом потерпевшая, неопрятная тетка лет пятидесяти.
- Сама за своим тряпьем следи! - оргызнулся рыжий, раздосадованный тем, что все его усилия по поимке вора оказались напрасными. Люди, ворча, разошлись, и толпа возобновила свое беспорядочное движение.
- Вставай, парень, что расселся! – кто-то потянулся поднять Билли, еще сидевшего на земле. Паренек увернулся:
- Нет-нет, не надо… Я, кажется, ногу зашиб. – Он, придерживая руку у бедра и старательно хромая, дошел до угла и со вздохом облегчения выпрямился.*
- Значит, ногу зашиб? – перед ним чертенком возникла Марго. Она неожиданно протянула руку и быстро ущипнула Билли повыше локтя. Тот, скорее от неожиданности, чем от боли, разжал кулак, и через секунду Марго внимательно рассматривала засаленный, протертый в некоторых местах кошелек…
- Отдай, - велел Билли.
- А зачем он тебе? – сощурилась девчонка.
- Просто отдай, и все.
- Не отдам, - заявила Марго. Она развязал шнурок и вытряхнула из кошелька пару монет, рассмотрела и попробовала на зуб. – Было б из-за чего мараться, медяки!
- Марго, отдай кошелек, - теряя терпение, повторил Билли. Девчонка ссыпала монетки назад и высунула язык. Свистнула сталь выдернутого из ножен клинка – Билли поднес свою саблю к шее Марго. Та уважительно и с интересом оглядела его героическую позу:
- Уж не собираешься ли ты вернуть его той жирной тетке? Брось, у нее и без него морда от сала плавится! Или, может, облагодетельствуешь воришку? Или это ты себе надумал заграбастать – и чем ты тогда лучше него?
- Вот это уж точно нет. Один честно заработанный фунт лучше украденного мешка золота, - твердо сказал Билли, не убирая саблю.
- Ах, Билли, Билли, - нараспев произнесла Марго. – Вряд ли на этом свете найдется хоть один честно заработанный фунт. Вот эти монетки, к примеру, - она побренчала кошельком. – Он у нас от воришки, желающего спасти свою шкуру и избавившегося от улики. Ау вора откуда? От толстой тетки. А у нее? Монетки испанские – значит, она их получила от каких-то испанцев за миску похлебки, или, может, за постель, набитую клопами…И почти наверняка обсчитала! А у испанцев они откуда? Наверняка заработаны благодаря индейцам с плантаций или рудников, индейцам, которые при этом мерли как мухи. А теперь скажи, Билли, у кого на эти монетки больше прав? У индейцев, у испанцев, у толстой торгашки? А может быть, у тебя?**
Билли почувствовал, что еще немного – и он попросту утонет в ее словах. Эта девица умела мастерски заговаривать зубы и пудрить мозги. И, даже если ее оппонент не проникся глубинным смыслом того, что она говорила, в любом случае, отвечать он был уже не способен. Но саблю он все-таки опустил. Марго, опуская кошелек в свой карман, проводила его жест насмешливым взглядом. Она даже не вытащила свой клинок! Она знала, что Билли ничего ей не сделает, до того была в себе уверена! Парню ужасно захотелось чем-то уколоть ее, побольнее. И он быстро придумал, чем.
- А ты трусливая, - заявил он. – Строишь из себя вояку, а сама задрожала, когда подумала, что нас могут схватить, будто мы заодно с этим вором!
- Вот уж враки! – рассердилась Марго.
- Не думаю! И саблю в руках держать не умеешь, а то бы стала со мной рубиться, как настоящая пиратка, а не забалтывать меня! И знаешь что, - негодующе продолжил Билли, - по-моему, ты все это выдумала! Никакая ты не пиратка, а просто глупая девчонка, начитавшаяся сказок! И… И никакого корабля у тебя нет! Никакая ты не пиратка, а настоящая фантазерка!
- Вот как? – тихо и зло проговорила Марго. – Вот как, фантазерка, значит? А это ты видел? – И она рывком поднесла к его глазам свое запястье, одновременно задирая рукав. На загорелой руке пропечаталось клеймо: «П». Но красные вздувшиеся полоски не возвышались над кожей, а растягивались по ней, как будто раскаленное железо приложили к еще совсем маленькой, детской ручке…

*Эпизод с уличным воришкой реквизирован из повести Осеевой "Динка"
**Из "Приключений Бена Ганна"

Отредактировано Liana (2007-09-13 17:11:22)

Снова ночь отплытия «Левиафана».
Ребята поочередно сменяли друг друга у штурвала. Ночное море выглядело волшебно, и Билли, совершенно им опьяненный, подумал, что, пожалуй, он сделал не такую уж и глупость, согласившись на эту выходку. Ветер дул ровный, луна прекрасно светила, управлять «Левиафаном» оказалось проще, чем он думал, и все казалось просто идеальным. Признаться, становилось обидно при мысли о том, что скоро утро, и придется вернуться в порт.
- Марго, - тихо позвал он. Девчонка, сидящая по-турецки на планшире, обернулась:
- Ну, теперь ты убедился?
- Да… Марго. – Билли вдруг почувствовал себя совершенно нелепым – оттого, что невольно восхищается этой пираткой. Она ворвалась в этот день совершенно неожиданно и бурно, и все тут же перевернулось с ног на голову. Он только думал – а она уже делала. И от этого было самую капельку завидно… - Тебе, наверное, многие говорили… - Он замялся.
- Смотря что говорили.
- Что ты красивая, - выпалил Билли. И тут же залился краской (хорошо, в темноте не видно) и пожалел о сказанном.
Юная пиратка встала во весь рост.
- Так. Ты нарочно? – зло спросила она.
- Что нарочно? – не понял Тернер-младший.
- Сам понимаешь! Ты просто издеваешься! – бушевала Марго. Она спрыгнула на палубу и сердито отвернулась.
- Ничего я не понимаю! – взорвался Билли. Ох уж эти девчонки! Постоянно с ним так. То одно, то другое. – Что ты начала… И вообще… Нам пора возвращаться!
Марго не ответила. Она стояла, упираясь руками в фальшборт и не шевелилась, как будто вросла босыми ногами в палубу.
- Эй, Марго, - позвал ее Билли. – Ну ладно тебе. Нам надо вернуться.
Марго обернулась. Подошла к нему, так, что штурвал разделял их. Ее лицо было очень серьезным.
- Мы не можем вернуться, Билли, - сказала она.
- Почему не можем? – недоуменно спросил Билли.
- Мы отошли слишком далеко… Знаешь, сколько времени мы уже плывем?
- Не очень много, - неуверенно предположил Билли.
- Очень. В плавании время всегда летит быстро, и ты даже не замечаешь, как проходят дни, не то что часы. Берег скрылся из виду давным-давно, а мы ведь не замеряли координаты, не прокладывали курс – просто вели судно, куда глаза глядят.
- И… - Билли почувствовал, как позорно трясутся у него коленки.
- Прости, что заманила тебя на смерть, - как-то по-взрослому трагично сказала Марго.
- Ну уж нет! – Билли топнул ногой, радостно отмечая, что дрожь в коленках прекратилась. Девчонки, даже пиратки, ужасные трусихи, - в очередной раз удостоверился он. Но он-то, черт побери, Уильям Тернер-младший, сын моряка! И он, как мужчина, должен даже не искать – найти выход из сложившейся ситуации. В конце концов, не может быть такого, чтобы что-то плохое случилось именно с ним. Билли подумал об этом, как подумал бы любой подросток на его месте: это кто-то другой, не я, может умереть... Со мной такого не произойдет, потому что не может произойти никогда!
- Мы вот что сделаем, - решил он. – Ляжем в дрейф. Ветер слабый, далеко нас не снесет. Посмотрим, что из навигационных приборов есть в каютах. А утром определимся с курсом. Или хотя бы попытаемся дойти до любой суши. Ничего, выберемся, - подбодрил он не то себя, не то напарницу.

Элизабет проснулась от непривычного ощущения простора. Уилла рядом не было. «Работяга», - подумала молодая женщина, понимаясь с постели. Набросила халатик поверх сорочки и шагнула было к комнате сына – разбудить его, как вдруг была остановлена.
- Его там нет.
Элизабет оглянулась – Уилл стоял в дверях, уже полностью одетый, и с довольно встревоженным лицом.
- Его нет, Лиз.
- Не может быть… - Элизабет распахнула дверь и увидела пустую кровать. – Нет, нет, может, он просто убежал на побережье… - попыталась она себя успокоить.
- Лиз, - Тернер обнял жену. – Если я хорошо знаю тебя… И себя, - быстро прибавил он, - То можно предположить, что Билли сейчас в открытом море… «Левиафана» нет в гавани, - тихо прибавил он.
- Но что, что могло его заставить, - нервничала Элизабет. – По крайней мере, его не заманили на какой-то чужой корабль, - вздохнула она.
- Лиз, не переживай так, - успокаивающе говорил Уилл, - Он мальчишка умный, смышленый. Не пропадет… По крайней мере, прежде, чем мы его найдем. Лошади готовы.
- Так чего мы стоим! – Элизабет подбежала к шкафу. На пол посыпались сорочки и чулки, но Лиз их не подбирала. На кровать упали бриджи и морская куртка.
- Я быстро! – Элизабет подбирала и затыкала за пояс длинную рубаху.
Возможно, мисс Суонн и изменилась, превратившись в миссис Тернер. Но в те минуты, где требовалась решимость, отвага, быстрота действий – она вмиг была способна преобразиться в ту «леди удачи», когда-то возглавившую войско знатнейших из пиратских Баронов…
Они выбежали во двор.
- В порт, - скомандовала Элизабет, садясь в седло. Два коня – гнедой и серый – помчались, выбивая копытами барабанную дробь.
- У тебя уже есть план? – крикнул Уилл.
- Ты помнишь того, благодаря которому я попала на Совет Берегового Братства?
Самая замызганная из таверн встретила Уилла и Элизабет крепкими спиртными парами и нестройным пением. Пробравшись вдоль стенки к одному из столов, Лиз пихнула локтем сидящего:
- Эй, хватит уже! Пора приняться за дело.
Тот, к которому она обращалась, поднял голову со столешницы и уставился на супругов. У него были узкие, раскосые глаза и плоский нос с широкими ноздрями.
- Лизи-сан? – промямлил он, покачиваясь.
- Да он лыка не вяжет, - махнул рукой Тернер.
- Ничего-ничего, сейчас очнется! – Элизабет дернула китайца за воротник, Уилл приподнял его и оттащил к выходу. Внимания на них никто не обратил – уж слишком привычная была картина.
После душа из двух ведер холодной воды китаец стал больше походить на человека.
- Лизи-сан, моя вас сто лет не видать…
- Потому что незачем было, - сурово отрезала Лиз. – А сейчас настал такой момент. Отвечай, Кхай-гонь, «Императрица» на месте, или вы и ее пропили?
- На месьте, на мьесьте, - закивал китаец. – Лебята плисматливали за ней, как вы пликазывали. На палусах ни плолехи... Капитан-сан наконец решила отплавиться в плавание?
- Именно, - сурово произнес Уилл. Впрочем, суровость давалась ему нелегко при виде того, как трясся перед его хрупкой женой отчаянный сингапурец.
- И лучше тебе сейчас подняться и собрать всех из команды Сяо-Фэня, кто остался верен королеве Братства. Ступай! – Элизабет напутствовала его пинком.
Сингапурец, прихрамывая, скрылся в толпе.
- Пьянь, но верный, - пожала плечами Элизабет на вопросительный взгляд Уилла. – Пойдем, «Императрица» заждалась. Пятнадцать лет не выходить в море!
Они поднялись на борт джонки и уселись в капитанской каюте в ожидании команды. Уилл прикрыл глаза, попытавшись почувствовать «Левиафана», но сейчас не получилось. Можно только было понять, что он находится в море…
- Почему «Левиафан» послушался его, - медленно протянула Элизабет.
Уилл дотронулся до шеи, где раньше висел шнурок.
- Мой свисток. Я думал, я потерял его, но ведь он мне был и не нужен, Йормунгард прибыл бы на мой зов. Он повинуется своему хозяину… или хозяевам. Кровь…
- Надо бы расспросить людей, не видел ли кто отходящий от пристани корабль, - проговорила Лиз.
- Вчера пришло много судов, вряд ли кто мог его запомнить. Здесь очень много островков – поднимем все паруса и будем двигаться от одного к другому. И обязательно нагоним его, - уверенно сказал Тернер.
- Как ты думаешь, он был один или с кем-то? – подняла на него глаза Элизабет.
Уилл пожал плечами.
- Управлять «Левиафаном» может и один человек, ты же знаешь. Хотя, он, конечно, мог бы взять кого-то из друзей.
- Но тогда бы мы были не одни, а с другой парой, потерявшей своего сына или дочь…
Их прервал вошедший Кхай-гонь: сообщить, что команда приведена.
- Командуй отплытием, - велела Элизабет. – Идем к ближайшему островку. Вот сюда, - она ткнула в карту, висящую на стене. – И не беспокой меня по пустякам!
Кхай-гонь поклонился и вышел
- Ты сурово с ними обращаешься, - улыбнулся Уилл.
- Я капитан, - подчеркнуто твердо сказала Элизабет.
- Вижу… Элизабет, нам не помешает помощь одного старого друга.
- Уж не имеешь ли ты виду капитана Воробья? – сощурилась Элизабет. – Уже давным-давно от него не было ни слуху ни духу, он не появлялся на Тортуге…
- Я не про Воробья. Не только про него. Кто больше всех знает во всем Карибском море?

Тем же утром.
Ветер усилился: Билли проснулся вовремя. Еще немного, и «Левиафана» снесло бы настолько, что это могло быть опасно. Он вместе с Марго еще ночью обшарил капитанскую каюту, найдя и карты, и кое-какие приборы. Жаль, не нашлось компаса, и поэтому положение прояснилось не сильно. Марго залезла на грот-мачту, чтобы высматривать суда или сушу, Билли снова встал за штурвал. Было невероятно, странно тихо – даже чайки не кричали и плеск волн не слышался. Только Марго что-то бормотала наверху. Бормотала-бормотала и вдруг крикнула:
- Билли! Правь на два румба влево! И полный ход! – Она ловко пронеслась по реям, разворачивая паруса. Схватила канат и врезалась в палубу прямо перед Билли.
- Ты увидела землю? – обрадовался парень, ставя указанный курс.
- Вроде того, - ответила девица, отводя взгляд.
Прошло примерно полчаса, прежде чем и Билли заметил впереди тоненькую ниточку суши. И почти час – прежде чем эта ниточка разрослась до размеров острова.
- Не надо заходить в гавань, опасно, лучше правь вон в ту бухту, - скомандовала Марго.
Бухта и правда была удобная – огороженная высокими скалами, скрывающими все, что за ними находится, от посторонних глаз. «Левиафан» вошел в нее, и проплыл несколько кабельтовых, как вдруг его словно что-то толкнуло изнутри, и он встал. Билли, не удержавшийся на ногах, покатился по палубе, откуда-то сверху свалилась Марго.
- Мель! – огорченно констатировала она. – Придется ждать прилива, а он только вечером… Так что наша стоянка будет дольше, чем мы планировали.
Они бросили якорь – мель мелью, а рисковать не стоило, - и где вплавь, где вброд, по «кошкам», добрались до берега, а оттуда – к порту.
Этот порт ничем не отличался от Тортуги, разве что народу там было поменьше, а шуму – побольше. Протиснувшись в какую-то таверну, напарники уже успели уяснить, что островок назывался Гуарахед.
- Такого нет на наших картах, - прошептал Билли.
- Ерунда, - отмахнулась напарница, - может, это местный акцент, или еще что… Разберемся. Смотри в оба, вдруг увидим знакомых моряков! Вряд ли, конечно… Но почему бы нет?!
Знакомых моряков они не замечали, но зато заинтересовались другим. Какой-то старик с деревянной ногой рассказывал собравшимся вокруг него какую-то невероятно захватывающую историю. Билли прислушался.
- И тогда, братцы, - взмахивал старик руками, - закипела страшная битва! И немногие корабли вернулись из нее – кто-то был затянут в водоворот, а кого-то потопил проклятый лорд. И совсем бы худо было дело Берегового Братства, но тут поднялся из пучины, - одноногий сделал паузу, - «Летучий Голландец»!
Билли стал слушать еще внимательнее – как и всякий, выросший у моря, он любил подобные байки. Которые в любой момент могут обернуться правдой…
- …И в один миг этот корабль потопил армаду Его Величества, а проклятого лорда Беккета утянул на дно!
- А потом? – сипло спросил кто-то из слушателей.
- А потом, капитан проклятого корабля сошел на берег. Сошел вместе со своей любимой – а это была не какая-то там портовая девка, а сама королева Братства! – многозначительно поднял указательный палец рассказчик. – И они провели на острове ночь, а наутро капитан оставил ее, уплыл на край света…
- Бедная девка, - хохотнули из угла. – Что же, неужели она так и осталась одна?
- Осталась, - кивнул одноногий.
- И что, эта цыпа ни разу не ощутила потребности в сильном мужском плече? – не унимались в углу.
- Посмотрел бы я на храбреца, осмелившегося позариться на женщину капитана «Летучего Голландца»! – неодобрительно сказал одноногий.
- Не мешай, пускай доскажет, - зашикали отовсюду.
- Да досказывать почти и нечего… Говорят, что капитан «Голландца» и по сей день бороздит моря, а раз в десять лет возвращается к любимой, - продолжил одноногий.
- И каждые десять лет делает ей по ребеночку, - вновь усмехнулся никак не унимающийся слушатель.
- Нет, - покачал головой одноногий. – Разве может быть ребенок от дьявола? Ни одна ведьма не понесла от Сатаны, земного дьявола, хотя, говорят, он устраивает оргии на шабашах. И у морского дьявола не бывает детей. Иначе, вы представляете, сколько дьяволят явилось бы на свет?
- Да уж, немало, - усмехнулся в усы насмешник.
- Но зато, - взмахнул руками рассказчик, - морскому дьяволу повинуются все морские течения, все ветры, даже последняя волна ему покорна и не плеснет без его ведома! Все рыбы, чайки и морские гады готовы ему служить… А еще на службе у него есть чудище! Огромный, длинный гад, покрытый чешуей и перепонками! Это левиафан. Одним ударом хвоста он разнесет в щепки любое судно! А капитан в ясные ночи плавает у него на спине по морю…
Билли вдруг обнаружил, что его непоседливая напарница исчезла. Но беспокоиться за нее он не стал, а решил подождать. История о морском дьяволе ему понравилась. Он попробовал пофантазировать: каково это, видеть свою любимую лишь раз в десять лет. Вот мама ждала папку, очень-очень долго… Билли и сам не помнил, сколько. И как рада была, когда он вернулся… Тяжело, наверное, живется этому дьяволу. Ну да на то он и дьявол…
- Билли! – перед ним возникла Марго, растрепанная, но довольная, - Слушай, что я узнала. Здесь ночью останавливалась «Авантюра», мы еще можем ее догнать. Она ушла курсом…
- Что за «Авантюра»? – попробовал сопротивляться Билли, но было бесполезно.
- Так надо! Идем, идем!.. – Марго вытолкала его из таверны и, точно тисками схватив за локоть, потащила за собой, умело лавируя между попадавшимися на пути людьми. Билли только и видел, как мелькнула корма какого-то грузящегося судна, пожилое лицо в седых бакенбардах да большой желто-синий попугай, сидящий на вывеске…
- «Авантюра» - корабль, который нам поможет, - объясняла Марго, пока они забирались на борт «Левиафана». – Что ты на меня так удивленно смотришь? Это единственный корабль, который пойдет на Тортугу, и который мы сможем догнать. Поэтому мы ее и догоняем. Ставь курс!
Уже отходя от островка, Билли заметил небольшой корабль-"торговец". На его корме виднелось название: "Бристоль". Кажется, тот самый, который грузился, и где попугай сидел…
- А мы узнаем твою «Авантюру» издали? – спросил Билли.
- Узнаем… По парусам.

На борту «Бристоля», следующим утром.
Капитан Джек Воробей лежал, раскинувшись поперек кровати, и тоскливо смотрел на расплывающееся по его рубахе пятно темно-красного цвета. Его руки дрожали… Собственно, именно из-за этого он и опрокинул на себя бокал с красным вином. Захотелось, понимаете ли, красивой жизни… «Сколько продукта пропадает», - мрачно подумал капитан Воробей. В качестве компенсации за эти неприятные мысли он решил подумать о чем-то более приятном. Скажем, о его блистательном появлении утром у штурвала… Джек усмехнулся в усы. До чего обалдело выглядела команда «Бристоля», когда он изящно вынул пистолет, и, не отрываясь от штурвала, направил ствол в сторону капитана… Ах, простите, уже бывшего капитана. «Сохраняйте спокойствие, я захватил это судно!» «И бросьте оружие» - это мистер Гиббс добавил, целясь с обеих рук. А потом, о, потом было его блистательное выступление, да такое, что любой лягушатник обзавидовался бы. Вот как надо вести переговоры!
«Друзья мои!» - пафосно начал он, - «Вы родились под счастливой звездой! Ибо что светило бы вам, не явись я перед ваши очи? Вам предстояла долгая и скучная жизнь, полная каторжного труда, за который вы получали бы жалкие гроши от этого куска сала», - и показать на трясущегося купца-капитана. «Но, к счастью, вы встретили меня. И я предлагаю вам – идите в команду ко мне, капитану Джеку Воробью! Да-да, тому самому! И у вас будет каждый день ром, веселая жизнь, равная доля добычи, которой, скажу, мы получим навалом… А самое главное – свобода! Никто не закует вас больше в колодки… Пока нас не сцапают собаки Его величества, конечно. И никто не станет вами помыкать… Кроме вашего капитана. А если найдется такой смельчак, которому не по нраву окажется капитан Воробей, то пусть он выйдет вперед, пусть вынет свой кортик, и если я живым выйду из этой схватки, а он будет победителем, то отдам ему свою шляпу и сам буду козырять ему наравне со всеми, и отдавать долю добычи… А теперь решайте – что вам по душе. Гнить в оковах или быть вольными джентльменами удачи?»*
Само собой, его команда тут же пополнилась несколькими бравыми ребятами. Остальных ссадили в шлюпку с парой бочонков провизии и воды и отдали на волю волн…
А сейчас предстояло не очень приятное дело… Очередная встреча с очередным старым другом. Нет. Пожалуй, этот старый друг уже давным-давно заслужил звание внеочередного.
- Кэп, вы не в духе? – в каюту заглянул мистер Гиббс.
- А в чем же я еще, по-твоему? – раздраженно отозвался Джек. Он отбросил бесполезную бутылку из-под коллекционного красного вина и поднес к губам сосуд с привычным ромом. – Насквозь проспиртовался… Что там у тебя?
- Кэп, - Гиббс вытянулся во фрунт, - «Черная Жемчужина» по правому борту, сэр.
- Помянешь, тут же всплывет… - пробормотал Джек, поднимаясь с очень большой неохотой. – Это, я, само собой, не про «Жемчужину», а про того, кто имеет наглость называться сейчас его капитаном… И из-за кого мне пришлось опуститься до плавания на этой посудине… - Джеку наконец удалось принять относительно вертикальное положение, которое грозило в скором времени превратиться в строго горизонтальное. Понятливый мистер Гиббс поспешил дать капитану опереться на свое плечо.
- Мерси, друг… Ну, а пока мы с Гектором обсуждаем кое-какие дела, косвенным образом нас всех касающиеся, даю следующий приказ, - говорил Джек, пока они с Гиббсом выходили из каюты и направлялись к шлюпке. – Отвести эту посудину… Как там она называется, «Ливерпуль»? «Челси»? А, «Бристоль»! Так вот, отведешь «Бристоль» на Барбадос и подберешь там мою команду. Ты помнишь, надеюсь, где мы ее оставили?
- Так точно кэп, - ответил Гиббс, усаживая Джека в шлюпку. – Кэп, но… Вы уверены, что Барбоссе можно доверять? Ну, то есть, нельзя, конечно…. Я имею в виду, ему можно доверять в этом предприятии? Он ведь почти наверняка задумало очередную пакость!
- Пакость? Вне всякого сомнения! – заявил Джек, берясь за весла. – Но вот в чем вопрос, друг мой: пакость ПРОТИВ меня, или пакость, когда Я В ДОЛЕ?** А это, мистер Гиббс, две большие разницы… Очень большие… А сейчас, сто акул нам в глотку, беритесь за штурвал и ведите «Бристоль» на Барбадос!
- Есть, кэп! – отсалютовал мистер Гиббс.

*Из "Приключения Бена Ганна"
**Из "Тани Гроттер"

Отредактировано Liana (2007-09-13 17:14:41)

Со стороны, возможно, это выглядело зловеще… Джеку связали руки, но не за спиной, а спереди, и привязали его за них к бушприту, на длинный канат. Поставили его на борт в носовой части корабля. Джек сглотнул. Сейчас его столкнут в воду, и он врежется в борт, и будет погружаться все ниже, пока не упрется в киль… «Жемчужина» продолжит курс, а он будет болтаться беспомощным довеском под ее днищем, обросшим ракушками, кораллами и полипами, возможно, сильнее, чем матросы «Летучего Голландца» когда-то… А у ракушек невероятно острые края и сколы, некоторые народы даже используют их вместо лезвий. Кораллы врезаются в тело, оставляя в нем свои гнилые семена, а анемоны выплескивают парализующий яд. А кровь, расплывающаяся в воде, приманивает акул… И когда его наконец поднимут на борт «Жемчужины», будет ли он еще что-то понимать, чувствовать? Останется ли на его костях хоть пара клочков плоти? Какая ирония – погибнуть от того, что ты любил почти больше всего на свете! И не в первый раз, между прочим… «Ну вот ты и доигрался, Джеки», - с какой-то веселой обреченностью подумал Воробей. В голову вдруг полезла мысль о том, считается ли смерть под килем смертью в море? И если да, то, может, еще не все потеряно? «Может, евнух возьмет в команду… По старой дружбе», - усмехнулся Джек. Было не столько страшно, сколько обидно, что нельзя сказать любимую фразу: «Вам запомнится этот день, когда…» Все равно же отсюда никто не услышит!
- Довольно тянуть! – сердито крикнул Барбосса. – Толкайте его!
Джек с печально-иронической ухмылкой посмотрел на своего верного врага, выбросил вперед руки и сам прыгнул за борт. Послышался плеск.
- Нам запомнится этот день, когда я в очередной раз избавился от Джека Воробья, - прогремел Барбосса. Команда поддержала его радостным гулом. Что ни говори, а когда ругаются два капитана – простым матросам тоже приходится несладко. Так что, лучше, когда капитан все-таки один. Спокойнее как-то, знаете ли…

Джек даже не почувствовал удара о волны, сразу же «солдатиком» уйдя под воду. Зато это компенсировалось ударом о борт «Жемчужины». Головой… «Зараза!» - успел подумать Джек. – «И еще говорят о том, что корабли вернее женщин… Ничего по… Ма-ма!!!» Джек почувствовал, как на его спину точно плеснули кипятком. Значит, там, наверху, его уже потянули вдоль всего борта… Руки, неловко выброшенные вперед, свело судорогой. Джек попробовал извиваться, точно морской угорь, пытаясь освободиться от петли, но руки ему затянули крепко… «Накрутили целое макраме», - сквозь начинающееся головокружение подумал Джек. Боль грызла его тупой ржавой пилой и начинала переползать со спины на бедра, грудь и живот… Джек бешено завозился, как можно сильнее прижимая связанные руки к днищу, пытаясь если не распороть, так перетереть веревки об острые раковины. Погибать во цвете лет, это не входило в его планы. Но раковины, охотно вгрызающиеся в человеческую плоть, наотрез отказывались перерубать канат… «А ведь этот седой черт сейчас потешается там, наверху!» - попытался вызвать в себе злость и волю к спасению Джек. – «И яблоки жрет… АААА!» Его сильно дернуло назад. Соответственно, усилилась боль… Нет… Почему-то не усилилась. Джек осторожно открыл (и когда только успел зажмуриться?) глаза и увидел примерно в десятке метров над собой нечто продолговатее и черное, радостно узнав в этом днище «Жемчужины». Освободиться ему не удалось, но какой-то из канатов наконец внял его мольбам и усилиям, и наконец то ли развязался, то ли перетерся! Соответственно, длина его, Джека, «поводка» резко увеличилась, теперь Воробей мог безболезненно плыть вслед за «Жемчужиной»… Йо-хо-хо и бутылка рому!!! Триумф победы омрачило то, что Джек ощутил невероятно острую потребность дышать… Как бы ни лих был капитан Воробей, жабрами он еще не обзавелся. Джек, держа перед собой связанные руки, бешено начал грести одними ногами, штопором поднимаясь на поверхность и желая лишь одного – наконец глотнуть воздуха…
Вынырнул!!! Джек, болтаясь на волнах, лег на спину, делая один глубокий вдох за другим. «Жемчужина» находилась в кабельтове от него. «Не пожалели каната», - ухмыльнулся Джек. Внезапно он ощутил, что его потянуло куда-то в сторону… Жемчужина поставила все паруса и направляется куда-то дальше… Нет! Куда, как раз известно, черт!!! Зараза, зараза, зараза! Надо поскорей добраться до нее, Барбосса не станет подвергать повторному наказанию протянутого под килем, это не по кодексу!..
В следующие несколько секунд Джек полностью познал то, что испытывает игрушечный кораблик, который тянет за веревочку мальчишка, шлепающий бегом по колено в воде. Волны хлестали его со всех сторон, вода забивала то нос, то рот, он вляпывался в медуз и в дым распугивал попадающихся ему рыб, орал какие-то проклятия вслед «Жемчужине», одновременно гордясь, какая она у него, оказывается, быстрая… Ползти в таких условиях, да еще с по-прежнему связанными руками, по натянутому канату было не просто нереально… Но где наша не пропадала!
И вдруг все прервалось вместе с довольно ощутимым ударом по лицу…
Пару секунд Джек лежал неподвижно, стараясь не думать, во что это такое он влетел. Еще через пару секунд он отважился подняться. И еще почти полминуты тупо разглядывал свои руки, на которых болтался измочаленный обрывок каната, клочок песка под ногами, размером примерно с одеяло, и абсолютно пустой океан на все триста шестьдесят градусов вокруг… Пустой, если не считать повернутой к нему кормой «Черной Жемчужины».
- А-а-а… К-как… - Джек закашлялся. – Что, опять?! Эй, не уходите!! Подождите-е-е! Подберите меня-а-а! Спа-а-си-ите-е-е! – Он сдернул с рук остатки каната и замахал ими, как мирным флагом. – Помогите-е-е-е!! Барбоссик!!!
- Дядь, а чего вы кричите? – раздался рядом спокойный и чуть удивленный голосок.
- Иди отсюда, мальчик, не мешай, - не глядя отмахнулся Джек. – Ма-мо-чка!!! Гекторчик, вернись, я все прощу!!!
И тут его точно мешком ударили по голове. Он тупо обернулся… И увидел, как мальчишка лет пятнадцати, держащий в руках сетку, набитую ракушками, преспокойно шагнул в воду и направился вдаль… По воде, не доходящей ему до щиколоток…
Джек склонил голову на бок и потерял челюсть. Точно так же, когда увидел «Жемчужину», саму собой плывущую по песку. «Калипсо!» - благоговейно подумал он, шагая вслед за мальчиком. «Калипсо, благодарю тебя, ты не оставила своего любимца!»
Внезапно его нога нащупала пустоту, и капитан Джек Воробей с громким плеском скрылся под водой…
Мальчишка тут же перекинул сетку на локоть и направился на помощь любимцу Калипсо. Джек, отфыркиваясь, забрался на косу… И уставился в лицо парню не с меньшим изумлением.
- Ты кто?
- Билли, - недоуменно отозвался парнишка.
- Я сплю? – Джек поднялся на косе в полный рост и протер глаза.
- Не думаю, - усмехнулся Билли.
- Что-то в высшей мере невразумительное. А… Ты здесь откуда, Билли?
- Приплыл, - пожал плечами парнишка.
- У тебя есть корабль?? – Джек схватил Билли за плечи и затряс его, точно грушу.
- Есть, есть… Знаете, если вы решили болтать, то лучше это делать на суше. Если начнется прилив, нам будет худо, коса скроется… Так что давайте-ка поспешим, сэр…
- Воробей. Капитан Джек Воробей, - представился Джек, шагая вслед за парнишкой. – И зови меня на ты, сынок… Где ты видел, чтоб старые морские волки «выкали» друг другу, а?
Билли пообещал больше не «выкать». Они с Марго еще утром встали здесь на якорь набрать пресной воды, и, если повезет, провианта. Остров оказался совсем крохотным и пустынным – там не было ни цивилизованных людей, ни, к счастью, дикарей. Билли предложил поискать устриц на косе, которая, как оказалось, уходила в море на километры. В итоге Тернер-младший отошел так далеко, что остров превратился в едва заметную точку на горизонте. И неудивительно, что нового знакомого он увидел лишь тогда, когда тот начал орать и молить о спасении. «Забавный дядечка», - подумал Билли, разглядывая насквозь мокрого, но в то же время невероятно самоуверенно державшегося мужчину, покрытого бронзовым загаром, с черной гривой, заплетенной в десятки косичек, и с ярко-красной обшитой бусинками повязкой на голове. От этого человека за версту разило «Веселым Роджером» и морскими приключениями… И еще, пожалуй, ромом. «Интересно, а что с ним произошло?» - подумал паренек. – «Надо будет непременно спросить… Хотя, я же не собираюсь ему рассказывать о своих злоключениях…»
- Вон остров, где мы пришвартовались, мы почти пришли.- Билли указал на приближающийся остров, покрытой буйной зеленью. Перевел взгляд на своего случайного знакомого и ахнул:
- Что с ва… тобой, Джек?
Лицо Джека, несмотря на загар, казалось белым с прозеленью, а под глазами залегли круги. Впрочем, последнее отчасти было из-за растекшейся сурьмы.
- Ты ранен! – Только сейчас Билли заметил бурые потеки на спине капитана. Он подскочил к Джеку, перекидывая его руку на свое плечо. – Черт, я ж тебя не дотащу… Ну, шагай…
Марго, оказывается, уже была на «Левиафане». С мачты она заметила бредущих, и без лишних вопросов схватила канат и спикировала на отмель прямо перед Билли, подняв тучу брызг. Деловито забрала у Билли сетку с устрицами и обхватила Джека с другого бока. Однако лицо ее перекосила гримаса злости.
- Ты кого привел, балда! – шепнула она Билли, пользуясь тем, что Джек был в полубессознательном состоянии.
- А в чем дело?
- Если тебе дорога моя шкура… Молчи! И ни в чем не прекословь мне! – бросила Марго, забираясь на борт и предоставляя Билли втаскивать туда Джека одному.
Кое-как парнишке это сделать удалось. Он оттащил Джека в каюту и уложил на койку.
- Джек, эй, Джек, - потряс он Воробья за плечо.
- Ммм? – недовольно отозвался тот.
- Ну, хорошо, хоть жив. Марго, у нас ром есть? – Билли припомнил азы лечебного дела в морских условиях.
- И по имени не смей называть! – Марго, материализовавшись перед ним, со звоном поставила на пол перед койкой несколько бутылок с ромом. – В трюме нашла. – Зови меня… Как хочешь. Ну, скажем, Протея. И не спрашивай, я потом все объясню! – И она вновь исчезла. Билли дал глотнуть Джеку рома (капитан сразу начал подавать куда более заметные признаки жизни) и с большим трудом перевернул его на живот. Вся спина Джека была изодрана, точно ее рвали когтями сто взбесившихся кошек. Но, похоже, глубоких ран не было. Билли принялся аккуратно отгибать лоскутья окровавленной рубахи и оттирать засохшую кровь, прикладывая к очищенным ранам тряпицу, смоченную ромом. Где-то с полчаса тишину нарушали только еле слышные постанывания Джека да пыхтение Билли, и вдруг хлопнула дверь - вернулась напарница.
- Мар… Э-э-э, Протея, а отчего остаются такие раны?
- Егьо протьянулльи подь кильем жестее-кие вра-акки! - шепеляво потянула Марго. Билли перевел на нее взгляд и чуть не выронил бутылку с ромом.
Напарница была закутана с ног до головы в какие-то лохмотья. Подолом длинной драной юбки она подметала пол, ее лицо полностью скрывал не менее драный капюшон, с которого свисал клок полупрозрачной ткани, а ее руки, единственное, что осталось неприкрытым, оказались почему-то темно-шоколадного цвета. Заглянув под капюшон, Билли убедился, что и лицо напарницы радикально сменило окрас.
- Чем ты намазалась? – шепотом спросил он.
- Протея зна-аеть разьныйе трафвы, и плоды, и что изь нихь мощщно сттеелать! – ответила Марго, протягивая Билли половинку скорлупы кокосового ореха. Внутри находилась некая мазь ядовито-желтого цвета. – Не бойся, это другая… Намашшь ему раны! – старательно коверкая слова, выговорила Марго.
- Что за черт? – Джек между тем мало-помалу приходил в себя. Столь притягательный запах рома не позволял ему находиться в забытьи слишком долго.
- Все в порядке, Джек, - успокоил его Билли, осторожно дотрагиваясь до мази. Она приятно холодила пальцы, и парень, решив, что Марго знает, что делает, начал аккуратно наносить мазь на раны Джека. Тот поежился.
- Дай-ка еще рому, сынок…
Марго тут же поднесла ему бутылку, и Джек сделал пару приличных глотков.
- Так, значит, ты Билли, парень? Сокращенно от Уильяма, я полагаю?
- Да, - ответил Билли, всем свои видом показывая, что он не склонен распускать язык. Одно дело – спасти человека от смерти, и совсем другое – откровенничать с ним.
- Что-то уже совершенно невразумительное, - пробормотал Джек, отхлебывая рому. – А ты кто, цыпа? – спросил он Марго. Та, как могла, изобразила испуг и отскочила на почтительное расстояние.
- Это Протея, я подобрал ее на одном заброшенном острове, - поспешил ответить Билли. И мстительно добавил: - Отличная травница, знахарка и повариха, но больше ничего не умеет и почти не говорит.
Как ни странно, из-под капюшона не донеслось ни одного возмущенного писка. Очевидно, эта характеристика Марго на данный момент устраивала.
* * *
В месте, где река впадала в море, вода меняла свой цвет. Возможно, это был всего лишь зрительный обман, а может, дело было в размываемых глинистых берегах и обильной растительности…
Еще там всегда было темно. Густые пальмовые ветви, лианы, какие-то другие ползучие растения так тесно сплетались над головой, что сквозь этот зеленый заслон не проникало ни единого лучика солнца.
«Императрица» бросила якорь, и Элизабет отдала распоряжение спустить шлюпку. К «избушке на курьих ножках», в которой, как и десять, как, наверное, и двадцать лет назад обитала болотная ведьма, добраться можно было лишь по воде…
Гребли в молчании. Не потому, что сказать было нечего. Просто когда впереди есть цель – действовать легче, но и надобность в разговорах отпадает.
- Ты правда думаешь, что она может знать о Билли? – спросила Элизабет, когда они уже подплывали.
Уверен. – Уилл схватился за веревочную лестницу, которая, как всегда, свисала до воды, и помог подняться жене. Они толкнули дверь, ожидая, что их встретит обычное приветствие Тиа-Дальмы. Что-то вроде: «Супруги Тернеры! Я знала, что рано или поздно вы появитесь…»
Но уже с первого, вскользь брошенного взгляда становилось понятно: что-то не так.
И пожалуй, даже хуже…
Каждому, впервые посещавшему хижину морской ведьмы, ее убранство казалось совершенно диким беспорядком, ориентироваться в котором может разве что хозяйка. Но, как ни странно, некая гармония во всем этом все же присутствовала.
Именно присутствовала.
Во-первых, все, что раньше было развешено по потолку и стенам, расставлено по полкам, разложено по ящичкам, валялось сейчас на полу. Чьи-то руки сорвали тряпичные перегородки, развязали и разбросали пучки трав, висевшие по углам. В воздухе витали резкие ароматы каких-то снадобий. На пороге блестели осколки от нескольких разбитых сосудов. На столе лежал черепок, из которого медленно вытекало что-то тягучее, ядовито-зеленого цвета. Элизабет дернулась от неожиданности: по ее туфлям проползло два или три скорпиона.
Она и Уилл посмотрели друг на друга. В мыслях обоих пронесся один и тот же вопрос, глупый, но наиболее подходящий к ситуации. «Что здесь произошло?!»
На «Императрицу» возвращались в смятении. Мозг отказывался понимать и принимать то, что, возможно, произошло. Шаманка Тиа-Дальма казалась вечной и незыблемой, бессмертной и бессменной… Казалось, можно приплыть в дельту реки через сколько угодно лет, и темнокожая ведьма встретит тебя своей обычной ухмылкой. Жрица богини Калипсо обладала удивительным даром выходить невредимой из самых невероятных ситуаций (еще лучше, конечно, было бы для нее направлять в эти ситуации других, а самой отсидеться на своем болоте)… Она была самой настоящей ведьмой и могла за секунду превратить человека в высохшую мумию, так же легко, как заставить гнилую корягу выбросить почки и зацвести – хотя и удачно притворялась обычной шарлатанкой. Очевидно, для того, чтобы обеспечить себе покой и не метаться днями и ночами между постелями морских волков, решивших, что именно они достойны возвращения с того света. «Хорошенького понемногу» - таким был один из ее многочисленных девизов.
И вот сейчас даже невозможно сказать наверняка, жива ли она. Сама абсурдность этого вопроса пугала и заставляла подумать о силе, осмелившейся бросить вызов жрице Моря.
- Ну вот и не оправдалась наша надежда. – Элизабет стояла за штурвалом, держа курс скорее машинально.
Уилл молчал. Глупо было бы сейчас произносить слов утешения, что-то вроде «Не беспокойся, любимая», «Мы обязательно найдем его…» В этом плюс, а для кого-то и минус супружеских пар, проживших в любви и согласии долгие годы. Они понимают друг друга без слов. И Тернер понимал, что сейчас его жену беспокоит не столько сам факт того, что Билли где-то далеко и один, а то, что на Карибском море снова нечисто…
- Пойдем на всех парусах, - твердо сказал Уилл. – Ближайший остров… здесь, совсем близко. – Он ткнул пальцем в карту. – Командуй, а я встану за штурвал.

Островок обладал довольно странным и труднопроизносимым именем – его никак невозможно было даже прочесть на карте, не то что произнести. Местные жители называли его Гуарахед.
Китайская джонка в маленьком порту не привлекла много внимания. Уилл и Элизабет сошли на берег, рассчитывая поспрашивать людей в тавернах или на улицах, не видели ли они приметный корабль с фигурой морского змея у бушприта. Кто-то пожимал в ответ плечами, кто-то откровенно хохотал… Уилл уже настраивал себя на безрезультатность, считая, что трудно с первого раза попасть в десятку, как вдруг в одной из таверн им повезло.
- Морской змей? – почесал в затылке старик с деревянной ногой, сидящий за столиком в мрачном углу. – Как же, как же… Нет, не я, а рыжий Боб, вот он видел. Еще заливал, что корабль стоял прямо на суше, в бухте Кривой Клюки. А потом исчез. С приливом и исчез. Ушел, видать. Рыжий болтает, в сторону Алых рифов ушел.
- А… Не было ли на том судне мальчика? –дрожащим голосом спросила Элизабет.
- Да я не спрашивал… - Одноногий снова почесал в затылке. – Юнги, они ж всегда на кораблях есть. Ну, и тут постоянно всякая мелкота бегает, байки слушает… Я тогда и рассказывал, - оживился он. – Про морского дьявола! Как он корабли топит и грешников на дно утягивает. А говорят, у него морские желуди на лице, а вместо волос щупальца! И вместо пальцев щупальца! И даже вместо… Везде, везде отвратительные склизкие щупальца – слыхали про такое? – его глаза заблестели.
- Слыхали, - ответил Уилл, невольно пряча улыбку.
- Нет, вы посмотрите на него! – сердито закашлялся старик. – Дьявола морского не боится, смеется! Может, ты ему вызов посмеешь бросить, а, парень?
- Вряд ли, - уже открыто улыбнулся Уилл, проталкиваясь к выходу и уводя за собой Элизабет.
Едва дверь таверны захлопнулась за ними, оба рассмеялись.
- Билли был здесь, я точно знаю, - весело говорил Уилл, пока они поднимались на «Императрицу». – Видишь, я не ошибался в нем. Он смелый паренек, не пропадет в море… Постой-ка, ты улыбаешься?
- Улыбаюсь и буду улыбаться! – Элизабет жадно вдохнула морской воздух. – Я знаю, это звучит нелепо и как-то по-детски… Но я рада, что так все вышло. Рада, что вырвалась из клетки…
Улыбка Уилла погасла.
- Никто не осмелился бы держать тебя в клетке, а я тем более… Ты была вольна покинуть ее в любой момент, - тихо сказал он.
Элизабет грустно и серьезно посмотрела ему в глаза.
- Кто я такая, чтобы из-за своей жажды свободы навеки лишить свободы другого? Если я королева пиратов, это еще не значит, что я – пиратка, насквозь пропитанная алчностью и стремлением везде искать лишь выгоду.
- Спасибо, - только и смог ответить Уилл. – И, знаешь… Я тоже рад, что ТАК вышло.
«Императрица» шла к горизонту, утопая в лучах заходящего солнца.

- Капитан! На голизонте колабль! – раздался голос Кхай-Гоня.
Элизабет не глядя протянула руку открытой ладонью вверх и поднесла к глазам подзорную трубу, которую тут же поднесли ей.
- Британский… - задумчиво произнесла молодая женщина. Единственным отличием этого судна от обычного «торговца» был… «Коленкоровый Джек», развевающийся на грот-мачте. – Отставить панику, ребята – свои! Приспустить наш флаг, поднять белое знамя – пускай видят, что мы сейчас с миром.
Приказание было исполнено, и через несколько секунд над бывшим «торговцем» ответно затрепетал белый флаг.
Корабли сошлись борт в борт. Элизабет прищурившись, попыталась разглядеть людей на незнакомом судне. Она сложила ладони рупором и крикнула:
- Эй, молодцы, кто из вас капитан?
Ответом ей были неясные крики, какая-то возня… А потом над фальшбортом показался человек, с которым она не один пуд морской соли когда-то съела.
- Мисс… Миссис Элизабет?
- Мистер Гиббс? – одновременно выдохнули Уилл и Элизабет.
-…Неужели теперь вы добыли себе корабль и решили оставить Джека Воробья? – спросила Элизабет.
Они втроем сидели в капитанской каюте «Бристоля», попивая ром, которого, как и следовало предположить, имелось предостаточно. Правда, пил в основном Гиббс – супруги Тернеры сделали лишь по паре глотков. И, в общем-то, правильно – праздновать пока было нечего, а заливать горе – тем более не годилось.
- Нет, вот из-за Джека и началась очередная заварушка… - протянул мистер Гиббс. – Давным-давно, еще сразу после того, как Барбосса снова увел у Джека «Жемчужину».
- Как, опять? – воскликнула Элизабет.
- Это судьба… - не удержался Тернер.
- Неужели вы ничего не слышали? Ну, мистер Тернер, понятно, но вы, Элизабет… Вы же жили на этом островке! Так вот, Джек не остался в долгу. Он завладел теми самыми картами – помните их? Ну те, что смастрячили проклятые китайцы… Ничего на них не разберешь. Ну, и отплыл на утлой лодчонке с Тортуги, как когда-то. Помните небось? Крохотная шлюпка, парус гнилой, а на единственной мачте – его пестрый флаг.
- А ты, конечно, остался? – спросил Уилл. Гиббс засмущался:
- Ну, там бы все равно не хватило места двоим… И, к тому же, там, на Тортуге, такие очаровательные дамы…
- Ну что ж, понятно… И долго ты оставался там?
- Ровно до того дня, как Джек явился назад – спустя год примерно. Очень злой явился, и ругал последними словами то себя, то Барбоссу… Ругал себя за то, что не удосужился вызнать кое-чего у черной ведьмы, что поддался на провокацию… Но знаете, что я заметил, - Гиббс, хотя нужды в этом не было, понизил голос. – Старина Джек стал с той поры куда задиристей. Если такое вообще возможно. Лез куда ни попадя, дрался, выходя один на десяток. С такими развлечениями он должен был загнуться уже на третьей неделе! Но он все же был жив, его как будто ни один меч не разил. Нет, вру – меч-то как раз разил. Бывало, он весь в крови приползал – а через сутки-другие снова на ногах. Нечисто дело, вот что я вам скажу. Ну, а потом он опять пропал. Вернулся уже на «Жемчужине», и почти тут же отправился в новое плавание. Да только недолго радовался – как я слышал, его и Барбоссы пути опять ухитрились пересечься. Так они и отбирали друг у друга «Черную Жемчужину»… А в последний раз Джек явился на Тортугу и с порога заявил, что у него созрел самый отважный и безумный план… - Гиббс довольно сощурился. – Эх, провернули – аж слюнки текут! Представляете, мы с Джеком – что ни говорите, а голова он – пробрались на борт этого красавца в бочках с солониной! Ну, а потом уж дело умения. И вот, капитан Воробей отдал мне приказ подобрать остальную команду - как вы заметили, наверное, она уже здесь, вся, - и идти ему навстречу.
- То есть, «Черная Жемчужина» должна быть где-то здесь? – спросила Элизабет.
- Именно что должна, - произнес мистер Гиббс. – Не нравится мне, что кэп опять пошел на сговор с этим дьяволом Барбоссой. Всем ведь известно – тот якшается с ведьмой из дельты, с Тиа-Дальмой…
- Мы были там, - перебила его Элизабет. – Хотели попросить у нее помощи, в поисках нашего сына. Но там никого нет. Все разгромлено, как будто была битва.
Гиббс поперхнулся:
- Святая матерь божья!.. Где найдется безумец, готовый поднять руку на эту бабу? И много ли останется смельчаков живых после этого? Ну вот, зря ром пил, - огорченно добавил он заметно более трезвым голосом.
- Где Джек Воробей, там жди приключений, - задумчиво произнес Уилл. – Так или иначе, на нем сходятся все ниточки. Как бы ни начиналось очередное путешествие – рано или поздно оно выведет на капитана Воробья… Нам нужно разделиться.
- В смысле? – спросила Элизабет.
- Раз уж у нас два корабля, а цель, по-видимому, теперь будет одна – найти не только Билли, но и капитана Джека – нам следует союзничать.
- Уилл, ты серьезно? – улыбнулась Элизабет. – Ты же сам не раз говорил, что в нашей жизни иногда слишком много Джека.
- Более чем... Но если мы сейчас увернемся от него, все равно карты лягут так, что мы вновь окажемся спина к спине… А потому лучше поторопить этот момент, не так ли? Я предлагаю тебе, Элизабет, продолжать следовать прежним курсом. А я перейду на «Бристоль», и мы пойдем за «Черной Жемчужиной». Мистер Гиббс, вы не против?
- Не против, - кивнул Гиббс. – Может, то, что нас поведет сам Морской Дьявол, заставит команду держаться чуточку подисциплинированней. Как там у вам на «Голландце» было заведено – чуть что, и под киль, на корм рыбам?
- И сорок ударов семихвосткой, и врастание в борта, - в тон ему ответил Уилл.

* * *

Отредактировано Liana (2007-08-29 14:07:51)

* * *
«Бристоль», хоть и серьезно потрепанный пиратским обращением, все еще сохранял в себе некий отблеск чисто английского благородства. Палубы еще не были заляпаны кровью и залиты ромом, не тронутые снарядами стены – не были прожжены или закопчены, и даже рояль в кают-компании, вот диво – не был даже поцарапан. Даже нотная тетрадь лежала на подставке. Впрочем, возможно, матросня еще не успела до него – рояля – добраться…
Уилл не до конца был уверен в правильности своих действий. Стоило ли ему оставлять Элизабет? Черт побери, она не какая-нибудь кисейная барышня, она сумеет за себя постоять, она – пиратка, не по крови, так по духу…
А может быть, именно этого и надо бы опасаться?
Не ищи проблем там, где их нет, уверял себя Уилл. Незачем сейчас вновь пробуждать в себе того ревнивого мальчишку… Каких еще доказательств ее любви тебе, капитан Уильям Тернер, надо? Она дождалась тебя, она сохранила твою любовь, она вырастила твоего сына.
И все-таки…
Ну почему, почему так несовершенно это живое существо, вылепленное кем-то когда-то из глины - человек?..
Как она сказала про Джека Воробья. Как она удивилась.
Но ведь лучше, чтобы мы его нашли, чем он найдет нас? А это не замедлит случиться.
Уилл прошелся по палубе, чисто для острастки проверяя, как идет работа. Очевидно, предположения мистера Гиббса оправдались – матросы, заслышавшие, что к ним на борт пожаловал бывший капитан «Летучего Голландца», ходили по струнке. Некоторые особо дотошные прямо-таки следовали за Уиллом по пятам, выискивая в нем нечеловеческие черты. Сначала он даже посмеивался, но когда своими ушами услышал, как кто-то из моряков заливает, что-де, «видел на шее этого парня с серьгой вот такенные жабры», болтунов пришлось приструнить. На первый раз – устным замечанием. «Нелегка доля морского дьявола», - усмехался потом Тернер.
Обязанности матросов выполнялись исправно, отметил Уилл. Судно шло полным ходом, волны разбегались красивыми изгибами, все еще белые паруса радовали глаз… Море, как лучший лекарь, исцеляло душу. Уилл впервые за то время, которое он провел на «Бристоле», улыбнулся, и…
…он схватился за горло и захрипел. Как будто прямое попадание из ружья… Или картечью… Или плеснули кипящей смолой… В глазах замелькали пятна чего-то красного и пепельно-дымного. Руки ощутили знакомое, прохладно-гладкое, чешуйчатое и живое… Стонущее и гибнущее… Ощутили и тут же потеряли. Над морем раздался протяжный не то стон не то крик, и Уилл был готов поклясться, что слышал его только он один.
- Кэп? – осторожно поинтересовался кто-то из команды. – Вы в порядке?
Уилл тряхнул головой и потуже затянул повязку.
- Все в порядке! Чего уставились, не отлынивать, черти, не то отправитесь украшать рею! – грубо крикнул он и зашагал в каюту. «Нервы ни к дьяволу… А теперь еще и это…»
День клонился к закату, закат перетекал в ночь… Боль проходила медленно, но все же проходила. Уилл был сам не свой. Он слушал плеск волн, редкие крики чаек, чувствовал запах соли и водорослей, и знал, просто ЗНАЛ о том, что произошло…
Клавиши рояля негромко блямкнули, когда он, в очередной раз проходя мимо, случайно задел их. Тернер машинально присел, привычно расставил пальцы. Музыка успокаивала его, помогала ему когда-то побороть тоску, длившуюся десять лет. Руки заскользили по клавишам, звуки сплелись в мелодию, за мелодией потянулись знакомые слова, те самые, которые он пел когда-то, и в памяти возникло такое родное, такое нежное лицо Элизабет…
- Позови меня тихо по имени
Ключевой водой напои меня
Отзовётся ли сердце безбрежное,
Несказанное, глупое, нежное.
Снова сумерки всходят бессонные
Снова застят мне стёкла оконные,
Там кивает сирень и смородина,
Позови меня, тихая родина.
Позови меня, на закате дня,
Позови меня, грусть печальная, позови меня.
Знаю, сбудется наше свидание,
Затянулось с тобой расставание.
Синий месяц за городом прячется,
Не тоскуется мне и не плачется.
Колокольчик ли, дальнее эхо ли?
Только мимо с тобой мы проехали.
Напылили кругом, накопытили,
Даже толком дороги не видели.
Позови меня тихо по имени,
Ключевой водой напои меня.
Знаю, сбудется наше свидание.
Я вернусь, я сдержу обещание...
Он сидел, задумчиво глядя в оставленную нотную тетрадь, словно сквозь нее, не видя ничего, когда услышал голос мистера Гиббса.
- Вы прекрасно пели, капитан.
- Спасибо, - небрежно сказал Уилл, улыбаясь. – Будь тут капитан Воробей, он бы, ставлю что угодно, не удержался от своей любимой штуки… - Его вдруг охватило желание спросить Гиббса о том , упоминал ли Джек хоть раз об Элизабет, и если да, то что именно? Но этому позыву Уилл приказал немедленно убираться прочь. Еще чего не хватало! И, желая показаться безразличным, он спросил:
- Вы просто так или доложить нечто очень важное? - Черт пробери, какая-та вольная пародия на лорда Беккета получается! – Я так понимаю, не очень. Во всяком случае, не враждебно настроенный корабль?
- Шлюпка.
- Подойдите поближе, киньте конец… Сами бы не сообразили?
- Порядок прежде всего, кэп! – отчеканил Гиббс. Уилл удивленно посмотрел на обычно расхлябанного боцмана… Вот что творят с людьми суеверия! Неужели поверил про врастание в борт?!

* * *

* * *
Несколько дней «Императрица» шла без приключений, осматривая попадающиеся ей островки. Чаще всего это были коралловые атоллы и жалкие кусочки земли, покрытые буйной зеленью, с художественной точки зрения очень милые, но максимальной пользой от них была возможность набрать пресной воды, и, если повезет – провианта. Тревога Элизабет, уже было затухшая, начинала разгораться снова…
- Капитан! Капитан! – Кхай-гонь стоял на пороге каюты. Элизабет недовольно высунулась из-под шелкового покрывала.
- В чем дело, кракен под кормой?
- Нет, молские боги миловали, - серьезно ответил совершенно не понимающий шуток квартмейстер. – Лебята подоблали потелпевшего колаблеклушение.   
- Несите ко мне, - скомандовала Элизабет, поднимаясь и отыскивая одежду. – Ну там, ром принесите, если совсем без чувств. Посмотрим, что за потерпевший. А ведь говорят, что в этой части Карибского моря не встретишь ни одного судна…
Потерпевшего внесли двое матросов. Элизабет, еще находясь от него на расстоянии в несколько шагов, узнала его…
- Джек? Джек Воробей? – она склонилась над капитаном и затормошила его. – Исчезните! – махнула она матросам.
Джек протестующе замычал и попытался замахать руками.
- Джек, ну что же с тобой произошло… - в сердцах воскликнула Элизабет.
- Лиззи, это ты, цыпа? – промурлыкал Джек. – А мне тут такой сон приснился… Как будто ты весь мой ром сожгла, а потом я Барбоссу убил, а потом меня кракен съел, а потом вы меня спасали…     
- Джек! – Элизабет энергично потрясла его за плечи. – Джек, будь добр, не пугай меня так!
Джек наконец разлепил глаза и окинул Элизабет мутным взглядом. 
- Цыпа, ты мне снишься всегда в каком-то экзотическом виде… - пробормотал он, рассматривая китайский халат миссис Тернер, который она набросила по привычке.
Элизабет возмущенно всплеснула руками, огляделась в поисках чего-то, подходящего для приведения капитана Воробья в более-менее вертикальное положение... И через секунду над тем пролился дождь из рома, выплеснутого из попавшейся под руку бутылки.     
- Цыпа, так же нельзя! – Джек моментально вскочил. Провел ладонью по щеке, принюхался… - Знаешь, будь ты на моем корабле, за такое расточительство с тобой знаешь что бы сделали?..
- Мы на моем корабле, - отрезала Элизабет.
- О да, как же я мог забыть, - Джек привстал и оглядел каюту. Поднялся на ноги и прошелся, дотрагиваясь до висящих тут и там побрякушек. – Старина Сяо-Фэнь был бы доволен тем, что его джонку ведут столь очаровательные ручки. Элизабет Суонн -  королева пиратского братства! – пафосно и торжественно воскликнул он.
Элизабет подняла бровь.
- Виноват, Элизабет Тернер, - исправился Джек. – Прекрасная и грозная! Нежная и неукротимая! Гроза морей и мужчин!..
- Приятно слушать такие комплименты, Джек, но ближе к делу. Мы с Уиллом встретили твой корабль, и Уилл перешел на него, чтобы найти тебя.
Джек повел глазами.
- Как причудливо плетут свои нити богини судьбы, Лиззи! Какая ностальгия… Помнишь, как точно так же мы с тобой летели прочь от Тортуги, под черными парусами моей «Жемчужины», и ты мечтала спасти своего отважного Уильяма, отправившегося на поиски лихого и несравненного меня… Ты не находишь, что судьба намеренно постоянно сталкивает нас?
- Сталкивает, Джек, - спокойно отозвалась Элизабет. – Поэтому Уилл и предложил разделиться. Так вы не встретились?
- Нет, цыпа, - не колеблясь, ответил Джек. – К моему глубочайшему сожалению, нет… Наверное, мы разминулись. Но что же заставило тебя пуститься в плавание? Неужели супруги Тернеры из чистого гуманизма решили помочь капитану Джеку Воробью?
Элизабет вздохнула и кратко рассказала Джек историю исчезновения Билли Тернера.   
- Весь в отца, я гляжу, - сказал Воробей, когда молодая женщина замолчала.
- Это меня и тревожит… - Элизабет дотронулась пальцами до висков, как при головной боли, и жалобно взглянула на Джека. – Я сама бывала в таких переделках, и с тобой, и с Уиллом… Но Билли, он же никогда не ходил в настоящее, долгое плавание! Он многое знает, многое умеет – но с предательством не сталкивался. Я ведь мать, Джек. А он… Он совсем-совсем как Уилл до встречи с тобой…
Джек вздохнул.
- Знаешь, цыпа, - промолвил он, - Я, пожалуй… Сумею предоставить тебе сведения о местонахождении твоего ненаглядного, расчудесного, самого замечательного отпрыска…
- Что?! – Элизабет вскочила. – Ты его видел? – Она схватила Джека за ворот и принялась трясти. – Где? Ради всего святого, говори…
- Но не просто так… - Джек аккуратно отвел ее руки в сторону. – В обмен на, скажем, поцелуй…
- Что?! – Элизабет вспыхнула. – Да как ты посмел!.. – ее руку, уже готовую отвесить оплеуху, Джек успел перехватить в последний момент.   
- Не стоит, дорогая, пожалей старину Джека… Жизель и Скарлетт в прошлый раз живого места на мне не оставили.
- Грязный мерзавец! – выругалась Элизабет, вырывая у него руку. Она села, пытаясь успокоиться. Внутри у нее все клокотало, и ей невероятно хотелось кликнуть Кхай-гоня и устроить капитану Воробью головомойку.
Джек элегантно прошелся по каюте и остановился позади Элизабет. Дотронулся до ее плеч – Элизабет вздрогнула – и промурлыкал:
- Не стоит так переживать, дорогая. В последний раз, когда я видел юного Тернера, он находился в добром здравии. И, заметь, в полнейшей и абсолютной безопасности…
- Где ты его видел? – процедила сквозь зубы Элизабет, глядя, как узкие ладони Джека убирают пряди волос с ее лица.   
Капитан Воробей наклонился к ее ушку и прошептал:
- На «Черной Жемчужине».
- У Барбоссы? – встрепенулась Элизабет.
- Спокойно, цыпа… Если я сказал, что твой ненаглядный в безопасности, значит, он в безопасности. Капитан Барбосса, конечно, дерзкий пират и отчаянный авантюрист, но и он не посмеет причинить вреда тому, за кого ему может крепко достаться от Морского Дьявола…
- Но Уилл избавился от проклятия, - ответила Элизабет, не понимая, к чему он клонит.
- Но Гектор-то этого не знает… Смекаешь?
- Джек… - Элизабет встала и отмахнулась от его рук, постепенно теряющих всякую совесть, и озабоченно посмотрела на пирата. – Неужели ты не врешь?
- Нет, - не моргнув глазом, сказал Джек. – Я готов поклясться. – Он торжественно поднял руку. – Пусть «Черная Жемчужина» разлетится подо мною в щепки, если я совру: капитан Гектор Барбосса считает Уильяма Тернера капитаном «Летучего Голландца». 
- Так, значит… - Элизабет растерянно поднялась. Мысли, бестолково носящиеся у нее в голове, вот-вот были готовы сложиться в единую картину…
- Ты права, цыпа. – Джек снова дотронулся до ее плеча. – Так что же, неужели я не заслужил награды… - Его лицо с гипнотическими, бездонными, как вселенная, глазами было волнующе близко…
Элизабет отпихнула его.
- Джек, мы идем за «Жемчужиной»! Немедленно. Каким курсом она ушла?
Джек назвал курс и добавил:
- Советую поспешить.
- Хорошо, я сейчас дам распоряжение команде, и… Подожди! – Элизабет, изумленно прищурившись, взглянула ему в лицо. – Джек, ты говоришь курс, советуешь торопиться, хотя сам клянешься, что опасности нет, и ничего за это не требуешь?.. Ты хорошо себя чувствуешь?
- Ты как всегда, проницательна, цыпа, - трогательно улыбнулся Джек. – Дело в том, знаешь ли, что на борту «Жемчужины» имеется одна штучка, которую мне бы очень хотелось получить…
Элизабет облегченно вздохнула: Джек Воробей оставался таким же.
«Императрица» сменила курс и устремилась к горизонту под всеми парусами.   
- Вот видишь, цыпа, даже от меня иногда бывает польза, - проникновенно говорил Джек, отхлебывая рома из бутылки.
Элизабет, стоя у штурвала, рассеянно кивнула.
- Черт побери, так непривычно…- продолжал Джек. - Обычно было наоборот – я вел корабль, а ты надоедала мне разговорами…
- Когда же такое было? – не выдержала Элизабет.
Джек пожал плечами.
- Может, и было когда… Мужчина за штурвалом – это король! Повелитель и властелин. Сила, мужество, отвага и решительность. – Джек мечтательно взмахнул руками. – Но женщина за штурвалом – это восхитительно… Это мечта, это волнение, это романтика…
- Все такой же болтун, - улыбнулась Элизабет.
- Обижаешь, цыпа!.. Я же капитан Джек Воробей. А он не может быть другим. Элизабет?
- Что? – от удивления ответила женщина. Обычно Джек не называл ее полным именем – все «цыпа» да «Лиззи».
- Ты любишь море?
- Да… Да, - удивленно сказала Элизабет. – К чему это?
- Ты ведь не выходила в море до этого, верно? – серьезно спросил Джек. – Тебе не было тоскливо?
Элизабет помолчала.
- Знаешь, Уилл… Он тоже спрашивал меня об этом. Он до последнего боялся, что я не выдержу, предам его, забуду… Меня это даже немного обижало. Как будто я девчонка, не способная на настоящую любовь и верность… Море притягивает, Джек. Манит. Обещает невиданное блаженство… Это настоящая страсть… Но страсть тем и отличается от любви, что она – лишь на миг. Только что полыхала – а вот уже отгорела, и нет ее. А любовь – она навсегда… Это когда ты уверен. Ты не боишься ничего… И два человека, один из которых вызывает страсть, а другой – любовь, разные, как… ночь и день. После первого остается пепелище, после второго – зеленый лес. Но сажать лес – неблагодарное дело. Стоишь по колено в земле, в грязи, махаешь лопатой, уставший, и руки болят, и никто не придет, не оценит, не посмотрит… А греться у огня любят все.*
Элизабет замолчала.
- Но огонь может спалить любой лес, - пробормотал Джек. – А лес не вырастет на пепелище. 
Они оба молчали, думая каждый о своем.
- Лиззи, - наконец нарушил тишину Джек. – Ты не находишь, что находиться столь долго у штурвала вредно для твоего личика? Может, вернемся в каюту?
- Да, пожалуй, ты прав, я немного устала… - Элизабет велела верному Кхай-гоню сменить ее, и они с Джеком спустились в капитанскую каюту.
- Так, может, ты расскажешь мне о своих приключениях поподробнее?
- Любопытство! – взмахнул руками Джек. – Ах, любопытство! Неужели мистер Гиббс не удосужился вдоволь посплетничать? Знаю, удосужился… В другой раз, цыпа! - Он щелкнул несколько раз костяшками пальцев и запел:
- Если б я был султан, я б имел трех жен,
И тройной красотой был бы окружен,
Но с другой стороны при таких делах,
Сколько бед и забот – ах спаси Аллах!
Неплохо очень иметь три жены,
Но очень плохо с другой стороны!
Зульфия мой халат гладит у доски,
Шьет Бейби, а Фатьма штопает носки,
Три жены – красота, что ни говори.
Но с другой стороны – тещи тоже три…
Неплохо очень иметь три жены,
Но очень плохо с другой стороны!
Как быть нам, султанам, ясность тут нужна,
Сколько жен в самый раз – три или одна.
На вопрос на такой есть ответ простой,
Если б я был султан – был бы холостой!
Неплохо очень совсем без жены,
Гораздо лучше с любой стороны!
Элизабет рассмеялась уже на втором куплете. Злиться на капитана Воробья было невероятно сложно – умом ты понимаешь, что этот черноглазый черт, так же мило улыбаясь, сдаст тебя при первой же возможности – если цена будет достойной, конечно… Но стоило капитану Воробью подкрутить усы, взмахнуть длинными ресницами и хрипло прошептать своими обветренными, но невероятно красивыми губами: «Цыпа, я…» - и ты моментально сдаешь все позиции. Эта игра называлась «Я капитан Джек Воробей, смекаешь?».  Была и другая – «Пират, разочаровавшийся в жизни и мечтающий о капле тепла, любви и понимания». Глаза Джека вдруг становились такими глубокими, влажными, и в них появлялся отблеск грусти, губы кривились в горькой усмешке, брови изгибались «домиком», и… Все! Тебя кусает за сердце совесть и жалость («Ах, как он страдал!»), и тебе так хочется прижать его к своей груди, и чтобы в этих печальных глазах вновь загорелась жизнь, и заплясали дьявольские искорки, с первым же поцелуем грозящие перерасти в настоящее извержение вулкана…
- Неплохо очень совсем без жены
Гораздо лучше с любой стороны! – залихватски повторил Джек и вдруг бросился на колени, проехал по гладкому полу до Элизабет, схватил ее руку и прижал к своим губам.     
От неожиданности женщина даже не сразу решила, что делать. А Джек не торопился прекращать поцелуй. Он нежно и медленно дотрагивался губами до ее ладони, словно вдыхая аромат прекраснейших духов, и вдруг начал двигаться выше… Поднялся к запястью, перешел на нежный локоток, затем стал покрывать поцелуями предплечье, плечо… Элизабет стояла, не смея двигаться – у нее закружилась голова, все плыло, как в тумане, словно она единым духом осушила две бутылки рома. Губы пирата уже щекотали ее шею, готовясь перебраться на подбородок, как вдруг очарование спало. Где-то там, впереди, Элизабет будто  увидела лицо своего мужа. Своего возлюбленного. Услышала его слова. И свои клятвы. Увидела Билли. Его глаза, его улыбку…
«Что я делаю?!»
Все встало на свои места. Элизабет с силой оттолкнула Джека. Тот посмотрел на нее… И вышел из каюты.
- Джек… - прошептала Элизабет. – Джек, прости… - Она побежала было за ним, через несколько шагов догнала его, схватила за руки. – Джек, прости, но… Тебе не стоило… - Она обогнула его, взглянула в его лицо и замолчала.
Капитан Джек Воробей улыбался.

*Из "Тани Гроттер"

Отредактировано Liana (2007-09-13 17:24:36)

* * *
- Дже-е-ек Во-о-ро-о-обе-е-ей!!!
Уилл ощутил мощный толчок и свист ветра в ушах… По запястью как будто полоснули ножом, и в теле вдруг поселилась неожиданная легкость… Все это произошло за пару секунд, а потом Уильяма Тернера встретила прохлада и солоноватый вкус морской воды.
Он медленно открыл глаза, удивляясь, почему их не щиплет, как бывает обычно под водой.
Перед ним… Нет, не только перед, но и за ним, и над ним, и под ним – везде, вокруг – расстилался голубой простор. Только синева моря, безграничная и бездонная… Уилл поднес руки к лицу – под водой они казались серебристо-призрачными – и сделал несколько пробных гребков.
Плыть было очень легко – вода словно сама несла его, стоило ему лишь шевельнуться. И… почему-то не ломило виски от нехватки воздуха. Как в те моменты, когда «Летучий Голландец» опускался под воду…
Нет, нет, не сейчас. Ни о чем не думать, ни о «Голландце», ни о Воробье, а только плыть, скользить в водяной толще, как стрела по воздуху, и ни о чем не думать…
Внезапно девственную синеву, чистую и прозрачную точно стекло, нарушило нечто, темнеющее вдали, увеличивающееся с каждым гребком и застилающее взор.
Руки наткнулись на нечто, скользкое, деревянное. Наткнулись и тут же, инстинктивно, схватились, чувствуя, как это нечто оживает и со страшной, бешеной скоростью стремится вверх, к воздуху, солнцу, свету…
В глаза ударил солнечный луч, тело окатило сияющими брызгами, лицо обдало порывом ветра, уши наполнились смесью самых разных звуков. Среди них был и плеск волн, и скрип снастей и рангоутов, и чьи-то командные окрики, и хриплый голос, напевающий знакомую песенку…
Уилл Тернер стоял на полубаке «Летучего Голландца».
- Капитан? – изумленно крикнул кто-то сзади.
- Боцман? – Уилл обернулся. Его окружила команда.
- Капитан, вы вернулись?
- Что произошло?..
- Неужели… Она?.. – отважился прошептать кто-то.
- Уильям Тернер! – сладко пропел знакомый голосок.
Оставив штурвал, с юта спускалась Тиа-Дальма. 
- Ты?.. – еле выговорил Уилл. – ты жива?
- Не очень вежливо с твоей стороны задавать такие вопросы, Уильям, - морская ведьма сердито тряхнула подолом платья, хвостом волочащимся за ней по палубе. – Десять лет ты сам был ни жив, ни мертв. А если принять за правило то, что человек не может жить без сердца, то ты УЖЕ ДАВНО мертв. Давным-давно. Я отвечу, Уильям – я жива. В своем роде. Как и все мы. – Тиа-Дальма улыбнулась, обнажая вычерненные зубы. 
- Тиа-Дальма, я… - Уильям, как всегда, терялся, когда маленькая ведьма по своей привычке говорила, не оставляя собеседнику ни единого шанса вставить свою реплику. А говорила она так почти всегда. – Мы с Элизабет были у тебя, и там такой разгром… Как будто тебя схватили. – Он шагал за ней, стараясь из вежливости не обгонять.
- Стоит разок собраться впопыхах, и это уже называют разгромом, - небрежно бросила Тиа-Дальма.
- Собраться? А почему ты на «Летучем Голландце»? Ты же никогда не любила морские путешествия, предпочитая сидеть на своем островке… И что все это значит? – Он вдруг вспомнил, что следы погрома в «избушке на курьих ножках» казались совсем свежими, а «Голландец», судя по всему, находился в плавании достаточно давно…
- Что именно, Уильям? – ведьма снова кокетливо улыбнулась.
Они пришли в каюту, помнящую двух прежних капитанов. При Джонсе потолок и стены покрывали присохшие водоросли и кораллы, а на  полу хлюпала вода. Уилл, приняв командование, перво-наперво велел почистить корабль от киля до клотика. Капитанская каюта словно посветлела, а все необходимые вещи и приборы заняли свои места. Теперь Уильям, признаться, с опасением представлял, во что эта каюта превратилась – Тиа-Дальма наверняка обставила ее по своему вкусу…
К его сильному облегчению, ни банок с пауками, ни сушеных змей в его аккуратной каюте не наблюдалось. Все было так, словно он только вчера сошел на берег, где его встретили жена и сын.
Тиа-Дальма опустилась в кресло, не забыв при этом приподнять одно плечо так, чтобы пышный рукав чуть-чуть сполз, обнажая терракотовую кожу. Изгнание из ее тела богини Калипсо ничуть не изменило маленькую ведьму – во всяком случае, с мужчинами она продолжала кокетничать все так же, не особо заботясь о том, как будет скрипеть зубами ревнивый Гектор Барбосса.
- Так что именно тебе рассказать, Уильям Тернер? – прищурилась она, положив подбородок на сцепленные ладони.
- Все. Почему ты здесь? И где...
- Тсс! – Тиа-Дальма легонько дотронулась до его губ двумя пальцами. – И этого вопроса будет много… Помнит капитан Тернер, как он освободил от проклятия команду «Летучего Голландца»? И как сам был освобожден той, кого любит он, и той, что любит его?
Уилл не отрывал взгляда он ее лица.
- Но слышал ли капитан Тернер, чтобы кто-нибудь еще сменял капитана «Летучего Голландца» на его посту?
- Никто не сменял… - проговорил Уилл, не понимая, к чему ведьма клонит. – Дэйви Джонс был первым и единственным капитаном. До той битвы.
Тиа-Дальма закивала. Ее лицо нависло над Уиллом. От нее пахло морской солью.
- Капитан Джонс был брошен своей любимой, и оттого был обречен на скитания. Кто знает, что было бы, не забудь она его? И вот случилось то, что случилось. Капитан новый, и проклятия вроде бы больше и нет… Но все же оно есть! – глаза ведьмы полыхнули расплавленным золотом.
- Зачем ты рассказываешь сейчас то, что прошло давным-давно?
- История Дэйви Джонса, которую я рассказала вам при нашей первой встрече, тоже произошла давным-давно, Уильям, - хитро сощурилась маленькая ведьма. – «Летучий Голландец» таит часть проклятия в себе. Капитан Тернер не проклят – проклят его корабль! Но капитану Тернеру подвластно море. А за все дары надо платить, и он заплатил. Заплатил тем, что не ступал на землю и нес бремя. И богиня, видя любовь капитана и его прекрасной жены, сжалилась – и отныне она сама заботится о тех, кто погиб в море… Как и все женщины, богиня немного ленива – но сейчас лень придется оставить.
- Так значит, «Голландец» больше не перевозчик душ?
- Нет, Уильям… Но как был, так и остался он кораблем, неспособным найти свою гавань. Кораблем-скитальцем. Кораблем, способным исчезать под водой, способным пройти сквозь любой шторм… Кораблем, который не сумеет потопить целая армада. Кораблем, капитан которого может нести смерть… А может нести и жизнь.
- И его привели к тебе сразу же после того, как я вернулся? – догадался Уилл. – чтобы он не попал в плохие руки? 
- Да. – Тиа-Дальма кивнула.   
- Понятно… - Уильям прошелся по каюте. – Так, получается, ты теперь капитан…
- Нет. – Тиа-Дальма обаятельно улыбнулась. – Разве может быть капитаном слабая женщина? Капитан – Уильям Тернер.
- Что?! – Уилл остановился и недоумевающе посмотрел на нее. 
- Твое сердце по-прежнему в груди – потому что это была часть проклятия капитана, от которого ты избавился. Но проклятие корабля – оно еще есть. И от него никуда не денешься, Уильям Тернер… - медленно произнесла Тиа-Дальма. – Его можно лишь передать.
- Кому?..
- Будь ты, как Джонс, проклят – ты не подарил бы своей возлюбленной сына, - Тиа-Дальма сверкнула глазами, в которых отражалось пламя горящих повсюду свечей. Ее волосы и платье колыхались, когда она шла, и делали ее похожей на диковинную тропическую медузу, которой довольно лишь раз дотронуться, чтобы парализовать. – Но что это за сын? Юный Уильям Тернер!.. – Ее улыбка стала вдруг хищной и зловещей. – Сын не моряка, не кузнеца, не смертного человека Уильяма Тернера. – В ее голосе стали проскальзывать пугающие нотки тревожности и угрозы, ее тень заплясала на стене. - Сын Уильяма Тернера, морского дьявола, бессердечного и всемогущего, повелевающего морем и проклятым кораблем!.. 
- Нет! Нет! Я не позволю сыну… - Уильям в ярости вскочил на ноги. На плечи ему легли узкие и прохладные ладони Тиа-Дальмы.
- Уильям… - мягко сказал ведьма, - Тут ты не властен… - Уилл мрачно стряхнул с себя ее руки, но в кресло все же сел. Женщина тут же уселась на подлокотник.
- Меня почему-то все считают интриганкой, - отсутствующим тоном произнесла она, - Хотя, захоти я, я могла бы такой стать. Но я всего лишь говорю правду…Всю, что мне известна. И кто виноват, что даже я не узнаю всю правду сразу?
Одной рукой она дотянулась до стола и сгребла несколько бирюлек для гадания, которые всегда таскала с собой. Крабьи клешни, сушеные плавники, ракушки… Второй рукой маленькая ведьма гладила Уилла по голове, перебирая и накручивая на палец его волосы. Тернер попробовал ненавязчиво отстраниться от Тиа-Дальмы. «Кто виноват, что я люблю лишний раз напомнить о том, что я женщина?» - говорил ее взгляд.
- Уильям, - тихим голосом – протянула морская ведьма, - может быть, ты сам согласишься вновь принять командование «Летучим Голландцем»? – Она поднесла раскрытую ладонь с бирюльками так, чтобы Уилл мог их видеть. – Нет ведь, я знаю… У тебя есть все сейчас, что может пожелать мужчина – жена, сын, дом, любовь… Но знай, в любой миг все может разрушиться…   
Уилл привстал.
- О чем ты? И где мой сын, ты мне можешь сказать? Может быть, Элизабет уже нашла его?
Тиа-Дальма плавно поднялась. 
- Околдовать слабую женскую душу можно лишь в отсутствие ее мужчины, капитан Уильям Тернер… Я познала это когда-то – а теперь познаешь и ты. 
Она медленно побрела из каюты. Несколько секунд Уилл молчал – а потом кинулся следом за ней, догнал уже на палубе и схватил за плечи, разворачивая лицом к себе:
- Что ты сказала?
- Ты уверен, что действительно хочешь это знать? Я покажу тебе – а потом бедную Тиа-Дальму снова назовут интриганкой, вертящей мужчинами так, как ей заблагорассудится… Хотя она всего лишь говорит о том, что видит.
- Я действительно хочу это знать, - четко и раздельно, будто вбивая гвозди, проговорил Уильям.
Тиа-Дальма взглянула ему в глаза. Повела руками – из широких рукавов словно полилось пламя, и все вокруг окутал цветной туман, сладко дурманящий и пьянящий, нашептывающий свои легенды. Взмахнула ресницами – Уилл ощутил порыв ветра – и запела, медленно кружась по палубе.
-  Тень ночная смутная дремлет на полу.
Подойду я к мудрому, древнему стеклу.
Словно в небо светлое дивной высоты,
Загляжусь я в зеркало, и возникнешь ты.
Стекло меж нами, как лунный свет,
Но этой грани прочнее нет.
Там даль за нею светлым-светла...
Смотрю, не смея отойти от стекла.
Вот опять похожие рядом мы стоим,
Взгляд мой настороженный встретился с твоим.
Даль в глазах безмерная, звезд огни горят...
И опять я первая опускаю взгляд.
Стекло меж нами, как лунный свет,
Но этой грани прочнее нет.
Там даль за нею светлым-светла...
Смотрю, не смея отойти от стекла.
Тишина звенящая в рамке темноты.
Кто здесь настоящая? Может это ты...
За лесами, реками может, есть земля,
Где ты смотришь в зеркало, чтоб возникла я. 
Стекло меж нами, как лунный свет,
Но этой грани прочнее нет.
Там даль за нею светлым-светла...
Смотрю, не смея отойти от стекла.
В ее глазах отражались звезды, руки плели паутину из солнечных лучей, а брызги оседали на коже и превращались в ледяные искры… И из этих искр, из этих лучей и тумана вдруг вылепились две фигуры. Молодая женщина со светло-русыми, растрепанными локонами, одетая в длинный китайский халат и запыхавшаяся от бега, и улыбающийся мужчина с головой, повязанной вылинявшим, некогда алым шарфом…
Палуба «Голландца» преобразилась, в один миг покрывшись призрачными коврами, на фальшборте затрепетали полосы яркой ткани, такой же призрачной… Уилл узнал капитанскую каюту «Императрицы». Забывшись, он порывисто шагнул к жене, но Тиа-Дальма осторожно тронула его за рукав:
- Мы не рядом с ними… И все же – рядом!
Уилл чувствовал, как закипает его кровь. Он едва не сорвался, когда Джек слился губами с его женой… Ему хотелось немедленно, прямо сейчас, развернуть «Голландец», догнать «Императрицу» и подвесить Воробья на рее…
- Зачем ты мне это показала? – рявкнул он.
- Ты захотел… - равнодушно пожала плечами морская ведьма. – Не вини ее… Это лишь то, что только может произойти. Может, или… не может. Если ты не позволишь.
- А я могу не позволить? – горько усмехнулся Уилл.
Тиа-Дальма подошла к нему вплотную и зашептала в ухо:
- Зачем ты задаешь такие вопросы? Ты – морской дьявол, ты – всемогущий капитан «Летучего Голландца»… Ты любишь ее?
- Ну, да… - прошептал Уилл, глядя, как его возлюбленная нежно перебирает иссиня-черные пряди капитана Воробья.
- «Да» или «ну, да»?
- Да, - твердо сказал Уилл. – Сейчас я понял… Я ее люблю… даже такую…   
- Тогда, - зашептала Тиа-Дальма, обхватив его за шею, - не дай потерять и убить любовь, ту любовь, перед которой сама смерть оказалась бессильна!.. Огонь может сжечь лес – но огонь можно остановить. И тогда зеленые ростки проклюнутся сквозь мертвую землю…
Уилл, не дослушав, рывком стряхнул с себя руки морской ведьмы и шагнул к призрачным фигурам.
- Околдовать, значит, - прошептал он. – Ну я вам покажу, как чужих жен околдовывать!..
Он оказался лицом к лицу с призрачной Элизабет. Она с любовью смотрела куда-то сквозь него. Уилл чуть склонился, чтобы их глаза оказались на одной линии, и запел:
- Представь себе весь этот мир, огромный весь,
Таким, каким он есть, на самом деле есть.
С полями, птицами, цветами и людьми,
Но без любви, ты представляешь, без любви…
Он попытался дотронуться до ее руки, но ничего не почувствовал…
- Есть океаны, облака и города,
Лишь о любви никто не слышал никогда.
Так же синей ночью звезды в небе кружат,
Так же утром солнце светит с вышины.
Только для чего он, и кому он нужен –
Мир, в котором люди друг другу не нужны?
Так же гаснет лето, и приходит стужа,
И земля под снегом новой ждет весны.
Только мне не нужен, слышишь, мне совсем не нужен
Мир, где мы с тобой друг другу не нужны.
В глазах Элизабет вдруг что-то засияло, и Уилл почувствовал, что она слышит его. И видит… а если не видит и не слышит, то чувствует, ощущает его присутствие… И его любовь. И сама любит…
- Представь себе весь этот мир, огромный весь,
Таким, каким он есть, и что любовь в нем есть.
Когда наполнен он дыханием весны,
И напролет ему цветные снятся сны.
И если что-нибудь не ладится в судьбе,
Тот мир, где нет любви, опять представь себе.
Их взгляды встретились, и никакого сомнения уже не оставалось – это не призрак, не тень, это она, Элизабет, неведомым образом перенесенная к нему, пусть на краткий миг, но потом они обязательно будут вместе, обязательно, по-другому просто нельзя…
- Так же синей ночью звезды в небе кружат,
Так же утром солнце светит с вышины.
Только для чего он, и кому он нужен –
Мир, в котором люди друг другу не нужны?
В мире не осталось ничего. Исчез Джек Воробей, исчезла Тиа-Дальма, исчезли «Летучий Голландец» и «Императрица», а остался лишь стук двух сердец, нежно и неутомимо стремящихся друг к другу…
- Так же гаснет лето, и приходит стужа,
И земля под снегом новой ждет весны.
Только мне не нужен, слышишь, мне совсем не нужен
Мир, где мы с тобой друг другу не нужны.
Их ладони соприкоснулись
- Только мне не нужен, слышишь, мне совсем не нужен
Мир, где мы с тобой друг другу не нужны… - повторил он. И Элизабет потянулась к нему, и их губы встретились… Сверкнули тысячи молний, рассекающих в клочья цветной туман, небо расчертилось радугами и треснуло надвое, скомкавшись, как листок бумаги, и в провал между мирами посыпались разноцветные звезды, сплетая из своих лучей новую ткань бытия…

* * *
Капитан Эл Морган, по-видимому, любил пестрые, броские вещи. Его расшитый золотом и кружевами камзол с рукавами-буфами, возможно, выглядел нелеповато на грузном теле, но, как говаривала незабвенная Марго, «пусть смеется тот, кому я не вышибу зуб из мушкета с пятнадцати шагов».
- Как же она тебя, сынок, объегорила, - с досадой говорил Морган. – Ты же парень неглупый, по виду-то…
Билли вежливо слушал, изредка кивая. Экзекуция, обрушившаяся на Марго, никоим образом его не коснулась – напротив, с ним обращались весьма деликатно, едва ли не как с гостем. И это как-то не вязалось с образом кровожадного пирата, какой успел сложиться у Тернера-младшего в отношении капитана «Авантюры».
- Ты верь моему опыту, сынок – с женщинами связываться себе дороже… Я вот связался – и что вышло? – хмуро заявил Морган. – Бесенок морской с языком попугая вышел… Ведьма натуральнейшая, отца в грош не ставит. То на вантах вниз головой болтается, то на борт не затащишь, едва куда зайдем – удирает и запрячется так, что мало не вся команда часами отыскивает… Башка чем попало забита, а чтобы что дельное поучить… Как же, засадишь ее за навигацию! Дура-девка…
- Вы хотели сына? – догадался Билли. 
Морган вздохнул:
- Все мужчины ждут наследников. Твоему бате повезло, я вижу, – он взъерошил пятерней отросшие волосы Билли. – Не каждый решится, вот так, с бухты-барахты, с незнакомой девчонкой, в открытое море…
Билли смущенно хмыкнул: похвала показалась ему незаслуженной. Ничего же такого особо храброго, в самом деле!
- Да вытерпеть в плавании все ее закидоны, да еще потом ее же защищать, - Морган скорчил жуткую рожу, - перед толпой ужасных пиратов!
- А вы не пират? – улыбнулся Билли.
- Не похож, да? – усмехнулся Морган. Оглядел свой пестрый камзол, дотронулся до шляпы с высокой тульей – то ли голландской, то ли датской. – Когда-то, знаешь ли, был похож… Во времена, которые закончились Великой битвой – слыхал? А сейчас… Пираты вымирают как вид.
Он отвернулся и оперся на фальшборт, устремив взгляд на горизонт.
- Вымирают старые – а новых не появляется. И не появится – молодое поколение уже не столь решительно и безрассудно, да и к лучшему. А я уже давно не пират… Я уже давным-давно всего лишь обычный контрабандист.
- Но вы же сейчас вышли в море, на военном корабле… Как я вижу, - промолвил Билли.
- А вот это, парень, совсем по другому делу… - Морган сжал кулаки. – На торговой каравелле, знаешь ли, должок не взыскаешь.
- Должок? – не понял Билли. Морган одарил его суровым взглядом, и Тернер-младший счел за лучшее сменить тему.
- А вы ведь раньше заходили на Тортугу на этом корабле, да? Я видел его, когда впервые встретил Марго. Только забыл, а когда его сейчас увидел, сразу вспомнил.
- Да, раньше я только на ней и ходил, - Морган одобрительно хлопнул по фальшборту. – Красавица, маневренная, быстрая… Только не мне теперь на ней ходить. А вот какому-нибудь любителю-путешественнику  - самое оно. Продам ее, как только свое получу. В последний раз и вышел…
- Продадите? – не поверил своим ушам Билли. Продать корабль – это казалось ему самым большим кощунством, равным которому могла быть только торговля женщинами…
- Ну, а зачем она мне – только место занимать… А не купят – так дочке отдам, пускай себе ходит, раз делом заниматься не желает. - И Эл Морган неожиданно улыбнулся. И сразу стало видно его сходство с Марго – у обоих была совершенно очаровательная улыбка: чуть растянутые, сомкнутые губы и два полукруга в уголках рта. С виду – совершеннейшая невинность, а приглядишься – и тут же поймешь, что улыбающийся определенно что-то задумал…
- Она, конечно, дура, но девка смелая, - Морган как-то преобразился, и Билли показалось, что не так уж он не любит дочь, как изображает. – Знаешь, как она вообще в команде оказалась? Мать наотрез ее отказывалась в море отпускать, ну и я, само собой – бабе на корабле не место, сам знаешь. Она, конечно, вопила что-то там про демократию и феминизацию, но большего мы от нее не ожидали.
- А что же она сделала?
- В ночь перед отплытием пробралась на борт. Спряталась в трюме, - усмехнулся в усы Морган. – Сидела там неделю. Сражалась с крысами, говорит, жрала их.*
- Про крыс она рассказывала, - кивнул Билли. – Когда мы моллюсков ели…
- Ну как же, похвастаться, она это любит… А потом наверх выползла. Через трюм, битком грузом набитый! Три ящика шляп мне, поганка, перепортила... – поморщился старый контрабандист. - Ну не поворачивать же судно из-за одной дурехи, когда до порта назначения три дня пути! Вот и осталась в команде. Признаться, она мне и пользу принесла. Когда мы еще пошаливали… Идем, мы, значит, у Барбадоса, и тут из вороньего гнезда кричат – на горизонте судно! Фрегат, военный, на борту дюжины пушек… Издали не зацепим, вплотную не подойти – мигом на дно отправят. И знаешь, что я придумал? – серые глаза Моргана весело заблестели. «У Марго карие глаза», - вдруг вспомнилось Билли.
- Согнал всех людей с палубы, велел подготовить пушки – и чтоб ни звука! И не видать никого на всем судне. А у штурвала поставил Марго – в длинном белом платье, и волосы распущенные…  Они подошли – и что видят… Ты только представь, сынок – совершенно пустое судно, с белым призраком у штурвала!** Они стоят, репу чешут – а мы как ударим всем бортом! – Морган залихватски махнул шляпой. – Эх, времечко было… Так знаешь, что самое удивительное? Пока мы под палубами к бою готовились, она сносно курс держала, а как мы с фрегатом расправились – мигом нас о риф стукнула…  Косорукая… Представь, Билл, ей и фамилия уже наша не по нраву! Маргарита Морган – чем плохо? Так нет, выдумала себе какое-то прозвище – Марго-Жемчужинка…
- А сейчас вы ее что, взаперти держите? – отважился спросить Билли.
- В трюме, - махнул рукой куда-то вниз Морган. – Пусть посидит и подумает… Как отца на все Карибское море позорить! Да не переживай ты так, если только я ее и себя знаю, она там долго не просидит… Небось уже всю стенку надписями «капитан - дурак» исцарапала. Шторм, сморю, собирается, - вдруг нахмурился Морган. – Парень, шел бы ты с палубы… Снесет еще.
Билли перевел взгляд на небо, если и темнеющее, то исключительно из-за спускающихся на Карибское море сумерек – и направился к трапу.   

Дождь хлестал как из ведра. Острые струи резали кожу не хуже китайских ножей. В ушах еще отдавались стоны раненых и звон клинков… Стук ног о палубу… И боль, боль, рогатым копьем торчащая в груди и растекающаяся по всему телу… И звук, какой бывает, когда втыкаешь нож в дерево… А ног уже не чувствуешь – они стали точно ватными, словно вместо мяса и костей в тебе студень из медуз…
…И ты уже легкий-легкий, кажется, вот-вот медленно поднимешься в воздух…
…И плевать уже на все… Потому что уже не важно…
…Хочется только одного – не открывать глаз…
…Но они все равно открыты, потому что нет сил даже шевельнуть веком… 
…И видно, как надвигаются на тебя тяжелые, темные фигуры, от которых пахнет смертью…
…И видишь перед собой лицо… Знакомое лицо…
…Отец…
…У «Голландца» должен быть капитан…

«Папка!»
Билли дрожал, глядя вверх невидящими глазами… Шевельнул рукой – как чугунная! – и дотронулся до груди.
Это он, Билли, лежал сейчас на мокрой палубе мертвого корабля.
И это ему сейчас его отец, Уилл Тернер – только постаревший, с прорезавшимися морщинами – вырезал сердце… 
Под рукой вновь ощутилась грубая ткань гамака.
Всего лишь сон. Странный, страшный, но – сон…
Он по-прежнему на борту «Авантюры».
«Интересно, а Марго все еще взаперти?» - ни к селу ни к городу подумалось Биллу.
«Как же она там?..»
Дурная голова ногам покоя не дает – Билли выбрался из гамака и, стараясь не зацепить никого из спящих матросов, выбрался наружу.
Глубокая ночь… Наверняка не спят лишь вахтенные и дозорные.
Интересно, где же ее держат?
«А может, выпустить ее?» - мелькнула шальная мысль. «Нет уж, не стоит», - решил Билли. Не стоить сердить Эла Моргана, это он пока кажется добрым дядюшкой, а потом, мало ли… Пусть уж сам с дочерью разбирается.
Билли ощупью пробрался до провизионной кладовой, поплутал еще немного, ругая себя за то, что не прихватил огня... Над головой ему послышался легкий шорох, какое-то мурлыканье. «Я, кажется, под каютой капитана», - догадался Билли. Провел рукой по стене, осмелел, и вдруг наткнулся ладонью на нечто… Длинное, холодное и острое…
- Кто здесь? – хрипло спросила темнота.
- Билл Тернер, - машинально ответил Билли.
- Билл Тернер, - повторила темнота с непонятной интонацией. Где-то сверху загорелся светильник, выхватывая блеклым пятном лицо пожилого матроса. – Ну раз уж забрел, то присоединяйся к нашей честной компании. Я тут нашу мятежницу караулю, - матрос кивнул на дверь у него за спиной. – А она меня песнями развлекает.
Билли прислушался. Марго, в самом деле, что-то напевала, тихим и нежным голосом.
- Всегда быть вместе не могут люди,
Всегда быть рядом не могут люди,
Нельзя любви земной пылать без конца.
Скажи, зачем же тогда мы любим,
Скажи, зачем мы друг друга любим,
Считая дни, сжигая сердца…
Билли удивился – подобного он в репертуаре отъявленной пиратки не ожидал.
- Посмотри на нее, - ухмыльнулся матрос, подталкивая Билла к окошечку над потолком. Тот заглянул: каморка на три шага, да еще большая часть ее занята пушкой, явно вышедшей из употребления. Стены, как и ожидал Морган, оказались заполнены надписями в духе «кэп - дурак», «всех на рею», «якорь вам в глотку» и канонического «walk the plunk». А внешность самой Марго, как отметил Билли, перетерпела некоторые изменения. Поверх своего обычного одеяния девушка набросила матросскую куртку, явно с чужого, более массивного плеча, а волосы ее превратились в замотанную тряпкой косицу, что делало Жемчужинку похожей на совершенного английского юнгу. Впрочем, только до пояса – ниже она оставалась той же босоногой пираткой.
Девушка, словно почувствовав взгляд на себе, дернулась и отвернулась.
- Злится, - понимающе сказал матрос. – Сынок, ты морской кодекс знаешь? По ночам в трюме не пить,  не играть и не петь, можно только на открытой палубе. Ты в подкидного умеешь?..
   
*Майн Рид, "Морской волчонок"
**Дж. Прайс, "Невеста Чернобородого"

Отредактировано Liana (2007-09-13 17:34:29)

* * *
На борту «Летучего Голландца»

- Уильям…
Уилл поднял голову с клавиш органа. Минутку, откуда??
Тиа-Дальма стояла рядом с ним, опираясь на подлокотник кресла.
- Это что, все был сон?.. Элизабет, и Джек, и…– пробормотал Уилл.
Морская ведьма промолчала. По ее взгляду Уилл понял – не сон.
- Что все это… Да, знаю, бесполезно, - усмехнулся капитан Тернер. – Ты же не скажешь… И ты еще называешь себя «не интриганкой».
- Остерегись, Уильям Тернер! – по-кошачьи фыркнула Тиа-Дальма. – Ты, может быть, и дьявол… а я ведьма! Что же тебе от меня нужно?
- Мне… - пробормотал вконец замороченный Уилл, - мне ничего не нужно, кроме Билли, Элизабет… и Йормунгарда.  И мне глубоко наплевать, что придется ради них сделать, натянуть глаз на задницу какому-нибудь новому мерзавцу или перевернуть Карибское море вверх дном! - Он стукнул кулаком, клавиши органа жалобно отозвались. 
- Не выражайся при даме.
- А я на своем корабле! Я капитан или кто?.. – Уилл двинулся прочь из каюты, явно собирающийся поднять в ружье всю команду и живо перестрелять всех, имеющих хоть какое-то отношение к исчезновению Тернера-младшего. 
Тиа-Дальма только ресницами хлопала ему вслед. Затем, спохватившись, она подхватила подол и побежала следом. Догнала уже у штурвала…
- Уильям… А куда же ты сейчас возьмешь курс?
- Ты мне скажешь, - твердо произнес Уилл. И было в его глазах что-то, отчего Тиа-Дальма предпочла грациозно повести плечом и процедить:
- Ты уведешь «Голландец» под воду, а я сделаю так, чтобы мы поднялись на поверхность в нужном месте.
Чернокожая ведьма, как всегда, была ленива и иронична. Снисходительность, с которой она обращалась со всеми, порой выводила из себя, а легкость, с которой открывала секреты, мучающие неделями – просто раздражала… Но что поделаешь – для жрицы морской богини простые смертные были не более чем малыми детьми, которых можно иногда отпустить поиграть без присмотра, а иногда за ними нужен глаз да глаз… 
- Где Билли, ты знаешь точно или прикидываешься? – теряя терпение, рявкнул Уилл.
- В море, - невозмутимо бросила маленькая ведьма. – Между четырьмя кораблями…
- Четырьмя?..
- «Черная Жемчужина», - загнула Тиа-Дальма один палец, - «Императрица»… «Бристоль», и еще один, чьего капитана ты не знаешь. Смотри, как забавно получилось – за юным Тернером шел ты, за ним же – Барбосса, за Барбоссой – Джек, за Джеком – Эл Морган… Карибское море еще не знало подобной погони!
- Барбосса?.. – уловил Уилл. – Так он… Барбоссе был нужен?
Маленькая ведьма кивнула.
- Уильям, - тихо сказала она. – Послушай. Женщина на корабле – к беде, потому что все корабли – женщины… А «Летучий Голландец» - корабль-мужчина… - Она хотела добавить еще что-то, но резко замолчала. – А вот сейчас, - она перевела взгляд на горизонт, - и правда пора… Четыре корабля вступили в битву, которая совсем-совсем не нужна… И если мы поспешим, то еще успеем к ее разгару.
Уилл посмотрел на Тиа-Дальму. На команду, ожидающую приказов. На выцветшее небо «изнанки света»... И крикнул во всю мощь:
- Вперед! 

* * *
Четырнадцать лет и триста шестьдесят три дня назад. 

Утес, поднимающийся над морем, напоминал гнилой зуб какого-нибудь гиганта. Такой же узкий, бесформенный, с зияющими расщелинами.
И пустынный. Даже чайки не отваживались опуститься на этот утес, с жалобными криками пролетая высоко над его щербленной макушкой.
И был тот утес пустынным, пока не ступили на него ноги двух человек…
Они добрались на шлюпке, оставив свой корабль – на черных парусах – в четырех кабельтовых от утеса. Ближе было опасно.
Первый из них сразу же выпрыгнул из шлюпки на камень, и, чертыхаясь, заплясал на месте: тот оказался горячим.
Второй, снисходительно посмеиваясь в седые усы, предпочел сделать сначала несколько шагов по колено в воде.
- Так что, Джек, мы на месте?
- Сейчас увидим! – огрызнулся приплясывающий. – Вдруг мы ошиблись, и придется еще пилить сотню миль в совершенно другую сторону…
Он извлек из-за пояса тонкий и длинный рулон и встряхнул им. Рулон оказался сплетенной из тростниковых полосок картой, круглой формы и с обтрепанными краями. Джек задумчиво повертел ее, посмотрел с одной стороны, с другой, зачем-то обнюхал и едва ли на зуб не попробовал. И, наконец, когда его спутник был готов лопнуть от нетерпения, изрек: 
- Ты зря беспокоился, Гектор, карта в полном порядке, а, значит, должна была, по идее, отвести нас куда следует… Проверю-ка я еще по компасу! – с этими словами он выхватил упомянутый прибор и бросил быстрый взгляд на дрожащую стрелку.
- Перестань меня дразнить! – медленно и зло проговорил Гектор Барбосса.   
- А кто дразнит?.. – насупился Джек. – Не желаешь мириться с моим присутствием, так не брал бы меня с собой… Свой корабль я бы как-нибудь сам потом у тебя реквизировал… И сам бы, без тебя, добрался до Источника Жизни. По своей карте!
- Тебе повезло, что старина Сяо-Фэнь пал жертвой «Голландца»… Иначе не видал бы ты этой карты, как своих фенечек… на затылке. – Барбосса хотел было добавить еще что-то язвительное, но изменился в лице, глядя куда-то за спину Воробью. Тот машинально обернулся, и оба выдохнули:
- Это он!..
У подножия темной скалы нежно переливалось крохотное озерцо. Не то жемчужная, не то серебристая жидкость пульсировала, как живая, время от времени выплескиваясь через край, и там, куда упала сияющая капля, камень на миг покрывался радужным облачком.
- Так вот ты какая, аква де вита… - благоговейно прошептал капитан Воробей.
Барбосса же, не тратя слов, сделал шаг по направлению к Источнику жизни.
- Стой! – Джек схватил верного врага за ворот. Барбосса недовольно фыркнул: мол, что еще?
- Я первый подойду и выпью из него, - заявил Джек.
- Еще чего! – нахмурился Барбосса. – Ты посмотри, он крохотный, с две мои горсти! Ты как хлебанешь, а меня на бобах оставишь? Нет уж, ты после меня.
- А я не доверяю тебе! Вдруг отравишь Источник своим смрадным дыханием?
- Сам-то когда в последний раз умывался?!
От словесных аргументов верные враги перешли к более активным действиям. Джек пихнул Гектора в живот – тот мгновенно согнулся, – припечатал по спине сцепленными руками, а сам бросился к драгоценному источнику. Барбосса, приподнявшись, исхитрился ухватить Джека за сапог и дернуть на себя. Капитан Воробей покатился по земле, изрыгая проклятия на трех языках. Барбосса для порядка пнул его под ребра, но уже через секунду Джек снова перехватил инициативу, уложив Гектора лицом вниз и, запустив пальцы в его волосы, методично разбивая его лицо о камни. Барбосса взревел, покатившись по земле, пытаясь раздавить Воробья. Еще с полминуты они бестолково возились на месте, пытаясь отпихнуть от заветной цели противника и пытаясь самому дотянуться до нее. Пыхтение и ругательства не прекращались ни на миг.
- Отвали!
- Сам отвали!
- Седой моллюск!
- Лохматый бес!
- Проклятый ворюга!
- А от ворюги слышу!
- А ну пусти!! 
- Потаскун!
- Немощный старец!!
- Ах ты!!!........
- Ах ты…
- Смотри!
- Сам смотри! – с развороту запулил Джек, не сразу понимая, что хватка противника ослабла.
Драгоценная лужица, точно в насмешку над ними, медленно уменьшалась в размерах.
- Уходит!!! – с удесятеренным рвением оба кинулись к источнику. Попытались кинуться… Ибо ни один по-прежнему не желал уступить другому. Джек рухнул навзничь, вытягивая руку до боли в костях и радостно чувствуя, как самый кончик пальца дотрагивается до жемчужной прохлады. Каким-то чудом извернувшись, он мазнул пальцем по своим губам, жадно втягивая драгоценную капельку и рассчитывая в следующий миг зачерпнуть уже пригоршню…
- Аррр! – Барбосса, рассвирепев, рванулся за ним, Джек махнул рукой, сгребая мелкие камушки и пытаясь попасть ему в глаза, и случайно во второй раз зацепил серебристую лужицу. Мелкие брызги покрыли лицо Барбоссы, он машинально облизнул губы и вновь кинулся на врага. Две или три секунды они продолжали пихать друг друга… А потом им оставалось лишь наблюдать, как последние серебристые капли утекают в темную расщелину.   
Первым ожил Барбосса.
- Это из-за тебя все!!
- Почему это из-за меня? – огрызнулся Джек. – Если бы один оживший ночной кошмар Морского Дьявола не соизволил пропустить меня…
- А с чего это я должен пропускать тебя?! Сам бы уступил!
- Да если бы ты!..
- Да если бы ты!!
Постояв миг друг напротив друга с яростными лицами, оба опустили кулаки. Вспышка гнева миновала, и оба понимали, что сейчас затевать новое выяснение отношений как минимум не имеет причины. Материальной, по крайней мере.
- Что ж, - пробормотал Джек. – Подведем итоги. Источник Жизни мы нашли. Но – не испили, так сказать, его плодов… Или это как-то не так называется, неважно… Как там говорила твоя дражайшая чернозубая зазноба, напутствуя нас? Признаться, я тогда немного… э-э-э-э… отвлекся от темы.
- Источник может открыться только на три часа, раз в пятнадцать лет, - мрачно отозвался Гектор Барбосса. – И тот, кто пришел к нему единожды, повторно не придет… Если он отпил из него!
Глаза Джека Воробья заблестели.
*Тут хорошо бы пустить саундтреком музычку, когда Джек от Пелигостов свинчивает.)))*
- Так это же отлично!
- И что же ты тут углядел отличного? – осведомился Гектор.
- Это ведь означает, что мы сюда еще вернемся… Смекаешь?   

* * *
Внимание! Хочу предупредить, что в ведении морских боев я натуральнейший чайник - мы с "Голландцем" сроду не брали никого на абордаж, обычно простого явления свету было достаточно)) Так что не судите строго... Часть описания баталий среквизирована из "Невесты Чернобородог" Джереми Прайса, "Черной метки" Юрия Папорова и тех же настрадавшихся "Приключений Бена Ганна"

Четыре корабля сходились с какой-то пугающей неторопливостью…

  На борту «Бристоля»
Стрелять в свое судно – об этом Джек не допускал и мысли. Максимум, что он мог себе и Элизабет позволить – дать предупредительный залп, и изо всех сил постараться подойти поближе и сцепиться бортами, а потом уже не давать пощады ни себе, ни противнику в рукопашной. Даже раздробить штурвал «Жемчужины», что дало бы хороший шанс на реализацию этого плана, он бы не согласился ни за что. В идеале, конечно, хорошо бы обойтись вообще без драки… Но глаза миссис Тернер так горели решимостью пустить на дно любого, покусившегося на ее драгоценного отпрыска, что заикаться о переговорах было неудобно и даже как-то неприлично…
- Барбоссу не убивать, он мне еще пригодится… Залп холостыми!

На борту «Авантюры»
- Прямо по курсу – джонка и бриг, оба без опознавательных знаков! – послышался голос марсового.
Эл Морган потянулся за подзорной трубой, и едва поднес ее к глазам, как из его груди вырвался бешеный рев:
- Чтоб мне стать камбалой под соусом, Воробей! Твою сальную шевелюру я узнаю и за три мили!
- Джек Воробей? – в изумлении повторил Билли.
- Парень, лучше сгинь под палубу, сейчас будет жарко… - раздраженно бросил ему Морган. – Эй, ребята, а ну живо! Подберемся ему в кильватер, раздробим орудия на корме. Залп с левого борта, сначала четными, потом нечетными. Воробья брать живьем! Готовсь!! 
Матросы кинулись по местам. Билли, притаившись у капитанской каюты, глядел на «Бристоль», выраставший перед ним неприступной громадой по мере того, как расстояние между судами сокращалось…
- Там три корабля! – воскликнул он. – На него в лоб идет «Черная Жемчужина»…
- Значит, расстреляем с обеих сторон! – в сердцах крикнул Морган. – На «Бристоль»!

На борту «Черной Жемчужины»
Барбосса был вне себя от ярости. Проклятый франт! Надо было все-таки оставить на борту любезную внученьку, заложницей! Не хочешь себе зла, не делай другим добра… Мальчишку ухитрились увести прямо из-под носа, а вместе с ним – и все надежды на добычу одного из самых быстроходных кораблей. И чем его прельстил проклятый Морган?!
То, что юный Тернер сбежал сам, даже не предполагалось… И сейчас досадно вставший прямо на пути «Бристоль» на пару с джонкой, когда-то принадлежавшей старине Сяо-Фэню являлся не более чем препятствием к истинному виновнику всех бед.
- Готовьте орудия! Чтоб через две секунды я видел, как их грот падает в море!
«Жемчужина» огибала «Бристоль», когда с последнего раздалось два холостых выстрела.

«Авантюра»
- Почему они к нам подходят! – недоумевающе воскликнул кто-то из канониров.
- Дают нам возможность не задеть их… Огонь!!
Выстрел с борта пришелся по бизани «Бристоля», та повалилась, и ее паруса бессильно повисли на реях.
- По штурвалу, по штурвалу! – в азарте кричал Морган, и вдруг изменился в лице:
- Барбосса никак по нам целится?!   
- Это за мной… - обреченно догадался Билли.

«Бристоль»
- Зараза, зараза, зараза!!! – Джек лихорадочно командовал канонирами. Одна потерянная мачта, конечно, не была резоном для капитуляции, но, согласитесь, малоприятно… Если удастся зайти за «Императрицу» и загородиться ею от следующего залпа… Только дотянуть…
- Заряжай «летающими ангелами»! Перешибите мачту… - Джек вдруг начал сомневаться в работоспособности своих глаз. «Жемчужина» явно повторяла маневр зеленой «Авантюры», намереваясь открыть огонь по кормовой надстройке последней.
«Барбосса за МЕНЯ заступается? Вот это – действительно невразумительно… Эй, а, может, пока не поздно, сбежать, а они пусть сами разбира…»

«Императрица»
- Два залпа, и на абордаж! Пушки! – сейчас Элизабет была способна одним взглядом испепелить любого супостата. Как, впрочем, каждая мать в такой ситуации.
Легонькая джонка развернулась и устремилась вдогонку за «Черной Жемчужиной», шедшей впереди на расстоянии меньше пушечного выстрела, и это расстояние сокращалось с каждой секундой.

«Авантюра»
- Гектор, сдурел?.. – в борту «Авантюры» появилась пробоина, чуть повыше ватерлинии. 
Канониры Моргана ответили тройным выстрелом, «Жемчужина», ведомая Барбоссой – лучшим из рулевых, ловко ушла от двух ядер, но третье все-таки снесло фор-бом-брамсель…

«Бристоль»
- Мою девочку?!! – Вне себя от ярости, заорал Джек. – Разворот орудиями, собаки! Размажем эту зелень позолоченную!
Как мы помним, дать залп по «Черной Жемчужине» капитан Воробей не собирался. Однако в отношении «Авантюры» он не был связан никакими обязательствами… 

«Императрица»
Море взбугрилось двумя ядрами, улетевшими «в молоко».
- Заслонился дружком, тварь! – в сердцах бросила Элизабет, глядя, как «Черная Жемчужина», на прощание мелькнув кормой, скрывается за крутым бортом «Авантюры». – Ну ничего, разминется, а мы его с другого борта встретим. Обходим бригантину с левого борта, вперед!

«Бристоль»
Бывший «торговец», сделав полный разворот, шел в лоб на «Авантюру». Джек, с двумя саблями в руках, стоял на баке, чувствуя, как зудит все тело ощущением предстоящей схватки.
«Умница Лиззи», - мельком отметил Джек, глядя, как «Императрица» огибает «Авантюру». – «Не подает виду, вся из себя такая нейтральная… Еще чуть-чуть, и расстреляем!»…
Гремели мушкетные выстрелы, а с носа зеленой бригантины отвечал ему бешеным взглядом полуседой пират в расписном камзоле…

* * *
Марго, запертая в каморке под каютой капитана, скучала.
Вот уже несколько часов как ее страж нахально оставил пост и отправился на палубу играть с карты с юным Тернером. Это же надо иметь такое неуважение к пленнице!
Стены, пол и даже потолок были зарисованы сплошь – свободного места для новых шедевров не нашлось бы и под лупой. Марго мерила каморку шагами, напевала под кастаньеты, плела и переплетала косицу, отрабатывала – насколько это было возможно в тесном помещении – приемы фехтования… Но отец, очевидно, был серьезно настроен забыть о существовании дочери как минимум на два дня.
- Ну все!.. – Крайне хрупкий и малоемкий бокал терпения юной пиратки дал трещину и рассыпался стеклянной пылью. Девушка решительно встала на ноги и направилась к двери. – Я вам кто, дочь капитана или, тьфу, сын кузнеца?! Я вам такое устрою! Эй, лю-ю-у-у-у-у-уди-и-и! – завопила она во всю мощь легких, барабаня по равнодушному дереву. Ушибла кулак, посадила занозу, выругалась и продолжила, присовокупив на этот раз и удары коленями. 
И вдруг пол резко покосился… Не удержавшись, Марго шлепнулась, тут же вскочила и ощутила легкую болтанку в голове: судно явно кренилось. Пытаясь устоять, девушка с размаху схватилась за стенку. Пол снова ушел из-под ног, но на этот раз так, словно «Авантюра» вертелась волчком.
- Эй, что там у вас такое?! – Марго с размаху саданула по двери, но та стояла насмерть. – Э-э-э-эй! Батька! Прихлоп! Билли! Кто-нибудь! Тонем, да? – она что было силы замолотила по дереву. - Люди, вы там что, заснули все? Эй, что там у вас происходит?! 
В следующий миг ее оглушило пушечным выстрелом. Каморка перестала быть таковой: полстены раздробило выстрелом с «Жемчужины», дотянувшейся-таки до кормовой части бригантины.
В пробоину ударил свет. Марго, отброшенная выстрелом на противоположную стену, бегло проверила руки-ноги-голову-саблю на предмет присутствия, и отважно поползла на волю…
Удивляться и думать было некогда. Все это следовало оставить на потом, когда сволочь, осмелившаяся покуситься на отцовский корабль, будет пущена ко дну.

«Авантюра»
Выстрел по корме оказался столь же опасным, сколько и обидным – покорежилась доска с вызолоченным названием судна!
- Снимите их канонира, который так по нам пристрелялся, и идем на сцепление с «Бристолем»! – рявкнул Морган. – Штурвал не задели, и на том спасибо! 

- Марго! – вдруг в ужасе вспомнил Билли. – Она же еще там! – И он, не обращая внимания на крики, полетевшие ему вдогонку, метнулся прочь из своего укрытия. Боязнь за девушку, оказавшуюся в самом эпицентре пальбы, напрочь затмила все оставшиеся в нем крохи инстинкта самосохранения.   

«Бристоль»
… И тут Джеку второй раз пришлось усомниться в правдивости того, что показывали ему его глаза. «Черная Жемчужина» развернулась носом к «Бристолю» и направилась к нему борт о борт с «Авантюрой», явно намереваясь вступить в рукопашную схватку. При этом Морган и Барбосса не забывали обмениваться пушечными выстрелами и между собой. Капитан Воробей медленно сложил «один плюс один» и получил явное «два - ноль» не в свою пользу…

«Императрица»
Ошибкой Элизабет было то, что она, маневрируя, отошла слишком далеко от «Авантюры».
(К чести Моргана стоит сказать, что он не приказал стрелять по не подающей агрессии по отношению к его кораблю джонке. Ну обходит и обходит, не стреляет же. А то, что гонится за чужим врагом – только на руку!)
И именно поэтому, когда Элизабет увидела, как два судна надвигаются на изрядно потрепанный к тому времени «Бристоль», было уже поздно – несколько драгоценных секунд оказались проглочены этим проклятым «фактором неожиданности».
И, пока она лихорадочно разворачивала «Императрицу» и подводила ее к «Черной Жемчужине», три корабля сцепились…

«Авантюра»
Судно сотряслось от носа до кормы, и Билли едва не полетел за борт.
Цепляясь за частично разрушенный кормовой балкон, он пробирался к каморке, где была заперта Марго. Там, внизу, зияла внушительная пробоина… Только бы Марго была жива, молил юный Тернер про себя. Только бы…
- Билли! – вдруг прорезался сквозь шум битвы знакомый голос. Парень поднял голову.
Марго лежала, прижимаясь к палубе полуюта, укрывшись от пуль за резными фигурами, невозможно чумазая и, похоже, перепуганная, но – живая! Билли почувствовал, как с плеч у него свалилась гора…
- Лезь сюда!..
- Ты ненормальная?! Нас собьет первым же залпом…
- Да лезь же! – отчаянно крикнула Марго, и Билли пришлось повиноваться. Девушка втащила его на полуют буквально за шиворот.
- Они же все на носу, там вовсю идет рукопашная…
Битва и правда успела перекинуться на «Бристоль».
Морган первым вскочил на его палубу. За ним, черные от порохового дыма, посыпались молодцы из его абордажной команды. Пираты ревели, как взбесившиеся черти. Мушкеты гремели, и взрывы гранат, точно желтые и красные цветы смерти, распускались в клубах черного и коричневого дыма. И никто из сражающихся не видел, как где-то наверху, над покрытыми копотью парусами, ползут, а затем пикируют прямо в гущу битвы две крохотные фигурки…
Спроси кто Билли в этот момент, зачем он пустил бывшую напарницу в самое пекло, да еще и сам туда полез, он бы не ответил. А посоветовал бы самому спрашивающему побывать в такой ситуации. Впрочем, один вариант объяснения был – Марго рвалась помогать «своим», и удержать ее не было возможности. А Билли, как джентльмен, не мог оставить ее без присмотра. Устраивает?     
Двух новых участников битвы, свалившихся в буквальном смысле с неба, не заметили. Вокруг бушевал настоящий ад. В ход, кроме ножей и пистолетов, шли зубы, пальцы, кулаки, доски, свайки… Порой становилось настолько тесно, что было невозможно не только размахнуться оружием, но и даже извлечь его из-за пояса или из ножен. Билли и Марго, прижавшись друг к другу спинами, уже не рубили, а натурально секли всех, попадавшихся им под сабли. У парня кружилась голова от запаха крови… В какой-то момент его развернуло боком, и он увидел лицо Марго. Белое как смерть, со стиснутыми зубами, и пустыми, испуганными глазами…

Джек шел сквозь нападающих, как нож сквозь масло. До чего же он не любил такие вот свалки… Ни выстрелить, ни развернуться, а замнешься – и затопчут, и поминай как звали… По пути от фок-мачты до бушприта он уже успел помахать саблями и один на один, и в паре, и стенка на стенку. Интересно, жива еще Лиззи? Если нет, угадайте с одного раза, кому предъявит счет к оплате морской дьявол в отставке? Тут его сабля вновь встретила противницу – абордажный палаш в руках пожилого моряка с повязкой по самые брови.
- Прихлоп? – успел ляпнуть Джек, уходя от удара.
- Джек?.. – Билл Тернер умело перенаправил удар – не пропадать же усилиям! – на кого-то другого, оказавшегося поблизости.
Их притесало спина к спине.
- Ты здесь откуда?.. – поинтересовался Джек между выпадами.
- Служу… На «Авантюре», - отозвался Билл.
- А… Понятно. А ничего, что ваш капитан явно спит и видит, как меня убить? Кажется…
- А это уже не ко мне… Берегись!!
Одновременно рухнули фор-марс и часть грот-мачты. Изорванные паруса накрыли бак, точно саваном. Все, кто мог, ринулись прочь…
Это «Авантюра», отцепившись от «Бристоля» и не обращая внимания на жалкие выстрелы с «Императрицы», вдруг отошла в сторону и дала залп правым бортом по корпусу, причем половина ядер была направлена в ватерлинию. Борт был пробит, и оттуда валил дым и уже вырывались языки пламени…  Пожар разгорался быстро, и Барбосса велел как можно скорее отойти от «Бристоля». Спешили все, так как каждый понимал, что огонь может достичь крюйт-камеры, и тогда от взрыва никому не спастись… 
Пламя в несколько секунд охватило палубу. Потушить его уже не представлялось возможным. Люди прыгали за борт, спасая свои жизни.
- Скорее, сейчас рванет!! – Билли, с плывущими перед глазами кругами, тащил на себе напарницу и молился лишь об одном: только бы не упасть. Девушка что-то кричала ему прямо в ухо, что она может идти сама, что ей просто глаза кровью залило, и кровь не ее, а вон того громилы… Билли ее не слышал – грохот выстрелов оглушал его. Он подобрался к борту, готовясь прыгнуть в море вместе с Марго…
И в этот миг все на «Императрице», на «Авантюре» и «Черной Жемчужине» разом услышали, как прозвучал сильнейший взрыв. На том месте, где за мгновение до того находился оседающий в воду «Бристоль», появилось большое черное облако. В воздух, отделяясь от темного дыма, летели в разные стороны люди, куски бортов и части стоячего такелажа.

Билли не слышал взрыва. Он его почувствовал – как будто по всему телу ударили горячей волной, а в следующую секунду – уже холодной… Он ушел под воду, и его и напарницы руки расцепились. Билли сделал несколько гребков, пытаясь выбраться на поверхность, взглядом отыскивая Марго.
Та болталась в двух-трех метрах от него. Косица ее тут же расплелась, и волосы, напоминающие под водой бурые водоросли, обвились вокруг ее шеи. Девушка беспомощно бултыхалась, медленно опускаясь вниз, и Билли понял, что Марго-Жемчужинка, гроза морей, банально тонет!
Двумя гребками он добрался до нее, и, обхватив под мышки, изо всех сил принялся грести ногами. Глоток воздуха показался глотком жизни.
- Ну, давай, давай… - Билли закинул руку девушки на свое плечо. – Держись, сейчас… Сейчас… Ты и плавать, что ли, не умеешь?.. – буркнул он, загребая в сторону «Черной Жемчужины» - она была ближе всего.   
- У…умею… - отплевываясь, просипела Марго, и тут же получила волной по голове. – Только плохо…
Между тем обстановка явно не переменилась к лучшему. Эл Морган наконец соизволил обратить внимание на надоедливую джонку, а Барбосса, избавившись от лишнего противника, решил взыскать все долги со своего побочного отпрыска… И ко знает, чем бы закончилась эта битва, если бы в следующий миг не разверзлась морская гладь, выпуская на этот свет «Летучий Голландец»!
Билли, помогающий Марго подняться на борт «Жемчужины», приоткрыл рот от изумления.
«Летучий Голландец» развернулся, и на носу его все увидели чернокожую женщину в пестром развевающемся платье. Она властно подняла тонкую руку, и все звуки затихли, все движение прекратилось, как по волшебству. (Впрочем, почему же как?..)
- Тиа-Дальма… - прошептала Марго.
- Кто? – переспросил Билли.
- Скоро узнаешь…
Признаться, сейчас Марго-Жемчужинка являла собой жалкое зрелище. Намокшая одежда липла к телу и противно хлюпала, нос покраснел, ноги дрожали, и вообще она в целом напоминала попавшую в котел с киселем кошку. 
- А у тебя волосы кольцами завились, - зачем-то сказал Билли, дотрагиваясь до ее мокрой шевелюры. Само собой, получил по руке. Подумав, Марго попыталась двинуть его еще и по плечу, но тут уж Билли увернулся.
- Эй, ты чего? Ну прости, прости, - он примирительно обнял ее за плечи.
- Да-а… - захлюпала носом Марго. – Тебе легко говорить… Ты там, с батькой… А я в трюме… - И она заревела, уткнувшись ему в плечо.
Билли, успевший познать тяжелую мужскую долю в деле утешения плачущих барышень, только вздохнул. В конце концов, он и так был насквозь мокрый… 
А между тем над неожиданно разгладившимся морем разнесся уверенный и почему-то всеми до последнего матроса услышанный голос Тиа-Дальмы:
- Переговоры!

Отредактировано Liana (2007-09-13 17:32:20)

* * * 
Огонь.
Все, что я помню – это огонь. Жар ненависти, испепеляющий заживо.
- Огонь! – кто-то произносит с тихой яростью.
- Огонь! – вторит ему рев, подобный реву грома и ветра.
- Огонь! – разрезает воздух женский визг.
И все кончилось…
Вокруг осталась тишина.
Меня нет, меня больше нет… Я только мысль, парящая в пустоте. Парящая в толще воды. Под ее чудовищным гнетом.
Мое тело превратилось во что-то невесомое и полетело ТУДА…
Я бестелесен… Как и все, кто ЗДЕСЬ.
И я помню корабль…
Помню, как я лег на его палубу… Помню шепот, не оставляющий меня ни на миг… Не то перешептывание, не то тихое пение.
Мы идем на ту сторону. Мы идем на ту сторону… И там все закончится. Все исчезнет. Все исчезнет…
Нет, нет! Я НЕ ХОЧУ! 
Я не хочу, чтобы все закончилось ТАК! Я не хочу умирать!
…Я уже умер…
Но я мыслю, значит, существую!.. Я не хочу исчезать!
Я ХОЧУ БЫТЬ!!!
Я останусь…
Это вы все, слышите, вы все уйдете НА ТУ СТОРОНУ! Вы, жалкие, никчемные… И неважно, что вы меня не слышите, потому что бестелесны, как и я! Вы уйдете – а я останусь ЗДЕСЬ!

…И однажды вы исчезли, А Я – НЕТ.
Вдруг стало так легко, что, кажется, корабль вот-вот поднимется в воздух…
…И все шепоты стихли.
И мы вернулись на ЭТУ сторону – а вы все остались на ТОЙ.
И я помню яркий свет…
Только что был закат – а сейчас восход…
И тело…
Я так долго был бестелесным, что почти забыл, каково это – идти… Двигаться. Шевелиться.
Каждый шаг давался с трудом. Глаза, отвыкшие видеть - не видели...
Но все-таки я вернулся ОТТУДА.
Я вернулся – и мое тело! Я помню, как вспугнутым зверем перевалился через борт… Скорее, скорее, чтобы меня не увидели… Не убили ЕЩЕ РАЗ.
Я помню, как вода обняла меня. Помню, как она вынесла меня на камень. Я помню яркую сияющую лужицу передо мной. И вкус… Вкус морской соли и ключевой воды на губах… И помню, как мое тело наливалось силой с каждым глотком… Как я, выпрямившись, смотрел вслед уходящему под воду кораблю…
…И как кинулся за ним, когда он поднялся на поверхность одновременно с солнцем… Потому что было больше некуда.   
Но все-таки я был жив… Полужив…
Я сидел в темноте, в сыром трюме…
И снова приходили новые и новые души. Но то были только души – бестелесные, бесплотные…
А у меня было тело. И я был жив…
Мои мысли утекали…  Я засыпал. Я ни о чем не думал. Я чувствовал, как мое желание жить играет со мной злую шутку…
Я уже ничего не чувствовал… Хоть и был жив.
И мне было все равно, что мало-помалу мое тело покрывается полипами. Что я костенею у стены. Что я врастаю в нее…
Я знал, что когда-нибудь мой час настанет…
И ОН НАСТАЛ!
…Свет ударил в мои раскрывшиеся глаза…
   
* * *
Если бы какой-нибудь капитан отважился в ту ночь провести свой корабль мимо места, где стояли на якоре наши герои, он бы или ужасно испугался, или, по крайней мере, так же ужасно бы удивился.
Сразу два легендарных корабля – «Черная Жемчужина» и «Летучий Голландец» - покачивались на волнах борт о борт. Рядом стояла бригантина с парусами, еле различимыми в ночной темноте, и китайская джонка. 
Эл Морган вернулся на «Авантюру», Уилл и Элизабет – на «Императрицу». Джек и Барбосса улеглись прямо на палубе «Жемчужины», один на носу, другой на корме - ибо глупо было, по их мнению, преть в каюте, пусть даже и капитанской, когда стояла такая чудесная погода. 
И единственной, кто не спал пока, была чернокожая колдунья. Она сидела, привалившись спиной к штурвалу «Жемчужины», и перебирала в ладонях ракушки, камешки, крабьи клешни, кусочки кораллов – все то, что таскала с собой для гадания. 
- Перст судьбы, - бормотала Тиа-Дальма, тряся своими бирюльками. – Хм… Ну вот, я же говорила… Ты отмечен, Уильям Тернер, и никуда от этого не деться… Или?..
Она замолчала, будто ожидая ответа. Ноздреватый коралл тускло светился на ее смуглой ладони.
- Надо перепроверить, еще раз, для точности… Так?
Снова молчание.
- Ты уверен? А Барбосса что, не… А-а-а, вот оно что! А по-другому никак?
Она задумчиво тряхнула зажатыми в кулак бирюльками и прислушалась к их звону. 
- Только если действительно захочет избавить… Бескорыстно, да? Ну, конечно, этому седому черту только корабль и нужен… Стал бы он охотиться за ним ради чьего-то спасения!
Бирюльки со стуком посыпались на палубу. Тиа-Дальма выпрямилась и откинула волосы со вспотевшего лба.
- Ну что ж, юный Уильям Тернер. Придется тебе все-таки принимать командование «Летучим Голландцем»… Если, конечно, не найдешь еще одну душу, готовую сделать это за тебя.

* * *
В это же время, на «Императрице»

- Билл? Эй, Билли!
Билли медленно, нехотя, открыл глаза. «Что, уже утро? Нет? Тогда какого фока-рея меня будят посреди ночи?» Впрочем, какого – можно было узнать немедленно и не церемонясь. Ибо на подобный поступок – ничтоже сумняшеся поднять мирно спящего по любому поводу и без оного, - из всех знакомых Уильяма Тернера-младшего был способен только один человек.
- Марго, шла бы ты спать, а? – зевнул он.
- Ну Бии-и-илли-и! – обиженно скорчилось еле различимое в темноте лицо бывшей напарницы.
- Ну хорошо, хорошо… Чего тебе надо от меня? – Билли сел. Эту ночь он наотрез отказался проводить в каюте, и, желая доказать, что он уже настоящий морской волк, демонстративно улегся на палубе. Хотя мама и фыркала возмущенно… Ну, зато папка вступился.
- Эй, погоди, - Билл нахмурился, вспоминая. – Ты же вроде должна быть на «Авантюре»? Разве отец не запер тебя… снова?
- А ты бы и рад, да? – насупилась Марго. – Ну, конечно, гадкая предательница получила по заслугам… Небось уже все мамочке растрепал, как я тебя выманивала, а?   
- Послушай меня, Марго. – Билли встал, взял девушку за плечи и несильно встряхнул. Его лицо как-то сразу посуровело, погрубело, точь-в-точь как у отца. – Помнишь, что я сказал тебе при нашей первой встрече? Я никогда и никого не предаю. Пусть даже того, кто заслуживал бы предательства. – Он отпустил ее, и Марго, закусив губу, отважилась посмотреть ему в глаза.
- Я сказал, что увел «Левиафана» один, потому что хотел покататься, и заблудился.
- И они поверили? – скептически скривилась девушка.
- Да, как ни странно… И, знаешь, еще страннее то, что они ни задавал никаких вопросов о нем.
- Наверное, так обрадовались при виде единственного сыночка, найденного целым и невредимым, что плевать хотели на какой-то корабль… - с горечью сказала Марго. – Тем более что у них, оказывается, еще один есть. – Она обвела вокруг себя рукой. – Заметил, это же та самая джонка, которую мы видели в порту на Тортуге. Она ведь тоже твоих родителей?..   
- Мамин, вообще-то… Ну… Знаешь, от нее я такого не ожидал, - с долей восторга и восхищения сказал Билли. – Она все время так переживала, когда я уходил с рыбаками на ялике, даже когда море было спокойным… А она, оказывается, сама – капитан… Мне даже не верится. Кажется, как будто сплю.
- И тебе не обидно? – чутко спросила Марго. – То, что она от тебя много чего скрывала?
- Ну… обидно, конечно. Могла бы и сказать, я же все-таки уже не маленький… Ты же… - он хотел сказать: «ходила с отцом», но вспомнил, каким образом его спутница добилась своей цели, и сменил тему.
- Послушай, Марго… - он кивнул на таинственное судно, стоящее борт о борт с «Черной Жемчужиной», и понизил голос до шепота, - это что, тот самый «Летучий Голландец»? Корабль-призрак? О котором мы слышали на Гуарахед?
- Тот самый, - со вздохом подтвердила Марго. – Неужели ты так мало о нем знаешь, хотя и сам мог стать его капитаном?
- А почему я? Может, ты знаешь? – иронически поинтересовался Билли. – Тогда, на переговорах, - его голос зазвучал серьезнее, - папка мне это все сказал, и спрашивал, хочу ли я… Я же растерялся, не понимал ничего, не знал… Вот и сказал – нет. Я потом у родителей спрашивал, просил, чтобы объяснили – пообещали «в другой раз». Родители, что с них взять… Даже если у них под командованием джонка и команда китайских головорезов – они всегда остаются родителями. Так, может, ты мне объяснишь?   
«И кого я спрашиваю, кому открываю душу? Как будто мало обжигался! Как будто не проучила тебя жизнь, твердя едва ли не каждый день: не доверяй пиратке, не доверяй пиратке! Как будто она сейчас не соврет!»
- В хороший переплет ты попал, Билл Тернер, - снова вздохнула Марго. – Уж кому-кому, а тебе это больше всех надо… «И мне» - добавила она про себя с тоской. – Я бы и раньше рассказала, но ты бы мне не поверил. А сейчас, когда ты сам видел «Голландца» - может, и поверишь… Его капитаном должен был быть ты, потому что до тебя, - она вдохнула побольше воздуха и мысленно приказала себе: назвалась груздем, полезай в кузов, - им был твой отец.   
- Что?..
Билли почувствовал, как в висках у него застучали два крохотных молоточка. «Нет, не может быть… А почему не может? Да потому что просто не может быть никогда, и все! Чего не может быть, так это чтобы корабль поднимался из-под воды!..»
- Откуда ты знаешь? – резко спросил он. – Если опять выдумываешь…
- Нет, нет, на этот раз не выдумываю! – Марго схватила его за руки. – Честное слово, хочешь, Барбоссу спроси, или Тиа-Дальму, или мистера Гиббса! Или Джека – это же он спас твоего отца тогда! 
- Так, значит… - зачем-то уточнил Билли, - тот самый морской дьявол, о котором болтали в таверне… Мой отец?..  А я его наследник – с какой-то обреченностью закончил он.
«Не может быть, не может быть… Никакой папка не дьявол, он добрый, смелый, самый-самый лучший человек на Карибах…» Билли попытался представить отца у штурвала проклятого корабля, с беспощадным и ненавидящим взором, представить, как он появляется из пучины, ввергая в трепет простых моряков…
- Нет… нет, я не верю… - стиснув зубы, шептал Билли.
«Кого я пытаюсь обмануть? Я только НЕ ХОЧУ верить…»
- Почему же он тогда столько лет жил с нами?.. – тихо спросил он.
- Любовь – самая великая сила на земле, - пожала плечами Марго. – По крайней мере, мне так объясняли. Но теперь он должен был вернуться – и вернулся бы, не вмешайся Гектор. Так что ты еще его благодарить должен. Ведь твой отец никогда бы не отпустил тебя на «Голландец». Сам бы пошел вместо тебя. Он тебя очень любит… - Голос Марго наполнился тихой печалью. – Кроме твоей мамы, он так же сильно любит, думаю, еще только одного человека.
- И кого же? 
- Своего отца. Билла Прихлопа Тернера. Это ради него он когда-то согласился стать капитаном «Голландца». Чтобы освободить Прихлопа, служившего тогда у прежнего морского дьявола. Помнишь, я рассказывала? Ну, что среди пиратов много Уильямов?..
Билли припомнил и кивнул.
- Ну что же, - нерешительно сказал он. – Значит, папка освободил своего отца… А я должен был освободить своего, так ведь? Иначе будет несправедливо.
Марго покачала головой.
- Нет, Билли. Твой отец не допустил бы этого. Я даже знаю, что он бы сказал – что-то вроде того, что ты еще ребенок, что ты должен жить дальше, а ему на роду написано сгинуть в пучине…Он очень самоотвержен. И, потом, - ты же нужен своей матери. Она видит в тебе твоего отца, продолжение жизни и новую жизнь, - по-взрослому и очень серьезно сказала девушка.
Билли опустил голову, пытаясь осмыслить услышанное.
- Но, - неожиданно повеселевшим голосом продолжила Марго, - так или иначе, а новый капитан у «Голландца» есть – Гектор Барбосса! И все семейство Тернеров спасено от жуткой участи. И ты все еще остаешься обычным подростком. Билли, слушай! – ее глаза загорелись. – А давай-ка похулиганим! Давай угоним «Голландец»!
- Ты что?.. – севшим голосом запротестовал Билли. – Опять за старое, да? Мало тебе… Он же проклят!
- Ну и что, капитан-то уже есть, - невозмутимо тряхнула плечиком Марго. – А вся команда храпит… Даже часовых нет. К «Голландцу» и «Жемчужине» и на пушечный выстрел никто не отважится подойти. Ну что, Билл Тернер, идешь со мной? Поднимаем якорь, ставим хотя бы один парус, и нас нет. Что скажешь?
- Ты ненормальная, вот что скажу, - сердито отозвался Билли.
- Очень, очень смешно. – Марго сморщилась. – Возьми! – она сунула ему в руку что-то округлое и тяжелое.
- Что это? – Билли поднес предмет к глазам. Это оказался компас.
- Открой, - заговорщицки подмигнула Марго.
Билли повиновался и уставился на кружащую стрелку.
- Он же сломан… - Пару секунд Тернер-младший смотрел на остановившуюся стрелу и захлопнул компас. 
- Нет, не сломан! – Марго вновь завладела компасом. – Это Джека. Я отцепила от его пояса, пока спал… Утром надо будет назад прицепить, - озабоченно добавила она. – А куда он показал?
- Не на север, - отрезал Билли.
- Так ты идешь на «Голландец»?
- Не-а…
- Ну и пожалуйста! – вспыхнула Марго. – Маменькин сынок! Трусишка! - она демонстративно прошлепала до борта и взялась за канат, протянутый от «Жемчужины». Билли проследил, как бывшая напарница исчезает в темноте, и в который раз убедился, что женщины, в каком бы возрасте они ни находились, подобны гранатам: чуть ошибся, и взрываются. Скажут одно, подумают второе, сделают третье и обвинят тебя в четвертом.* 

* * *
Уилл проснулся от тишины.
Такое иногда бывает с людьми, прошедшими войну: привыкшие к тому, что вокруг вечно свистят пули и звенят сабли, они долго не могут освоиться в мирной жизни.
«Сколько дней прошло – десять, двенадцать? – с исчезновения Билли… А я опять как волк со вздыбленной шерстью. Быстро привыкаю к плохому, долго – к хорошему…»
Элизабет лежала, закинув руки за голову, рядом с ним. Ее волосы, потемневшие за то время, что она не была в море, теперь вновь начали отливать золотом. Реснички чуть дрожали. Она улыбалась во сне.   
Уилл приподнялся на локте, любуясь ею. Легонько провел рукой по ее тронутой загаром щеке. Его распущенные волосы рассыпались по плечам и упали на ее лицо, щекоча.
«Разбудить? Нет… Она же устала, солнышко мое... Столько всего за вчерашний день довелось испытать. Ну, теперь зато все будет хорошо…» - размышлял Уилл, и вдруг заметил, что жена, прищурившись, наблюдает за ним. Он улыбнулся.
- Доброе утро. 
- Доброе утро… - Элизабет чуть приподнялась, так, чтобы их губы соприкоснулись.
- Глупо, но… Я ужасно по тебе скучала… - прошептала она, прерывая поцелуй.
- Мы же были в разлуке не больше недели. - А мысленно Уилл уже ругал себя за то, что, пусть на короткое время, но заставил переживать свою любимую. 
- А я все равно скучала… И беспокоилась за тебя. За вас обоих. – Элизабет села, закутавшись по грудь в шелковое покрывало, и понуро посмотрела куда-то вперед.
- Все хорошо. Все закончилось. – Уилл успокаивающе обнял жену.
- Мне надоели приключения… Я хочу домой… - жалобно сказала Элизабет.
- Хорошо там, где нас нет? – улыбнулся Уилл, вспоминая, как тосковала о приключениях миссис Тернер, пока они мирно жили на Тортуге.
- Хорошо там, где нас нет, - с улыбкой согласилась Элизабет.

*"Плюс на минус", О. Громыко, А. Уланов

Отредактировано Liana (2007-09-13 17:37:20)

Билли оцепенел.
«Марго! Она все-таки пробралась на…» 
Словно в подтверждение его мыслей, на корме «Летучего Голландца» появилась тоненькая девичья фигурка.
- Ах ты мегера! – взревел Барбосса, разглядев внучку. – Поймаю, за космы оттаскаю!.. Что стоишь, а ну живо разворачивай за ней! – последнее адресовалось уже Джеку, откровенно хихикающему над севшим в лужу свежеиспеченным морским дьяволом. В который раз остаться без корабля!
Мысли в голове Тернера-младшего проносились с фантастической скоростью. Марго командует «Голландцем»? Что произошло? Почему она кричала?..
- Нет! – крикнул Билли. – Там что-то не так… Она же… Трубу, достать мне подзорную трубу! – кинулся он к первому попавшемуся матросу. Секунды, за которые был доставлен драгоценный прибор, показались вечностью… И Билл разглядел под подбородком Марго-Жемчужинки ржавый клинок!   
Мгновением позже воцарилась тишина. Ибо взглядам всех присутствующих явился тот, кто этот клинок держал.   
- Ты! – с ненавистью воскликнула Элизабет.
- Вот так встреча! – протянул себе под нос Джек Воробей. – Не больно добросовестно ты, Вилли, исполнял свою работу, как я погляжу… 
- Зачем она тебе? – сорвался на крик Билли.
- Отпусти мою дочь, или мы разнесем тебя в клочья! – рявкнул с «Авантюры» побагровевший Морган.
- Сколько эмоций сразу! – человек картинно воздел свободную руку. – Зато команда сразу стала так послушна…
Этого человека Билли никогда не видел, хотя и слышал о нем на протяжении всего своего путешествия немало злых слов. Он и не узнал его сейчас, хотя, по правде сказать, мало что в этом облике осталось от прежнего лорда Катлера Беккета, главы Ост-Индской торговой компании.
Уже потом, когда все окажется далеко позади, Билли узнает, как остался жив – если это можно было назвать жизнью – лорд Беккет. Узнает из уст самой Марго, что произошло в ту ночь на борту «Летучего Голландца». Узнает, как она, забравшись в трюм, ощутила на своем лице пахнущую гнилыми водорослями ладонь, а под горлом – холод стали. Как Беккет выволок ее на палубу и приказал матросам ставить паруса. И как те подчинились… И как ругала она себя последними словами, что так глупо попалась… Все это Билли узнает гораздо позже.
А пока он, не отрывая взгляда от притихшей Марго, машинально потянулся за своей шпагой. Но рука не находила привычного эфеса… Бывшая напарница, отправляясь на «Голландец», прихватила его клинок… Не больно-то он помог ей, как видно. «Чертова клептоманка!» - выругался про себя Билли. Но не бросать же ее заложницей этого подонка… Что сделать, что сделать?!   
- Не советую стрелять! – Беккет между тем перебросил Марго вперед и загородился ею. – Прежде чем кто-нибудь попадет мне в голову, я перережу девке горло!
Барбосса, чертыхаясь, опустил пистолет.
- Вы позволяете мне уйти, – принялся диктовать условия, отступая к штурвалу, захватчик. Его голос был слышен не очень хорошо, но выбирать не приходилось. – Команду, так и быть, оставлю вам – она мне больше не нужна. Эй вы, за борт все! – что было духу крикнул бывший лорд. - За борт, живо!
Очевидно, он успел забрать у кого-то из моряков пистолет. Прогремел холостой выстрел, и матросы «Голландца» посыпались в море. Марго взвизгнула, и Беккет теснее прижал к ее шее лезвие, другой рукой берясь за штурвал.
- Трепещите перед новым повелителем морской стихии! – пронесся над морем его прощальный вопль…

- Почему?.. – вне себя от ярости, крикнул Билли, кидаясь к отцу. – Почему вы ничего не делаете? 
- Потому что нельзя ничего сделать, - сквозь зубы процедил Уилл, глядя, как уходит «Голландец». – Стрелять нельзя. Ни из пушек, ни из пистолетов. Догнать -  тоже… 
- И они дадут ему уйти?.. – не веря себе, спросил Билли.
- Похоже, что да… Дело проиграно.
Матросы из команды «Голландца» уже подплывали и забирались на борт.
А капитаны, кажется, пребывали в смятении. Вот когда проклинал свою небрежность Эл Морган… И «Авантюра», и «Черная Жемчужина» все еще находились не в самом подходящем состоянии для погони. Тем более что Беккет, не мудрствуя лукаво, держал нос по ветру – а на этом курсе «Голландцу» равных не было.
Но Морган, кажется, еще на что-то надеялся… По крайней мере, его ругань, перемешанная с приказами любой ценой пускаться в преследование, была слышна и на «Жемчужине», и на «Императрице». 
- Мы должны идти за ним! – Билли сжал кулаки.
- Мы даже не догоним, - попытался остудить его пыл отец.
- Но попробовать можно? Неужели мы ее бросим? – отчаянно крикнул Билли.
Сколько бы он не получил неприятностей от Марго-Жемчужинки – они этого не стоят. Не стоят того, чтобы оставлять ее сейчас в беде. И сейчас даже не нужно было рассуждать, что делать – а надо просто ДЕЛАТЬ. Немедленно, не задумываясь, очертя голову. Потому что это – само собой уразумевающееся. Потому что нельзя бросать того, с кем ты ходил под одним парусом. С кем сражался спина к спине.
Потому что дуракам везет…     
- Билли, мы не можем… - попробовала отговорить его Элизабет. Он ее даже не слушал.
- Он ведь не сможет далеко идти один? Ветер рано или поздно переменится… Мам… Папка! – Билли заглянул отцу в глаза. – Пожалуйста…
Уилл смотрел в это вдруг ставшее таким взрослым лицо… И понимал, что сейчас, возможно, он перестает быть для сына тем, кем был всегда – героем. Всемогущим и всесильным. Тем, кому море по колено и звезды по плечо. Тем, кто может одним движением руки развеять все беды.
А стал он, не столько для него, сколько для себя – Тем, Кто Поступает, КАК ПРАВИЛЬНО. Разум - против вспыльчивости. Расчетливость – против импульсивности. Холодная голова – против горячего сердца…       
Он сам был таким.
И слава богу…
Но он не может позволить сыну наступить на те же грабли. Так же рискнуть.
Ему может не повезти так, как повезло отцу.
Уилл молчал.
- Я все равно сделаю все, что могу. – Холодно и твердо, каждое слово будто топором отсекая, проговорил Билли. – Я пойду с Морганом, с Барбоссой – с кем угодно. Я сделаю то, что должен сделать. Ты можешь мне это запретить или разрешить – но я не могу ее оставить.
И он резко кинулся к борту, вскочил на планшир, готовый кинуться в море и плыть на «Авантюру»… Уилл рванулся было перехватить его, как вдруг почувствовал, что не в силах пошевелиться. На его плечо легла прохладная даже сквозь ткань рубахи рука…
- Уильям Тернер! – властно произнесла Тиа-Дальма. Не было времени уточнять, каким образом она оказалась на «Императрице». Билли замер на планшире, на лице Элизабет застыла тревога…
- Капитан Морган намерен вернуть дочь, капитан Барбосса – корабль, - сухо произнесла Тиа-Дальма. Она протянула Билли раскрытую ладонь, на которой лежала маленькая витая раковина. – А ты?       
«Мой свисток…»
- Только истинный наследник морского дьявола способен управлять левиафаном. – Глаза Тиа-Дальмы полыхнули расплавленным золотом. Билли, как под гипнозом, взял свисток, поднес к губам. Воздух рассек долгий, тягучий звук. В нем смешались крики чаек и свист ветра, надувающего паруса, скрип мачт и плеск волн, шепот морской пены и пение сирен…
Море забурлило. Сквозь его толщу, с самого дна поднималось нечто живое, быстрое и необыкновенно мощное… Волны рассекались длинным и гибким телом, над водой одно за другим встали арками извивающиеся кольца – покрытые зеленовато-сизой чешуей, с мутноватым плавником по хребту… Прямо перед бортом из-под воды поднималась на длинной шее голова чудовища. Морда, напоминающая лошадиную, только с жесткой и длинной бахромой по бокам и перепончатыми ушными раковинами, как рисуют у гипподамусов. Широко распахнутые глаза, каждое – со штурвальное колесо! – напоминали по форме миндаль и переливались всеми цветами радуги.
- Левиафан! Левиафан! – суеверно кричали матросы. На лице Джека Воробья появилось выражение, сравнимое разве что с тем, когда «Черная Жемчужина» пошла посуху, влекомая полчищем крабов. Морган поперхнулся очередным приказом. Барбосса запрокинул голову, чувствуя, что вот-вот оглохнет от верещания своего капуцина…     
Не чувствуя страха, Билли не отрывал взгляда от исполина, выглядевшего точь-в-точь как фигура на носу погибшего корабля.
- Йормунгард… - выдохнул Уилл. – Дружок… - Чувствуя, что тело снова повинуется ему, он шагнул к борту и протянул руку, дотрагиваясь до переливающегося тела морского змея. Перепонки на глазах того дрогнули и чуть опустились.
- Это… он?.. – прошептал Билли, глядя, как отец ласкает морское чудовище. – Корабль?.. «Левиафан»?
Тиа-Дальма кивнула ему.
- Тогда его сильно ранили пушкари Барбоссы. Теперь он поправился, - туманно сказала она.   
Удивляться было некогда…
Левиафан опустил голову – теперь его макушка сровнялась с бортом «Императрицы». Билли растерянно оглянулся на родителей.
- Левиафан – порождение моря. «Голландец» - творение человеческих рук, - прошептала Тиа-Дальма. – спеши, Уильям Тернер… Никто не посмеет тебе мешать.
Все тело Билла стало вдруг необыкновенно легким. Исчезли все лишне мысли, точно их сдуло порывом ветра или смыло набежавшей волной. Мышцы налились силой, сознание – уверенностью. И он сделал то, что и оставалось сделать – шагнул на голову левиафана.
Морской змей колыхнулся – по его телу прошла волна – и вытянулся во всю длину, пускаясь вперед… На мгновение Билли ощутил, как заходила под ногами его опора – но только на миг… Он схватился за перепончатый гребень и прошептал, вспоминая, как называл левиафана отец:
- Давай, Йормунгард… Давай, дружок!..
Он оглянулся – и увидел, как быстро уменьшаются оставленные позади корабли. Но, кажется, они все-таки отважились идти за ним – паруса на всех трех оказались подняты…
Морской змей, гибкий и мощный, со страшной скоростью рассекал волны, то погружаясь почти до половины, то как будто поднимаясь и паря над водой. Соленые капли врезались Биллу в лицо, колясь, как иголки. Ветер свистел в ушах и дергал за волосы, глаза, смотрящие на солнце, почему-то не слезились, а из всех ощущений осталось лишь одно – восторг. И ярость. И скорость… Билл Тернер-младший и Йормунгард как будто слились в единую струну, тонкую и напряженную…

*  *  *
Медленно, с болью – ресницы слиплись от перемазавшей все лицо слизи – открыть сначала один глаз, затем второй. 
И увидеть впереди гладкую деревянную бесконечность, расчерченную на доски палубы.
И пучки чьих-то чужих, рыжеватых волос, лезущих в глаза почему-то тебе.
И руки, онемевшие от долгого напряжения руки… И гибкая изломанная фигурка на мокрых гладких досках.
- Марго?.. – Билли не узнал свой собственный голос. Сиплый, глухой – как из завитой раковины протрубить.
- Мы… упали?.. Оттуда? – напарница, воровайка, мятежница, юная пиратка – в общем, просто Маргарита-Жечужинка Морган дер Крайгер, - задрала лохматую голову, глядя на угрожающе скрипящие мачты флейта, к топу грота…
- Какая разница, - промолвил Билли. Отчего-то все слова разом разлетелись с его языка, точно стая испуганных чаек, а мысль о том, что наконец все ДЕЙСТВИТЕЛЬНО кончилось, приятно щекотала сознание… Билл встал на ноги, протянул сидящей напарнице руку, поднял и ее. – Давай вернемся. Не впервой вдвоем управлять кораблем?..
Марго улыбнулась. «Летучим Голландцем» можно управлять и в одиночестве – достаточно быть его наследником…
И вскоре призрачный флейт медленно тек по волнам навстречу трем ожидающим его у горизонта парусникам.
Билли стоял за штурвалом.
- Слушай, Марго, - вспомнил юноша, - ты ведь тогда пошутила, когда сказала, что твоя мама – обычная?
- Почему ты так решил? – хитро прищурилась девушка. Она сидела рядом, на планшире.
- Ну… кажется! Не может у пиратки быть обычной мамы.
- Правильно! – засмеялась Марго. – У пиратки мама может быть только тоже пираткой.
- На своем собственном корабле?
- Угу. У нее точно такая же бригантина, близняшка папиной. Только паруса не зеленые, а синие.
- А как твою маму зовут?
- А зачем, хочешь предложение делать? Сейчас ее зовут Амалия Морган. Добропорядочная жена добропорядочного торговца.
- А раньше? По-другому, что ли, звали?..
- Раньше – Лиана, Лиана дер Крайгер, гроза испанского флота, краса и гордость Фландрии и Голландии, - мечтательно протянула Марго. – Когда-то ходила с командой Флинта за сокровищами, спрятанными на Острове Кидда. Много тогда славного народа собралось… Среди них, кстати, и твоя… Кхм, сказать «бабушка» язык не повернется… Любовь твоего деда, в общем, некая рыжуля по имени Гелла-Лилит Альтаир.  Они с мамой очень дружили.
- Понятно…
- Он так боялся смерти, что сумел остаться на борту «Голландца» в своем собственном теле, - вдруг тихо проговорила юная пиратка.
- Ты это о ком? – удивился Билли.
- О Беккете. Он ведь и был не мертвый, единственный на борту. Но и живым он был быть НЕ ДОЛЖЕН… Наверное, поэтому Морской Дьявол и не почувствовал его присутствия. 
- А сейчас?.. – Билли почувствовал запоздалую ватность в ногах – как подумать, каким жутким образом проклятый лорд встретил свою смерть…
- Никто не способен бросить вызов стихии, - задумчиво сказала Марго. – Боги живут далеко от людей, а сейчас отдаляются все больше и больше… Но все-таки иногда находят время напомнить о себе. И никакой Источник Жизни не поможет. По крайней мере, в этом случае. Ведь он – только для таких случаев, когда тебе ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нужна жизнь. Ну там, незаконченные дела, или если нужно ждать мужа из плавания по десять лет. Источник Жизни – это еще не сама жизнь. А просто так, сама по себе, эта аква-вита -  просто вода. Это как тренировочные клинки – если они висят на стене, мышц у тебя не прибавится. Или деньги – сами по себе они ничем не помогут, их надо тратить. И жизнь надо тратить толково…
Марго замолчала. Билли, изумленный таким красноречием, обернулся – глаза подруги мечтательно золотились… И вдруг мигнули, загорелись прежним, бесячьим огоньком, а их обладательница капризно-озорно протянула:
- А вообще, какого черта вы меня так долго спасали?? Между прочим, слушать этого лорда с манией величия было чертовски скучно!
Билли едва не ахнул, сраженный в самое сердце. Ты тут жизнью рискуешь, со всеми имеющимися в наличии взрослыми ругаешься, на спине морского змея на выручку мчишься, а она!.. Сердцем чужим, как котенок клубком играет – то коготки запустит, то игриво лапкой оттолкнет, то по ниточке раздирает… Оскорбленный юноша едва не кликнул левиафана – уплыть самому на «Императрицу», а наглую девчонку оставить на флейте, пусть сама выкручивается…    Но сдержался, лишь больше нахмурившись.
В молчании они добрались до трех кораблей. В молчании перебрались – Билли на «Императрицу», Марго – на «Авантюру». Барбосса же, весьма довольный, поспешил занять место у штурвала «Голландца». Вопросов никто не задавал – не такое было у взрослых настроение… Взрослые, они вообще очень многое упускают из виду. Иногда к сожалению, иногда- к счастью. Вернулись детишки живы-здоровы – и ладно. 
Из пышных юбок Тиа-Дальмы на свет явились навигационные карты покойного Сяо-Фенга. И четыре корабля, выстроившись в линию, двинулись туда, где на карте держали причудливую чашу ангел и скелет с косой…
А позади, перекатываясь кольцами, плыл сверкающий чешуей левиафан… 

Утес, поднимающийся над морем, все так же напоминал гнилой зуб гиганта - узкий, бесформенный, с зияющими расщелинами, такой же пустынный. Такой же, как и пятнадцать лет назад.
Однако озерцо у подножия скалы оказалось пустым.
- Что за… - вспылил было Барбосса. Маленькая ведьма нежно коснулась его локтя:
- Потерпи, Гектор. Пятнадцать лет еще не прошли… По крайней мере, полностью. Дотерпи до рассвета – осталось не так уж и много…   
На горизонте уже вычерчивалась узенькая ниточка расплавленного золота. Она росла, расширялась, бросая отблески на довольное лицо колдуньи, и наконец сильным толчком оторвало себя от линии моря и свободно заблестело в небе…
И в лунке под скалой что-то зажурчало, запело… Из самого центра ударила, наполняя озерцо, веселая струя не то жемчужной, не то серебристой жидкости пульсирующей, как живая…
- Она… - благоговейно произнес Джек, готовый ринуться обеими горстями хлебать драгоценную влагу. Тиа-Дальма протестующе подняла тонкую руку:
- Источник не терпит ссор и раздоров. Разве ты, Джек, и ты, Гектор, не убедились в этом в прошлый раз?..
Два капитана переглянулись.
- Подойди сюда, малыш, - обратилась морская ведьма к Билли. Тот подошел, но насупился:
- Я не малыш…
- Если уж для меня даже Джек с Гектором малыши!.. – залилась смехом жрица богини Калипсо. – Зачерпни.
Билли послушался, дивясь радужному перламутру в своей ладони.
- А теперь выпей.
Билли поднес ладонь ко рту, глотнул. Вода как вода, обычная, ключевая, прохладная. Ничего сверхъестественного…
- Теперь ты, девочка.
Марго шагнула к источнику. Следом из Источника испили супруги Тернеры, а после – одновременно шагнули Джек и Барбосса.
- Дважды – зачем? – взмахнула ресницами Тиа-Дальма.
- Как это дважды, мы же только по капле!.. – возмутился Джек.
- Но все же выпили, - наставительно произнесла Тиа-Дальма. – Сколько бы вы ни выпили, каплю или пригоршню – результат будет тот же… Источник не прибавит ничего нового тому, кто уже пил из него…
- Но старое-то только продолжит!.. – не унимался Барбосса. Отмахнувшись, маленькая ведьма приглашающе протянула руку Моргану. Тот не шевельнулся:
- Зачем? Жизнь лишь тогда имеет смысл, когда она конечна. И как я вернусь на корабль бессмертным, зная, что вся моя команда – смертна? Еще одного «Летучего Голландца» Карибское море, пожалуй, не выдержит.
- Ну что ж, - вздохнула Тиа-Дальма. – Тогда, если Эликсир Жизни все же кому-то из вас – для себя или для других, неважно, - понадобится, вы знаете, где его искать.
- Ты возьмешь его с собой? – удивилась Элизабет. – Разве такое возможно?
- Возможно. Унести с собой, налив его в то, что украли один раз, второй раз отдали добровольно, а в третий раз – тоже отдали, хоть и без согласия. – Ведьма хитро сощурилась.
- Что за белиберда?.. – вымолвил Джек. А Билли старательно думал… Что-то ему это напомнило… Но что?... 
- Кошелек! – воскликнул он. – Кошелек, на Тортуге!.. Марго мне еще втирала, что пиратство – дело не такое уж и ужасное! Ну да, его украл какой-то воришка, а чтобы не попасться, сунул мне. А потом Марго его у меня выхватила! Я хотел отнять, только не до этого стало. Ты его не потеряла?..
Марго молча порылась в карманах и достала потертый, засаленный кошелек. Маленькая ведьма взяла его, аккуратно расправила, зачерпнула горсть сияющей жидкости и перелила в кошелек. Ни капли не просочилось наружу. И так – пока кошель не наполнился, а лужица Эликсира Жизни не пропала совсем, исчерпав положенное ей время.
Тщательно завязанный кошель исчез в складках юбки, а на смену ему появилось нечто, похожее на отлитую из чистого золота печать.
- В мире остается все меньше чудес – а те, которые остаются, часто служат во вред. Это – артефакт под названием Печать Цербера. Если приложить ее к чему-либо, то оно замкнется навеки, и лишь тогда откроется, если Печать или нечто с ее оттиском приложить к замкнутому.
- Ты хочешь!.. – Возмущенно начал Джек.
- Не хочу, но надо, - мягко улыбнулась маленькая ведьма. – Разве не убедился ты сам, что будет, если Эликсир Жизни попадет в дурные руки? Как, например, лорда Беккета. И еще повезло, что он не успел натворить бед… Нет, я запечатаю Источник, и никто и никогда не получил ключа к Источнику Вечной Жизни…
Колдунья опустилась на колени и приложила к расщелине золотую печать. Та словно покрыла все на пядь вокруг тонкой сияющей пленкой – и пленка тут же обернулась каменным монолитом. Тиа-Дальма подняла печать.
Источник Жизни был сокрыт на века.
- Ты будешь хранить ее у себя? – невинно поинтересовался Джек. Маленькая ведьма засмеялась.
- Нет, в куда более надежном месте. Я не забыла ни перстней, ни прочих безделушек, которые ты, клептоман, то и дело у меня таскаешь. Я же сказала – никто и никогда не получит золотой печати.
Она прошлась по камням - они, как и пятнадцать лет назад, грели – выбрала местечко погорячее, и аккуратно поставила туда Печать.
Та тотчас начала плавиться, точно свеча под собственным огнем, точно кусок масла на сковороде.
Тиа-Дальма улыбалась.
- Никто и никогда…  - повторил капитан Джек Воробей.

* * *