Глава 3.

Попрощавшись с сестрой, я занялся своими обычными делами: договорился о поставке продовольствия, пресной воды и рома на борт моей «Чёрной Жемчужины», встретил парочку старых друзей, с которыми мы не виделись лет десять… В общем, на все про все у меня ушла неделя. Но однажды, после полудня, когда я сидел и разбирался со счетами (А вы что, разве не знали, что у пиратов тоже бывают всякого рода счета за стоянку и прочее?), в дверь каюты постучались. Я удивился: мои парни никогда не стучатся, а наоборот, влетают без спроса и без стука в мою каюту.
- Войдите, - негромко сказал я, не отрываясь от бумаг.
Послышался звук открываемой и закрываемой двери, и шагов, замерших где-то посередине моей каюты. Тут я соизволил, наконец, оторваться от бумаг и взглянуть на вошедшего, а точнее, на вошедшую: это была женщина-пиратка. Средних лет, в изрядно поношенных бриджах, рубахе, жилете и ботфортах, она смотрела на меня каким-то испепеляющим взглядом темно-карих глаз. Светло-каштановые недлинные, по плечи, ниспадающие мелкими волнами волосы, довершали картину, равно как и сабля с кинжалом и тремя пистолетами за поясом.
- Вам что-то нужно от меня? – непринужденно поинтересовался я у неё, откладывая бумаги и полностью концентрируясь на предстоящем разговоре, который, судя по всему, обещает быть, неприятным. Ну, для меня - это уж точно.
- Да, капитан Воробей. Знаете, может быть, это не моё дело, но… Я знаю, зачем вашей сестре шхуна… - ответила она, спокойно усаживаясь на другой стул.
По этому, с первого взгляда ничего не значащему жесту, я понял, что эта женщина – капитан корабля. Простой матрос не позволил бы себе вот так запросто сесть без разрешения капитана.
- Ну и зачем же? И, кстати, вы не представились, - сказал я, заинтересованно глядя на пиратку.
Вместо ответа она выложила на стол… вторую часть карты, ведущей к несметным сокровищам острова Затерянных Душ.
- Думаю, мне не надо объяснять вам, что третья часть этой карты находится у вашей сестры, - ответила она, смотря на мою удивлённую донельзя физиономию.
- Мда-а-а, не знал, что сестричка способна выкинуть что-то подобное… - произнес я. – Хотя, это ведь, так в духе Бофоров: никому ничего не сказать и потихоньку отправиться в погоню за опасными приключениями… И что же вы хотите от меня, мисс? – спросил я у неё после недолгого раздумья, глядя на неё цепким и одновременно манящим взглядом.
Что-то меня в ней зацепило, но вот что? Этого я не знал и даже не догадывался.
- Я думала, что моя помощь в этом деле может вам пригодиться… Тем более, что моя «Утренняя Звезда» сейчас полностью боеспособна и может оказаться для вас очень полезной… Равно как и её капитан, то есть я – Морган Аддамс… - ответила она с улыбкой, в которой сквозил легкий флирт. Фамилия женщины сильно резанула мой слух: я был наслышан о её отце, Чёрном Гарри. Ну, и, конечно же, о ней самой.
- Вы - дочь Чёрного Гарри, как я понимаю? – улыбнулся я ей.
- Да… Откуда вы знаете о нем? – недоуменно спросила она меня.
- Я наслышан о вашем отце, мисс Аддамс… И много слышал о вас и о ваших деяниях… В том числе, и об острове Головорезов, - ответил я, чарующе улыбаясь ей.
- И должны быть, вы слышали о том, что у меня есть возлюбленный – Уильям Шоу, - холодно ответила она.
«Bugger! Черт бы побрал всех Уильямов, какие только есть на этом свете! Ну почему, как только на горизонте появляется красивая, умная, женственная пиратка, у неё обязательно обнаруживается возлюбленный с этим именем!» - раздраженно подумал я, глядя на Морган. Но интерес к пиратке не угас, а наоборот, только разгорелся. У меня возникло непреодолимое желание отбить эту красотку у какого-то сопляка. Почему-то я был уверен в том, что возлюбленный Морган был младше неё.
- Ну и что из того? Для меня это не преграда… - ответил я, пристально глядя ей в глаза. Обычно это срабатывало, и нужный объект оказывался в ловушке моего обаяния… Но только не на этот раз.
- Ха! Меня не обмануть и не соблазнить такими вот взглядами, капитан Воробей. Я это прошла, и это меня нисколько не трогает… - ответила надменно Морган, чем ещё больше разожгла мой интерес к ней.
- Ну-ну, цыпа… Это ты так сейчас говоришь… А потом ты не сможешь устоять… Пойми, цыпа, я великолепно знаю женскую натуру. И мы с тобой сойдемся, словно лед и пламень… - ответил я немного томно, пуская в ход все своё обаяние.
Я чувствовал в этой женщине неукротимый бушующий огонь, ищущий выхода наружу. Я видел в ней ровню. Женщину-пиратку, не уступавшую мне ни в чем. Я почти физически ощущал силу, мощь, даже некую опасность, которой веяло от неё.
- А вы в этом уверены, капитан Воробей? – насмешливо спросила она, и ушла, даже не попрощавшись со мной.
«Ну и женщина, парень! Это тебе не Энж и не Лиззи… Здесь нужен другой подход, Джекки…» - заговорил со мной Джек-второй – моё второе «я», очень часто разговаривающее со мной после посещения Тайника Дейви Джонса.
«Да, ты прав, парень. Эта цыпочка сильно зацепила меня... Даже не знаю, чем», - ответил я, доставая из тайника початую бутылку рома и делая небольшой глоток.
«А я знаю, чем: своей неприступностью. Ведь любая женщина или девушка обычно сразу сдается тебе на милость. А Морган отвергла все твои попытки завоевать себя. Тем самым она дала тебе понять, что у неё есть своя гордость…» - ответило моё второе «я».
«Да, ты прав: любая особа женского пола, как правило, не может устоять перед моим обаянием, а Морган… Да, здесь есть за что побороться», - был вынужден я согласиться с ним, опустошая бутыль с ромом ещё на несколько глотков.
«Ну, так дерзай, парень: ведь не родилась ещё на свете женщина способная устоять перед твоими чарами», - посоветовал Джек-второй.
«Спасибо за совет. А то я без тебя не догадался бы, что мне следует делать!» - съязвил я.
«Джекки, для этого и существует второе «я» – чтобы подсказывать первому «я», что ему нужно делать», - съехидничал он в ответ.
Все-таки, каков хозяин – таково и второе «я».
«Да пошел ты!..» - незлобно огрызнулся я, допивая последний глоток рома. Поняв, что я снова напился, я отставил пустую бутыль и, скинув камзол и ботфорты, повесив портупею и шляпу на спинку стула, упал на койку и тут же заснул беспокойным сном…
Проснувшись на следующее утро, я понял, что мы вышли в открытое море: каюта привычно раскачивалась. Или, может быть, это меня качало после вчерашней выпитой бутыли рома? Чтобы удостовериться в том, что «Чёрная Жемчужина» куда-то плывёт, я оделся и неуверенным, заплетающимся шагом вышел на палубу своей красотки. И открывшийся мне вид рассеял все мои сомнения: корабль действительно шел по какому-то курсу. И я, кажется, уже догадывался, куда, а вернее, за кем это нас понесло с утра пораньше. Вопрос был в другом: КТО скомандовал моим идиотам сниматься с якоря, ставить паруса и выводить«Жемчужину» на нужный курс? К счастью, мне под руку подвернулся боцман, явно спешащий мне что-то сообщить. Однако прежде чем боцман успел раскрыть рот и что-то сказать, я спросил у него:
- Мистер Гиббс, вы не объясните, почему это мой корабль без моего ведома, вышел в море и лёг на совершенно неведомый мне курс? – спросил я мистера Гиббса, сверля несчастного боцмана вопросительным взглядом.
- Джек… Тут в общем… Эта мисс, что вышла вчера из твоей каюты, сказала, чтобы мы утром снимались с якоря и выходили в море… - промямлил боцман.
- Подожди-ка! А эта мисс… Она была со светло-каштановыми волосами и с карими глазами? – спросил я у боцмана, внутренне догадываясь, кто именно являлся, а вернее, конечно, являлась, причиной столь скорого выхода из порта. И тут же заметил спокойно шедший рядом с «Чёрной Жемчужиной» бриг. «А это, похоже, и есть «Утренняя Звезда». Что ж, неплохой корабль для женщины-пиратки…» - отметил я про себя. Трещавшая, как сто трещоток, голова, наконец-то успокоилась, и я начал трезво оценивать происходящее со мной.
«Похоже, парень, ты влип в очередную авантюру. Которая, как, впрочем, и всегда, выйдет тебе боком. А ведь не поздно ещё отказаться, плюнуть на всё и послать эти сокровища подальше…» - проснулся Джек-второй.
«Никогда, и ты об этом прекрасно знаешь. Тем более, что сестру я не брошу ни при каких обстоятельствах…» - резко ответил я, поднимаясь по ступенькам лестницы, ведущей на капитанский мостик.
«Конечно, знаю, поэтому специально так сказал, чтобы позлить тебя», - ехидно ответил он.
«Ну, спасибо! Собственное второе «я» нарочно меня злит! Знаешь, а не пошел бы ты с такой тактикой куда подальше, а?» - раздражённо ответил я.
«Я – это ты, а ты – это я. Забыл? Я знаю то, что знаешь ты, парень…» - усмехнулся он.
Я не стал ему отвечать, так как знал, что эта перепалка ни к чему хорошему не приведет. Сменив за штурвалом мистера Коттона, я взглянул на гладь Вест-Индских вод, простирающихся передо мною. И остолбенел от увиденной картины: впереди моей «Жемчужины» по одному с нашим курсу шли… «Белладонна» моей сестры и «Прелестница» - корабль Шарля де Шеваля, барона Атлантического океана! И тут разрозненные части этой головоломки соединились воедино: я понял, что любовником моей сводной сестры был именно он.

Глава 5.

Джек замолчал. По его лицу было видно, что следующие воспоминания для него не слишком приятны.
- И что было дальше?.. – тихо спросил Дэниэл. Во время рассказа к столу, где сидели два капитана, подсели любители послушать разные истории.
- Честно говоря, я даже не ожидал, какой тварью может быть Шарль де Шеваль. В Совете знают все, что если француз сильно рассердился или обиделся на кого-то, то от него можно ожидать чего угодно, - ответил Джек, отпивая из кружки несколько глотков рома.
- А вы этого не знали? – удивленно спросил кто-то из подсевших посетителей таверны.
- В том-то и дело, что я это прекрасно знал. Но я знал и то, что у Шарля появились проблемы с деньгами. Попросту говоря, достопочтенный барон Атлантики спустил практически все своё состояние на какое-то дело, которое потом прогорело. И поэтому то, что француз объявился на горизонте жизни моей сестры, меня несколько насторожило. Пусть целуется, сколько их душенькам угодно, но использовать сестру в корыстных целях я не дам. Тем более, как я говорил выше, у Шарля имелись супруга, Женевьева де Шеваль, и дочь, Жозефина де Шеваль. Нет, чужая личная жизнь – потемки, но почему-то всегда выплывает то, что кто-то женился, завел любовницу, развелся, на очередном Совете. Как все про всех узнают что-то – я не знаю. Но одно на тот момент я знал точно: Шарль был женат, и допустить того, чтобы он и дальше развращал мою сестру, я не мог. Однажды кто-то из наших пустил слушок, что барон Атлантики был замечен в однополой связи… И это ещё больше пугало меня – ведь находиться рядом с человеком неопределенной ориентации очень опасно, так как не знаешь, что он учудит дальше... Но я отвлекся. Это было лирическое отступление, а само продолжение таково…
И Джек, допив ром из кружки, продолжил рассказывать свою историю.
***
… Итак, я, не подозревая о том, какую подлость готовит мне рассерженный и разобиженный барон Атлантики, продолжил путь к острову Затерянных Душ. Конечно то, что путь пролегал через пролив Смерти, как гласила карта (а вернее, её две части), немного пугало даже меня – человека, который, в общем-то, уже не раз и не два побывал на том свете. Но перспектива умереть в третий раз меня совсем даже не радовала. Но я не был бы авантюристом по натуре, если бы отсиживался в портах. Вместе с тем, я не забывал и о предстоящем разговоре со своей сестрой – мне нужно было выяснить, какого черта её понесло к этому опасному острову.
Сидя за столом и прокладывая нужный курс, я ожидал Кэрри, с которой хотел поговорить. Наконец, в дверь робко постучали.
- Входи, Кариэлла, - крикнул я, не отрываясь от карты.
В каюту зашла сестра и села рядом со столом, за которым я сидел.
- Ты хотел о чем-то со мной поговорить? – спросила она, глядя на меня глазами цвета черного кофе.
- Да, Кэрри, - ответил я, откладывая штангенциркуль, - я хотел кое о чем тебя спросить. Скажи, но только честно: зачем ты отправилась за этими сокровищами?
- Зачем? Джек, меня просто заинтересовала легенда о том самом чудище, которое там живет.
- Шипящий Ужас… Смесь саблезубой кошки и ядовитой змеи… Кэрри, ты с ума сошла?! Да эта тварь убьёт тебя в один момент! Тебе что, жить надоело? – я рассерженно смотрел на сестру.
- Если ты так обо мне печешься, зачем сам туда направляешься? – ответила она, пристально глядя мне в глаза.
- Кэрри, ты многого обо мне не знаешь. Я уже пережил смерть, и пережить её ещё раз мне не страшно. Я авантюрист, мне привычны такие безрассудные поступки. Я готов рисковать собственной жизнью ради её продления… Но ты… Кэрри, у тебя же ещё вся жизнь впереди. И ты насмотришься на многих чудовищ пострашнее Шипящего Ужаса. Самое страшное чудовище – это сам человек. Поверь, за свою жизнь я навидался разных жестокостей… Не дай бог тебе встретить таких людей на дороге своей жизни… - я невольно вспомнил о Дейви Джонсе, Чёрной Бороде и лорде Катлере Беккете. Последний одним росчерком пера мог лишить жизни ни в чём неповинного человека.
- Ясно… Право, я не знала, что ты так беспокоишься о моей жизни, но… Джек, мне не пятнадцать лет. Я взрослый человек, и сама могу решать, что мне нужно, а что мне не надо.
- Хорошо. Поступай, как знаешь. Но только потом не говори, что я тебя не предупреждал, - я совершенно спокойно смотрел на сестру. – Кстати, ты принесла последний кусок карты? – вспомнил я ещё кое о чём важном.
- Да, Джекки… - кивнула сестра и выложила третью, и последнюю, часть карты. Я забрал её у сестры и, достав из внутреннего кармана камзола две других части этой карты, сложил их вместе. Общая картина вырисовывалась довольно таки опасная: мало того, что придется пройти через пролив Смерти, так ещё придется проследовать… Я ужаснулся: наш путь лежал через несколько проливов, буквально кишащих русалками, сиренами, какими-то гигантскими тварями, похожими на уменьшенного раз в десять Кракена… Казалось, что все то, что я пережил за всю свою жизнь, решило напомнить о себе… Я перевел взгляд на остров Затерянных Душ. Его не зря так называют бывалые моряки: говорят, что души убитых Шипящим Ужасом людей бродят по острову. И лишь смерть этой твари упокоит их навсегда. Я задумался: если после всего я выживу, то я смогу покончить с этой тварью раз и навсегда. Тем более, что после Кракена смесь змеюки с кошкой мне кажется смешной до неприличия…
Прошло полторы недели, как мы находились в плавании к острову Затерянных Душ. «Чёрная Жемчужина», «Утренняя Звезда» и «Беладонна» шли по проложенному мною курсу. Попутный ветер наполнял паруса кораблей, волны бились об их борта, чайки с криками парили в воздухе. Этот день не предвещал той трагедии, что развернется на морских просторах.
Я стоял на вахте у штурвала. «Чёрная Жемчужина», как флагман нашей небольшой флотилии, шла немного впереди «Беладонны» и «Утренней Звезды». Как вдруг впередсмотрящий заметил на горизонте…
- На горизонте корабли Ост-Индской торговой компании, капитан! – услышал я впередсмотрящего.
- Сколько их? – спросил я у него, невольно начиная подозревать что-то нехорошее.
- Семь, капитан! – сообщил тот.
Дилемма… Рвануть подальше, корректируя по ходу курс, и прослыть трусом, или пойди на них в атаку? Но я сомневался в том, что сестра будет способна отбить нападение ост-индцев. Однако неприятельские корабли приближались, и я понял, что битвы не избежать.
- Зарядить пушки! Поднять все паруса! Поднять наш флаг! – скомандовал я, поворачивая корабль.
«Когда же вы, наконец, успокоитесь, а? - раздражённо подумал я. - Хотя… Было что-то подозрительное в поведении Шарля… Спокойно уйти – это не для него… Значит…»
И тут до меня дошло. Значит, эти семь кораблей ост-индцев – месть мне за то, что я не дал этому французишке воспользоваться моей сестрой, как средством для добычи денег. «Теперь уже поздно что-то решать… Придется биться, и это - однозначно…»
Я решительно направил «Жемчужину» наперерез кораблям ост-индцев. Краем глаза я заметил, что борта «Утренней Звезды» и «Беладонны» тоже ощетинились пушками, на грот-мачтах взвился «Веселый Роджер» и оба дружественных мне корабля шли под полными парусами. Но и борта кораблей ост-индцев тоже были ощетинены пушками.
«Что-то мне это уже не нравится… Это мне решительно не нравится…» - подумал я, но было уже поздно.
Четыре корабля ост-индцев отделились от остальных и взяли курс на «Беладонну».
- Кэрри, разворачивай корабль и плыви прочь! – крикнул я, совершенно забыв о том, что расстояние между мною и сестрой не позволяло что-то сказать друг другу. Но Кэрри и так догадалась, что дело наше худо, и через несколько минут её шхуна принялась разворачиваться, дабы уйти от кораблей Ост-Индской торговой компании. Но «Беладонне» не суждено было больше жить на свете: через несколько минут корабли Ост-Индской торговой компании взяли шхуну в двойные клещи. Послышались залпы корабельных пушек. Я развернул «Чёрную Жемчужину», чтобы отбить корабль моей сестры, но мне преградил путь ещё один вражеский корабль, и я вынужден был повернуть свой, для того, чтобы сойтись с ним борт в борт.
- Огонь! – прозвучал мой приказ.
Между «Чёрной Жемчужиной» и «Победоносным» завязался бой. Краем своего зрения я заметил, как «Утренняя Звезда» отбивается от двух кораблей этой компании. Я понял, что корабль сестры уже не спасти. Равно как и её саму: сквозь пушечный дым я заметил, как те самые корабли отошли от того места, где должна была находиться «Беладонна». Должна, но не находилась: вместо гордой шхуны я увидел лишь её грот-мачту, уходящую под воду.
- Кэрри… - я развернул корабль и, набрав порядочную скорость, протаранил «Победоносного». Моей-то «Чёрной Жемчужине» ничего от этого манёвра не сделалось – её и так потрепал Кракен, а вот «Победоносный» начал идти ко дну. Развернув корабль в сторону отчаянно отбивавшейся «Утренней Звезды», я поспешил ей на помощь.
- Заряжай пушки! Залп по правому борту! – скомандовал я. Раздался пушечный залп с моего корабля, а потом ядра с брига прошили борта «Стремительного» с левой стороны. Через несколько залпов я заметил, как удирает второй, нападавший на «Утреннюю Звезду», корабль. И удирает от ещё одного пиратского корабля. Что это был за корабль и чей он – я не знал. Но он, спугнув корабль Ост-Индской компании, лег в дрейф. От борта фрегата отделилась шлюпка и направилась к кому-то выжившему после такой жесткой расправы. Я не подозревал, кого именно подобрали матросы этого фрегата, но… Ост-индцы ушли от нас с потерей в два корабля, а вот мы…
- Ложимся в дрейф! Спустить паруса! – приказал я. Что-то мне подсказывало, что моя сестра осталась в живых.
На фрегате подняли белый флаг. Я приказал поднять флаг и на моей старушке Жемчужине. Через несколько минут на борт моего корабля ступил юноша, а на его руках была…
- Кэрри! – я с благодарностью смотрел на этого юношу. Он был среднего роста, с короткими светло-каштановыми волосами, ярко-синими глазами, одет в обычный морской костюм. В ножнах на портупее находилась абордажная сабля, за пояс были заткнуты два пистолета.
- Вот… Я видел, как эти служаки набросились на её шхуну, как волки на добычу… Она жива, но у неё серьезные телесные повреждения… - проговорил он.
- Спасибо вам… Я благодарен вам за то, что не дали погибнуть моей сестре. Чего не скажешь о её шхуне… - вздохнул я, глядя на Кариэллу.
- Не за что… Такая девушка не создана для абордажей, это сразу видно… Капитан Джонатан Санрайз, капитан фрегата «Солнечная Ямайка», - представился он.
- Согласен с вами полностью, Джонатан. Я ей пытался объяснить, что не стоит соваться в разборки, но она и слушать меня не захотела... Кстати, я - капитан «Чёрной Жемчужины» Джек Воробей, - представился я Джонатану. – Что ж, отнесите эту упрямицу в мою каюту: я позже с ней поговорю.
- Только не ругайте её. Прошу… - и я заметил подозрительный блеск в его глазах. Или это так солнце отсвечивает? В любом случае, я понял, что этот юнец влюбился в мою сестру. Но вот что странно: я не чувствовал той ревности, когда увидел её на его руках. Наверно, это и была настоящая любовь юноши к девушке. И я не имел права препятствовать, возможно, зарождающемуся между ними чувству…

Глава 6.

Через несколько дней наши корабли приблизились к проливу, где обитали всякие мифические твари, которые тем или иным способом губят жизни мореходов и пускают их корабли на дно. И первыми были так называемые Русалочьи воды. И всё бы хорошо, если б не одно «но»: была ночь и светила полная луна. На ночном небе не было видно ни облачка. То есть, было самое «русалочье» время. И это меня настораживало: ведь сам-то я уже знал, что таится за неземной красотой этих монстров. Но ведь команды «Утренней Звезды» и «Солнечной Ямайки» не знали об этом!
«Парень, это отличная проверка для этого юноши. Если он не поддастся этим красоткам, то…»
«То ещё остаются сирены. Вот их-то и надо опасаться, а не этих полуженщин-полурыб», - резко ответил я Джеку-второму.
Вглядываясь в воду пролива, я заметил, как в ней замелькали русалочьи хвосты и гибкие тела. А уже через несколько минут на бушприт моей «Жемчужины» вскочила одна из них. Помахивая серебристым хвостом, она заигрывающе улыбалась, откидывая рукой длинные, отливающие в лунном свете серебром волосы. Через несколько минут рядом с ней пристроилась другая русалка, а вскоре ещё одна каким-то немыслимым образом оказалась на фальшборте командного мостика, на котором я и находился в данный момент. Я незаметно взялся за эфес сабли; при этом от моего внимания не ускользнуло то, как кто-то из моей команды нервно сжимает рукоять своего тесака.
Всё это мне напомнило то, как мы отлавливали русалку ради одной-единственной слезы… Кажется, её звали Сиреной – ту русалку, что мы тогда поймали…
Но резкий вскрик вернул меня к реально происходящему в этот момент на моем корабле. Я едва успел отскочить в сторону: русалка, сидевшая почему-то уже на нактоузе, улыбнулась и неожиданно бросилась на меня. При этом я успел различить в темноте сверкнувшие у неё во рту клыки – это была русалка-вампирша. «Ну не-е-ет, быть покусанным какой-то полуженщиной-полурыбой с примесью крови вампира? Никогда в жизни!» - подумал я, выхватывая саблю и отмахиваясь ею от русалки. Краем глаза я заметил, как мои ребята отбиваются от обезумевших вампирш-русалок. Такая же ситуация была на «Утренней Звезде» и «Солнечной Ямайке»: их команды во главе с капитанами отбивались от этих монстров. Русалки же захватывали матросов какими-то липкими верёвками, похожими на паутину, и некоторые члены команды уже успели поплатиться за нерасторопность и пусть даже секундное замешательство: их утащили эти мерзопакостные твари.
Я орудовал саблей и пистолетами, отбиваясь и отстреливаясь от этих чудовищ. Меня не очаровывали ни их улыбки, ни их прекрасные фигуры, ни их взгляды… Ведь знание женской натуры и интуиция мне подсказывали, что моряки нужны им явно не для плотских утех… Вон как одна русалка впилась в шею одному бедолаге-матросу – не оторвешь её и не спасешь этого несчастного…
Но вскоре русалки стали сами покидать корабли. Я оглянулся – мы миновали Русалочьи воды, и теперь нас ждало ещё одно испытание – пролив Сирен. Если с русалками-вампиршами достаточно легко было справиться, то вот пение сирен… Полуженщины-полуптицы, завораживающие своим пением моряков… Сколько славных судов потерпело кораблекрушение только из-за того, что члены их команд, забыв обо всём, заслушивались пением этих тварей и их не управляемые никем корабли налетали на скалы и разбивались. Но самое главное то, что и эти «пташки» были людоедками: они пожирали моряков, которые, будучи зачарованными их дивным пением, выпрыгивали за борт. Но я знал, как спастись и от сирен. Поющих русалок из Русалочьей бухты мне хватило предостаточно, и поэтому я приказал своим парням, чтоб те залепили уши воском – ведь именно так спасся от опасного пения сирен Одиссей. Разумеется, это распоряжение было передано и на остальные корабли. И именно это спасло нас от того, чтобы быть съеденными новыми чудовищами.
Но мне было известно то, что впереди нас поджидают ещё и Осьминожьи воды – согласно легендам, там живут этакие копии Кракена, только раз в пятнадцать-двадцать меньше своего ужасного оригинала. Я уже знал о том, что даже от одного Кракена – проблем выше крыши, а уж от великого множества его уменьшенных копий – и подавно неприятностей не оберешься. А потому…
- Зарядить пушки на верхней палубе, и на нижней, и с обоих бортов! Ждать моей команды! – приказал я. – Сообщите на «Утреннюю Звезду» и «Солнечную Ямайку», чтобы были настороже! Эти воды славятся дурной репутацией: здесь погибло немало кораблей!
А уже через несколько минут «Чёрную Жемчужину» атаковало, по меньшей мере, пять мини-Кракенов.
- Ждать… Ждать… - сдерживал я канониров. Я рассчитывал палить по самым нежным местам этих морских гадов – по основаниям щупалец. – Огонь! – скомандовал я, когда эти твари уже начали наглеть. Послышался одновременный залп из всех пушек, и эти твари с жутким ревом отвалились от бортов корабля, проломив фальшборт в нескольких местах.
- Это ещё не всё… Заряжай по новой! – крикнул я канонирам.
И, в самом деле, эти твари снова атаковали корабль с ещё большим упорством. «Чёрная Жемчужина» заскрипела от такого обращения с ней, но что я мог поделать? Только одно: вместе со своей командой отбиваться от спрутов изо всех сил…
- Поднять все паруса! Если мы так будем тащиться, то от «Жемчужины» ничего не останется!
Я заметил, как на дружественных мне кораблях были подняты все паруса, и как их команды отбивались от совершенно озверевших морских тварей.
Не знаю, сколько времени прошло с того момента, как началась эта борьба на выживание. Но за это время моя старушка лишилась четырех пушек, одного кормового фонаря, стекол в моей каюте и части обшивки. Команда тоже слегка поредела. Но, наконец, мы покинули Осьминожьи воды с небольшими повреждениями всех трех кораблей и с незначительными потерями в командах. А вот насчёт последней преграды, о которой не было указаний на карте, никто ничего не знал…
Корабли спокойно шли по проливу Смерти. Честно говоря, у меня было подозрение, что нас не ожидает в этом проливе ничего хорошего… Но чтоб такое…
Внезапно в двух милях от моего корабля поднялась огромная хищная морда на длинной шее. Она немигающим взглядом смотрела на приближающиеся к ней корабли. «Морской Змей… О боже, только не эта тварь!» - подумалось мне. Ведь появление Морского Змея – все равно что, предзнаменование смерти… И из-за него великое множество кораблей сейчас покоится на дне этого пролива…. Теперь мне стало ясно, за что это место так назвали. Да, это действительно был пролив Смерти…
«Но ведь должен же быть выход из сложившейся ситуации? Даже у самых свирепых чудищ имеются свои слабые места… Или…» - тут мне показалось, что у меня зрительные галлюцинации: рядом с «Чёрной Жемчужиной» шла… «Беладонна»! Да, она была призрачной… «Только… Как это вообще возможно? Ведь она же затонула у подхода к Русалочьим водам во время сражения с ост-индцами!»
Но «Беладонна» шла прямо на этого Морского Змея. И… он, не выдержав, издал какой-то булькающий звук и скрылся под водой. Я с благодарностью посмотрел туда, где должна была быть «Беладонна», но призрачная шхуна растаяла в воздухе так же быстро, как и появилась.
Я с облегчением вздохнул: основная часть нашего пути была пройдена. Но теперь оставалось ещё одно испытание – сражение с Шипящим Ужасом и дорога к этим самым сокровищам острова Затерянных Душ…
***
…Джек утер усы и, глядя в пространство, замолчал.
- Да-а-а-а-а, вам не позавидуешь… Столько всего пережить… - покачал головой Дениэл.
- Да, но это всё было ничто по сравнению с самим Шипящим Ужасом… Вот это действительно жуть… - покачал головой капитан.
- Но вы все же прикончили его, да? – спросил кто-то из любопытных молодых матросов.
- Слушайте дальше… - Джек отпил из кружки рома и продолжил свою историю…

Отредактировано Есения Соловей (2011-12-04 13:47:18)

Глава 8.

Убив эту тварь, мы спокойно прошли остаток пути до того места, где, по рассказам моряков, хранилось сокровище, которое ещё никому не удавалось отыскать. Ребята спокойно брели за мной, но то и дело с опаской оглядывались. Мало ли кто может здесь таиться?
Пройдя через джунгли, мы вышли к пещере. Я ещё раз сверился с направлением стрелки компаса: он указывал вглубь этой самой пещеры. Зная, что мой компас никогда не врет, я повел туда своих ребят. Каково же мое было удивление, когда мы обнаружили, что сокровищница уже кем-то разграблена!
- Bugger! Дьявол побери тех, кто это сделал! - выругался я, осматривая сокровищницу на предмет каких-либо улик. И они нашлись – на полу лежало перо. Подняв его, я машинально понюхал его: запах может очень многое рассказать о владельце данной вещицы. А от пера за версту разило французским парфюмом. «Шеваль… Ах ты, морда французская! Голодранец чертов, теперь ты влип по-крупному, лягушатник ты улиточный! Мало того, что опять пересек границы моего владения, так ещё и воспользовался тем, что нам далеко идти и обчистил сокровищницу! Я этого так не оставлю!» - во мне закипал гнев на барона Атлантики. От накатившей на меня ярости я треснул кулаком по каменной стене пещеры, и только боль в содранных и отбитых пальцах, отрезвила меня. «Так, значит, надо возвращаться на корабли и догонять этого чертового француза… Ишь, прыткий какой!»
- Разворачиваемся и идем обратно на корабли. Но перед этим – соберите все, что осталось, - приказал я.
Ребята принялись подбирать монеты, оставшиеся драгоценные камни… К вечеру, облазив всю сокровищницу, мы наскребли с полтора мешка монет и драгоценностей.
- Заночуем в этой пещере, а на рассвете двинемся в обратный путь… - сказал я, когда мы покинули сокровищницу и вышли к выходу из пещеры. Отряд расположился на каменном полу пещеры, я же остался сторожить разведенный костер. Подкидывая в него хворост, я размышлял о том, что я выскажу этому французу. И вдруг я почувствовал, что кто-то сел рядом со мной.
- Джек…
- Искра? Но ты же ушла тогда… - принялся я, было, удивляться, но эльфийка прервала меня:
- Я же вижу злость и гнев в твоем сердце. Но эта сокровищница ещё не пуста…
- Искра, я, конечно, всё понимаю, но сокровищница пуста. Мы выгребли всё, что не смогли унести эти ч-чертовы французы.
- Нет, не всё, - Искра вынула из-за пазухи небольшую шкатулку.
- И где же это хранилось? – с любопытством спросил я у неё.
- В стене сокровищницы, - Искра открыла шкатулку, и пред моими глазами предстали три драгоценных камня, каждый с кулак величиной: рубин, изумруд и сапфир. Причем первый был в форме сердца, второй – в форме треугольника, а третий – в форме восьмиугольника.
- Мда уж… Святая троица… Эти камни стоят больше, чем любые сокровища мира… Говорят, что их может извлечь человек с чистой душой и благими намерениями… Что ты и сделала…
- Но мне эти побрякушки ни к чему…
- А ты уверена?
- Как никогда в своей жизни, - ответила Искра.
Я замолчал – сказать было попросту нечего. А сотрясать воздух понапрасну я не хотел. Эльфийка, посчитав моё молчание окончанием разговора, встала и ушла. Я спрятал шкатулку в походный мешок и, напевая себе под нос всякие разные песни, скоротал время до утра.
На рассвете наш отряд двинулся в путь. Пятидневное расстояние мы прошли практически за три дня – почти не делая привалов на обед, завтрак, ужин и не останавливаясь на ночь. Вечером третьего дня мы вышли на берег, где погрузились в лодки, каждая из которых отчалила к своему кораблю. Однако это были ещё не все сюрпризы – около моей «Чёрной Жемчужины» покачивалась «Прелестница»… Как я и предполагал...
Поднявшись на борт своего корабля, я, уставший за эти три дня, как ломовая лошадь, добрел до своей каюты. Войдя в неё, я повесил мешок куда-то на гвоздь, вбитый в стенку каюты. Скинув порядком мне поднадоевший камзол, я повесил его туда же. Развернувшись, я остолбенел: на столе стояли свечи, вино и два бокала – посудина, очень редкая для обращения на кораблях. Естественно, одни лишь французы изловчились и приспособили бокалы к их жизни на корабле. Из полумрака каюты показался Шарль – расфранченный в пух и прах. «Франт несчастный, сейчас ты у меня получишь, зараза ты этакая!» - только и успел подумать я, как услышал с его стороны ласковое:
- Не се’дись на меня, Джекки… - такой тон француза поставил меня в ступор. Я же на том совете видел и слышал, как Шарль ведет себя: довольно-таки серьёзно! И вот то поведение, которое сейчас демонстрировал мне Шарль, и то, которое я видел на Совете – никак не могло быть Шарлем де Шевалем. Или он – двуличный?
- Э-э-э-э… Шарль, ты, случаем, владениями и кораблем не ошибся? – спокойно спросил я у него.
- Конечно же, нет, Джекки… - он сделал несколько шагов по направлению ко мне.
Я попятился назад, сохраняя между нами расстояние: кто знает, что взбредет в голову этому… этой заразе?
- Тогда объясни мне: какого черта ты опять забыл в МОИХ владениях на МОЕМ же корабле? – я подчеркнул голосом эти два слова, что бы это несчастное нечто, называемое Шарлем де Шевалем, наконец-таки убралось с моего корабля. – Или я тебя не предупреждал, что будет, если ты ещё хоть раз нарушишь границы Вест-Индии? – спросил я.
Лучше бы не спрашивал… Потому что от того, что пролепетал француз, у меня уши в трубочку свернулись.
- Так накажи меня…
От этой фразы я чуть ли не осел на пол. Теперь понятно, почему он сам себя называет голодранцем - он попросту любитель односторонних связей. И тут я почувствовал, как он мягко притянул меня к себе. Чувствуя его дыхание (причем без свойственного пиратам перегара) на своей коже, я окончательно разозлился – что он вообще себе позволяет?!
- Отпусти меня, - предупреждающе прорычал я на него, давая понять, что я не шучу.
- Non, - послышался ответ с его стороны, и он ещё сильнее прижал меня к себе. А говорят, что французы – неженки. Сейчас я понимал, что это все одни сплошные враки, так как от таких объятий у меня сперло дыхание. Я почувствовал нежное прикосновение его губ к моим.
«Зараза! Чтоб тебя подбросило, протащило через киль с десяток раз и разорвало на тысячи мелких кусочков!» - я отпихнул от себя француза, берясь за шпагу. Тот с обиженной физиономией смотрел на меня.
- А ну, выметайся из моей каюты. ЖИВО! – прорычал я, наставляя на француза пистолет.
Вместо того чтобы мирно извиниться и выйти, тот спокойно подошел, откинул пистолет в один из углов каюты, после чего провел по моей щеке ладонью и ответил:
- Не се'чай на меня… Я же вижу, что в глубине души ты такой же, как и я…
- Шарль, я, конечно, все понимаю, но я не такой. Далеко не такой. Извини, но я не такой сексуально-озабоченный, как ты, и не кидаюсь на все, что движется. Так что уходи подобру-поздорову отсюда, голодранец, пока я не велел своим ребятам «Прелестницу» разнести из пушек к чертям собачьим да тебя самого на корм рыбам не отправил.
Но, оказывается, этому французу, что в лоб, что по лбу – всё одинаково, так как он сгреб меня в охапку и я почувствовал, как он с непривычной для французов страстью принялся целоваться. Единственный способ заставить его уйти с моего корабля – это не дать ему окончательно затянуть меня в грязные сети однополой любви. Поэтому, я, с трудом выпутавшись из его объятий, схватил его за воротник камзола и поволок это чудо к выходу. Выйдя из каюты, я, на глазах у двух команд перетащив упирающегося Шарля на «Прелестницу», передал его старпому с этого корабля.
- А теперь дуйте отсюда на всех парусах! И что бы я ни вас, ни вашего корабля, ни тем более тебя, Шарль – не видел в водах Вест-Индии! – предупреждающе крикнул я и удалился обратно на свой корабль.
- Сняться с якоря! Поднять паруса! Полный ход за «Прелестницей»! – я решил проследить за тем, как этот корабль покидает мои территориальные воды.
Не помню, сколько дней я гнал бриг барона Атлантики до границы, но через несколько суток «Прелестница» покинула воды Вест-Индии. Я, дав прощальный залп из бортовых орудий, тем самым предупредил Шарля, чтоб он больше на мою территорию и носа не показывал. Иначе Атлантика лишится своего барона…

**********

- А вы все же не захотели становиться таким же, как и он? – спросил кто-то из слушателей.
- Да. Я тоже иногда перегибаю палку в «науке страсти нежной», но ведь всему есть предел, верно? – хитро ухмыльнулся Джек, смотря на сразу притихших слушателей.
- То-то же. И с тех пор Шарль боится соваться в Вест-Индию... Ну, на Совете эта история всплыла из-за болтливого языка барона Атлантики, но мне удалось убедить всех, что это не более чем сплетни. - Капитан поправил сползшую на лоб треуголку и продолжил свое повествование.