Автор: Kxena aka Белл Уоркис
Название: Подлинная история Дейви Джонса
Оригинальное произведение: Пираты Карибского моря: Сундук мертвеца
Рейтинг: G
Жанр: Юмор
Дисклеймер: От всех притязаний на героев отказываюсь, все они принадлежат Диснею.
Краткое содержание: Так, как если бы Дейви Джонс рассказал свою историю Уиллу Тернеру.

Подлинная история Дейви Джонса

Тогда близ нашего селенья,
Как милый цвет уединенья,
Жила Она. Между подруг
Она гремела красотою.
Однажды, утренней порою,
«Голландец» свой я гнал на юг,
Меха органа надувая.
Она - красавица младая
На берегу плела венок.
Меня пленила та картина...
Да, друг мой, это была Тиа!

Забыв про курс, и про покой,
Я правил к ней корабль мой.
Но дерзкий взор мне был наградой.
И я любовь узнал душой,
С ее небесною отрадой,
С ее мучительной тоской.

И время шло, вперёд, упрямо;
Я с трепетом открылся ей.
"Тебя люблю я, Тиа Далма!" -
Сказал я. Горести моей она надменная внимала,
Она почти что хохотала,
Лишь самоё себя любя.
И равнодушно отвечала:
"Наглец, я не люблю тебя!"

И все мне дико, мрачно стало:
Родная гавань, абордаж,
Орган и ром, корабль наш -
Ничто тоски не утешало.
В унынье сердце сохло, вяло.
И наконец задумал я
Оставить теплые края;
Морей неверные глубины
С дружиной братской переплыть,
И бранной славой заслужить
Вниманье гордой Далмы Тии.
И сердце злое покорить.
Я вызвал смелых мореходов,
Искать далёких берегов.
И мы познали мир пиратов,
Услышав, смертный крик врагов,
И залпы с корабельных бортов,
Мы стали злом для всех портов.

Я вдаль уплыл, надежды полный,
С толпой храбрейших забияк;
Мы десять лет снега и волны
Багрили кровью. Как собак,
Нас обещали перевешать.
Но все попытки были тщетны.
«Голландец» не могли поймать.
Со смертью так легко играть.

Молва неслась: уж в Сингапуре
Страшились дерзости моей;
Мы бились даже в страшной буре,
Кровь становилась горячей.
Мы весело, мы грозно бились,
Делили дани и дары,
Считая барыши, садились
За дружелюбные пиры.
Но сердце, жившее лишь ей,
Под шумом битвы и пиров,
Томилось тайною кручиной,
Болело, стыло, все сильней.

"Пора домой", - сказал я, - "Братцы!
Тортуга наша заждалась!"
И мы – давнишние скитальцы,
Направили «Голландец» вспять.

Страх оставляя за собой,
В залив Тортуги шебутной
Мы с гордой радостью влетели.
Сбылись давнишние желанья,
Сбылись давнишние мечты,
Минута сладкого свиданья,
И для меня блеснула ты!

К ногам красавицы жестокой
Свою я саблю положил,
Кораллы, злато, жемчуг, в общем
Все, что разбоями нажил.
Пред нею, страстью упоенный,
Безмолвным роем окруженный
Ее завистливых подруг,
Стоял я пленником послушным;
Но Тиа скрылась от меня,
Примолвя, с видом равнодушным:
"Пират, я не люблю тебя!"

К чему рассказывать, приятель,
Чего рассказывать нет силы.
Остался я как перст один,
Душой уснув, в дверях могилы,
Я помню злобу этих дней,
Когда о Далме мысль рождалась,
По рыжей бороде моей
Слеза тяжелая срывалась.

Но слушай: в родине моей
Меж одиноких рыбарей
Легенда страшная таится.
И в той легенде говориться,
Что, вырвав сердце из груди,
От чувства можно исцелиться.
И душу дьяволу отдав,
Я смог познать науку злую,
Топить без пушек корабли.
Не ведал чувств. И грудь пустую,
Теперь уже не жгли они.

Теперь я души мог ничтожить,
А мог спасать, когда хотел.
Жестока жизнь, хоть и прекрасна,
У смерти же есть свой удел.
И грозной воле починялись
Глубины, волны, корабли.
Я был властителем вселенной!
Всего, но только не любви…

Но я, любви искатель жадный,
Решился в грусти безотрадной
Девицу чарами привлечь
И в гордом сердце Далмы хладной
Любовь волшебную зажечь.
Я десять лет скитался в море,
Но вот настал желанный миг,
И тайну страшную природы
Я черной магией постиг:
Узнал я силу заклинаньям.
Венец любви, венец желаньям!
Теперь-то Далма, ты моя!
Победа наша, думал я.
Но в самом деле победитель
Был рок, упорный мой гонитель.

В мечтах надежды молодой,
В восторге пылкого желанья,
Творю поспешно заклинанья,
Зову я духов в тьме морской,
Из волн взлетел корабль мой,
Стрела промчалась громовая,
Волшебный вихорь поднял вой,
Корабль вздрогнул под ногой...
И вдруг сидит передо мной…
В татуировках это нечто,
Всё в дредах и сурьме, конечно.
Глазами дикими сверкая,
Она пугала и меня!
Признаться - жуткая картина,
И все же это была Тиа!..

Я ужаснулся и молчал,
Глазами страшный призрак мерил,
В сомненье все еще не верил.
И вдруг почти что закричал:
"Возможно ль… Далма, это ты ли?!
Но где теперь твоя краса?
Скажи, ужели небеса
Тебя так страшно изменили?
Скажи, давно ль, оставя свет,
Расстался я с душой и с сердцем?"
"Давно ли?.. Ровно сорок лет!"
Я будто съел горчицу с перцем,
"Сегодня семьдесят мне било," -
"Оно" еще и уточнило!

"Што делать?" - шепелявит Тиа, -
"Толпою годы пронеслись,
Помады все перевелись,
Зато в достатке гуталина!
Но разве я, да не красива?
Да мне вообще-то все идет!" -
Она кокетливо кривлялась, -
"Любимый мой, спрутобород!"
И явно просто упивалась:
"Ты кстати в зеркало гляделся?
А зря! Такое там узришь!
Но не сердись, мой друг подводный,
Ты спрут, но очень благородный,
И очень нравишься ты мне,
Хоть я не та, что прежде стала.
Не то, что встарину была,
Не так жива, не так мила;
Зато (прибавила болтунья)
Открою тайну: я колдунья!"

И было в самом деле так.
Немой, недвижный перед нею,
Я совершенный был дурак
Со всей подводностью моею.

Но вот ужасно: колдовство
Вполне свершилось по несчастью.
И это… как бы… существо…
Ко мне пылало дикой страстью.
Скривив улыбкой ротик черный,
Могильным голосом она,
Бормочет мне любви признанье.
И намекает мне "на дно",
На щупальца, и на свиданье.
Наедине!
Вообрази мое страданье!
Я трепетал, потупя взор;
Она же страстно продолжала
"Так, сердце я теперь узнала;
Я вижу, верный Друг, оно
Для нежной страсти рождено;
Проснулись чувства, я сгораю,
Томлюсь желаньями любви...
Приди в объятия мои...
О Дейви, милый! умираю..."

И между тем она уже,
Мигала томными глазами;
И между тем за мой камзол
Хваталась цепкими руками;
И между тем я обмирал,
От ужаса, зажмуря очи!
И вдруг терпеть не стало мочи;
Я с криком вырвался, сбежал.
Мы погружались так, что ныли
Шпанготы с киля до кормы.

Её же волны подхватили,
И в дельту речки отнесли.
Она вослед кричала что-то:
"О, недостойный, ты мертвец!
Тебя лишь только я любила!
А ты сбегаешь как подлец!
Но обещаю, будь спокоен,
Твоё я сердце разыщу!
Меня ты просто не достоин!
Да я тебя на фарш пущу!"

Так мы расстались. С этих пор,
Живу в морском уединенье,
С разочарованной душой;
«Голландец» мой мне в утешенье.
Лишь море, Кракен и орган –
Лекарство от душевных ран.
Уже зовет меня могила;
Но чувства прежние свои
Шаманка так и не забыла,
И пламя позднее любви
С досады в злобу превратила.
Она и нынче, безустанно,
Пытаясь ревность возбудить,
Мальчишек всяких постоянно
Еще пыталась совратить.
Душою черной зло любя,
Колдунья старая, конечно,
Положит глаз и тебя;
Но горе на земле не вечно!
А мне пора в мою пучину…
Давно не топли корабли.
Пойду на дно, как сердце сыщешь,
Ты мне записочку черкни!

Отредактировано Kxena (2007-09-02 15:46:50)