Jack Sparrow
вот, попыталась 
общий пэйринг, G, юмор, наши дни))
Наши дни.
Тюремная камера.
В камере, обиженные внезапной прихотью судьбы, сидят Дэйви Джонс, Джеймс Норрингтон, Джек Воробей (капитан-капитан, только не бейте!), Уилл Тёрнер, Гектор Барбосса, а в камере напротив – Элизабет всё-ещё-Суон и Тиа Дальма.
Собравшись вместе, страдальцы сначала долго матерятся, дерутся и выясняют отношения, после чего, более-менее остыв, делятся друг с другом своими похождениями в этом чуждом им мире…
Дэйви плачет, вытирая щупальца туалетной бумагой:
- Ну откуда я знал! Откуда я знал, что тут у них городская канализация!!! Вынырнул, где и всегда, а там!..
Норрингтон, нервно расхаживая по камере:
- Меня!!! Адмирала всея Карибского флота!!! В ТЮРЬМУ?!!! И за что?!!! Иду я, значит, по мостовой, и тут ко мне подбегает какой-то гражданин в синем и кричит, чтобы я ему предъявил лицензию на ношение холодного оружия. Он – мне!!! Я его спрашиваю: вы, мол, кем будете, мистер?.. А он кричит, что он лейтенант Баранов. Ну, я этому лейтенанту баранов и сказал всё, что я думаю о его подготовке и знании Устава… Эх, парик мой куда-то засунули, уроды, а я ж без него всё равно как и вовсе без формы! Меня ж без парика ни один Грувз не узнает!..
Джек, вальяжно развалившись на полу:
- Иду я тоже по мостовой, никого не трогаю. Ну, это поначалу никого не трогаю… А вокруг-то, вокруг!.. Мама родная, это ж город шлюх какой-то! Сиськи, ножки, коленки!!! Вы представьте, Норрингтон, КОЛЕНКИ!!! – Норрингтон падает в обморок от перевозбуждения. – Понятное дело, я и потрогал… Так мне мало того, что в морду дали, так ещё и сюда притащили… Документы спрашивают. Я им: а три шиллинга не катит?.. А они как давай орать: взятка, взятка!!! Думал, убьют, идиоты… Это ж надо – три шиллинга, а они и не взяли… И бутылку мою отобрали, сволочи… Сказали, на улице нельзя пить… Как они себе это представляют?!
Уилл, потирая бока:
- А меня в переходе какие-то ворюги побили, кошелёк срезали, - Воробей: Это не я, цыпа, не смотри так на меня! У меня ж целых три шиллинга, на кой мне твой кошелёк дурацкий?! – очнулся утром… Вижу – дом красивый впереди, огромный такой, со шпилем… Ну, думаю, мэрия. Надо б зайти, а то город незнакомый. Да и на воров пожаловаться… И тут на меня сбоку какая-то железная хреновина налетает!!! Еле отпрыгнуть успел! А там другая!!!... И орут все: - куда, дурень, прёшь, жить надоело?! Еле выскочил оттуда… Тут и меня схватили, говорят, штраф. Я им – за что штраф-то? Вы лучше этих ловите, которые меня чуть не задавили! А они мне: что, совсем спятил, на красный по перекрёстку переходишь? Какой красный? Куда по нему переходить?.. Ничего я, короче, не понял… И что за штуковины там были? Как такие сковать-то, ума не приложу… И ведь ездят же, без лошадей ездят!!! Чудеса…
Барбосса, подперев голову руками:
- А мы с Джеком моим сидели в парке, так они у нас документы на животное спросили… Я и спрашиваю: какое животное? Они: - ну, макака эта твоя… Я им и сказал, что по сравнению с моим Джеком они сами макаки бесхвостые… Эх, и куда они его забрали?.. Ничего, он им покажет, где раки зимуют! – довольно улыбается.
Элизабет, печально сидя в камере напротив:
- А я захожу в лавку какую-то, а там – сил моих нет!.. Флакончики, баночки, тюбики!... Уходить собралась, а меня мужик хватает за руку – вот, смотрите, смотрите, адмирал, что ваши служивые с ледями делают!.. – показывает Норрингтону синяки на руке выше локтя; Норрингтон краснеет при виде женской ручки, чуть не падает в обморок; Дэйви шлёпает его по затылку, Норрингтон успокаивается, – и говорит, что я, мол, не заплатила. Я и говорю ему: папеньке пришлёте счёт, он оплатит. Он тогда мне: Лукашенко, что ли? Я и не поняла, спрашиваю, что это, овощ, что ли… Тогда и меня сюда притащили… И все баночки забрали!!! - горько плачет
Тиа Дальма загадочно молчит и улыбается.
Норрингтон, внезапно ощутив груз ответственности за женщин, детей, капитанов и морепродукты, решительно подходит к раковине, сиротеющей в углу их камеры, смотрит на неё задумчиво, потом оборачивается к Тиа Дальме:
- А что, если нас уменьшить?... Возможно?
- Конечно, дорогой, - снова улыбается ведьма, глядя при этом на Джонса. Тот мгновенно подхватывает идею:
- А я свой кораблик подгоню!
- Да вы золото! – вскакивает Воробей и трясёт руку брезгливо морщащемуся адмиралу. – Ну, тебе, Дэйви, не буду ничего пожимать, ты уж извини…
- Больно надо, - сварливо огрызается Джонс, оттесняя от раковины Норрингтона и призывно свистя.
И вот тут автор эгоистично избавляет себя от описания канализационного побега, упоминая лишь о том, что мартышка тоже была подобрана нашей бравой командой в одном из туалетов города )
