НАЗВАНИЕ: Повороты судьбы
Автор: Tais
ЖАНР: драма
РЕЙТИНГ: вроде ничего собенного, но в силу того, о ЧЕМ я говорю, поставлю PG-13
ДИСКЛЕЙМЕР: Я отказываюсь от прав на персонажей ПКМ
СТАТУС: закончен
ОТ АВТОРА: повестование ведется от 1 лица, но ради бога, не подумайте, что я себя ассоциирую с рассказчицей. в силу своей профессии язык у нее небогатый, действие просиходит после ПКМ3

***

- До встречи, крошка, - он чмокнул меня в лоб и, хлопнув дверью, вышел.
А я осталась лежать в постели, укрытая легким полупрозрачным покрывалом.

Вы сейчас подумаете: «Боже, какая милая семейная сцена!» Но я вам отвечу:

- Дорогие мои, не обольщайтесь. Та девушка, что лежит перед вами на подушках – всего лишь на всего шлюха, а мужчина, вышедший за дверь – один из ее многочисленных клиентов.

Но я на свою судьбу не в обиде. Мне на роду было написано стать проституткой.

Я родилась на самом злачном острове Карибского моря, в самом злачном переулке Тортуги, в самом злачном доме – публичном доме мадам Роже. Моя мать выполняла там свои прямые обязанности – она была проституткой, потом забеременела от какого-то очередного клиента, а при родах умерла. Из этого следует сделать вывод, что семья для меня – пустой звук. У меня ее никогда не было. Не было любящего папочки, который дарил мне прекрасные платья по поводу и без, не было любящей нежной матери, которая давала бы мне советы, не было богатых ухажеров. Были только пираты, ром и разгульные девки.

Слава мадам Роже, она не бросила сироту на помойку. Я росла в публичном доме, занималась стиркой и уборкой. Девушки относились ко мне, как к родной дочери. Многие из них знали мою мать, поэтому ласки и заботы мне хватало.

С раннего детства я уже знала, откуда появляются дети, не раз становилась свидетелем этого интимного процесса, пробовала грог и пила даже чистый ром. Когда мне стукнуло тринадцать лет, меня нагло лишили девственности. Почему нагло? А потому, что мне не заплатили!

Я, как всегда насвистывая себе под нос, протирала пыль в верхних комнатах, когда вдруг дверь приоткрылась и ко мне заглянул один из клиентов публичного дома. Присвистнув, он понял, как выгодно можно меня использовать и быстро осуществил свой план. Я, хоть и возмущалась, быстро сдалась, потому что понимала, что другой дороги у меня нет. В тот же вечер я пришла к мадам Роже и попросила несколько повысить мой статус. Она согласилась, и я стала полноправным членом нашей разгульной шайки. Впрочем, я не зла на того жадного подонка. Он был спокоен и даже нежен и, я думаю, мой первый раз был не таким уж и отвратительным. В общем, я жила, как жили все, а другой жизни я и не знала.

Не знала до поры до времени. Недавно мне стукнуло двадцать пять, а поскольку работаю я уже двенадцать лет, можно считать меня очень опытной. Недавно у нас стала работать новая девушка, и мадам Роже попросила меня за ней приглядеть да объяснить, что к чему. Я согласилась и взяла ее под свое крыло.

Элизабет была тихой и молчаливой. Она не разговаривала ни с кем, кроме меня. Она была замкнутой и угрюмой, но клиенты любили ее. Стройная блондинка с большими ореховыми глазами не могла не попасть в их похотливые умы.

Хотя я помню, когда мадам Роже сообщила мне о своей просьбе, она провела меня в мою комнату и познакомила с Лиззи. Я, признаюсь, была в глубоком шоке. Худющая, грязная, с оборванной одеждой и лихорадочными глазами, она выглядела забитой, потерянной и жалкой. Я накормила, отмыла ее и уложила в постель. Ночью она металась, угрожала кому-то, плакала и молилась.

Позже я узнала, что Лиззи уже тридцать лет, но выглядела она на удивление хорошо. Быть может, оттого, чтобы была худенькой, щупленькой, обладала почти детской фигурой.

До этого я никогда не видела ее на Тортуге. Да и сама она призналась, что родилась совсем в другом месте. Если бы тогда я узнала, что это Англия! Но нет, Лиззи упорно молчала.

Мадам Роже была на редкость доброй старушкой. Она позволила Лиззи остаться у нас на неделю. Она отсыпалась, отъедалась, пока не стала выглядеть более или менее прилично. А потом так вышло, что она осталась. Я сразу поняла, что осталась она не по своей воле, хоть никто ее и не принуждал. Хоть я и не знала, в чем причина, я поняла, что в сердце этой молодой женщины живет такая горечь и тоска, которая не дает ей права выбора. Итак, Лиззи осталась.

Мы подружились. Я видела, что она была благодарна мне, она доверяла мне, но все равно упорно скрывала тайну своего появления в нашем порочном месте.

Днем мы просто болтали по пустякам или отсыпались после тяжелой ночи. Но однажды, когда я вернулась от очередного клиента, Лиззи уже спала. Ее сон никогда не был спокойным, казалось, внутренние демоны раздирают ее на куски. И вдруг она заговорила. Это был полушепот, полубред, но я замерла, пытаясь не пропустить ни слова.

- 10 лет, 10 лет… Сердце, сундук, Уилл… Не уходи….У нас бы все равно ничего не вышло… Однажды ты не сможешь устоять…

А потом она вдруг вскрикнула, а слезы градом потекли по щекам.

Спрятав куда подальше искушение не будить ее и послушать, что еще она может сказать, я окликнула ее.

Она удивленно и боязливо взглянула на меня, а потом, враз вспомнив, где она, уткнулась мне в грудь и заплакала.

- Кэтти, Кэтти, как же так вышло?

Мне было жаль ее до слез. Я для себя другой участи не желала, а она – она не подходила на роль шлюхи. В ее глазах притаилась гордость, несвойственная таким девушкам, как я. Лиззи явно была из богатых. Я больше не могла молчать и спросила:

- Что же с тобой случилось, Лиззи?

Она молчала. А потом тихо прошептала:

- Он не вернулся.

В ту ночь она не сказала больше ни слова, а я, пожалев ее, тихонько накрыла ее одеялом и вся, полная мыслей, забилась в свой уголок.

Если бы не следующая ночь, я бы так ничего и не узнала. Я стояла у стойки в таверне и потягивала грог, когда какой-то пират подозвал меня к себе. Я уже собиралась позвать ее наверх, но он жестом дал понять, чтобы я осталась. Я уселась к нему на колени и замерла. Да и было отчего: пираты тихо переговаривались. Их разговор подходил к концу, но я смогла уловить суть. Столь любимые пиратами морские легенды сегодня коснулись Морского Дьявола. Но что я рассказываю вам, пиратам и пираткам? Вы будете знать эту легенду не хуже, а может, и лучше меня. Словом, я услышала уже знакомые мне слова про 10 лет, про корабль «Летучий Голландец», про некоего Уильяма Тернера. Словом, хоть я и проститутка, и образования у меня никакого нет, дважды два я сложить умею. Я поняла, что моя Лиззи была возлюбленной Морского Дьявола и должна была хранить его сердце. Я вспомнила ее рыдания и ее тихие слова «он не вернулся». Так что же произошло? Кто она, эта тихая Лиззи?

Как только с клиентом было покончено, я отправилась ее искать.

Как всегда, она молча сидела у окна и смотрела на море.

- Я все знаю, Лиззи, - сказала я тогда.

Она нервно вздрогнула, но ее лицо осталось непроницаемым. Я в очередной раз поразилась ее выдержке и смелости. Ее холодный враждебный взгляд заставил меня совестливо опустить глаза.

- Кто я такая, чтобы лезть в чужую душу, - ее слова падали как хлыст.

Пристыженная, я ушла. Но ночью она сама разбудила меня. Я проснулась от того, как кто-то толкает меня в бок. Ее лицо снова было заплакано. Она всхлипнула последний раз и вдруг принялась рассказывать. Ее было не остановить – сначала Англия, потом Ямайка, отец губернатор, пиратские приключения.

Я только открывала и закрывала рот. Уж чего я только ни передумала за эти дни, такое бы в голову мне не пришло.

- Что же ты с собой сделала, Лиззи? Зачем пришла к нам? Тебе здесь не место!
- Как раз здесь мне самое место, - горько ответила она.

Я вопросительно уставилась на нее. А она, зло сверкнув глазами, прошипела:
- Знаешь, почему Уилл не вернулся? Знаешь, почему моя душа будет гореть в аду?

Я ошалело смотрела на нее. Всегда такая спокойная, уравновешенная, она вдруг превратилась в дьявола. Наверное, такой она когда-то и была – подумалось мне тогда. А она продолжала:

- Потому что это моя вина, моя ошибка, мой грех. Проклятье так и не было снято! А знаешь почему? Потому что я изменила ему. И поэтому мне здесь самое место – я шлюха! - зло выплюнула она и, хлопнув дверью, выбежала из комнаты

Что ж, измена, как и семья, для меня пустой звук. Подумаешь, измена. Это же не убийство. Но все это мера проститутки, а Лиззи, хоть и спала с пиратами за деньги, никогда ею так и не стала.

- Что же ты натворила, Элизабет, - вслух прошептала я, впервые назвав ее полным именем. Сама себя наказала, убила в себе последние капли еще той, непорочной жизни. Но я понимала, зачем она это сделала. Она искупала свою вину. Она думала, своими страданиями искупить страдания своего Уилла. Глупо, но тогда, не зная всей истории до конца, я даже позавидовала ей, позавидовала такой бесконечной, как океан, любви. В любом случае, Элизабет заплатила цену, намного превышающую ее грех. А избавления ей это так и не принесло. Уже изменив ему, она все еще надеялась и верно ждала все десять лет, а потом, в назначенный день, она просидела у берега до самого вечера, и только когда первые звезды заблестели на темном небе, она поняла, что он не вернется, она поняла, что потеряла его навсегда, что отныне по ее вине он будет бесконечно страдать. А через пару ночей я познакомилась с ней…

Я не знала, как помочь ей и нужна ли была ей моя жалкая помощь. Признаюсь, на какое-то мгновение я испытала ненависть к ней. Девчонка, с детства обласканная своим отцом, не знала, куда деть свои миллионы. Такая прекрасная жизнь, о которой мечтала бы любая девушка, любая шлюха или беднячка отдала бы все, лишь бы получить такую жизнь, какая была у мисс Суонн. А что же она? Всего ей было мало. Отцовские деньги ее не интересовали, достойные женихи не волновали. Знай себе живи – ни о чем не печалься. Так нет же! Она решила разнообразить свою жизнь. Но посмотрите, куда завела ее судьба – ее отец мертв, ее жених обречен на вечные скитания по морям, а кто она сама – дешевая жалкая шлюха.

Быть может, это горькая правда, но я застыдила саму себя. Лиззи не была дешевой шлюхой и не была предательницей или изменницей. Да, она совершила грех. Но кто не делает ошибок, а за свою она заплатила сполна. Отдавать свое тело грязным неотесанным мужланам – куда уж ниже для дочки губернатора.

Однако я молчала. Я знала, что Лиззи не уйдет сама, а прогнать ее я не могла. В конце концов, это ее судьба, ее дорога.

Я развлекалась с очередным клиентом, когда усышала позади себя радостный голос мадам Роже:

- Джек Воробей, каким ветром занесло! Я не видела тебя уже несколько лет.

Ха. Джек Воробей, кто ж его не знает! Признаюсь, кроме моего первого нахального мужика, он был единственным, с кого я не взяла денег. А все дело в том, что я получала чуть ли не больше удовольствия, чем он сам, так что просить у него денег - такие мысли даже не приходили мне в голову. Я пожалела, что сейчас занята и не могу уделить ему свое внимание. Хлопнув меня по заднице, он подмигнул мне и направился к стойке.

Уже с третьим в эту ночь клиентом я спустилась из верхних комнат. А Джек Воробей все глотал золотой ром.

Как же хорош он был! В последний раз я видела его около шести лет назад. Но он ни капли не изменился. Вы знаете, мне кажется, он даже помолодел. Глупости, а может, и нет…

Но вот и крепкая голова Джека Воробья начал трещать по всем швам, но мадам Роже что-то нашептала ему на ухо, и виляющей походкой он отправился наверх. Честно говоря, я была уверена, даже если он доберется до места назначения, выполнить задуманное ему не удастся. В любом случае, у нас появились посетители, и я выкинула всю эту чепуху из головы.

Через минут сорок я освободилась и обнаружила, как один пожилой пират – мистер Гиббс, кажется (странно, сегодня мне казалось, и он выглядел моложе, чем обычно) – тащит на улицу небезызвестного вам капитана. Что ж, прощай Джек Воробей. Надеюсь, ты еще заглянешь на огонек.

Мой рабочий день подошел к концу, и я поднялась наверх, чтобы обсудить с Лиззи все прелести капитана Джека Воробья. Однако, как только я увидела девушку, подобная ерунда сразу вылетела у меня из головы. В полусидячем положении Элизабет качалась из стороны в сторону и что-то невнятно бормотала. Она не плакала, но глаза ее блестели безумным фанатичным блеском. Признаюсь, после ночи с Джеком у всех был весьма странноватый вид, но такого я не видела никогда. Сейчас я могу шутить, но тогда мне было не до смеха – я испугалась. А она вдруг серьезно посмотрела на меня и сказала:

- Он меня не узнал.

Я ничего не поняла и пыталась переспросить, а она снова взглянула на меня и снова жарко зашептала:

- Он даже не узнал меня. Он не узнал, не узнал, не узнал…

А потом она упала на подушки и вдруг рассмеялась – дьявольским, истеричным смехом. От этого дикого смеха у меня до сих пор стынет в жилах кровь. И тогда я поняла, из-за кого Элизабет стала пираткой, из-за кого так полюбила море, кого она убила, кого предала, а после с кем и изменила…

Я думала, ее любовь погребена под тяжестью вины и не понимала почему она не находила успокоения. А теперь поняла. Одна половина ее сердца билась в сундуке Дэйви Джонса, а вторая – вторая потерялась в страсти и чувстве вины. Но последнее после такой цены, после такой жизни в публичном доме уже растворялось и уходило в небытие. Ведь пиратка, эгоистка, себялюбка не будет долго тужить. А вот страсть до сих пор ее терзала. А он ее даже не узнал.

- Лиззи, он был пьян, - пыталась успокоить я девушку, но она лишь хохотала, хохотала, хохотала…

Когда я проснулась, в комнате было пусто. Не появилась Лиззи ни днем, ни вечером, ни утром. Не появилась больше никогда.

Быть может, ее сердце уже давно не бьется, быть может, больше нет на свете Лиззи или Элизабет Суонн, но кое-что не дает мне покоя. На следующий день после ее исчезновения я прогуливалась по пристани. Много пиратских кораблей стояло там на якоре, но самый прекрасный, самый легендарный корабль медленно отчаливал и выходил в открытое море. Быть может, это игра моего воображения, быть может, ловкость солнечных лучей, но я могу поклясться, что возле мужской фигуры у штурвала я увидела яркий блеск золотистых волос…